Холод в последнее мгновение

Холодно. И тепло. Оттенки синего смазываются, очертания и образы стремительно растекаются кляксами на холсте мира сего, который теперь боле никогда не будет ослепительно белым и чистым. Эфемерный свет затмевает тьма, впитываясь намертво, и даже спустя века остаётся след, пусть даже едва заметный. Любое действие богов Селестии, Архонта, простолюдины с глазом бога, или узника прошлого, что кануло в небытие пятьсот лет назад, когда нибудь даст о себе знать в виде последствий, и далеко не всегда приятных. Если мир восстанет из пепла подобно фениксу, то будет ли в далёком будущем упомянут их союз? Будет ли из уст в уста переходить сказ о принцессе Бездны, что, может ненароком, оказалась скована минувшим, и Двойника принца Мела, которого не заботил этот мир и не занимало ни одно живое существо кроме неё? Люмин, безразлично взирая золотыми глазами на то, как всё вокруг подобно хрупкому карточному домику рушится, восседает на троне, в то время как её покорный искусственный слуга, положив голову на её колени, сидит рядом на ледяном полу с глупой улыбкой на губах. Кровь стекает почти незаметно и походит на вишнёвый сок. Одной рукою принцесса поглаживает пепельные волосы юноши, проводя маленькой ладонью влево-вправо, пропуская локоны сквозь пальцы и переодчески сжимая, будто желая вырвать клок, а в другой сжимает меч, с кончика острия которого капает алая кровь. Таков конец ЛжеАльбедо, таков эпилог его истории. Может глупый, может жалкий, но для него самый лучший из возможных. Для такого ничтожного создания как он, это — слишком хорошее завершение всего. Ощущая себя пустой оболочкой, до скрежета зубов одиноким и до скулёжа никчёмным, Двойник тонул в пучине бесчисленных прожитых дней с отчётливым ощущением неясного давления на плечи и душу. Время терялось в охоте на животных, единственный источник питания, который можно получить не рискуя быть замеченным, ведь Драконий Хребет довольно редко посещаемое место, крови животных и его собственной, и бесконечных вопросах о том, почему всё так вышло и чем именно было то, что искала Грешница, и чего не было у него, но было у Альбедо. Но однажды ответ стал не нужен. Больше ничего не имело значения. Людские фигуры перестали иметь какую либо значимость для несчастного Двойника. Чем лучше узнавал он о том, кто есть принцесса Бездны, тем больше влюблялся. И будто околдованный говорил о себе как на духу, ничего не тая. А она слушала. Молча, не перебивая. И к счастью, он не заметил, что всё было лишь красивой игрой. В итоге Двойник был очарован Люмин настолько, что не колебаясь пошёл за ней. Ступил на тропу тьмы, отрезав путь назад. Точка невозврата достигнута была в тот момент, когда он выдохнул дрожащее согласие, снова и снова содрогаясь от подступающих к горлу рыданий. Люмин властна и холодна. Люмин добродушная девочка. Две противоположности являлись одним человеком, но последнее для всех было укрыто коркой льда, кроме него. За такую милость он сполна отплатил. Вознёс пульсирующее сердце к её алтарю и преподнес потерянную душу на хрустальном подносе. И тело бы тоже отдал если бы Люмин попросила. Ведь любил её Двойник безмерно. Наверное слишком жестоко унижать его чувства словом «любовь», но других формулировок не существует. А ещё нет таких слов, чтобы описать истинную сущность Люмин. Не принцесса она для Двойника, нечто большее. Она выше чем Боги, выше создателей всего, что было когда-то зримо. Восседающая на троне, неимоверно милостивая мессия, ради которой он мог пойти на абсолютно любые поступки, ведь, во первых, она попросила, а во вторых, мир не является ему домом, а значит спалить его дотла не жаль. Двойник намертво привязан к ней, к сильнейшему существу в его, разрушенном ещё на момент рождения, мире. Без неё он — ничто. Ещё более блёклое пятно чем раньше. ...А осознание того, что любовь его не взаимна, режет спину стаей мурашек, колит иголочками, и разъедает нутро, отравляя куда сильнее, чем Дуриновая кровь. Интересно, способны ли люди, родившиеся естественным путем, без вмешательства каких либо искусств, пасть так же низко? Чёрные тени набегают вокруг. Силы покидают тщедушное тело. — Спасибо, — одно из множеств пустых благодарностей Двойника. Люмин даже не пытается натянуть улыбку.