Чат: "Добро пожаловать в дурдом!"

— ХПХАХПА, БЛЯТЬ... — в дом влетают Дазай, Гоголь и Ники. Эти трое два часа назад ушли погулять. Чуя и Достоевский боялись отпускать Ники с этими придурками, а Ариса переживала за благополучие граждан. Все взгляды были обращены на вошедших, которые в голос ржали и чуть ли не падали на пол. — Боюсь спросить, что случилось. — сказал Каджи. — Короче... Блять, я не могу... — Гоголь не мог сказать ни слова без смеха. — Я обожаю эту страну... — высказался Дазай, задыхаясь от продолжительного ржача. — Я хуею с этой страны. — выдохнула Ники, которая более ли менее успокоилась, но всё ещё готова была снова заржать. — Да вы объясните, что произошло? — спросил Чуя, которому одновременно было и любопытно, и страшно. — В общем, идём мы по улице, а мимо нас проходят две женщины и их разговор это нечто. Одна такая: «Что бы ты сделала, если бы начался зомби апокалипсис?» Та ей в ответ: «Чесноком бы запаслась». А та ей: «Так это ж от вампиров». На что та отвечает: «Да какая к черту разница? Нечисть она и в Африке нечисть». Мы там все попадали. — сказал на одном выдохе Гоголь и опять заржал. — А дальше ещё лучше. Какой-то парень, явно бухой, орал изо окна гимн СССР, а потом с этого окна сиганул. — продолжила Ники. — Он просто киннит Мори. — сказал Каджи, на что все рассмеялись. — Каджи Мотоджиро... — парень вздрогнул от голоса своего босса. — А я что? Я ничего... Это шутка такая, босс. — За такие шутки... — Стоп! Слушайте дальше! — прервал их Дазай и, не дождавшись, пока те что-либо скажут, продолжил: — Потом едем мы в автобусе, какой-то мужик подходит к Ники и говорит: «Девушка должна уступать место старшему мужчине». А она ему говорит: «Но я не вижу здесь мужчину. Только напыщенного и ущемленного мужлана, у которого мозг меньше собственного достоинства». Ржал весь автобус, а мужик впал в ступор. Потом он попытался чё-то вякнуть, как в игру вступил какой-то парень и сказал: «Прошу, присаживайтесь, наверное, очень тяжело весь день ходить с таким большим животом и эгом, как у вас». Там все по полу от смеха катались. — Ники зажигает. — рассмеялся Тачихара. — Красава. — похвалил её Каджи. — Это ещё не всё. Идём мы дальше по улице, как Ники кричит: «Владимирский централ...» А ей пол улицы отвечает: «Ветер северный играл». — говорит Гоголь, который всё ещё пытается не угарать со всего сказанного. — А потом мы проходим мимо каких-то пацанов, и один из них говорит: «От натуралов одни проблемы». А мы ему хором орём: «Согласны!» — продолжает Дазай и падает на пол вместе с Гоголем. — А потом Гоголь подходит к каким-то пятиклассникам и спрашивает: «Вы знаете, что такое равноправие?» А один из них ему выдаёт: «Нет, мы в России живём». Мы как начали угарать. — говорит Ники и присаживается в кресло, чтобы тоже не упасть на пол. — Пипец, жители этой страны поражают... — высказался Танидзаки. — А сегодня день рождения Ленина! — воскликнул Гоголь и радостно закружился на месте. — Это кто? — изогнул бровь Куникида. — Русский революционер времён СССР. Создатель такого понятия, как «лененизм», то есть продвижения коммунистических взглядов. Ну, это уж если совсем просто. — ответил за Гоголя Достоевский. — Ё маё, чё у вас там происходило? — присвистнул Каджи. — Если интересно, почитай в интернете. Тогда много чего происходило. —А вчера был день пряников! — подхватила Ники. — А позавчера день коротышек! Но я даже не поздравил Чую... — Так, нет, хватит уже. — Чуя грозно посмотрел на Дазая. — На сегодня вашей мракобесии хватит. Вы трое, живо по комнатам, пока в вашу голову не взбрело что-нибудь ебанутое. — Хорошо, мамочка. — шутливо крикнул Гоголь, на что Дазай и Ники расхохотались, но тут же вся троица разбежалась, стоило Чуе подняться с дивана. Шибусава и Сигма спускались с лестницы, и на них чуть было не налетели недавно пришедшие. — Чего это с ними? — спросил Сигма, испуганно отшатнувшись, так как в него чуть не врезался Гоголь. — Да как всегда, наверное. Опять что-то натворили и теперь убегают. — ответил Шибусава, чуть не упав со ступеньки из-за соприкосновения с плечом Дазая. — Меня коснулся Дазай... Не буду стирать эту рубашку... — О боже блять... — закатил глаза Сигма и поспешил вниз.

***

— БЛЯТЬ, НИКИ, УБЕРИ ЭТУ ХУЙНЮ! — А чё сразу хуйню? Нормально. — ФАНФИК СО МНОЙ И АЦУШИ – ЭТО НОРМАЛЬНО? — Гоголь, чё ты орёшь? Ты видел, что у Дазая? Вот и не ори. — ИДИ НАХУЙ. Ребята обратили внимание на обрывки фраз, которые доносились со второго этажа. — Ники опять просвещает их в мир жёсткого порева? — усмехнулся Тачихара. — Видимо, она показала им что-то похожее на то, что видел я. — догадался Чуя. — А, по-моему, всё в разы хуже... — выдохнул Ацуши, чётко услышав фразу Гоголя о фанфике про них. — Нет, всё, это уже перебор! — по лестнице, громко топая, спускается Гоголь, которого явно довели. — Постой, я ещё не всё! — за ним бежит Ники, размахивая телефоном. — Спасибо блять, вот только я не хочу читать про то, как я трахаю Сигму подсвечником! — Чего?! — отреагировал вышеназванный. — Да ладно тебе! Вот, смотри. Он проиграл вам в карты, и вы к нему по очереди приходите. Сначала его трахаешь ты, потом Достоевский, а потом Дазай. И кстати с последним всё происходит достаточно нежно и с любовью! — Они там чё, ахуели?! — воскликнул Сигма. — Тише-тише, спокойно. Мы должны благодарить автора за такую фантазию. — Нахуй идите с такой фантазией! — Ники, блять, а ну иди сюда! — послышался голос Дазая, на что многие вздрогнули. Чуя затаил дыхание. — Ой-ой, ну всё, это моя смерть пришла... — тихо прошептала девушка. По лестнице спускался Дазай. При виде выражения его лица, Ники ойкнула и спряталась за Гоголем. — Какого, скажи на милость, хрена меня шипперят с Мори?! Ладно ещё с Достоевским, с Ацуши, с Акутагавой, в конце концов! Я даже с Куникидой могу понять! Но с Мори... Серьёзно?! А с Одасаку?! Вы чё, страх растеряли, сопляки мелкие? — не переходя на крик, хотя очень уж хотелось, произнёс Дазай. — Не ко мне претензии, я такое не пишу. — выглянув из-за спины Гоголя, сказала Ники и спряталась обратно. — О нет, моя дорогая, претензии у меня к тебе имеются! Лучше бы хорошие фанфики показала, а не мой тройничок с Куникидой и Чуей! — последние два названных переглянулись и отвели взгляд. — И, о боже мой, я до сих пор не могу забыть этот фанфик про меня и снеговика... Вот правильно я в Бога не верю, ибо он бы такой антихристианской херни не допустил! — А вот Бога трогать не надо. — вступился Достоевский. — Боюсь, ты не в том положении, чтобы мне что-то говорить. — В данный момент ты, несомненно, прав. Но всё же попрошу не затрагивать тему христианской веры. — Ой-ой, набожный ты наш. Я вообще не удивлюсь, если у тебя долбанный фетиш на молитвы, Папа Римский на минималках. — Уж прости, я христианин, а не католик. — Да мне по боку. — Мне ровно столько же на твои проблемы. — Я и не просил сочувствия. — Однако возмущался так, будто всё в точности да наоборот. — Просто кто-то ищет скрытый смысл там, где его нет. — Да вы заколебали! Наши мозги не поддерживают ваши интеллектуальные беседы! — сказал на свой страх и риск Каджи. — Ты говоришь так, будто это наши проблемы. — хором сказали те, отчего у Каджи задёргался глаз. — Не, я увольняюсь, они точно не люди. Даже не пытайтесь убедить меня в обратном. — А кто-то считал их за людей? — Тачихара обвёл всех взглядом, но никто не подал признаков согласия. — Вот и всё. — А теперь к теме. Николь Александровна, если ты мне прямо сейчас не покажешь нормальный и адекватный фанфик про меня и Чую, не сомневайся в том, что я опробую игрушки Йосано на тебе. — Поняла я, поняла. Обязательно так официально обращаться? — закатила глаза девушка, казалось бы, совсем не испугавшись угрозы. — Обязательно. — Пошли уже, любитель флаффа. — Пошли, любительница пожестче. Девушка усмехнулась, и они с Дазаем ушли к ней в комнату. — Чую, добром это не кончится. — сказал Танидзаки. — Определённо. — поддержал его Тачихара.

***

— Как это грустно! — из комнаты Ники послышались наигранные всхлипы Дазая. — Ну почему я ушёл? Я должен был остаться! Вот мудак! Ну как же так! — Видимо, резня отменяется. — сказала Йосано. — Ну и хорошо. Не надо нам жертв. — произнесла Коё. — Так неинтересно... — Дорогая, если хочешь кого-то убить, то лучше отыгрываться на плохих людях. — Да, ты права, прости... — Всё хорошо. — улыбнулась Коё. Неподалёку стояли Танидзаки и Куникида, которые слегка опешили. — Доктор Йосано отказалась от своих слов?.. Я сплю? — сказал Танидзаки. — Возможно. Либо у нас глюки. — поправил очки Куникида. — Я всё слышу! — пропела Йосано и посмеялась, когда парни разбежались в разные стороны. — Чуя! Чуя! Посмотри сюда! Почитай это, пожалуйста! Это точно заставит тебя рыдать! — Дазай сувал под нос Чуе телефон Ники. — Да что ж ты так прицепился к этим фанфикам? Одержимость Ники заразна? — закатил глаза Чуя, но мысли его щас были совсем о другом. «Боже, он так сексуально материться. Никогда не думал, что это действительно будет звучать так... Я хочу ещё раз это услышать...» — эта мысль всё никак его не отпускала с момента разговора Ники и Дазая. И он понятия не имел, как теперь спокойно уснуть.