Не испытывать смущение Страх, обиду, боль Ненависть и отвращение Помогает алкоголь
БЛЭЙЗЕР — Стример Андрей.
***
Мёрдок Альфонс Никкалс был рождён в злачном местечке под названием Сток-он-Трент. Его мать, чьё имя неизвестно даже отцу Мёрдока, родила 6 июня 1966 в санатории «Бельфегор», больше походившим на дом для душевнобольных. Если присмотреться к дате рождения повнимательнее, то можно было заметить число зверя — три шестерки, символизирующие исчадие ада. То ли мать Мёрдока была суеверной, то ли просто не захотела обременять своё существование подобием сына. Так или иначе, точная причина нахождения Мёрдока Никкалса под дверью биологического отца была неизвестна. Себастьян Джейкоб Никкалс — алкоголик со стажем, бабник и бездельник, успевший наплодить чуть ли не половину Сток-он-Трента. У него было бесчисленное количество детей, чьих имен он, естественно, не запоминал. Ганнибал Никкалс — единственный сын, живший вместе с ним, чьё имя он вспоминал раз в неделю, а всё остальное время нещадно коверкал. Единственный сын до некоторых пор. Белоснежная коляска сильно выделялась на фоне мрачного фасада дома, где жил Себастьян Никкалс. На коляске сидел чёрный ворон, такой же черный, как печень и легкие Себастьяна. Птица глядела на мужчину и поворачивала головой, будто бы присматривалась. Трезвый Себастьян Никкалс ненавидел многие вещи, будучи пьяным, он ненавидел всё! Поэтому скоро в птицу полетел тяжёлый ботинок, а существо, лежавшее до этого в коляске спокойно, внезапно залилось звонким плачем, чем-то напоминавшим сопрано.***
17 апреля 1972 года. В пабе было шумно и душно. Костюм Пиноккио только ухудшал ситуацию. Он был тесным, из синтетики низкого качества, да и к тому же сильно вонял химозой. Видимо, костюмчик, который папаша Мёрдока взял напрокат, недавно проходил химчистку от вшей, блох и другой живности. Сколько же бедных детей перемерило это убожество? Мёрдок стоял перед зеркалом в захламлённой «гримёрке». Тут и там стояла какая-то дребедень, из главного зала слышалась музыка и пьяные голоса. — Готов? — дверь склада внезапно отворилась, в проёме появилась сальная рожа его отца. Мёрдок отскочил от зеркала, поворачиваясь к отцу со слезами на глазах. Это были слёзы злобы и обиды, никак иначе. За что ему такое унижение? Маленький Мёрдок, конечно же, не слишком-то смыслил в подобных вещах, но взрослый Мёрдок прекрасно понимает, что тогда, в тот самый момент, его эксплуатировали и морально подавляли, доили, как золотую корову. А всё ради чего? Правильно, ради пинты свежего пива. — Этот костюм, он мал! Я не пойду! — упрямился шестилетний Мёрдок, но вскоре был схвачен за шкирку и выволочен в коридор, ведущий к сцене. — Не пизди, маленький ублюдок! — ругался Себастьян, подтаскивая сопротивляющегося ребёнка. — С этими выступлениями от тебя есть хоть какая-то польза! — — Почему я? Почему не мой брат Ганнибал?! — кричал Мёрдок, создавая щекотливую ситуацию прежде всего для самого Себастьяна Никкалса. Он же играл любящего папочку для этих пьяных идиотов. Любящий папочка, счастливый сыночек, — ну разве не красота? Хотите подкинуть пару фунтов стерлингов? Для чего? Ох, ну на благо моего сына, конечно же! Себастьян Никкалс резко развернулся, замахнувшись и залепив неплохую такую пощёчину, от которой не только ребёнок, но и взрослый мог потерять сознание. Но к счастью, Мёрдок был из живучих. Естественно, в компании такого отца выживают только сильнейшие. Мёрдок сощурился, сдерживая проклятые слёзы, так раздражавшие его отца. След от пощёчины горел и моментально начал наливаться бордовым. Себастьяну Никкалсу повезло, что на щёки мальчика был нанесён густой румянец, сливающийся с ушибом. — Не смей реветь, гнида, слышишь? — шипел его отец, схватив мальчика за грудки дурацкого костюма. — Если хоть кто-то узнает, хоть одна живая душа пронюхает, что я тебя бью, не будешь жрать месяц. Понял меня?! Мёрдок активно закивал головой, шмыгая носом. Как же он ненавидел собственного отца. Ему ужасно хотелось насолить старику, но понимал, что лишив отца стабильного дохода и кружки пива, он обречёт себя на жалкое существование. — Эти пьяные увальни не понимают меня, — причитал отец, швырнув сына на пол. — «Себастьян, это же ребёнок. Он ещё ничего не понимает. Так нельзя.» Не понимает?! Всё ты, маленькая гнида, понимаешь! Если бы они могли увидеть тебя настоящего, то, какой ты урод, они бы не стали тебя жалеть, и ебать мне мозги! От преждевременных побоев мальчика спас голос ведущего шоу «Ты — звезда?». Он вызывал Мёрдока Никкалса на сцену. Отец вновь выругался, поднимая сына на ноги и подталкивая к красным занавескам. — Деньги, которые ты получишь, я спущу в баре, и, пожалуй, оставлю несколько фунтов на пожрать тебе и твоему отсталому брату, — шептал отец, продолжая подталкивать Мёрдока к сцене. Мальчик будто бы оцепенел. Голова звенела, щеки горели не только от удара, но и от подступающего стыда, от окружающего запаха мутило. Как же он не хотел этого. Резкий пинок под зад несомненно отрезвил Мёрдока, возвращая его в реальность. В этот самый момент, оказавшись на сцене перед толпой обдолбанных зевак, он понял, что движет этим миром. Грубая сила — вот ключ к решению проблем, к достижению личного успеха. Себастьян Никкалс всю жизнь избивал своих сыновей, заставляя их заниматься тем, чем они не хотят и черпал из этого выгоду. Мёрдок сжал кулаки, понимая, что уже пропустил как минимум весь первый куплет песенки Пиноккио. Дома его точно будет ждать наказание. Но это не важно, теперь не важно. Он наконец-таки прозрел, понял в чём вся соль и поклялся самому себе, что больше никогда и никому не позволит помыкать собой. Никогда. Под вопли отца и удивлённые возгласы зала, Мёрдок сорвал со своей головы эту дебильную шапочку, притаптывая её ногой. Он окинул всех испепеляющим взглядом. Вы ещё услышите обо мне. Мой отец пожалеет, все пожалеют, что когда-то связались со мной! Я соберу собственную группу, буду петь, купаться в деньгах, а про Вас навряд ли вспомнят даже Ваши родственнички. Что ж, пока что жалел только Мёрдок, отдирая себя от пола гостиной, где его только что неплохо отпинали, как футбольный мячик.***
Шли годы, Мёрдок рос, отец не менялся, Сток-он-Трент тоже не менялся, продолжая пугать своей нищетой любого забредшего человека. Мёрдока отдали в школу, из которой недавно выпустился его старший брат Ганнибал. С Ганнибалом Мёрдок общался редко. В основном, они дрались, отвешивая друг другу крепких тумаков на потеху отцу, наблюдавшему за ними с банкой пива в руке. Живой бой — вот что радовало отца больше, чем пинта свежего пива. Мёрдок, узнав об этом, перестал терпеть, начиная учиться отбиваться. Конечно, выходило не очень, но одолеть здоровяка Ганнибала иногда получалось. В такие моменты, отец переставал смотреть на него, как на ходячее говно. Общеобразовательная школа Содсфорт была той ещё канавой. Мёрдок не видел особого смысла в хождении в неё, но судя по всему, его отец хотел отдохнуть от сыновей, ссылая их в различные учебные заведения. Чем занимался их отец, пока дом пустовал, Мёрдок знать не хотел, а потому исправно посещал школу, но не учился. Мистер Гравадлакс, классный руководитель Мёрдока, хотел повеситься при виде такого ученика. Он всегда удивлялся, как такого хулигана ещё не отчислили, но встретившись однажды с отцом Мёрдока лицом к лицу, перестал удивляться вообще. Таких, как мистер Гравадлакс Себастьян Никкалс сжирал на завтрак, не говоря уже о директоре школы. Мёрдок, к слову, пошёл по стопам папаши, и смаковал бедного классного руководителя все восемь лет обучения. Школьные годы стали очень значимыми для формирования личности Мёрдока Никкалса. С этого самого момента начинается безумная жизнь бунтаря, занимающегося поджогами, воровством и угоном классных тачек. Он обзавёлся парочкой крутых друзей, с которыми было не стыдно не только прикурить за углом школы, но и выдуть целую бутылку отцовского виски! Только вот было одно «но». Такое жирное, похожее на свинью со смазливой мордой и желтой шевелюрой. Тони Чоппер — кретин с богатым воображением и грузным телосложением. Он был личным задирой Мёрдока Никкалса. Со стороны даже можно было сказать, что Тони практически порядочный, если бы не его нездоровая одержимость Мёрдоком. Придумывание новых обидных прозвищ стало хобби для Тони Чоппера. «Конский навоз» и «худощавый урод» — только верхушка айсберга. Было ли обидно Мёрдоку? О, конечно. Он же ничего такого не сделал этому Тони Чопперу. Неужели отец был тогда прав? Насчёт его внешности, да и того, как его видят окружающие. Неужели…всё так плохо? После длительных оскорблений, Мёрдок подолгу рассматривал себя в зеркале, пытаясь понять, что же не так. Желтоватая кожа, отдававшая нездоровой зеленцой, чёрные глаза с лёгкой гетерохромией, такие же чёрные волосы, висевшие на его голове своеобразным горшком, прямо как у участников The Beatles. Что же не так?.. — Чё ты там увидел? — спросил бухой отец, тяжело привалившись к стене. — Нечего там искать, рожа у тебя уродливее моей и мамкиной подавно. — Мёрдок обернулся к отцу, хмурясь. Да уж, точно сказано, но Никкалс младший всё же считал, что выглядит получше своего старика. — Ой, блять, не будь идиотом, — отец начинал злиться, что может плохо сказаться на и так изломанной переносице Мёрдока. — Чё? Стали в школе задирать? Оно и неудивительно. Ты урод, каких только поищи, и характер у тебя говнистый. Такого как ты, гнида, только говном и поливай. — Мёрдок поспешил покинуть комнату, откуда неслись нескончаемые оскорбления в его сторону. В любом случае, это лучше, чем побои. Никкалс уселся на собственную скрипучую кровать. Отец ясно дал понять, что он не достоин хорошего к себе отношения по многим причинам… …И Мёрдок с ужасом понимал, что в глубине души согласен с отцом.***
Долго такое продолжаться не могло. Подмечая каждый изъян в Тони Чоппере, Мёрдок брызгался ядом похлеще самой опасной гадюки. Он ранил метко, задевая все потаённые комплексы, которые хранила в себе эта свиная тушка. Мёрдок победно усмехнулся, замечая подрагивающую губу Тони, готового расплакаться прямо здесь и сейчас, на глазах у своих тупорылых одноклассников. Мёрдок не переставал улыбаться даже тогда, когда его били, изломав уродливый нос к чертовой матери. Кровь затекала в смеющийся рот, окрашивая кривые зубы в красный. Тони ревел, как бабёнка, а Мёрдок смеялся ему в лицо, прекрасно давая понять, кто из них победитель. Это безумие могло продолжаться ещё очень долго, если бы не стукачи и мистер Гравадлакс. Мёрдок ещё долго перебирал в своём сознании месть Тони Чопперу. Вкус собственной крови тогда казался слаще любого сока. В него будто бы что-то вселилось…будто бы в нём пробудился внутренний дьявол, указавший ему путь. Дьявол говорил его устами, сыпал остротами и заставлял одноклассников вставать на его сторону. Мёрдок Никкалс понял, что он может куда больше, чем ему говорили отец, брат и Тони Чоппер вместе взятые. Он понял, что самое мощнейшее оружие уже было у него в руках, никакая грубая сила не сравнится с ним! Умение манипулировать людьми, их чувствами, играть с ними, как с куклами, — вот поистине божий дар, а вернее сказать дьявольский. Мёрдок Никкалс стремительно превращался в чудовище, в зверя с счастливым числом «666», но его это не пугало, а наоборот, даже привлекало. Доказательством тому была книжка по сатанизму, купленная на распродаже.***
Ровно через восемь лет, в 1981 году, Мёрдок Никкалс с горем пополам оканчивает школу, получив диплом по какой-то антисоциальной этнологии. Возможно, всё это был розыгрыш от директора школы и мистера Гравадлакса, так или иначе, этот диплом ничего особенного Мёрдоку не дал. Тем более, он собирался стать музыкантом, о чём со всем пафосом поведал отцу и брату. Последние, естественно, всерьез его не восприняли, заливаясь разноголосым смехом. Другой реакции Мёрдок и не ожидал. Это как бросать жемчуг свиньям и ожидать, что они перестанут его жрать, вместо этого сдав в ломбард.***
Заниматься поджогами, угонять тачки и кадрить тёлочек конечно очень классно, даже весело, но совершенно бесполезно. Ему нужно было двигаться дальше, выйти наконец-то в большую игру, забыв про потехи школьных дней и другую ерунду. Занимаясь угоном автомобилей большую часть школьных лет, Мёрдок неплохо подзаработал. Точнее, для двух угнанных тачек это неплохо. Тем не менее, этих денег хватало на хиленький домик на колёсах с дивным названием «Виннебаго». Собирать долго пожитки ему не пришлось. Отец даже и бровью не повёл, когда сын заявил об отъезде. Всё, что он сказал ему напоследок, так это: — Денег, блять, даже не смей просить, гадёныш. — Мёрдок лишь закатил глаза, ничего не ответив. Выпорхнул из гнезда, как птенчик, и обернулся, чтобы показать всему этому местечку смачный фак. Ха-ха, скоро все узнают имя Мёрдока Никкалса! Только для начала стоит выбраться из помойки под названием «Сток-он-Трент».***
11 августа 1997 года. Всё оказалось не так радужно, как он себе это представлял. Даже слишком мрачно, чересчур мрачно. Оказалось, что у Мёрдока Никкалса совсем не было слуха, не говоря уже о таланте. Наскоро купленная дешёвая гитара то и дело подводила мужчину. Точнее это он её подводил, жутко фальшивя. Он писал замечательные тексты, но совершенно не умел играть. Пел, но никак не мог понравиться зрителям. Старик опять оказался прав. Гадство. И вот, Мёрдок Никкалс в рассвете своей молодости валялся на измятой кровати в Виннебаго, припаркованном около кладбища, где он подрабатывал могильщиком. Гадство, какое же это гадство. Всё что ему оставалось, так это хоронить трупы, жрать кислоту и пить дешёвый виски. Ему уже начинало казаться, что он так и откинется в этом чёртовом Виннебаго, если бы не один судьбоносный звонок. — Кто это? — грубо спросил Мёрдок, забыв посмотреть на контакт, который трезвонил ему в три часа ночи, прямо посреди грандиозной попойки. — Чувак, это я, Генри. Слышь, идея есть. — Мёрдок поморщился. Один из олухов, недавно собранной группы, название которой он уже не помнил. А ведь сам придумывал. Черт, он скоро пропьёт все свои мозги, но где они ещё могут сгодиться? Манипулировать людьми недостаточно, когда руки растут из жопы. — Иди нахуй, Генри. Я сплю, — прогаркал Мёрдок, собираясь бросить трубку. — Пиздишь! — самонадеянно выпалил Генри, приводя Мёрдока в ярость. Если бы Сатана принимал в качестве жертвоприношения таких уродов, то Мёрдок не просиживал бы в своём Виннебаго этой ночью. — Мы с ребятами поняли в чем твоя проблема. — Мёрдок Никкалс зарычал прямо в трубку, сжимая в руках полупустой стакан вискаря. Лишь бы не лопнул. Хотя нет, лучше уж пусть лопнет, чтобы Мёрдок протрезвился и распустил группу к херам собачьим. — Не злись, чел. Проблема даже не в тебе, а в говне, на котором ты играешь, — продолжил Генри, параллельно чем-то хрустя. — Ты хоть сам свою гитару видел? Да это ж днище! Вот что мы с ребятами придумали. — И пошло-поехало. План оказался и правда неплохим. Неплохим в понимании бухого Мёрдока. Протаранить витрину магазина с музыкальными инструментами — неплохая идея, да? Чёрт, да это же гениально! Главное обойтись без жертв… Нет, Никкалс конечно же любил доставлять боль, он же сатанист, но прятать трупы, даже будучи могильщиком, крайне сложно. Было решено, они грабят этот сраный магазинчик. Но для начала Мёрдоку нужно сходить на разведку. Его балбесы не додумаются до сбора мельчайших подробностей про этот магазинчик дядюшки Норма. Любая деталь может сыграть им на руку или сыграть против них. В общем, нужно как следует подготовиться. Может быть его гений не раскрылся только потому, что в руках был откровенный кусок дерьма, а не инструмент. Мёрдок взглянул на одинокую гитару в углу. Она плыла перед глазами. Никкалс усмехнулся, облизываясь неестественно длинным языком. Магазинчик дяди Норма, жди меня!