Neil Abram & Sophie Aria Josten

Софи и Нил проснулись у себя в комнатах. Обстановка была знакомой и успокаивающей. Вчера Ваймак высадил всю команду возле стадиона. Он уже хотел ухватить собой двойняшек, но те отказались и юркнули по машинам, дав обещание, что завтра с ним обязательно поговорят о случившемся на банкете. Собравшись, двойняшки двинулись к тренеру на стадион. Идя по обычному маршруту, они не сказали и слова друг-другу. Подойдя до «Лисьей норы», они поднялись в кабинет Ваймака. После того, как они услышали короткое «входите», Нил открыл дверь кабинета, впустив свою сестру. — Привет, я как раз хотел с вами поговорить, — поздоровался тренер. — Доброе утро, тренер, — сказал Нил. — Утро, — пробубнила Софи, которая явна не была рада подъему. — Не хотите рассказать, почему вас так и тянет поцапаться с Рико? — задал вопрос тренер. — Он первый начал, — пробормотал Нил. — Это не значит, что вы должны опускаться до его уровня. Вы вообще слушали, когда я рассказывал, что он за человек и какая семья за ним стоит? — Да, — отозвались двойняшки. — Точно так же вы ответили мне вчера, когда я предупредил вас насчет поведения. Ваше дежурное «да, тренер» больше не прокатит. Не врите мне, когда дело касается действительно важных вещей. — Ничего не можем с собой поделать, — пожала плечами Софи. — Тренер, как у вас хватает терпения работать с нами? Разве вам не тяжело изо дня в день дрючить нас и решать наши проблемы? Ваймак одним большим глотком допил свой кофе. — Не-а. Нил и Софи удивленно уставился на него, тренер невозмутимо посмотрел в ответ. Двойняшки первые устали от «гляделок». — Я начинаю думать, что неверно вас оценил, только пока не пойму, в чем конкретно. Не то, чтобы я полностью ошибся, но что-то в вас не сходится. — Теперь вы говорите как Эндрю, — выдохнула Софи. — Это его слова и есть, — Нил озадаченно нахмурился. Ваймак пожал плечами и сделал глоток кофе. — Помните, когда я объявил команде, что «Вороны» сменили округ? В тот день Эндрю ночевал, у меня. Поначалу я решил, что его взбесил обман Кевина, но на самом деле, он гораздо больше разволновался из-за вас. Тогда я пропустил почти всю его болтовню мимо ушей, а сейчас думаю, что следовало бы прислушаться. — Мы с Эндрю пытаемся наладить доверие, — сообщил Нил. — Ну, типа того. — Ты пытаешься, — встряла Софи. — Он утверждает, что вы патологические лжецы, — произнес Ваймак. — И я начинаю ему верить. — Нас так воспитали, — оповестила Софи. — Попробуйте сказать правду хотя бы раз, — предложил Ваймак. — Расскажите, почему двойняшки, которые спешили переехать сюда, чтобы быть подальше от родителей, и ты Нил, от меня шарахнулся на полметра, решив, что я собираюсь тебя ударить. Но вы просто из кожи вон лезете, стараясь достать Рико Морияму? Кажется, у вас не должно быть проблем с инстинктом самосохранения. Нил переступил с ноги на ногу, тогда как Софи даже изменила свою маску спокойствия. Ваймак заслуживал объяснения и врать ему совсем не хотелось. — Рико — наш ровесник, — с трудом выдавливая слова, начал Нил. — Если бы вы представляли, на что способны мои родители, то вам стало бы ясно, почему я не доверяю мужчинам примерно того же возраста, что и наш отец. Умом, — Нил ткнул пальцем в висок. — Я понимаю, что вы не причините мне вреда, и реагирую чисто рефлекторно. Извините. — Эй, гений, я не просил тебя извиняться. — Да, тренер, — машинально ответил Нил и с досадой поморщился. — М-да, вы ещё та проблема, — Ваймак уселся обратно за стол.  — И родители у вас, видно, люди непростые. — Ваши, наверное, тоже, раз вы столько с нами возитесь, — заметила Софи. — Были, — кивнул Ваймак. — О, — смутилась Софи. — Так они умерли? Казалось, тренера позабавила её бестактность. — Моя мать умерла от передоза почти десять лет назад, а отец погиб в тюремной драке в тот год, когда я только устроился на работу в Пальметто. Я не общался с ними с тех пор, как уехал из столицы. У Нила екнуло сердце. — Вы родом из Вашингтона? — Любопытно, что тебя привлек именно этот факт моей биографии. Ложь всегда давалась двойняшкам легко, но еще никогда не вызывала таких угрызений совести, как сейчас. — Я родился в Александрии. Мама какое-то время работала в столице. Просто подумал, забавно: мы троём оттуда и втроём теперь здесь. Иногда мир кажется мне таким большим, а потом — бац, и он оказывается совсем маленьким. — Как бы то ни было, помните: вы в этом мире не одни. У вас есть команда, хотя, конечно, это палка о двух концах. Они в любое время дня и ночи придут к вам на помощь, если позовете, и поддержат вас, если нужно, но в то же время каждый ваш шаг будет иметь последствия и для них. Чем сильнее вы враждуете с Рико, тем больше усложняете жизнь своим товарищам. — Как это получилось с Сетом? Знаю, — кивнула Нил. — Кстати, почему ты так думаешь? — спросил Ваймак. — Мне кажется, это вполне очевидно. Да, Нил? — Как-то странно все совпало по времени, правда? Мы оскорбили Рико в прямом эфире, похвастались малочисленностью нашей команды, и в ту же ночь Сет умер от передоза, а я вместо него попал в стартовый состав. Даже Кевин считает, что все это подстроил Рико. — Я лично видела, как за Сетом увязались какие-то амбалы. И через пару минут я нахожу там Сета в луже своей блевоты, — добавила Софи. — У Сета было много проблем, никто не ожидал что он дотянет до выпуска, те уроды, скорее всего, ему что-то предложили вот он и сорвался. Он ловил передоз трижды, четвертый раз должен был было последним, но ты его спасла. Однако мы не знаем, что будет в будущем. Кстати, Эндрю предупреждал меня, что вы должны будете встретится на стадионе. Они скоро должны приехать. Услышав хлопок двери, Нил и Софи уставились на вход, где уже появились два силуэта. Эндрю и Кевин, появились в коридоре, увидев не только тренера, но и его гостей, он отсалютовал своим товарищам и тренеру. — О, вспомнишь говно, вот и оно, — пробубнил про себя Ваймак, но двойняшки это услышали. — Доброе утро, тренер, — поздоровался Эндрю со своей химической улыбкой. Кевин стоял молча, никак не отреагировав на тренера и двойняшек. — Так, сваливайте из моего кабинета и ищите себе другое место для разборок. Ребята попрощались с тренером и двинулись на поле. Всю дорогу Дэй не реагировал на своих товарищей. Дойдя до корта, все зашли за плексигласовое ограждение, кроме Эндрю, которые решил не участвовать в разборках, а просто остался на трибунах. Двойняшки и Кевин уселись на паркет, никто не начинал диалог. Кевин не хотел вообще ничего им говорить. Софи обиженная словами Кевина, молчала из-за вредности и гордости, Нил не знал, как связать слова, поэтому все молчали. — Почему Рико сказал, что купил нас? — задал Нил первый вопрос. Кевин молчал так долго, что Нилу уже начало казаться, будто все это лишь дурной сон, однако в конце концов Кевин заговорил. — Вы же не они, правда? — голос был тихий, едва различимый. — Пожалуйста, скажите что вы не они. — Я на банкете говорила тебе, что это правда, — холодным голосом напомнила Софи. — Мы сейчас не те, кем были. Сейчас мы Нил и Софи, — продолжила девушка. — Если бы все было так просто, — сокрушенно сказал Кевин, уже чуть громче. — Зачем вы приехали сюда? — Больше некуда было. Тогда, в Аризоне, я подумал, что ты прилетел, потому что узнал нас, но по твоему виду понял, что это не так. Мы подумали, что можем остаться, пока ты нас не вспомнишь. — Вы решили, — в интонации Кевина проскользнуло нечто похожее скорее на истерику, нежели на издевку.  — Идиоты ебучие. — Я был в отчаянии, — сказал Нил. — Что нам ещё было делать? — За словами следи! — рявкнула Софи в голос брата. — Поверить не могу, что ваша мать на это согласилась. — Она мертва, — сказала девушка. Кевин открыл рот, однако Софи не дала ему заговорить. — Умерла год назад. Мы похоронили ее на пляже, на западном побережье. Кевин, у нас больше никого и ничего нет. Вот почему мы прибились к «Лисам». Я и Нил рискнули, решив, что ты вряд ли нас вспомнишь’ и что тебе неизвестна вся правда о нашей семье. — Разве мы могли вас забыть особенно тебя, Софи ? Софи печально качнули головой. — Приехав сюда, мы не знали, что наш отец и Морияма — партнеры. — Они не были партнерами, — Кевин оскорбился почти так же, как Рико. — Мы не знали, — повторила Софи. — Мы вообще ничего не знали о семье Рико, пока в мае тренер не просветил Нила, а он уже меня. Мы думали, наши отцы договаривались о разделе территорий. А вчера Рико заявил, что наш отец принадлежит клану Морияма. Что он имел в виду? Почему сказал, что купил меня и Нила? — Не ври мне, — процедил Кевин. — Мы и без этого по уши в дерьме. Софи не раз слышала от Кевина грубые слова, но никогда они её не задевали так сильно как после банкета, она даже в ответ ему не огрызалась, сама не понимая, что с ней происходит. Девушка не понимала, почему ей хочется больше времени проводить время с Дэем, почему не хочется ему огрызаться. Колкости которые она слышала от Кевина, чувствовались сильнее особенного. Но она никому ничего не говорила о своих чувствах. — Мама никого не рассказывала нам почему бы бежим, — сказал Нил, видя что Софи молчит. — Никто не спрашивала, что стало для неё последней каплей. Мы просто были рады сбежать из этого ада, и больше там не появляться. С тех пор мы ничего не обговаривали. Максимум — разговаривали только о погоде или о том языке, на котором общались в новой стране, о местной культуре. Единственный раз, когда она нам сказала что-то важное, было перед смертью. И клан Морияма она не упомянула ни словом. В противном случае нас бы здесь не было, верно? Так расскажи нам правду. Кевин хотел было открыть рот, но Софи его перебила: — Тебе, — тихо, но уверена сказала девушка. — Что? — спросил Нил. Софи злобно на него посмотрела, словно ожидала что до него должно было дойти без слов и её подсказок. — Перед смертью она сказала тебе. И разговаривала с тобой, мне она и слова не сказала. — Не неси чушь про то, что она нас любила по-разному. Мы двойняшки, она любила одинаково. — Это ты не неси чушь, — выпалила девушка. — Она всегда любила тебя, записала любимого сыночка на экси, тогда как ненужной дочке надо было вырывать эту возможность зубами и всем доказывать, что я хоть на что-то способна. Софи поднялась и начала выговариваться уже стоя на ногах: — Чёрт, она даже не болела за меня, хотя и фамилия на джерси у нас была одинаковая фамилия. — Софи, — хотел остановить её Нил, но её уже было не остановить. Пока Софи полностью не выскажется она не успокоится. — Ты прекрасно знаешь, чего мне стоило попросится у неё поехать с тобой на поле. Ты помнишь тот день. Конечно они оба помнили тот день, когда Мэри отлупила маленькую девочку за эту просьбу, ведь она считала, что Софи не заслуживала такой участи, что она должна была благодарной за то, что её не убили при рождении, а позволили жить. Арья, никогда не понимала, почему мама к ней так относится, почему она не любила её. — Но ты же поехала, — сказал Нил. — Помнишь в каком состоянии? Меня даже на тренировку не допустили Софи замолчала, но вдруг её осенило: — Помнишь, что было, когда мы были на подъезде к Франции? Нил мотнул головой. В один прекрасный день Мэри Хэтфорд в который раз сорвалась на свою дочь, избивая её ногами и швыряя за волосы по всему гостиничному номеру. Тогда как Нил не смел перечить маме, ведь один раз он это сделал и очень сильно пожалел. — Маленькая дрянь! Жалкое отродье Натана! — кричала она на Софи. Она приподняла девушку за волосы и посмотрела в её лице, где через пару часов будут расцветать синяки разных оттенков. — Как же ты на него похожа, — шипела она. Софи никогда не питала любви к матери, потому что с детства не чувствовала от неё ничего, кроме жестокости. — Сама виновата, не надо было выходить за него или рожать с нас. Абрам же тоже его копия, почему на него так не кидаешься, м? — выплюнула Софи. — Ах ты, дрянь! Мэри ещё раз швырнула её об пол номера. — Ты не понимаешь. Тебе нож в руки дать, будешь его копией в женском обличии. У вас даже мимика, движения, манера разговора одинаковая. Услышав это, Софи застыла. Она никогда не задумываясь о том, насколько она на похожа на своего отца. Да внешняя схожесть была так же как и у Нила, но никогда не думала, что они настолько похожи. После её вывернуло от этих мыслей на пол. Мэри отстала от неё, сказав убрать. Сама она отправилась курить. Из давних мыслей её достал голос Нила: — Соф, ты тут? — Да, Кевин продолжай. — Ваш отец был правой рукой господина Кенго, главным доверенным лицом и самым надежным инструментом в его арсенале. Территории, которые он контролировал, принадлежали семье Морияма. Он был управляющей силой империи Морияма, и он же обязан был принять вину на себя в случае уголовного расследования. Его могущество и обернулось для тебя проблемами. Никто из вас ни за что бы не стал его преемником. Оберегая трон, господин Кенго очень тщательно выбирает свое окружение. Кумовство и родственные связи подрывают безоговорочную преданность боссу, члены семей, работающие вместе, начинают в первую очередь заботиться о собственном благополучии. Проще всего было вас убить, но господин Морияма дал вам шанс оправдать свое существование. Ваша мать записала вас в Малую лигу экси, чтобы вы начали тренироваться, изначально должен был юфть только Нил, но ты Софи тоже почему-то приехала. День, когда мы встретились, был днем вашего просмотра. — Стоп, — запротестовал Нил. — Стоп. Что? — Кевин, какой просмотр? — спросила Софи. — Вы должны были стать такими, как я, — пояснил Кевин. — Подарком тренеру, его рабочим материалом. На просмотр отводилось два дня: первая игра — чтобы выявить ваш потенциал, вторая — убедиться, что вы способен подчиняться тренеру и выполнять все его указания. Если бы вы не прошли отбор, ваш отец умертвил бы вас собственными руками. Нил сглотнул. Софи оставалось с такой же маской холодного безразличия, но эмоции вот-вот могли выплеснуться за бокал её маски. — И… как мы справились? — Нил пологостью вел диалог с Кевином, тогда как Софи, решила отмалчиваться. — Ваша мать не стала рисковать. Вторая игра не состоялась. Накануне ночью мать забрала вас и исчезла. По телу Нила разлился жар — то ли тошнота, то ли ярость. На кого он злился? Мать всю жизнь ненавидела их одержимость экси. Постоянно твердила, чтобы они больше не смели брать в руки клюшки, но ни разу не назвала причину. Точно так же Нил не понимал ее нежелание объяснить, от чего вообще они бегут — Меня сейчас вырвет, — призналась Софи и поднялась на ноги. Девушка уже поднялась на ноги, когда как Кевин схватил её за руку. — Ракель, стой. Софи выдернула руку настолько резко, что Кевин пошатнулся. — Не смей меня так называть! Она попятилась, но Кевин тоже встал и двинулся к ней, Нил хотел подойти к сестре. Софи предостерегающе вскинула ладонь. Мысли разлетались в разные стороны. Она смотрел на Кевина и видела татуировку на скуле, карьеру и славу, которую они с братом могли завоевать в другой жизни. Если бы они произвели впечатление на тренера Морияму, то росли и воспитывались бы вместе с Рико и Кевином в «Замке Эвермор». И кто-то из них носил бы татуировку с цифрой «3», которая сейчас украшает скулу Жана Моро. Софи испытала горячее желание возненавидеть свою судьбу. На мгновение ей это удалось. Они с Нилом выросли запуганными ничтожествами, в то время как могли стать одними из Воронов, а в будущем попасть в национальную сборную. Они так страстно любили экси, что отнятый шанс на успех должен был вызвать в ней бурю негодования. И все же ей хватило одного взгляда на Кевина, чтобы осознать: такую жизнь они возненавидели бы не меньше. Они бы учились у лучшего тренера, играли за лучшую команду, но при этом жили бы словно в клетке и постоянно подвергались насилию. Может, они и провел последние восемь лет в бегах, но по крайней мере были свободен. Двойняшки наконец-то поняли, кто держит их на поводке. Вчера Жан сказал, что им никогда не стать Лисами, а еще посоветовал Кевину указать Нилу и Софи их место в иерархии Воронов и укоротить язык в общении с Рико. Рико до сих пор считает двойняшек своей собственностью, по ошибке попавшей в чужие руки. Теперь, когда Нил и Софи узнали правду, Рико ждет, что они покорно склонят голову и встанут в строй. «Этого не будет», — хотел сказать Нил, но вместо этого выдохнул: — Мы так не можем. — Вам надо бежать, — произнес Кевин. — Не можем, — повторил Нил и провел трясущимися пальцами по волосам. Успокоиться это не помогло; дрожь била его с головы до ног.  — Кевин, мы бегали восемь лет. Это было ужасно, даже когда была жива мама. Теперь мы совсем одни. Куда нам бежать? Эндрю считает, что для нас безопаснее оставаться здесь. — Ты же говорил, Эндрю не в курсе. — Он думает, что наш отец — мелкий жулик, который присвоил деньги босса, предназначенные семье Морияма. Я наплел, что наших родителей убили за воровство, а мы сумели скрыться с деньгами. Эндрю считает, скандальная слава «Лисов» может послужить мне и Софи защитой. Если мы каждую неделю будем мелькать в новостях, избавиться от нас будет не так просто. — Вас известность не спасет, — сказал Кевин. — Вы слишком серьезная угроза. Оброните словечко не тем людям, и все рухнет. Морияма знали, что ваша мать ни в коем случае не сдаст свою семью копам, но вы — дети, непредсказуемые и напуганные. Нил открыл рот, но Кевин покачал головой и, не дав ему возразить, продолжил: — Хозяин хочет вас спасти. Весной он заберет вас в команду «Воронов». Если вы будете сидеть тихо, не высовываясь, он не скажет главной семье, что нашел вас. — Нет, мы не Вороны, — сказала Софи. — И никогда ими не станем. — Тогда беги. — С глухой яростью и обидой бросил Кевин. — Иначе вам не жить. Нил закрыла глаза и постаралась выровнять дыхание. Пульс грохотал в ушах, высверливал мозг. Он обхватил себя руками, через тонкий хлопок прощупывая шрамы. Он вдохнул, и в нос ударил запах соленой морской воды и крови. На мгновение Нил оказался за три тысячи миль от Пальметто: одинокий, сломленный подросток, бредущий по шоссе в сторону Сан-Франциско рядом с сестрой. Пальцы заныли, требуя сигарету. Ноги горели от нестерпимого желания бежать. Однако он покрепче уперся ими в пол и открыл глаза. — Нет. — Отозвалась Софи. — Не будь дурой. Софи яростно посмотрела на него, это было уже второе оскорбление в её сторону. Легче всего было просто игнорировать его, но эта детская вредность и гордость не дала бы никакого результата. — В этот раз бегство не поможет. Если Мориямы всё таки считают нас угрозой, пошлют убийц и избавятся от нас. Знаешь как тяжело нас было скрыться от людей отца? Думаешь для их босса это чего-то стоит? — Это хоть какой-то шанс выжить. — Какой шанс, Кевин? Сдохнуть в какой-то канаве никем? Мы восемь лет были никем. — Раздраженно сказала Софи. Кевин отвел глаза, Софи осталась сидеть на паркете нервно подрагивая ногой. Нил сунул руки в карманы, в одном — телефон, в другом — связка ключей. Кончиками пальцев он ощупывал зазубренные бородки, пока не нашел ключ от дома Ники в Колумбии. Этот ключ дал ему Эндрю — в августе, когда впервые пообещал свою защиту. Нил опустил взгляд под ноги, на отпечаток лисьей лапы. Начал говорить и почувствовал, как страх постепенно уходит, сменяясь обреченным спокойствием: — Бежать надо было в августе. Эндрю еще тогда сказал, что это наш последний шанс. Я решил, что мы останемся. Я не был уверен, что он действительно сможет защитить нас от отца, но мы так хотели остаться, что наплевали на риски. Может, в тот момент я не вполне понимал, насколько все серьезно, но своего решения не изменю и теперь. — Нил опустился на корточки и прижал ладони к оранжевому отпечатку. — Мы не хотим бежать. Не хотим быть Воронами, не хотим быть Натаниэлем и Ракелью. Мы хотим быть Нилом Джостеном и Софи Джостеном. Лисами. Хотим отыграть с вами этот сезон и дойти до финала. А весной, когда за нами придут люди Морияма, я сделаю то, чего они так боятся: пойду в ФБР и сдам их всех. Пускай меня убьют — для них уже будет слишком поздно. — Почему ты сказал, что тебя убьют, а не нас? — Спросила Софи. Нил на неё посмотрел, и пытался всё объяснить взглядом. Судя по бурной реакции сестры она всё поняла. — Нет. Ты не будешь этого делать. — С холодной яростью сказала она. — Мы сделаем это вместе. — Соф, кто-то из нас должен остаться в живых, и это будешь ты. — Почему ты так решил? Откуда знаешь что всё будет так, как ты сказал. Даже если ты уничтожишь империю Мориям, люди всё равно будут охотится за нами, за мной. Мы вместе это сделаем. — Пообещала девушка. Кевин долго молчал, не зная что сказать. — Никто из вас не умрет. Вам ещё в национальную сборную надо. Он ничего не обещал, словно прогнозируя выпалил. В самом начале их учёбы Кевин Дэй заявил что двойняшки Нил и Софи Джостен после окончания университета, попадут в национальную сборную, а там уже гляди и на Олимпийские игры поедут. Только вот уже после открытого шкафа со скелетами, двойняшки и Кевин мало в это верили. Но надежда умирает последней. А теперь он осознал, что всему этому не суждено осуществиться: к маю следующего года Нил и Софи будут мертвы. — Кев, — обратилась Софи. Кевин сразу посмотрел на неё. Это «Кев», для него звучало совсем по-другому, особенно. В его душе сразу что-то щёлкнуло от этого обращение, оно звучало слишком мягко и ласкательно. — Ты продолжишь нас тренировать? Дэй смотрел на неё своими большими зелеными глазами, этот взгляд был направлен нежностью и заботой. Он услышал не «нас тренировать», а «меня тренировать», он был готово делать это каждую ночь. — Каждую ночь. У Софи слегка приподнялись уголки губ. Кевин мог поклясться что увидел мимолётную радость на её маске холодного отчаяния. — Мэтт и Дэн надеются что мы пройдём в финал. Как думаешь, у нас есть шанс? — спросила Софи. — Есть шанс добраться до полуфинала, если Ники возьмется за ум, а Эндрю перестанет стоять столбом. Но «большую тройку» нам не пройти. «Большой тройкой» в НССА считались сборные экси университетов Южной Каролины, Пенсильвании и Эдгара Аллана, причем «Вороны» неизменно возглавляли список, а колумбийцы и пенсильванцы занимали второе и третье места, постоянно обходя друг друга в рейтинге. Единственный способ пробиться в финал — выиграть у одной из этих команд в полуфинальном матче. — Ну, наверно, и это неплохо, — сказала Софи. Она выпрямился и обвела взглядом стадион — сперва оранжевую разметку поля, затем трибуны за прозрачным ограждением. Эндрю закончил подъемы и спуски и теперь наматывал круги по периметру внутренней зоны. Софи и Нил позавидовали выносливости Миньярда — побочному эффекту таблеток. — Кевин, чего он хочет? — спросил Нил Сообразив, что Кевин не читает его мысли, Нил махнул рукой в сторону Эндрю. — Эндрю не знает, кто мы, но знает, что за нашу голову назначены немалые деньги. Несмотря на это, он обещает нам защиту в течение сезона. Не ради нас, конечно. Просто он думает, что наши тренировки помогут тебе не зацикливаться на угрозах «Воронов». — Нил снова повернулся к Кевину. — Так чего он добивается, если готов так рисковать, лишь бы удержать тебя здесь? — Я дал ему слово. — Кевин медленно перевел взгляд с Нила на Эндрю. — Теперь Эндрю хочет проверить, сдержу ли я его. — Не понимаю. Кевин погрузился в такое глубокое молчание, что Нил уже почти перестал надеяться на ответ. Наконец он сказал: — Когда Эндрю под таблетками, толку от него ноль, но когда он чист — все еще хуже. Сравнив состояние Эндрю за год до окончания школы и перед самым выпуском, его кураторша клялась и божилась, что лекарства спасли ему жизнь. Без таблеток Эндрю… — Кевин умолк, вспоминая точные слова школьного куратора, потом согнул пальцы, изображая кавычки, и процитировал: — «Подавлен и склонен к саморазрушению». У него нет ни целей, ни стремлений, — продолжал он. — Я был первым, кто сказал Эндрю, что он чего-то стоит. Когда курс лечения закончится и у него не останется «костылей», я дам ему стимул, опору в жизни. — И он на это согласен? — с сомнением спросил Нил. — Но ведь он сопротивляется и спорит с тобой на каждом шагу. Почему? — Когда я впервые сказал, что ты будешь играть в национальной сборной, почему вы разозлились? — Потому что знали, что это невозможно. Но все равно этого хотели, — признался Нил. Кевин промолчал. Чуть погодя до Нила дошло, что он сам ответил на свой вопрос. Потрясенный, он тоже умолк. Отрицание боролось в нем со смутной тревогой, но откуда взялось это неприятное ощущение, Нил не понимал. Он переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди, сжав их едва не до хруста. — Так что дальше? — вполголоса спросил он. — Думаешь, следующим летом он слезет с таблеток и внезапно поймет, что жить не может без экси? Ты не похож на человека, который верит в чудеса. — Эндрю — чокнутый, но не тупой, — покачал головой Кевин. — Даже ему в конце концов наскучит быть неудачником. Когда в его организме не будет химии и он снова начнет ясно мыслить, мне будет легче до него достучаться. Нил в этом сильно сомневался, но все-таки пожелал: — Удачи. Как ни странно, сказал он это совершенно искренне. Большую часть времени к Эндрю нельзя было подступиться ни с какого бока, но в то же время он делал все возможное и невозможное, чтобы удержать их с Кевином в Пальметто. Меньшее, чем они могли отплатить, — это постараться вернуть его самому себе. Размышляя о том, что Эндрю ждет будущее, которого он сам будет лишен, Нил невольно испытывал легкую горечь, но знал, что со временем это пройдёт. — Нам пора, — сказал он, не желая больше об этом думать. — Не говори ничего Эндрю, ладно? — Не могу, — ответил Кевин. — Он не поймет твоего выбора. Нил шагнул к двери, но Кевин остановил его, положив руку ему на плечо. — Нил… В этом имени прозвучало и горькое сожаление, и обещание. Софи собралась уже идти вслед за братом, но её остановил Кевин. — Соф, останься. Нам надо поговорить. Девушка что-то сказала брату и подошла к Кевину. На улице не было сильно холодно, но и не сильно жарко, она была одета в большую футболку, которая была вырвана чуть ли не зубами, потому что Элисон сказала что она не красивая, и трикотажные шорты. Сверху накинула большую кофту на змейке. — Да, Кев. Что такое? — Спросила она. Снова это «Кев». Дэй был готов переслушивать когда она говорить. Нежный голос девушки который вызывал у него непонятные ощущения во всём теле. — Почему ты мне ничего не рассказала? — Кевин, и как ты себе это представляешь? — С долей сарказма спросила она. — Привет, я Ракель Веснински, которая сбежала восемь лет назад, сменила кучу имен. Похоронила свою мать на пляже, а после решила поступить в универ и стать членов команды. Кевин отчаянно на неё посмотрел, и сжал губы. — Мы так и не поговорили о «нас». — Стеснительно сказал Дэй. Софи не могла поверить, что видит перед собой такого Кевина. Сильный, самоуверенный в себе популярный спортсмен, стоит и стесняется будто ему пятнадцать. — И о каких же «нас», ты хотел поговорить? — Лукавила девушка. — Мы так и не разобрались в наших отношениях, сначала мы смотрим матч через минуту целуемся. Потом ты уходишь будто ничего не было. И делаешь вид будто ничего не было. — Кевин начал говорить более эмоционально. — Софи, я живой человек у меня есть чувства, эмоции. Не надо вот так играть со мной. — Кевин, меня никто не учил показывать свои эмоции, или чувства. На любой ответ связан с моим состоянием я должна была отвечать «Я в порядке». — Хочешь, я научу тебя? — С надеждой спросил Кевин? Софи долго металась, она не знала что ответить. С одной стороны она хотела чтобы её научили любить, научили показывать свои чувства и эмоции. Но это бессмысленно. В конце года они с Нилом погибнут. — Нет, прости. — Софи сделала шаг назад. Увидев разочарование в глазах Кевина она поняла что ранила его. В его глазах виднелись боль отказа, боль от её слов. Глаза, которые буквально несколько минут назад светились и переливались всеми оттенками зеленого, стали тусклыми. Софи хотела уже протянуть руку. Но Кевин натянул свою ненастоящую улыбку. — Всё хорошо, я понимаю. Иди сюда. Кевин протянул ей две свои руки показывая чтобы Софи подошла ближе. Девушка поняла намек Кевин и уткнулась в грудь нападающего. Тот положил одну руку ей на спину, а другую на макушку, прижимая её ближе к себе. Софи же сильные прижалась к нему. От нападающего пахло кожей, кардамоном и шалфеем, был лёгкие нотки дерева, белого мха и теплой амбры. Которые очень расслабляли девушку. Софи не раз чувствовала шлейф его духов, и никогда не понимала чем от него пахнет, даже с самого утра, когда Кевин появлялся после душа в одних спортивках в общей комнате. Пил кофе и что-то готовил себе на завтрак. Когда Софи появлялась в дверях и видела эту слишком сексуальную машину картину, мгновенно краснела и пыталась что-то ухватить поесть, если Кевин-забота-Дэй не обращался к ней с вопросом «Хочешь, я тебе тоже приготовлю?», отрицательный кивая головой, она быстро хватала что-то под руку и удалялась на пары. — Нам пора. — Сказала Софи. * * * Впервые в жизни Нил не думал о будущем. Он перестал считать дни до матча против «Воронов» и свел к минимуму просмотр и чтение новостей. Всю свою энергию он направил на тренировки, уже не засыпал на занятиях в университете и старался общаться со всеми Лисами в равной мере. Поскольку в компании близнецов, Ники и Кевина он ездил на тренировки, а Эндрю и Кевин к тому же возили его и Софи на стадион почти каждую ночь, вечера Нил и Софи проводили вместе со старшекурсниками. Теперь двойняшки знали о них много такого, чем прежде даже никогда бы не поинтересовался. Например, настоящее имя Рене было Натали; приемная мать дала ей другое, когда удочерила ее. Благодаря ей же Рене и Дэн оказались в университете Пальметто. Стефани Уокер, репортер по профессии, попросила Ваймака об интервью, втайне рассчитывая пристроить дочь к нему в команду. Во время весенних игр Ваймак прилетел в Северную Дакоту посмотреть на встречу команды Рене с основным соперником. Так случилось, что капитаном соперников в то время была Даниэль, и ее яростная манера игры произвела на Ваймака большое впечатление. В те же выходные он взял обеих девушек к себе. — Тяжко было, — призналась Дэн, когда Рене рассказала Нилу эту историю. — У меня просто в голове не укладывалось: неужели тренер всерьез рассчитывает, что мы поладим, особенно после того, как в выпускной год команда Рене выбила мою команду из чемпионата? — Она приняла это слишком близко к сердцу, — мягко улыбнулась Рене. Нил попытался представить времена, когда Рене и Дэн не были подругами, — картинка не складывалась. — Но в итоге ты это пережила. — У меня не было выбора, — сказала Дэн. — «Лисы» возражали против девчонок в команде и уже тем более не хотели видеть девушку капитаном. — Нам пришлось выступить против парней единым фронтом. — Рене указала на себя, Дэн и Элисон. — По-другому мы бы не выжили. Поначалу эта дружба была спектаклем, который начинался и заканчивался у двери нашей комнаты. Прошел почти год, пока мы осознали, что сдружились по-настоящему. — Лично я поняла это только на летних каникулах, — призналась Дэн, — когда рассказывала девочкам о прошедшем сезоне. «Девочками» она называла танцовщиц из клуба. В старших классах школы Даниэль, взявшая себе сценический псевдоним Хеннесси, раздобыла поддельный паспорт и устроилась танцевать стриптиз в соседнем городке. Она успевала и учиться, и играть в экси, и при этом еще зарабатывать. Ее тетка сидела дома с маленьким ребенком, поэтому Дэн приходилось обеспечивать всех троих. Дэн порвала все контакты с теткой, как только съехала от нее, но с бывшими коллегами по сцене продолжала общаться. Все они считали, что Даниэль станет звездой шоу-бизнеса. Нил узнал, что после университета Дэн не планирует играть в экси на профессиональном уровне, а хочет стать тренером и однажды обосноваться в «Лисьей норе», сменив на посту Ваймака. При отборе игроков она обещала придерживаться тех же принципов, что и их нынешний тренер, и Мэтт всецело одобрял эту идею. Богатый и образованный Мэтью Бойд, сын боксерши и высококлассного пластического хирурга, являл собой полный контраст своей девушке и ее скромному происхождению. Его родители разошлись много лет назад из-за бесконечных измен отца, однако развод так и не оформили. Мэтт рос с отцом, поскольку спортивная карьера матери предполагала частые разъезды. Об отце он говорил скупо, зато о маме мог рассказывать часами, ведь она была его кумиром. Нил слушал его истории не только с интересом, но и с болью в сердце. Когда Мэтт описывал гонки с ускорением, которыми занимался на летних каникулах в горах, Нил вспомнил треск, раздавшийся при попытке оторвать обгорелый труп матери от виниловой обивки сиденья. Нил и Софи искренне хотели бы отплатить товарищам за их доверие и дружескую поддержку, однако любая открытая им мелочь могла навредить команде. Лисы не проявляли лишнего любопытства, но лишь спустя несколько месяцев до двойняшек дошло, что им это и не нужно. Они не выведывали их секретов и вполне довольствовались крупицами правды, проявлявшимися в повседневной жизни. Они знали, что двойняшки терпеть не может овощи, но обожает фрукты, особенно клубнику и персики, что из всех цветов предпочитает Нил серый, а Софи светло голубой и что Нил не любит фильмы и громкую музыку, а Софи скучную литературу и навязывание чего-либо. Двойняшки смотрели на эти вещи исключительно с точки зрения выживания, тогда как Лисы бережно собирали крохи информации о них, как крупинки золота. Они складывали их, будто головоломку, вылепливали вокруг созданной им лжи образ реального человека. Находили в них те грани, которые не замаскируешь ничем. И хотя все накопленные знания двойняшек никак не могли повлиять на предрешенный исход или раскрыть их истинную личность, Нила это сближение пугало, Софи же в каких-то моментах сама к этому тянулась. К счастью, на носу была зимняя сессия, и Нил мог использовать учебу как предлог, чтобы потихоньку отдалиться от товарищей. Библиотека — четыре этажа, книжные полки в две сотни рядов — казалась спасительным убежищем, однако готовиться к экзаменам сюда приходил не только Нил Джостен, он время от времени брал с собой сестру. Выходя из библиотечного кафетерия со стаканчиком столь необходимого сейчас кофеина, он наткнулся на Аарона и Кейтлин. Аарон застыл как вкопанный с видом крайней досады, зато на губах Кейтлин расцвела дружелюбная улыбка. — Привет, Нил и Софи. — Она протянула руку. — Кажется, нас еще не познакомили. Софи взяла стаканчик в левую руку, освободив правую, и ответил коротким рукопожатием. — Нет, но я видела тебя на играх. Ты Кейтлин, верно? Одна из «Лисичек». Кейтлин явно было приятно, что он ее узнал, в то время как Аарон по-прежнему недовольно хмурился, и Нил понимал причину. Аарон и Кейтлин постоянно переглядывались на стадионе, но Аарон никогда не приближался к группе поддержки. Нил впервые видел их вместе. Возможно, Аарон наконец решился на тот шаг, которого от него ждала вся команда. Парочка держалась за руки — значит, дела продвигались неплохо. — До встречи, — холодно произнес Аарон, увидев, что от двойняшек не укрылась степень их близости. Кейтлин прижалась к его плечу с мягким укором, однако Нил и Софи без возражений и споров пошли своей дорогой. Впрочем, любопытство заставило Софи оглянуться. Поглощенные собой, Аарон и Кейтлин стояли в очереди за кофе. Кейтлин, льнувшая к Миньярду, была на несколько сантиметров выше, но, несмотря на это, выглядела рядом с ним очень изящно. Для тех, кто так старательно избегал друг друга во время матчей, эти двое смотрелись на удивление довольными и расслабленными. Нил ожидал, что на первом этапе романтических отношений Кейтлин и Аарон будут держаться скованнее. — За кофе пришли? — раздалось сзади. Решив, что Лисы прикрепили к нему отслеживающее устройство, Нил обернулся на знакомый голос. Ники стоял почти на самом верху лестницы; на локте у него болтался рюкзак, руки были заняты охапкой журналов. — Да нет, — отозвался Нил, но Хэммик все равно подошел к нему и из-за его плеча заглянул в кафетерий. Нил приготовился к бурной реакции или торжествующим воплям по поводу выигранных пари, однако Ники лишь одобрительно кивнул. — Свидания в библиотеке — умно придумали, — оценил он, потом приобнял двойняшек за плечо и повел прочь от кафетерия. — Эндрю утверждает, что у него аллергия на книжки, поэтому приходит сюда, только если заставит Кевин. У этой парочки в запасе по меньшей мере неделя. Сделайте одолжение, не трепитесь об этом, ладно? — Это не моё дело. — Сухо сказала Софи. — Я думал, они не вместе, — заметил Нил, бродя между рядами в поисках свободного места. — Официально — не вместе, — пояснил Ники, без приглашения следуя за ними. — Аарон достаточно умен, чтобы не появляться с ней на людях, а Кейтлин какое-то время готова подождать. Не знаю, хватит ли ее терпения до выпуска, и, конечно, требовать от нее этого нельзя, но мне, честно говоря, хотелось бы, чтобы у них все срослось. Они здорово подходят друг другу, правда? — Кейтлин дура если терпит это, им не по пятнадцать, а Аарон мог что-то сделать. — Достаточно грубо ответила Софи — Ты значит плохо знаешь его, если думаешь что Эндрю можно переубедить. — Сказал Ники Нил нашел свободный стол и разложил на нем тетради. Софи следом разложила свое шмотье. Три четверти стола заняли небрежно брошенные Ники журналы. Нил отодвинул те, что мешали, в сторону и сел. Софи слегка опасалась, что с таким болтливым соседом не сможет сосредоточиться, однако, к её удивлению, Ники с головой ушел в собственный проект. Журналы, которые Нил принял за развлекательное чтиво, оказались источником материалов для подготовки задания по основам маркетинга. После двадцати с лишним минут, проведенных в тишине, Ники подал голос: — Вы в курсе, что Эндрю ее ненавидит? Нил и Софи не сразу поняли, о чем речь и вопросительно на него посмотрели. Голова у них была забита цифрами(софи изучает астрономию, там тоже циферки) — Нил напряженно решал целых шесть страниц уравнений, Софи рассчитывала расстояние планет и высчитывала что-то,(честно не знаю что, у меня ещё нет астрономии) — а Ники будто все это время только и думал, что об Аароне и Кейтлин. Нил даже хотел проигнорировать его реплику, сочтя, что математика важнее таких пустяков, как гипотетический роман Аарона, и все же пропустить столь интригующую фразу мимо ушей не смог. — Почему? — Потому что она нравится Аарону. — Ники произнес это как нечто само собой разумеющееся. — Эндрю и Аарона то не слишком любит. — Добавила Софи. — Точняк. — Ники захлопнул журнал, с явной опаской оглянулся по сторонам (нет ли поблизости кузенов?), а после перегнулся через стол к Нилу.  — Нельзя сказать, чтобы Эндрю желал брату счастья. Раз Аарон неравнодушен к Кейтлин, Эндрю против их отношений. Ты не смотри, что Эндрю улыбается во весь рот, он на многое способен из детской зависти. — Чушь какая-то, — пробормотал Нил. — Тут все сложно. — Ники потер шею и откинулся на стуле.  — Я не стал углубляться в подробности при Дэн и Мэтте, их это не касается, но вам как членам семьи скажу.  — Я не член семьи, если ты не забыл. — Добавила девушка. — Тут тоже тяжело. — Он снова оглянулся. — Помните, я говорил, что тетя Тильда отказалась от Эндрю? Это еще не все. Поначалу она сдала обоих детей в приют, а неделю спустя передумала. — Так разве можно? — Спросила девушка. — Система опеки дает время тем, кто испугался или пожалел о своем решении, — поморщился Ники. — В приюте не спрашивают фамилию, тете Тильде просто дали браслетики с номерами ее детей. И да, если одумаешься достаточно быстро, то младенцев можно забрать. Тетя Тильда мучилась угрызениями совести, но не до такой степени, чтобы вернуть обоих сыновей. Ее возможностей хватало только на одного ребенка — так, во всяком случае, она сказала моему отцу, когда ему стало известно про Эндрю. Уж не знаю, как она между ними выбрала, то ли по алфавиту — «А» раньше «Э», то ли браслетик Аарона попался ей под руку первым. Задумавшись, Ники на мгновение умолк, потом провел ладонью по лбу и продолжил: — Шансы на дерьмовое будущее у них были одинаковые, пятьдесят на пятьдесят. Ха! — Ники безрадостно усмехнулся. — И, прикиньте, оба вытащили короткую спичку. Эндрю лишился семьи, а Аарон стал тетке ходячим напоминанием ее греха. Тетя Тильда изо всех сил отгораживалась от Аарона, по крайней мере пока на горизонте снова не объявился Эндрю. И вот тогда, по словам Аарона, она из нерадивой мамаши превратилась в злобную. — Они знают, что мать отказалась от них обоих? — задал вопрос Нил. — Когда приемная мать Эндрю позвонила, чтобы договориться о первой встрече братьев, она спросила у тети Тильды, как так вышло, что в приюте оказался только один из близнецов, и тетка ей рассказала, а Аарон подслушивал по параллельному телефону. — Ники поднял палец, как будто указывая на тетину спальню. — Понятия не имею, за каким хреном приемные родители Эндрю поведали ему об этом, но, так или иначе, он тоже узнал. Думаю, поэтому он и не ответил на письмо Аарона. Он был — и это вполне понятно — дико зол. — Но ведь Аарон не виноват, — возразил Нил. — Решение принимала их мать. — Такой уж Эндрю: логика на нуле. — Ники беспомощно развел руками. — Момент, когда Аарон узнал о брате-близнеце, стал для него поворотным в худшем смысле слова. Тетя Тильда сорвалась с места чуть ли не на другой конец страны, стала еще сильнее пить и вдобавок поколачивать сына. Аарон, как типичный подросток с психологической травмой, взбунтовался. Он таскал ее наркоту, постоянно бузил в школе, ну и вообще превратился в засранца. Мама писала мне об этом в Германию, она сильно переживала за Аарона. Из хорошего в Южной Каролине с Аароном произошло только одно: он начал играть в экси, да и то просто чтобы поменьше бывать дома с тетей Тильдой. Потом так подучилась что отец узнал об Эндрю и взялся за эту многолетнюю волокиту по возвращению его в семью. Я в прошлый раз вас вроде рассказывал, помните? Он наседал на сестру, пока она не согласилась забрать Эндрю, после утрясал формальности с судом, службой опеки и последними приемными родителями. Он встретился с Эндрю, который относился к идее счастливого воссоединения с матерью без восторга, и познакомил его с Аароном. После этого лед тронулся: у Эндрю неожиданно появился стимул. Он изменил поведение, стал соблюдать все правила и через год вышел на свободу по УДО. — То есть Эндрю решил, что брат ему все-таки нужен, — заключила Софи. — И что же пошло не так? — Тетя Тильда погибла, и Аарон винит в этом Эндрю. — Эндрю ее убил? Ники испуганно прижал палец к губам, хотя из них троих громче говорил именно он. — В ту ночь тетя Тильда снова подралась с Аароном. Тогда-то мои родители наконец узнали, что она его избивает. Аарон пришел к ним весь в синяках и ссадинах. Отец позвонил ей и потребовал приехать, но объяснений от нее не добился: она просто забрала Аарона и умотала. До дома они не доехали: их машина вылетела на встречку и разбилась. Тетя не была пристегнута. — Ники неловко поерзал на стуле. — Но вместе с ней был не Аарон. Аарон в это время сдавал экзамены вместо брата. Эндрю тогда еще не принимал таблетки, поэтому Аарон легко выдал себя за него. Он не догадывался, зачем Эндрю попросил его о подмене, пока не позвонили копы. Я до сих пор не знаю, что там произошло на самом деле: то ли тетя Тильда запаниковала, когда сообразила, который из близнецов рядом с ней в машине, то ли у них завязалась борьба… И вообще не знаю, был ли умысел, но… Не то чтобы Аарон любил ее, но она была его матерью, понимаешь? Он уже никогда не сможет выяснить с ней отношения, разобраться, почему она все это творила, почему так плохо относилась к своим детям. Аарон не желает смириться «с ее смертью. Он тоскует по ней и не может простить Эндрю, а Эндрю либо не сознает, сколько боли причинил брату, либо ему просто на это плевать. Тупик. Софи понимала чувства Аарона. Её отношения с матерью тоже складывались непросто — причинами тому были ее воспитание и их с Нилом жуткое детство. Со временем она начала терзаться вопросом, что же связывало их так долго — любовь или инстинкт выживания? Узнав, что мать ударилась в бега, чтобы спасти их, она стала оценивать прошлое немного иначе, однако это не отменяло того факта, что полжизни она люто ее ненавидела. Тем не менее потеря матери стала для двойняшек самым тяжким ударом. Признаться в этом она не могла, ведь Лисы считали, что их родители живы и здоровы, поэтому переключились на другой вывод, который сделали из истории Ники. Постаравшись избавиться от следов скорби в голосе, Нил медленно произнес: — Эндрю было не плевать. В том-то все и дело. — Что? — недоуменно заморгал Ники. — Эндрю вернулся в семью ради брата, верно? Очень скоро он увидел, что у Аарона полно психологических проблем, и решил, что они связаны с матерью. Что, если он убил ее не из мести, а потому, что хотел защитить Аарона? Ники посмотрел на Нила с сомнением. — Это очень и очень спорная теория. — Правда? А ты не забыл, из-за чего Эндрю прописали таблетки — Встряла Софи. — Нет. — Ники задумался и умолк. В то время он подрабатывал в «Райских сумерках». Однажды вечером, когда в свой перерыв Ники вышел на воздух, четверым типам вздумалось силой выбить из него гомосексуальность. Эндрю вступился за кузена, но зашел слишком далеко. Одно дело — вмешаться в драку, и совсем другое — продолжать лупить нападавших уже после того, как они без сознания валяются на тротуаре и истекают кровью. Не оттащи Миньярда вышибалы, он забил бы всех четверых до смерти. Репортеры просто на ушах стояли — Двойняшки узнали все в подробностях, когда собирал материалы о «Лисах». — Она мучила Аарона, и Эндрю положил этому конец, — заключила Софи. — Аарону следовало бы сказать брату «спасибо», а он горюет по матери так, словно и не помнит, как она с ними поступила. Он занял ее сторону. — Думаешь, так и есть? — Блин, звучит же логично. — Это также объясняло неприязнь Эндрю к Кейтлин, хотя тут Софи не могла с уверенностью утверждать, то ли Эндрю просто не хотел, чтобы между ним и братом вставала другая женщина, то ли до сих пор наказывал Аарона за то, что три года назад тот принял неправильную сторону. — Подозреваю, они ни разу не говорили о ее смерти. — Во всяком случае, при мне точно нет, а я приехал в день похорон тети Тильды, — подтвердил Ники. — Они практически не общаются и вряд ли в ближайшем будущем захотят поговорить по душам и разобраться, почему все-таки Эндрю так поступил. Ники поставил локоть на стол и подпер подбородок ладонью. Его лицо омрачила тень; расстроенное выражение, нехарактерное для обычно жизнерадостного Ники, заставило его в кои-то веки выглядеть на свои годы, а ведь у Нила почти вылетело из головы, что Хэммик на несколько лет старше своих кузенов. Он, как и близнецы, учился на втором курсе, но старше него по возрасту среди Лисов была только Рене. — Когда тренер предложил мне место в команде, я согласился только ради того, чтобы попытаться наладить отношения между близнецами, — сказал Ники. Огорчено вздохнув. — Думал, если я буду рядом, то смогу научить Эндрю и Аарона быть братьями. Я не опускаю руки, ни в коем разе, но я уже понял, что в одиночку ничего не исправлю. Как ни паршиво признавать, но я жду не дождусь, когда Рене наконец сделает свой шаг. Разговор как-то незаметно для двойняшек перешел от убийства к Рене. Он мысленно восстановил последние несколько фраз, потом Нил решил не гадать без толку и сказал: — Что? Я думал, она тебе не нравится. Ники резко выпрямился, как будто от удара — Кому же не нравится Рене! Нил чуть не привел в качестве примера себя, но, не желая еще дальше уходить от темы, пояснил: — Все почему-то против их дружбы с Эндрю. — Не хочу плохо говорить о двоюродном брате, но любому ясно, что она достойна лучшего. В идеальном мире для Рене нашелся бы добропорядочный молодой христианин, который любил бы ее до умопомрачения и вместе с ней занимался благотворительностью. А в этом мире она обратила свой взор на Эндрю. Ради ее же блага я бы, конечно, попробовал вмешаться, но все больше склоняюсь к мысли, что это бесполезно. Нужно что-то такое, что отвлечет Эндрю. Софи вспомнила о разговоре с Кевином пару недель назад. — Как насчет экси? — Ты говоришь прямо как Кевин. — Ники устало потер виски, словно прогоняя головную боль. — Экси в этом случае не вариант, понимаешь? Ты можешь любить экси всем сердцем, но экси не полюбит тебя в ответ. Софи стоило промолчать, но она не удержалась: — И что? — О господи. — Ужас на лице Ники смешался с жалостью. — Ты серьезно? Ничего прискорбнее не слышал. Понимая, что лучше все-таки держать рот на замке, Софи сказала: — Мне надо заниматься. — Не увиливай! — Ники схватил со стола методичку с уравнениями и бросил ее на пол. — Теперь слушай. Есть увлечение, а есть одержимость, и это разные вещи. Нельзя превращать экси в смысл всей жизни, экси — не навсегда. Ты сверкнешь звездой, потом закончишь спортивную карьеру, и что дальше? Будешь до конца дней в одиночестве сидеть дома, любуясь завоеванными медалями и кубками?(да, вопросы? я в проф.спорте с самого детства) — Ники, хватит. Должно быть, Ники уловил в её словах скрытое предупреждение и потому смягчил тон: — Нельзя делать из экси целую вселенную, Софи. В жизни есть много чего другого. Если хочешь, как-нибудь съездим вдвоем в Колумбию, я попрошу Роланда познакомить тебя с народом. У него куча классных друзей. Я буду очень рад если ты найдешь себе парня возражать не буду, если ты… — Почему ты не любишь девушек? — перебил Нил. Ники слегка растерялся, но быстро пришел в себя и досадливо поморщился: — Они слишком мягкие. Нил вспомнил сбитые костяшки Рене, неукротимый дух Даниэль и Элисон, вышедшую на игру через неделю после передоза Сета. Вспомнил мать, которая, не дрогнув, выдерживала буйные припадки ярости мужа и хладнокровно оставляла за собой трупы. Он просто не мог не сказать: — Среди самых сильных людей, которых я знаю, немало женщин. — Что? Да нет, — махнул рукой Ники, — я о другом. Они мягкие в буквальном смысле. Слишком много изгибов, понимаешь? Руки как будто соскальзывают. — Ну спасибо. — Перебила Софи, но Ники не обратил на это внимание. Не-е, это совсем не мое. Мне нравится… — подбирая слова, он нарисовал в воздухе прямоугольник, — Эрик. Эрик — само совершенство. Он ярый поклонник движухи под открытым небом типа скалолазания, походов в лес, катания на горных велосипедах — короче, всей этой байды с комарами и свежим воздухом. Но боже мой, ребят если бы видели его тело! Он весь такой — крепкий, жесткий, сплошь острые углы. — Ники снова изобразил в воздухе прямоугольник. — Он сильнее меня, и мне это нравится. Я могу висеть на нем хоть целый день, он даже не вспотеет. Вспоминая своего бойфренда, который сейчас находился на другом континенте, Ники медленно и мечтательно улыбнулся. Улыбка была более сдержанной, не такой широкой, как обычно, и Нил задумался, объяснялась ли всегдашняя веселость Ники характером, или он нарочно бодрился рядом со своими вечно угрюмыми кузенами. — Забавно, — усмехнулся Ники, — но парни такого типа меня раньше не привлекали. Все, в кого я влюблялся подростком, были совершенно другими. Может, поэтому никто из них и не смог мне помочь. — Ники перевернул руки ладонями вверх и принялся их рассматривать. — Мои родители немного чокнутые. Есть люди религиозные, а есть истеричные фанатики. Мы с Рене — просто верующие. Мы ходим в разные церкви, у нас разные взгляды, но при этом мы уважаем друг друга, понимаем, что религия — это лишь трактовка веры. А мои родители —ненормальные, которые делят мир исключительно на черное и белое, хорошее и дурное. Они убеждены, что всех грешников ждет божий суд, вечное проклятие и адское пекло. Несмотря на это, я все равно решил признаться им в своей ориентации. Мама страшно расстроилась. Заперлась в спальне и несколько дней только и делала, что плакала и молилась. Отец пошел на меры покруче: отправил меня в христианский лагерь для геев. Целый год мне внушали, что я поражен дьявольской скверной и что я — ходячее испытание для всех остальных добропорядочных христиан на планете. Меня там пытались пристыдить и исправить с Божьей помощью. Не помогло. Какое-то время я об этом сожалел. А домой вернулся, чувствуя себя чудовищем и позором семьи. Смотреть в глаза родителям я не мог, поэтому начал врать. До окончания школы я притворялся натуралом, даже встречался с девушками. С парочкой из них я целовался, но никогда не заходил дальше, якобы из целомудрия. Я знал, что надо только дотянуть до выпуска. И ненавидел такую жизнь, — продолжал Ники. — Мне приходилось переступать через себя, но я понимал, что не могу врать постоянно. Я был в ловушке. Иногда мне казалось, что Господь отвернулся от меня, иногда — что я недостоин божьей милости. К середине одиннадцатого класса я начал подумывать о самоубийстве. А потом учительница немецкого рассказала мне о программе обучения за границей по обмену. Она пообещала все устроить, если мои родители дадут согласие. Сказала, что включит меня в программу, подберет подходящую семью и все такое. Выходило недешево, но, по ее словам, мне требовалась смена обстановки. Думаю, она догадывалась, как близко я подошел к последней черте. Я не верил, что мать с отцом согласятся, но они до того гордились моим «излечением», что разрешили ехать на следующий год. Оставалось продержаться всего один семестр. Я так мечтал убраться, что весной, когда тетя Тильда и Аарон переехали в Колумбию, практически оставил это без внимания. Думал только о том, как бы дожить до мая. Конечно, нужно было попытаться наладить контакт с Аароном, но в моем тогдашнем состоянии я мало чем мог ему помочь. Когда самолет, на котором я улетал из Колумбии, оторвался от взлетной полосы, меня охватил дикий страх. Я был безумно счастлив расстаться с родителями и всем своим окружением, но не знал, изменит ли что-нибудь переезд в Германию. По прилете меня встретил мой новый «брат по обмену», Эрик Клозе. — Ники как будто впервые произнес это имя вслух. — Он научил меня верить в себя. Показал, как привести веру в гармонию с сексуальностью, возвратил мне желание жить. Ну да, звучит напыщенно, но Эрик меня спас. Ники снова перевернул ладони и сплел пальцы. Взгляд, который он перебрасывал с Нила на Софи, ободряющий и в то же время озабоченный. — Вот что такое любовь, понимаете? Вот чего экси никогда не даст ни вам, ни Эндрю, ни кому-либо другому. Экси не станет опорой в жизни, не сделает вас сильнее и лучше. — Угу, — кивнул Нил и Софи. Ники их нейтральный ответ не устроил. — Я не претендую на звание умника, но и последним дураком себя не считаю. Я уже понял, почему вы шарахаетесь от всех, как уличные коты. Но имейте в виду, рано или поздно вам придется начать кому-то доверять. — Можно мы уже займемся математикой и астрономией? Ники поднял методичку с пола, но Нилу ее не отдал. — Теперь твоя очередь. Почему вы не хотите отношений? — Мы не не хотим отношений, — возразила Софи за двоих, на что Ники лишь скептически фыркнул. Двойняшки вспомнили тяжелые кулаки матери, вспомнили о том, как она драла их за волосы. Она постоянно вдалбливала ему, что отношения представляют опасность. Они забираются в голову, говорила мать, и начинают вертеть им по своему желанию. Из-за них тебе хочется изменить весь мир и в первую очередь себя. Они выворачивают тебя наизнанку, выпытывают все твои тайны. Даже если ими движут добрые побуждения, в итоге все заканчивается смертью. — Это очень сложная тема — наконец сказал Нил.  — А теперь дай нам позаниматься. — Пообещайте хотя бы подумать об этом, — попросил Ники. — Обещаю.— Сказал Нил. — Ага, — буркнула Софи — Неисправимый лжецы. — вздохнул Ники, протягивая брошюру. Нил посмотрел на часы, досадливо поморщился, увидев, сколько времени потеряно впустую, и вернулся к недорешенному уравнению. Ники еще немного побурчал себе под нос, перекладывая свои журналы, но, взявшись за работу, быстро умолк. Нил постарался выбросить этот разговор из головы и сосредоточиться. Софи же пыхтела над своей задачей. Уже через несколько минут он стер его из памяти, искренне надеясь, что насовсем. Слова Ники снова вспомнились Нилу на тренировке, когда он увидел Рене и Эндрю. Они стояли в зоне ворот и что-то обсуждали, при этом Эндрю оживленно жестикулировал. Стоило Нилу задержать на них взгляд, и тот самый разговор опять всплыл в голове. Зная, чем завершится сезон, размышлять об этом не имело смысла, и все же на мгновение Нил задумался о встрече Ники и Эрика, случившейся в самый нужный момент. Ники подошел к самому краю, но Эрику хватило сил его удержать. В мире существовал лишь два человек, способных помочь Нилу, и один из них был мертв. Она — эта женщина — была мертва. Взваливать бремя на кого-то еще Нил бы не посмел. Только вот получалось, что он уже начал делиться своими проблемами, пускай и невольно. Он открыл тайну Кевину и Эндрю. Кевин отреагировал на правду, как любой нормальный человек: в ужасе потребовал от Нила и Софи немедленно бежать. Эндрю Миньярд, напротив, воспринял ее спокойно и предложил Нилу остаться. Ради него Эндрю был готов на убийство. А еще он дал ему ключ от дома. Но все это не в счет, потому что Эндрю есть Эндрю и он последнее, о чем Нилу стоит думать. Сделав над собой усилие, он сосредоточился на уравнении и зарекся впредь слушать Хэммика.