11 глава
9 октября 2013 г. в 16:14
По телевизору идет дурацкое реалити-шоу, а Курт и Блейн спят в обнимочку на диване. Из груди Лопез вырывается неожиданно громкий всхлип. Хаммел шевелится на диване, полусонно оглядывая комнату, а Андерсон пытается утянуть его обратно в свои объятия.
Сантана слышит их разговор и какие-то ругательства. Она тихо сползает по стене, с силой прикусывая тонкую кожу на запястье, пытаясь не разрыдаться, как глупая девчонка. Ей кажется, что кожа горит в тех местах где Смайт ее касался, а губы и вовсе хочется не переставая тереть пальцами, отмывая его поцелуи.
Лопез приходит в себя, когда кто-то вталкивает ей стакан с чем-то резко пахнущим, больно ударяя стеклом о зубы. Она поднимает мутный взгляд на Андерсона и послушно выпивает все одним глотком, громко кашляя после.
— Все... — Блейн мнется и закусывает губу, но все же договаривает, — в порядке?
Сантана качает головой, словно китайский болванчик и по идиотской детской привычке скрещивает пальцы за спиной. Она все ещё сидит на полу, а по телевизору все ещё идет дурацкое шоу.
— Хочешь, сегодня все вместе на диване поспим? — с фальшивой улыбкой предлагает Курт и ловит ее вымученную насмешку.
— Мальчики, я сегодня не настроена на тройничок, давайте послезавтра, м? — у нее немного потекла подводка, но это ничуть не портит ее и Курт только ухмыляется, жеманно махая рукой.
— Пошлячка, — произносит он и обнимает Лопез за плечи, аккуратно обходя журнальный столик.
Блейн молча идет следом и ложится рядом, утыкаясь плечом в мягкий бок Сантаны. Диван узкий и замечания Хаммела по поводу того, что у него будут мешки под глазами после бессонной ночи мешаются с циничными шутками Лопез и негромкими смешками Андерсона.
— Ну, а теперь рассказывай, — Курт переводит тему настолько быстро, что Сантана успевает только вскинуть брови и даже попытаться встать, но ее соседи, хоть и геи, но физически сильнее ее.
— Что он сделал? — это фактически первые слова Блейна за все-то время, что она пришла, помимо дурацкого вопроса в самом начале. Он спрашивает серьезно, поджав губы и нахмурившись.
— Притворимся, что все в порядке и меня не зажимают два гея на диване? — как можно беспечнее ответила Лопез, пытаясь глазами нашарить место, где не было бы каменных лиц соседей. Белый потолок был идеальным и единственным вариантом.
— Сан, говори, — Хаммел несильно щипает ее за руку, заставляя поморщиться.
— Не о чем говорить, сладкие, — твердо произносит она, упрямо сжимая губы.
— Хорошо, — со вздохом соглашается Курт и ласково улыбаясь, добавляет: — Просто расскажи, как провела вечер.
— Хорошо провела, Фарфоровый, — раздраженно восклицает Сантана, заехав локтем под дых другу. — Поехали в отель, зашли в номер, переспали, уехали, он проводил меня до двери. Предупреждая вопрос, было только один раз.
— Сан, я вижу, что ты что-то недоговариваешь... — начал было Блейн, но Хаммел его перебивает, с наигранной радостью спрашивая:
— А в какой гостинице были?
— В той с французским названием. Она его отца просто.
— Да, знаю, а номер какой?
— Обычный.
— Ну, на каком этаже?
— На седьмом.
— А там разве не президентские люксы на последнем этаже?
— Не знаю, номер как номер, только потолок высокий.
— А пили что? Или он ничего не заказывал?
— Вино красное. Вроде, сухое.
— И что вы сразу завалились в постель с порога?
— Нет, поцеловались, я в душ схо...
Лопез замолкает на середине и зло смотрит на лучащегося самодовольством друга. Она резко сжимает в руке его подбородок с явным намереньем вырвать челюсть с его лица.
— Подовди... — шепеляво взвизгивает Курт, отбиваясь от мстительной подруги.
Андерсон с грохотом падает на пол и Сантана садится поверх все ещё сопротивляющегося Хаммела. Она трясет его, словно бутылку йогурта перед открытием, нажимая на горло и сдавливая челюсть.
— Сантана, успокойся! — Блейн тащит ее за плечи на другой конец дивана и Лопез на секунду теряется от, таких схожих со Смайтом, прикосновений.
Курт отскакивает подальше и прячется за торшером, выкрикивая оттуда что-то о том, что докопается до правды.
— Я говорила вам обоим на чистом, мать его, королевском, английском, чтобы вы не приближались к моей личной жизни дальше, чем на километр! — лампочка торшера звонко лопается от прилетевшей в нее подушки.
— Сан, мы волнуемся за тебя, — Андерсон, благородно прикрывая своего бойфренда, что-то говорит, но Лопез с легкостью и ядом парирует все сказанное им. — Я знаю Смайта и ему никогда не нравились девушки. И он не знает, как с ними обращаться. Все-таки в отношениях парней с парнями и парней с девушками есть разница. Наверное.
— Вы хотите знать правду, зайчики? — внезапно сладко тянет она, падая в кресло и запрокидывая голову к потолку.
— Было бы неплохо, — неуверенно соглашается Хаммел, выглядывая из-за плеча Блейна. В нервно-спокойных движениях Сантаны было что-то такое, что отдавало легкой безуминкой. И неловким отчаяньем.
— Я — падшая женщина, сладкие, — устало мурлычет Лопез, зарываясь пальцами в свои волосы и поднимая их над головой.
— А можно поподробнее? — Курт садится на подлокотник кресла, заглядывая в пустые глаза Сантаны.
— Моя бабушка всегда говорила мне, что спать можно с кем-угодно. Хоть с кузеном Маркусом, хоть с парнем футболистом, хоть с пятидесятилетним неудачником без работы.Но свои поцелуи, настоящие поцелуи, женщина должна дарить лишь любимому человеку. Если же она спит и целуется губы в губы с нелюбимым человеком, она просто... — Лопез задерживает дыхание и спокойно, словно приговор выдыхает, — шлюха.
— Но ты же целовалась по своей воле, значит что ты его... — Хаммел запинается, но тут же находит новые аргументы. — Ну, не бывает же любви с первого взгляда. Сначала вы нравитесь друг другу и поцелуи это естественно...
— Он сам тебя поцеловал, — в голосе Блейна нет вопроса, в нем горчит жестковатая правда, которая сводится к тому, что Смайт насильно поцеловал ее.
— Что значит сам? — Курт недоверчиво смотрит на то, как Андерсон прижимает к себе слабоулыбающуюся подругу.
— Как ты догадался? — тихо спрашивает Сантана и ее вопрос путается в кудрях Блейна.
— Я знаю Баса, — несколько обреченно отвечает он, успокаивающе целуя в макушку.
— Я не знаю, что точно произошло, но я знаю одно: этот хорек у нас больше не появится, — Хаммел подсаживается к ним и так же треплет и без того попорченную укладку Лопез.
— Фарфоровый, все хорошо, — улыбается Сантана и выходит почти натурально. — Правда хорошо. И я думаю, если быстро сдамся Смайту, то он вскоре сам перестанет сюда ходить. Что скажешь, Блейн?
— Даже, если бы ты захотела сбежать от него на Марс — я бы купил тебе ракету, — Лопез чувствует тепло двух парней по бокам и думает, что не все так плохо. Ровно до того момента, как они не уйдут в комнату, а ей придется полтора часа тереть себя мочалкой смывая его следы со своих бедер и рассматривать синеющие засосы на груди.