Адские колокола

Eddie Pov Они стояли вокруг трейлера Эдди в Изнанке, тесно прижавшись друг к другу, и смотрели, как рация на столе вот-вот загорится, и Эдди не был до конца уверен, что не загорится. Эдди почувствовал, как тревога в его животе начала скручиваться вверх. Все время, когда люди издевались над ним или толкали его, все беспокойства по поводу сдачи экзаменов и давление, связанное с написанием кампании, все они чувствовали себя ничтожными перед лицом этого. Эдди знал, что его с радостью запихнут в шкафчики и будут вечно осыпать его оскорблениями, чем смотреть, как Стив уходит, и знать, что это может быть последний раз, когда он его видит. Конечно, он думал о Стиве и раньше. В какой-то момент у каждого в школе было такое, но никогда раньше, никогда не с тревогой, сжимающей его сердце, и страхом, скручивающимся в его животе. Он так много узнал о Харрингтоне за такой короткий промежуток времени, а они уже столько пережили, что Эдди понял, что попал впросак. Он предположил, что это была травматическая связь, о которой Дастин мимоходом упоминал ранее, но она была глубже. Они встретились взглядами, когда Макс сообщила им, что все готово к отправке в дом Крилов, а Нэнси, Робин и Стив взвалили на плечи свое оружие, чтобы уйти. Нэнси смотрела вдаль, где на вершине холма стоял дом Крилов, а Робин переводила взгляд с нее на Стива, кусая ногти еще короче, чем они уже были. Но Эдди был сосредоточен на Стиве, который смотрел на Дастина и на себя так, будто видел это в последний раз, упиваясь их внешним видом, словно умирающий. Которым, как предположил Эдди, он вроде как и был. - Не пытайтесь быть милыми, героями, или кем-то еще, хорошо? Вы, ребята, просто приманки. - Стив уставился на Эдди, в его голосе прозвучала глубокая отчаянная мольба, а губы сжались в тревожную линию. Он знал, что эти слова были сказаны так, словно предназначались Дастину, парню, который все еще думал, что это одна из кампаний Эдди, и что все будет хорошо, парню, который думал, что у Стива есть какой-то фокус в рукаве. Но Эдди знал, что он говорит ему: не шути, не следуй за мной, дай мне умереть. Осознав это, Эдди почувствовал, как что-то внутри него сжалось от страха и отвращения, образ мертвого Стива причинял ему боль. Дастин шутил со Стивом, уверяя его, что на этот раз он сможет сыграть героя, и Эдди чувствовал такую ​​глубокую привязанность к ребенку, что это было ошеломляюще. Он был здесь, наблюдая за своим образцом для подражания, своим героем, парнем, которого Эдди знал, что он видел отцом, который уходит в неминуемую опасность с наполовину реализованным планом и самодельным оружием. Тогда Эдди поразило, насколько серьезной была хреновая ситуация, и он тут же понял, почему Стив выбрал его, чтобы он остался с Дастином. Стив и Дастин были близки, все это знали, но слышать это и видеть — разные вещи. Дастин был ребенком Стива, даже миссис Хендерсон в шутку сказала это однажды ночью, когда Эдди пришлось подбросить Дастина вместо Стива. Миссис Хендерсон была потрясена, увидев его, рассмеялась и сказала ему, что «Стив, по сути, был отцом, которого у Дастина никогда не было», и как она была благодарна, что такой хороший мальчик заботится о нем. В то время Эдди усмехнулся и сдержался, чтобы не сказать ей, каким мудаком был Стив в старшей школе, но теперь он с облегчением придержал язык за зубами. Но видя, как Стив защищает его? Это было нечто совершенно другое, и Эдди в глубине души знал, что Стив дал ему самую важную работу. Он выбрал Нэнси, чтобы она пошла с ним, потому что Нэнси выполнит свою работу, но он выбрал Эдди, чтобы сохранить в безопасности одну вещь, которая была для него очень важна. Дастин. Боже, этот мальчик был так готов умереть за своих детей, что дал себе такой мизерный шанс выжить, но предоставил детям широкие возможности, почти гарантируя, что с ними все в порядке. Стив все еще наблюдал за ним, ожидая, пока Эдди сообразит, и когда Эдди медленно перевел его взгляд с изможденным лицом, Стив улыбнулся, и его плечи слегка расслабились. - Абсолютно. Я имею в виду, посмотри на нас. Мы не герои. - Это была глупая фраза, Эдди знал это, но это был единственный способ утешить Стива и держать Дастина в неведении. Что-то пульсировало между ними, напряжение, которого раньше не было, что-то, что, как надеялся Эдди, было тем, чем он думал. Привязанность. Доверять. Надеяться. Стив кивнул и развернулся, и ноги Эдди рванули его вперед прежде, чем его мозг смог его остановить, потянувшись, чтобы обнять Стива и сказать ему, что все будет в порядке. Все, что вышло, было: - Заставь его заплатить. - Заплатить за весь вред, который он причинил Стиву, за всю ту чушь, в которой обвиняли Эдди, за все то, что Макс пришлось пережить заново, за все то дерьмо, о котором Дастину и Лукасу приходилось беспокоиться. Заставь его заплатить и , пожалуйста, вернись ко мне . Стив просто посмотрел на него с полуулыбкой и без той знаменитой чванливости Харрингтона. Эдди больше не был частью толпы, Стиву не нужно было ему позировать. Заставь его заплатить и возвращайся домой. А потом они ушли. Это был ад — ждать, пока рация с треском оживет, чтобы дать Эдди и Дастину понять, что они в доме Крилов в Изнанке и готовы отвлечься. Дастин и Эдди снова и снова переставляли фейерверки, устанавливая их и рассчитывая время, чтобы максимально отвлечь группу, чтобы убить Векну. У них было пять минут, которые для Стива могли быть часами. Эдди содрогнулся при мысли о том, что Стиву придется часами терпеть психологическую пытку, пока он молится, чтобы с его друзьями все было в порядке. Включилась рация, и Эдди нетерпеливо наклонился над Дастином, чтобы прослушать сообщение. Стив, Нэнси и Робин ждали. Все, что им нужно было сделать сейчас, это зажечь фейерверк, чтобы демомыши ушли, и Стив мог открыться Векне, а затем ждать. Эдди не надеялся на ожидание. Он знал, что это будет ад, знал, что это потребует всей его сдержанности, но он знал, что Дастин полагался на него, чтобы сохранять спокойствие. Эдди и Дастин сидели на крыше его трейлера, Эдди сжимал свою счастливую зажигалку, а Дастин держался за рацию, как за спасательный круг. Эдди наблюдал за ним, когда он сообщил группе, что они собираются запустить фейерверк, и движением, которое шокировало Эдди, Дастин положил голову ему на плечо, позволив себе на секунду соскользнуть с этого храброго фасада. У Эдди сжалось сердце, когда он обнял дрожащую руку ребенка за плечо, быстро сжал его и улыбнулся, когда Дастин отстранился, выглядя более уверенным в себе. Он должен был обезопасить Дастина, и он должен был убедиться, что у Робин и Нэнси есть достаточно времени, чтобы спасти Стива, так что без дальнейших колебаний Эдди щелкнул зажигалкой. Плавкий предохранитель тихо вспыхнул, когда они с Дастином соскользнули с крыши и ждали перед его трейлером, наблюдая за небом. Первый фейерверк взорвался с таким грохотом, что он заставил Дастина пригнуться, сам того не осознавая, спрятав его под мышкой и прикрывая голову. Звук крыльев начался вдалеке. Десять секунд. Второй фейерверк взорвался желтым и зеленым дождем, осыпая их формы дождем мерцания. Приближалось черное облако, рев закрылков нарастал. Десять секунд. Третий фейерверк взорвался, выпустив больше искр, которые длились дольше, как они и планировали. Летучие мыши были всего в 30 секундах. Десять секунд. Взорвался следующий фейерверк, и Дастин прокричал в рацию, что они готовы. Нэнси сказала им, что Стив сидел в стороне от них, закрыв глаза и что-то шепча Векне. Десять секунд. Взорвался еще один фейерверк, на этот раз красным дождем, смешавшимся с небом. Летучие мыши были теперь так близко, что Эдди чувствовал, как усилился ветер. Он услышал всхлип через рацию, когда Робин начал плакать, Нэнси сказала им, что Стив начинает, и Эдди знал, что его глаза были белыми и широко распахнутыми, но они не могли сказать детям. Эдди схватил Дастина, когда взорвался очередной фейерверк, толкнув его через дверь трейлера, когда летучие мыши начали бросаться в стены, вся комната сотрясалась от такой силы. Он схватил руку Дастина и держал ее, заземляясь, чувствуя, как его сердце бьется в горле. Они действительно этим занимались, отвлекая демонстрантов, пока Стив впускал Векну в свой разум. Эдди и Дастин стояли рука об руку лицом к двери и ждали. Эдди чувствовал, как адреналин бежит по его венам, зажигая его чувства. Настолько, что, когда рация снова затрещала, ему не нужно было наклоняться, он прекрасно ее слышал. Макс тихо говорит им, что свет в доме мерцает. Через несколько секунд Нэнси вернулась на линию, тихим и напряженным голосом она сказала, что Стив был дома и все еще держал детей в неведении. Эдди почувствовал, как его рука сжала руку Дастина, а фейерверк продолжался. Теперь им просто нужно было ждать, ждать и надеяться, что Робин и Нэнси убили Векну. Рев летучих мышей и фейерверки наполняли голову Эдди, тревога и страх выплескивались наружу и снова, пока он не почувствовал, что тонет, единственное, что удерживало его в здравом уме, была маленькая рука Дастина в его руке. Настолько уверенный, настолько включенный в их план, что он даже не дрожал. Какая-то часть Эдди знала, что он должен поговорить об этом с Дастином, может быть, рассказать ему ту же историю, что и Стиву, но это было проблемой на потом. Потому что прямо сейчас, по подсчетам Эдди, у них осталось только четыре фейерверка, с интервалом в 30 секунд между каждым, чтобы удержать здесь демонстрантов. С колотящимся сердцем Эдди подвел Дастина к воротам и помог ему подняться, как они и планировали, но мысль застряла у Эдди в голове. Обновлений не было, и у них оставалось всего две минуты, чтобы убить Векну, прежде чем Стив умрет. Он увидел испуганное лицо Дастина и послал безмолвную молитву всем, кто мог слушать. Это была глупая идея. Настолько тупой, что он, возможно, никогда не смирится с этим. Но время шло, и Дастин спрашивал, что случилось. Эдди знал, что если бы кто-то еще столкнулся лицом к лицу с Векной, он бы пересмотрел этот вариант, но это был Стив. Стив . И поэтому он должен был что-то сделать. Шум был все еще таким громким, таким громким, что заглушил его мысли, и он повернулся и пошел обратно к двери, пообещав Дастину, что с ним все будет в порядке, и пригрозив ему смертью персонажа в следующей кампании, если он хоть немного подумает о следовании за ним. Еще один фейерверк взорвался, и Эдди схватил свой щит и импровизированный меч, металл сиял красным в сиянии Изнанки. Он затянул бандану вокруг головы и взял себя в руки. Стив сказал, никаких сумасшедших вещей, никаких действий героя, но Эдди знал, что это займет всего несколько минут, и он вернется внутрь, и все будут в порядке. Всего несколько минут, когда Дастин выкрикивает его имя и кричит по рации, что Макс, Лукас и Эрика должны немедленно добраться туда. Сделав глубокий вдох и запихнув страх в горло, когда взорвался последний фейерверк, Эдди начал считать. Тридцать секунд, ни больше, ни меньше. Тридцать секунд, и он толкнул дверь, бросившись в ночь, крича летучим мышам следовать за ним. Кажется, адреналин окончательно отсек его страх, потому что внутри в голове было тихо. Ураган беспокойства и стресса успокаивал в оазисе неподвижной воды, спокойно ожидая, что он сделает дальше. Это был глаз бури, и Эдди нырнул в него головой вперед. Рев летучих мышей снова наполнил его чувства, но его разум был спокоен, он думал о украденных взглядах между ним и Стивом. Думая о том, как Дастин подпрыгивал, когда был взволнован. Он чувствовал, как они подплывают все ближе и ближе. «Может быть, так оно и есть, — подумал Эдди, — может быть, я иду по этому пути». Но это того стоило. Он не мог вернуться в город, ни за что, его все еще разыскивали за убийство. Это был единственный способ. Но как только первая летучая мышь вцепилась ему в бок, агония разорвала его оазис, и он закричал. Он был раскален добела и резок, разрывая его концентрацию и заставляя его встать на колени. Дерьмо. Другой спикировал вниз, и Эдди попытался отклониться, но он прорезал ему скулу, и он почувствовал, как теплая волна крови залила его лицо. Он не мог контролировать свои мысли, когда вихрь воспоминаний пронзил его, темные ночи за игрой в D&D, жаркое лето с дядей Уэйном, репетиции группы в гараже его друга. Он не хотел умирать, о боже, пожалуйста, я не хочу умирать . Он почувствовал, как его сознание соскользнуло во что-то темное, когда боль пронзила его тело. Он смутно слышал крики всех детей и надеялся, что они остались в безопасности. Его зрение погрузилось во тьму, когда крики растворились в чем-то более глубоком, в ком-то старше, в крике, а затем в мольбе. Ему казалось, что он плавает в густом сиропе, пока Эдди пытался найти звук на краю своего подсознания.