Изгнанный

       Здравствуйте! Моё имя Джон Хикс, возраст – пятнадцать лет. Небольшого роста, с красными глазами, гранатовыми крыльями. Являюсь багровым чейнджлингом. Вы, должно быть, спросите: «Какой ещё багровый?». Отвечу. Багровые – это одна из пяти рас чейнджлингов на данный момент, питающихся злобой, ненавистью (к сожалению, со временем все начали чувствовать голод, не меняя вид, всё же им приходится питаться чувствами), но являющихся трудолюбивыми, чутка добрыми, как ни странно, враждующих с остальными группами, однако, история вовсе не о войне, а обо мне. Приступим!        В обычный, непримечательный день я и мои товарищи караулили Хранилище эмоций. Данное помещение просторное, содержащее множество кристаллов клубничного цвета, которые таят негативные эмоции, те, в свою очередь, выдаются жителям каждый день для употребления. Так вот, мы стояли на страже, попутно играя в действительно затягивающее домино.        — Ура! Снова победил, —радовался удовлетворённый друг Логан, потирая тёмно-алые веки, трепеща малиновыми крыльями. Я догадывался, что он жульничал, сообщая:        — Нет, дружочек, хитрил ты!        Не успел выигравший промолвить и слова, как раздались неожиданные шаги, направляющиеся в нашу сторону. Смелые охранники выпрямились. Из-за поворота показался высокий, имеющий коралловые очи король Юстинон. Его длинный серый плащ переливался россыпью бриллиантов.        — Немедленно откройте! — гаркнул рассерженный правитель, указав на Хранилище.        Не став перечить, послушно отворили двери. Властитель быстро вошёл внутрь. И только тогда удалось заметить Роджера, казначея, довольно улыбающегося.        Спустя пару минут разъярённый крик повелителя нарушил немую тишину:        — Пусто! Здесь пусто! Кто-то украл все кристаллы! Роджер, ты уверял, что знаешь кто, отвечай!        — Да, господин, — говорил подчинённый, — такое ужасное преступление совершил Джон!        Я очень удивился, зрачки расширились, попытался объяснить:        — Ложь! Король, не верьте, не знаю почему ему нужно оклеветать меня. Вы ведь знаете, я с рождения особенный, которому не надо принимать в пищу чувства.        Тот, к кому обращались, уже не слушал оправданий, а некогда товарищ лишь ухмылялся, конечно, Роджеру поверят. Юстинон кивнул слугам, сопровождающим его. Они стремглав схватили невиновного, отводя в темницу. Я осознал: «Впереди – изгнание, всегда сопутствующее с каждой провинностью».        Никто не навещал несколько дней, изредка приносили малюсенькие камушки со злостью. Не ел, ибо этого не требовалось. Правитель явился на третий день, спрашивая, отчего не лакомлюсь. Отвечал: «Особенный, неужели не помните?». Он охал, ахал, уходя, добавил:        — Не понимаю, зачем тебе кристаллы, раз не питаешься?        — Не я, не я совершил проступок, — уверял.        — Казначей думает совсем иначе, — продолжал собеседник, — он не обманет, — помолчал, — сегодня изгнание.        Очень расстроился. Опрокинулся на софу, горько рыдая. Темнота комнаты будто тоже опечалилась, и, словно одеяльцем, прикрывала чернотой.        За час до отсылки произошло странное: Роджер пригласил на допрос, по-крайней мере так сказали. Прямо с порога позвавший рявкнул:        — Поторопись! Времени мало.        Присел на низенькиий стул, стоящий напротив деревянного стола, где восседал настоящий предатель, которому, не побоявшись, задал вопрос:        — За что? По какой причине подставил?        — Не догадываешься? — гневался преступник. — В улье должны жить нормальные, не... дефектные!        — Все равны! — утверждал я.        — Не хочешь новых проблем – молчи! — голосил бывший друг.        Сильно испугался баса, потому грохнулся на пол. Произошедшее подняло настроение заведующему казной.        — Господа, прошу прощения, — забарабанил в стальную дверь страж, — король ожидает. Я и Роджер переглянулись. Последний «утопал» в удовольствии. На моём лице читался страх. Вошедшие чейнджлинги отправили меня в тронный зал.        Недовольный властелин велел подойти ближе к трону. Каждый шаг давался с трудом, естественно, когда на трибунах за тобой наблюдает весь разочарованный рой. Дойдя, взглянул на Юстинона.        — Джон Хикс, — начал господин, — знаешь, по каким обвинениям изгоняю тебя?        — Знаю, — грустно глаголил.        — Есть, что сказать в своё оправдание?        — Нет, даже если есть, никто не поверит.        — Значит, — король обратился к старейшине, — вперёд!        Пожилой томатнокрылый чейнджлинг потопал ко мне, повторяя слова на неизвестном языке. Поднялся непонятно откуда взявшийся лёгкий ветерок. Шею пекло, проявлялось очертание раскрытой чёрной книги, окутанной яркими языками пламени – символ изгнанника.        — Уходи, навсегда! — рыкнул повелитель.        Поклонившись, направился прочь, под громкие возгласы зрителей. Скоро очутился перед выходом недавно родного дома. Открыл ворота и ощутил тёплые солнечные лучики, приветливо ласкающие крылья. Огляделся, понимая, что я совершенно не знаю, как дальше быть.