Чат: "Добро пожаловать в дурдом!"

— Ну что же, дорогие мои гости, готовьтесь ахуеть и сто раз пожалеть, что вы пришли сюда! — Ники, зачем такое мрачное вступление?.. Ты пугаешь моих пап… — Они взрослые мальчики, должны понимать, что трезвыми они отсюда не уйдут. — Да ты только посмотри на их лица… На них слишком много отчаяния… — Ой, Лёнь, не кипишуй. И вообще, ты меня отвлёк! Нам ещё нужно рассказать читателям, что тут происходит! — Ты уверена, что им стоит знать? — Конечно! Иначе бы они не стали целый месяц ждать продолжения. — Тогда начнём… — Да!

***

— Чу-у-уя, я так тебя люблю. — Да-да. — Почему ты такой холодный?.. — Да помолчи ты. — Радость моя, ты слишком жесток. — Думай, как хочешь. Чуя уж точно не ожидал, что в этот раз выйдет сухим из воды. Но чего он ещё больше не ожидал, так это того, что Дазай убухается так, что будет способен только на сопливые комплименты Чуе. Сколько Накахара знает Дазая, тот всегда знал меру. Да, он мог быть пьяным настолько, чтобы повиснуть на Чуе, называть его своей верной собакой и жаловаться на него же. Но эту грань Осаму не переходил. Гоголь вышел на новый уровень в технике «споить всех». — Какой же ты бесчувственный. Чуя изогнул бровь, потому что прямо сейчас Дазай лежит у него на коленях, а мафиози гладит его по голове. За это высказывание Осаму получает щелбан, на что недовольно морщится. — Грубый, грубый Чуя! — Боже, какой же ты невыносимо нелепый, когда пьяный. — Я не пьян! — Просто молчи, алкаш. Больше никогда не позволю тебе так убухиваться. — Но почему-у-у? — Потому что бесит сюсюкаться с тобой. На самом деле Чуя просто физически не может выносить такого милого и расслабленного Дазая, который отпускает себя и говорит очаровательно нелепые вещи. Но не говорить же об этом. Хотя Осаму всё равно вряд ли вспомнит хоть что-то после такой-то попойки. Чуя только ещё раз вздыхает и продолжает перебирать каштановые локоны, обладатель которых постепенно засыпает. Ладно, пьяный Дазай действительно не так уж плох. Чему Чуя, конечно, удивлён, потому что ожидал его похотливых приставаний или глупых подкатов. Но уж никак не того, что он будет вести себя как обиженный ребёнок. Чуя подумывает о том, чтобы разбудить Осаму и предложить уйти в комнату, но, поймите его правильно, он просто не может нарушить сон этого обалдуя, так что будет покорно ждать, когда тот сам проснётся. Хотя Чуя так и не понял, как вообще можно было заснуть, когда вокруг них творится… такое… — Я взорву это всё к чертям!!! — Остановите его! — Каджи, а ну положи нахер бомбы! — Нет! Я взорву этот дом! Эту страну! Весь мир! Все узнают силу моих бомб! С физикой и химией лучше не шутить! — Откуда вообще у него столько энергии… — одна из трезвых была Наоми, как ни странно. Тэруко, вторая такая же, лишь пожала плечами. — Меня не это волнует, а ваш Куникида… — Я всем зад надеру! Никто не посмеет встать против агентства! Прямо сейчас пойду и всех их раскидаю! Одному так, другому так! — Куникида ещё полчаса назад где-то потерял свои очки и сейчас просто размахивал руками туда-сюда. — Это ж надо было ему настолько перебрать… — удивлялась Наоми. — Так вот и я про это. Как бы Гоголь и до брата твоего не добрался. — сказала Тэруко. — За него я не переживаю. — Наоми махнула куда-то за спину. Тэруко перевела взгляд туда и увидела Танидзаки и Тачихару, которые сидели на полу. — Нет, ну ты представляешь, он такой стеснительный, жуть просто. — Тачихара развёл руками в сторону и вздохнул. — Да-да. — Но я так люблю его. — Я знаю. — Откуда? — Мичидзо тут же подскочил и посмотрел своими пьяными глазами на Танидзаки, который уже минут двадцать слушал, как его парень распинается ему про него же. — Просто знаю. — Вы знакомы? Откуда??? Не подходи к нему! Он мой! — Боже, понятно, почему Хироцу не разрешал вам пить… Тачихара надулся, а потом резко замер, сощурил глаза и в упор смотрел на Танидзаки. — Джуни! Это ты! — Мичидзо тут же накинулся на парня с объятиями. — Я, я. — Джуничиро с улыбкой закатил глаза. — А я только о тебе и думал сейчас. Где ты был? — Неважно уже. — Не оставляй меня больше. Я тут какому-то парню говорил, какой ты у меня хороший, а он сказал, что вы знакомы! Ты мне изменяешь? У Танидзаки чуть глаз не задёргался. — О господи… Теруко усмехнулся, глядя на это. — Они в своём репертуаре. — Это правда. — согласилась Наоми и перевела взгляд на другую парочку. — Но это – отдельная песня. — Мой прекрасный, потрясающий и невообразимый, словно сам ангел с небес, такой же чистый и притягательный. Самый большой грех, который я совершал и за который совсем не каюсь. Словно сам Бог прислал тебя ко мне, о моё божество. Я готов встать перед тобой на колени и молиться, пока колени не начнут болеть и пока голос не сядет от количества произнесенных мною молитв тебе. Я стану создателем религии, где главным объектом поклонения станешь ты, и буду самым верным твоим рабом. — Дост-кун, кажется, я перестарался в своём желании тебя напоить… Николай так хотел увидеть пьяного Достоевского, что всерьёз занялся им, уговаривал, упрашивал выпить хоть капельку. И в итоге это вылилось в то, что Фёдор сейчас посвящает ему дифирамбы, так ласково смотрит на него и так нежно держит его руку, что Гоголь готов умереть прямо на месте. — Жизнь моя, твой голос словно сладостный мёд, что растекается по моим ушам. — Почему от Шибусавы такое кажется инфантильным, а от Достоевского таким милым? — изогнула бровь Тэруко, пока Наоми всё снимала. — Потому что у него чистая и искренняя любовь, а Шибусава просто помешан на семье Дазай. — Только вот сам он сейчас настолько пьян, что неспособен даже на свои серенады о любви. — Тэруко махнула рукой на валяющегося на полу Шибусаву в обнимку с бутылкой водки. — Представляю его лицо, когда он проснётся в одной постели с водкой. — Специально оставим ради этого? — А то. — СО-О-ОЛОВЕЙ, МОЙ СО-ЛО-В-Е-ЕЙ, ГО-ЛО-СИСТЫЙ СО-ЛО-ВЕЙ. Девушки вздрогнули и обернулись на всё ещё сопящего Тацухико. — Он чё, во сне песни поёт?.. — удивленно вытаращила глаза Наоми. — Мне внезапно стало очень жаль Сигму. Ты прикинь с таким жить и ночами этот оперный театр слушать. — Бедный ребёнок. Сигма же и в этот раз оказался несломлен, но впихнуть в него пару бокалов Гоголю всё же удалось, (капец преисполнился) так что он неуверенной походкой уже полчаса пытается дойти до комнаты, но забыл, где она находится. Девушки увлеклись и забыли о первоначальной проблеме. — Каджи Мотоджиро, не смей взрывать этот дом! Ты хоть знаешь, сколько я его расписывала?! Да я тебе!.. — Ники вздрогнула, услышав звон телефона, и подняла трубку. — Да? Ой, Джуни, привет… О поверь, тебе не хочется в этом участвовать… — Куникида, тащи мои бомбы! Ща будем ставить эксперименты на этих подопытных крысах! Такого масштабного проекта у меня ещё не было! — Да остановите этого чокнутого уже! — Тэруко уже была готова применить оружие. Ники же отставила телефон от уха, так как её собеседница слишком бурно отреагировала на то, что услышала. — Да не парься, всё под контролем. Побудешь ты тут в гостях, если тебе так сильно хочется люлей получить. Шучу, шучу. Всё, да, до связи. — Ники облегченно выдохнула, и именно в этот момент над её головой пролетела бомба. — Мотоджиро, чёрт тебя дери! А ну иди сюда, сукин сын! Где Коё в конце концов?! — Она не в ресурсе немножко… — сказала Наоми, кивая головой в сторону кухни. Там Йосано всеми дедовскими методами отрезвления пыталась избавить свою девушку от последующего жёсткого похмелья. Та же висла у неё на шее. — Акико, ты такая красивая, потрясающая, мне так нравится, когда ты используешь свою бензопилу, какой блеск появляется в твоих глазах, когда ты расправляешься со всякими подонками. Великолепная. — весь этот пьяный бред произносился куда-то в макушку Йосано, куда уткнулась Коё, обнимая её со спины. — Меня, конечно, такие откровения более чем устраивают, но давай всё же трезветь, дорогая. — усмехнулась Йосано, подавая очередной стакан воды. — Ла-а-адно. Потому что ты сказала. — М-м-м, какая послушная. Услада для глаз и ушей. Пока на кухне всё было спокойно и умиротворено, в гостиной творилось чёрте что. Дазай всё же проснулся от громкого шума, и Чуя тут же уволок его в комнату от греха подальше. Ещё успел Каджи по башке стукнуть, что хоть ненадолго его спустило с небес на землю. Танидзаки тоже предложил своему парню свалить, пока им в голову не прилетела бомба или что похуже, на что Тачихара, конечно, согласился и на неустойчивых ногах, но с поддержкой Танидзаки добрёл до их комнаты. — Ну ебать ты завертела… — присвистнул Лёня. — Ну не одно и то же читателям впихивать. Так неинтересно. — пожала плечами Ники, смотря как Тэруко бегает с мечом за Каджи. — Хорошим бы ты писателем была. — Ограничусь фикбуком, пожалуй. Ники отошла в сторону, так как Каджи чуть не вырезался в неё, пока убегал от Тэруко. — Отдай эти бомбы, чтоб тебя! — А-а-а, спасите! За мной ребёнок гонится! — Что ты вякнул, ублюдок?! Да я тебя на куски разрублю! Ники вздохнула и потёрла переносицу. — Работы ой как много ещё… Сколько там ещё пар не было показано… Пять, семь…