24 глава
21 октября 2013 г. в 00:19
У Сантаны дрожат руки и сердце. Или что там проваливается в желудок, с каждым быстрым шагом?
Лопез считает, что справится сама. Безо всех. Ложь самой себе дается тяжело, но, в конце концов, она верит в это, когда выходит из клуба, старательно прикрывая красное платье и проклиная идиота с идеей черно-белой вечеринки.
Сантана не знает, от чего ее тошнит больше: от наступающего токсикоза, от Смайта, который готов ее убить или от внезапного предательства Андерсона. Она чувствует, что ее может вывернуть прямо на тротуар перед клубом и, тихо ругаясь на острые камешки, идет дальше, прочь от клуба. Лопез не успевает далеко отойти.
Машина тормозит рядом с ней и из ее окна выглядывает Себастьян с коротким приказом «Садись в машину».
Лопез качает головой и перехватывает его гневный взгляд.
— Мне позвать охранников, чтобы они затолкали тебя в машину? — Сантана чувствует, как язык прилипает к глотке и она не может ничего ответить.
Смайт свистит и машет кому-то у входа. Лопез оглядывается на темные фигуры, которые направляются к ним и хрипло проговаривает:
— Я сама.
Как только она садится, Себастьян срывается с места, выжимая из машины все что можно. Они едут в звенящем молчании, сквозь которую изредка прорывается его тихие ругательства. Сантана даже не хочет к ним прислушиваться.
Она ничего не спрашивает, когда они останавливаются у его квартиры и Смайт галантно открывает дверь, крепко обвивая пальцами запястье, с силой надавливая на выступающие венки.
— Я не сбегу, Смайт, — Сантане хочется съязвить насчет тюрьмы и надзирателей, но сил совсем нет, и она просто старается идти шаг в шаг с Себастьяном.
Он ничего не говорит и резким, быстрым движением открывает замок, осторожно вталкивая ее в квартиру.
Лопез делает пару неуверенных шагов и падает обратно к стене, опираясь лопатками о холодную поверхность. Пиджак совсем не спасает, а платье помялось, равно как и прическа.
Она чувствует на себе внимательный, изучающий взгляд Смайта, который, скрестив руки, молча рассматривает ее. Себастьян не кричит и Сантана даже рада, когда он легко подхватывает ее на руки, словно диснеевскую принцессу, и несет к постели.
Когда он аккуратно кладет ее на кровать, Лопез раскидывает руки и закрывает глаза. В голове мысли путаются и склеиваются, словно разваренные спагетти. Планы уехать и забыть рушатся, будто карточный домик, оставляя после себя лишь сине-красный чемодан в клетку и выжигающий взгляд Смайта.
— Поговорим сейчас или утром? — Себастьян говорил тихо, но вмиг опустевшей голове Сантаны слова звучали грохотом.
— Сейчас, — она думает, что за все поступки надо отвечать. За этот — своя плата.
— Оставшиеся восемь месяцев ты будешь жить здесь, — Смайт говорит ровно и несколько безучастно, залпом выпивая стакан коньяка, который успел налить себе по приходу. — Ты не будешь выходить отсюда без сопровождения. Без обид, Лопез, но ты хитрая сучка и сбежать можешь без затруднений. Проблемы с окончанием школы я решу, слава Богу, деньги сейчас решают все. Ты можешь соглашаться или нет с тем, что я тебе сказал — мне глубоко на это плевать. Спокойной ночи.
Он разворачивается, чтобы выйти, но ее негромкий вопрос заставляет остановиться:
— А мои... Друзья? — Сантане самой хочется смеяться от произнесенного, но Смайт лишь оглядывается на нее, окидывая придирчивым взглядом.
Она садится на постели, пытаясь пальцами распутать волосы и когда не получается с силой рвет на себя.
— Если они придут к тебе... — произносит Смайт, все ещё стоя вполоборота к ней. Он не заканчивает, а Лопез отвечает коротким смешком, похожим на всхлип.
— Ты прав, Смайт, — с прилипшей к губам улыбкой говорит она.
— В чем? — дергает плечом Себастьян, отвернувшись от нее.
— У меня нет друзей, которые могут ко мне прийти, — четко произносит Сантана и неловко поднимается с постели, переступая с ноги на ногу. — Расстегни платье.
Смайт теряется. Сказать, что у нее нет друзей и в следующую секунду просить расстегнуть платье. Ей все равно? Когда он дотрагивается до ее плеча, чтобы расстегнуть молнию, Сантана вздрагивает и Себастьян понимает, что те истерики, которые он видел — это ничто. Настоящая боль скрывается под маской нормальности и равнодушия.
— Я не хотел быть прав, — Смайт медленным движением осторожно расстегивает молнию и ждет ее ответа, хотя, что он хочет услышать, Себастьян сам не знает.
Лопез молчит. Молчит долго, протяжно. Молчит так, что бьет сама по себе.
— Я знаю, — слова едва различимы. Нет, она не будет спорить с условиями Смайта. Он хотя бы создаст иллюзию защищенности.
— У меня больше нет кроватей, а на диване я спать не собираюсь, так что достань второе одеяло. Мы же не парочка, чтобы спать под одним, — ухмыляется Смайт и пытается вновь вернуть злость на нее. Получается отвратительно и скорее даже не получается вовсе, но Себастьян ерошит волосы и быстро шагает в душ, оставляя Сантану с расстегнутой молнией и всеобщей разбитостью.
Лопез послушно, на автомате достает одеяло. На удивление, оно все ещё лежит на том месте, где она его оставила.
Она стягивает с себя платье, обрывая красивые кружева на плечах, и попросту падает на кровать. Сантана накрывается одеялом с головой и прижимает подушку к груди. Ей кажется, что если двинуть подушку чуть дальше, она упадет внутрь, в грудную клетку.
Когда Себастьян выходит из душа, черная тушь засыхает под глазами, стягивая кожу.
Смайт ложится ровно и смотрит в потолок, слушая ее сопение. Иногда она долго тянет носом. Так делают, когда беззвучно плачут. Себастьян это знает лучше, чем все остальные, ведь королю Далтона непристало плакать. И не важно: умер у тебя дедушка или ты сломал ногу на тренировке.
То что она внезапно утыкается макушкой в его подбородок вызывает машинальное желание обнять. Что он и делает. Сантана прижимается крепче, сжимая в кулаке ткань его серой боксерки. Между ними одеяло, но Себастьян думает, что без него бы он уже давно сорвался, утешая ее и вытирая слезы.
— Просто будь рядом, хорошо? — Лопез спрашивает тихо-тихо, когда уже успокоилась, и он кивает, больно ударяясь подбородком о ее голову.
Смайту в голову приходит мысль, что Андерсона стоит убить только за то, что Сантана украдкой вздыхает, притворяясь спящей.