1 глава
2 октября 2013 г. в 16:42
На Лопез самые высокие каблуки, которые она нашла в своем шкафу, но Смайт все равно возвышается над ней, насмешливо рассматривая ее черную шляпу и внушительный вырез, скользя взглядом по черным, чуть растрепанным кудрям.
Она с ненавистью выплевывает в его лицо «Liar» и отступает на шаг назад. Она не боится, абсолютно. Но когда Себастьян наклоняется к ней, дотрагиваясь кончиками ледяных пальцев до ее подбородка, Сантана не может удержаться от очередного обидного ругательства.
— Почему тебя ещё не сожгли на костре? — его рот чуть приоткрыт, а губы изогнуты в очередной усмешке. Толпа позади него дружно залилась хохотом.
— Потому что сжигать уже некому, — обманчиво-доверительно произносит Лопез и грубо толкает его в грудь, морщась от царапины, оставленной идеальным маникюром Смайта.
— Зачем ты пришла сюда, пташка? — она отчаянно хочет ударить его. Так, чтобы кровь из его чертовски ровного носа брызнула на дурацкий фирменный галстук.
— Что ты положил в слаш? — они все ещё стоят слишком близко.
— Пищевой краситель, милая, — один из уголков его рта дергается вверх, и это выводит Сантану из себя.
— Лжешь! — она повторяет это и пытается ударить его кулаком в солнечное сплетение, но крепкие холодные пальцы обвивают ее сжатую в кулак руку.
— Нет, дорогая, — иронично произносит Себастьян, качая головой.
— Я знаю, что ты лжешь, — Лопез выдыхает ему в лицо обвинение с ароматом мятной жвачки.
— Ты ставишь мою честь под сомнение? — высокомерно вскидывает брови, заставляя Сантану буквально вбивать каблук пяткой в пол.
— А она у тебя когда-то была? — ядовито спрашивает она, пытаясь левой рукой оттолкнуть его от себя. Смайт по-прежнему сдавливает ее кулак, выводя большим пальцем букву «S» на запястье.
— Я требую сатисфакции, в традиции Соловьев, — его голос внезапно хрипит от напряжения.
— Принцесса хочет дуэли? — Лопез наконец вырывает свою руку и, покачнувшись на каблуках, почти падает на пол.
— Если ты будешь падать и на региональных соревнованиях, то тебе лучше там даже не появляться, — шипит Себастьян, грубо притягивая ее обратно.
— Если ты будешь каждый раз хватать меня за руки, то я просто отпилю тебе твои, — ее улыбка больше напоминает оскал, но парни с виолончелями уже играют и звук набирает силу.
Смайт небрежно махает рукой, и Соловьи быстро вываливаются из зала сине-красной массой.
Она легко заваливается на стул обтянутый желтой парчой, и ткань на ее груди опасно натягивается. Нога на ногу, и каблук почти протыкает стоящего перед ней Себастьяна.
У того застывший взгляд и скрещенные руки на груди. Мгновенное движение - и он припечатывает ладони на спинке стула по бокам от ее плеч. Смайт стоит позади нее и легко заводит нужную ноту, напевая ей на ухо о пятнах крови на ковре.
У Сантаны густой голос, пробирающий до костей. Такой, который может вмиг взлететь на высокую ноту и оглушить, а в следущую минуту, тревожа что-то в низу живота, хрипло выдыхать пошлости в затылок.
Себастьяна Смайта не привлекают девушки. Никак. Совсем. Он не знает, считать ли Сантану Лопез девушкой.
Ему до странной безнадежности нравится прикасаться к ее темной коже и смотреть на контраст своих по-аристократски бледных пальцев. В голове мелькает мысль, что стоит купить рубашку такого цвета, а изо рта вылетают заученные с детства слова песни.
Это все больше походит на затмение, когда становится темно в неправильное и совсем неподходящее время суток. И, хоть Себастьян не астроном, он точно знает, что затмение длится всего пятнадцать минут.
Финальные слова он просто рычит в ее губы, ощущая глубокий вздох на своем языке приятным холодком. Музыка сходит на нет, у нее закушена губа, и полный отчаянной решимости взгляд, а Смайт не понимает, когда все пошло не по плану.
— Я была лучше! — злобу в ее голосе можно черпать кувшинами.
— И рядом не стояла, — спокойно отвечает Себастьян, стирая с лица довольную улыбку.
— Я была лучше, — уверенно повторяет Лопез и дробный стук ее каблуков разносится в голове Смайта пулеметной очередью. Он облизывает губы, практически ощущая, как раздражение колется под кожей. — Что ты подмешал в слаш?
Себастьян закатывает глаза, думая, что временное помешательство прошло вместе с вернувшейся назойливостью Сантаны.
— Каменную соль. Но ничего страшного, — она заслужила правду. И кое-что ещё.
— Как это ничего страшного?..
— Ничего страшного, потому что в этот я ничего не подмешал, — прерывая ее возмущенную речь, произносит Смайт, выплескивая на нее большой стакан слаша.
И впервые она выглядит, как девчонка, за все время их знакомства, а значит, абсолютно не привлекает Себастьяна Смайта. Ведь его не интересуют девушки. Никак. Совсем.
— Мерзкий хорек, — отчеканивает Лопез и трясет головой, словно собака, заставляя уже вошедших Соловьев смеяться, а Себастьяна морщиться от капель слаша, летящих в его сторону.
На его бледных губах змеилась ухмылка, а взгляд на мгновение задержался на выступивших из-под черной ткани сосках.
— Убирайся, — устало говорит Смайт и, склонив голову, добавляет: — Или позвать охрану?
Сантана демонстративно, не отрывая своего взгляда от его сосредоточенно наблюдающих за ней глаз, указательным пальцем поддевает кусочек льда, запавший ей в декольте и, сделав шаг вперед, слизывает потекший лёд с пальца.
Кто-то из толпы Соловьев присвистывает, но у Себастьяна лишь темнеют глаза, приобретая болотный оттенок.
— Убирайся, — тише повторяет он, складывая руки на груди. Их затмение закончится через три секунды.
Раз.
Она ухмыляется и бросает «Пустышка».
Два.
Он безразлично пожимает плечами и рукой останавливает свист за своей спиной.
Три.
Двойной стук дверью в противоположных концах зала.