— Ты бывал в Париже?

      Он обошел всю школу, кафе, стройку, заброшенный торговый центр — словом, все. Но не нашел его. Тогда он пошел к нему домой. Это было тринадцатое мая.       Леша неуверенно шагал по ступенькам на четвертый этаж. Не сосчитать, сколько раз он уже был здесь: и по собственному желанию, и из-за обстоятельств. Чаще всего, правда, обстоятельства плавно перетекали в непреодолимое желание находиться здесь, в этой однокомнатной старой квартирке, тихой, спокойной и такой по-домашнему уютной. Дома так не было. Мать держала всю квартиру в идеальной чистоте, контролировала все и вся и в целом создавала довольно напряженную атмосферу. После смерти папы Лешу вообще ничего дома не держало. Ну, кроме авторитарной матери, конечно.       Тихая уютная берлога Никиты стала для него чуть ли не родным домом. Наташа — старшая сестра Никиты, по совместительству его попечительница и хозяйка квартиры — почти не бывала дома, пропадая то на выступлениях, то у своего жениха, потому парни были предоставлены сами себе. Никита, похоже, вообще не переживал, что Леша находится у него чаще, чем у себя дома, это уже вошло в привычку. Они вместе ходили со школы (встречались после того, как завернут за угол, чтобы компания Леши не увидела), Никита готовил (что у него получалось гораздо лучше стряпни Екатерины Викторовны — матери Леши), Леша сначала не особо помогал, но позже, когда устроился на работу, чтобы быть более-менее финансово независимым от матери, деньги стали перетекать на их общие нужды (Наташа частенько забывала заплатить за квартплату, потому всю свою мелкую зарплату Никита тратил на это, а продукты покупал тогда Леша).       Они познакомились зимой, случайно вместе опоздав в школу. Точнее, тогда они впервые встретились, а познакомились позже, спустя несколько дней.       Леша не спешил на уроки, он самозабвенно подтягивался на спортплощадке возле школы. Это был своеобразный ритуал - каждое утро или хотя бы через день, если не надо спешить на контрольные, подтягиваться минимум сорок раз, дабы держать себя в форме. До этого Леха еще занимался боксом, но как только он перешел в старшую школу, мать заставила посвящать абсолютно все свое время учебе. Конечно, он этого не делал, но бокс пришлось бросить.        Он и Никита оказались единственными опоздавшими на тот момент. Они столкнулись возле лестницы. В тот день Никита упал дважды: и оба раза по вине Леши.        В первый раз, когда Леша, выходя из раздевалки и не замечая никого вокруг, влетел в только подходящего парня и сбил его с ног (все-таки телосложением и массой Никита здорово уступает Лехе).       Во второй раз это произошло непосредственно на лестнице, однако в этом случае Леша намеренно толкнул девятиклассника, чтобы тот не ушел раньше времени. Он, будучи классическим русским гопником, докопался до парня за серьгу в ухе и волосы до плеч. Уже позже Леша признает, что Никите все это чертовски идет, но тогда парень почти хотел его прибить, если бы не звонок на перемену.        Так получилось, что они живут через дом друг от друга, а значит хочешь-не хочешь, а идти одной дорогой. В тот день мать совершенно спокойно огорошила Лешу самой отвратительной (на тот момент) в его жизни новостью — его любимый отец умер. Разбился в аварии, какой-то псих вылетел на встречку. Отец был единственным человеком, который был рядом с Лешей на протяжении всей его жизни. Он был добрым и понимающим. Возможно, чересчур мягкотелым, потому и женился на властной, однако нелюбимой и нелюбящей, женщине. Для Леши его смерть стала слишком сильным ударом. Екатерине Викторовне было особо все равно, поэтому она с порога наехала на сына за что-то. Тот уже и не помнит, за что. Помнит только, как сильно поругался с ней и без верхней одежды под снегопад сбежал в заброшенный торговый центр, просидел там до позднего вечера, замерзший и разочарованный, а потом все как в тумане — пришел друг, отвел к себе, а утром парень проснулся в незнакомом месте.       На деле же Никита, гуляющий возле стройки, услышал звонок телефона, доносящийся с заброшенного здания. Придя туда, увидел бессознательного Лешу и, воспитанный сестрой помогать, затащил его домой, где и отогрел. Иначе, возможно, последствия спора с матерью Леша мог и не пережить.       В те несколько дней, пока парень температурил, то ли бредил, то ли осознавал все, они и познакомились. Никита на год младше, а Леша не умеет готовить — и это не было проблемами. Они совсем не подходили друг другу, но все равно почему-то держались вместе. Леша не знал, что будет делать, когда закончит школу, а Никита помог ему понять, чего он хочет. Они много говорили — говорили обо всем, но не о прошлом. Леша даже не представлял, почему Наташа стала опекуном, где их родители, почему они живут одни, но ему было на это настолько все равно, что даже смешно. Никита много молчал. Он умел слушать, но не умел говорить. Смешно запинался и тупил взгляд в пол, когда терял мысль. Леша со временем перестал обращать на это внимание. Ему, в свою очередь, не хватало человека, которому можно рассказать что-то, что действительно хочешь. Не врать и не лукавить. Молчаливость Никиты развязывала Леше язык.       Они поссорились несколько дней назад, восьмого числа. Леша никогда не видел, чтобы Никита злился. По-настоящему злился. Хотя, наверное, это была не совсем злость, а какие-то сумбурные эмоции. Он не хотел быть тенью, частью второй жизни Леши. Ему не нравилось, что в школе с остальными Леша злой, высокомерный. Что оскорбляет слабых, обычных, ничем не выдающихся — таких, как Никита. Лично на него Леша не наезжал никогда. В школе он его игнорировал. Однако с другими был крайне язвителен и агрессивен. Стоило ему переступить порог подъезда Никиты — и он становился своей противоположностью. К сожалению, не без язвительных шуточек.       И Никите это не нравилось. Леше тоже, но он слишком долго и кропотливо собирал этот образ и репутацию, чтобы в один момент все разрушить. Нет, он это не сделает. Они поссорились еще во дворе школы, отчего Толя и Олег — друзья Лехи — подозрительно на них глядели. В итоге Никита быстро ушел и с того момента Леша не видел его пять дней. Ни в школе, ни на работе.       Парень открыл входную дверь ключом — Никита дал его ему еще в феврале. Раздевшись и пройдя в квартиру, Леша сел на диван, осматриваясь и никого не находя. Из комнаты вышел Никита, с растрепанными волосами, кое-как завязанными в хвост, из которого половина успешно вылезли, и в поношенной футболке, явно больше на несколько размеров. Парень выглядел болезненно — бледная кожа, синяки под глазами, помятый вид. Он посмотрел несколько секунд на Лешу и молча прошел на кухню, оперевшись на столешницу животом. Парень также молчал, глядя на спину друга. Он знал, что, наверное, должен был бы извиниться, особенно за то, что игнорировал Никиту даже тогда, когда он сильно плохо себя чувствовал, но чувство собственного достоинства не позволяло этого сделать. Поэтому он просто молчал. И Никита молчал тоже, теребя подол футболки.       — Ты бывал в Париже? — все-таки нарушил молчание хриплым голосом Никита.       — Нет, — коротко ответил Леша, все еще пялясь в спину парня. Тот выдохнул и приподнял голову.       — И я… всегда хотел. Там, наверно, очень красиво. И круассаны. Ненавижу круассаны, но там они должны быть вкусными, — мечтательно проговорил блондин.       — Побываешь еще, в чем проблема? — Лешу слегка раздражало непонятное поведение друга. Он никак не мог сообразить, к чему тот все это затеял. — Где ты был пять дней? Я тебя обыскался.       Никита молчал, глядя в стену.       — Алло, — раздраженно бросил Леша, вставая с дивана. — Что прои…       — У меня рак.       Темноволосый застыл на месте, ошарашенный новостью. Никита снова опустил голову и выдохнул.       — Лейкемия, четвертая стадия.       Лешу словно током прошибло. Никита часто падал в обмороки, плохо спал и вечно неважно себя чувствовал, невролог говорил, что это все из-за ВСД. Значит, все было гораздо хуже?       Никита стоял молча. Леша, услышавший вторую самую отвратительную новость в его жизни, тоже. Внезапно Никита поставил локти на столешницу, а ладонями закрыл лицо и так тихо-тихо прошептал:       — Я не хочу умирать…       Леша будто вышел из оцепенения. Он съежился и подошел к другу, обняв его со спины. Он понятия не имел, что надо делать или говорить.       — Мне никогда не было так страшно, — все также шепотом говорил блондин, держась за Лешу. — Я, блин, жить хочу…       Они простояли так минут двадцать, слегка покачиваясь из стороны в сторону.       Никита не выжил. Он умер шестого июня дома. Весь месяц был слишком быстрым, слишком сумбурным — или так показалось Леше. Для Никиты это был самый долгий месяц в его жизни. Самый долгий и самый страшный. Он так и не побывал в Париже, не научился играть на гитаре, не попробовал настоящие круассаны.       Однако за этот месяц Леша стал ему роднее всех, кто был в его жизни. Как и он для Леши. Они узнали друг друга до мелочей, до самых глубоких и сокровенных секретов. Они не были друзьями, они не были парой, это было что-то другое, что сложно описать. Они ничего не таили, рассказывали все, о чем думают. И даже больше. И это было во много раз лучше, чем дружба или любовь. Это было всецелое абсолютное доверие.       Леша еще нескоро оправится от смерти Никиты. Ему понадобится несколько лет. Этот парень изменил его личность изнутри, вскрыл его стены и выпотрошил страхи. И, пожалуй, это лучшее, что случалось с Лешей.       И спустя шесть с лишнем лет в день выпускного из Бауманки Леша пришел в первую очередь к нему на могилу. И только тогда он его отпустил и поблагодарил навсегда. И только тогда он наконец попрощался.