Цена жизни

...Просыпаюсь я от писклявого голоса Теории. Сколько себя помню никогда его не любила. Время идëт, а это не меняется. Для меня до сих пор её голос является слишком противным и режущим уши. Но зато прекрасным будильником. Один раз услышишь, а потом сразу будешь просыпаться на этот голосок. Я умываюсь, переодеваюсь в обычную чëрную футболку и спортивные штаны и прохожу в вагон-ресторан. За столом уже сидит Финник и Мэгз. От произошедшего вчера вечером я до сих пор не отошла. Особенно от того момент, что Одэйр об этом знал и ничего мне не говорил. Даже не намекнул. Надо будет как-нибудь с ним поговорить по душам. Вот только в поезде могут быть прослушивающие устройства, поэтому лучше найти более удобный момент. Я сажусь за стол и мне сразу-же подают поднос с едой. При виде такого завтрака, в животе начинает вурчать, и я сразу-же набрасываюсь на еду, как-будто трое суток ничего не ела. Как раз перед Играми поправится не помешает. Ну, или хотя бы набрать пару-тройку килограмм. –Через полчаса мы прибудем в Капитолий, –сообщает нам наш сопроводитель, входя в вагон. –Даа. Не долго я в Дистрикте торчал, –констатирует Финник. –Надеюсь, что ты радовался пребыванию там, пока мог. Ведь сейчас вероятность того, что ты окажешься дома снова, очень мала. –Хах. Её вообще Нет, –цедит мой бывший ментор. И мы продолжаем свой приëм пищи, не обращая никакого внимания на публику, которая столпилась на станции. Они так и ждут увидить знаменитого Финника Одэйра и его бывшую трибутку, Мерседес Родриг. Хоть моё тело Сноу и не заполучил, но поклонником от меня хоть отбавляй. И кстати не только в лице мужчин, что до сих пор является для меня неким Удивлением. ...Дааа! Я думала, что от Арейса и Байриции видела всё. Но такого ужаса я не испытывала ни разу! При види меня у них у обоих сразу глаза на мокром месте, а дальше какой-то треш. То они мази перепутают, то крема не те. Потом Байриция раз пять извиняется из-за того, что выщипала мне не тот волосок на брови. А когда они увидили, что я снова подстригла волосы, перед Играми, чтобы были чуть ниже плечь, так тут вообще начинается истерика. Когда приходит Вурция, у неё на лице возникает злая гримаса, готовая убить этих двоих на месте. Я бы ей в этом очень даже помогла. А то за эти два часа они мне слишком поднадоели, у меня уже голова по швам трещит. В итоге, Вурции приходится быстро делать за команду подготовки всю работу. Волосы зачëсывает назад специальным гелем, а потом с помощью какого-то средства добовляет на них мелких блëсток, затем в работу идут и большие. Мои волосы стали очень тяжëлыми и упругими, а концы приобрели голубоватый оттенок. Моя кожа также вся светиться изнутри серебрянными, голубыми и белыми блëсками. Мой стилист корректирует мне брови, затем рисует серебрянную длинную стрелку, а на лицо добовляет стразы. Далее в ход идут накладные ресницы и яркая красно-бардовая памада. Вурция переодевает меня в голубое облегающее платье на бретельках. Поверх него накидывает на меня прозрачную объëмную накидку с рукавами. Перед зеркалом я вижу совершенно другого человека. В память сразу врезается мой образ три года назад, на 72-ых Голодных Играх. Внешне я почти ни капельки не изменилось, а вот внутри. Я уже не та семнадцатилетняя девчонка. С ней у меня хоть и есть что-то общее, кроме внешности, но всё-же они слишком сильно отличаются. Вурция очень быстро заканчивает свою работу и на последок даëт мне шпильки. За несколько лет в светском обществе я научилась их носить, хоть и не идеально, но тоже неплохо. Да и каблук у этих туфель не большой, не более семи сантиметров. –Так, всё! Нам надо идти. А то опаздаем на Парад Трибутов. Финник уже внизу. Ты иди туда, я подойду чуть позже. Я одна спускаюсь на нижний этаж нового Тренировочного центра и почти сразу-же нахожу нашу колесницу с белыми лошадьми. А вот Финника тут Нет. Смотрю по сторонам и замечаю его у колесницы Дистрикта-12. Не долго думая, направляюсь туда. –Ну, такие банальные мелочи меня давно уже не занимают, –слышу знакомый голос ментора, подходя всё ближе к нему. Рядом с ними стоит Китнисс. Вся в чëрном платье и с похоронным макияжем. –Чем же люди расплачиваются за счастье лицезреть тебя рядом с собой? –интересуется Китнисс. –Тайнами, –слышу Финника. Я уже стою в метре от него, а слух у меня прекрасный, поэтому даже этот шёпот я с лëгкость могу уловить. –А что скажешь ты, огненная Китнисс? Есть у тебя секреты, достойные моего внимания? –Нет, я открытая книга. Кажется, люди узнают мои секреты раньше меня самой. –Думаю, что это правда, –врываюсь я в их разговор. –Мерседес Родриг, 72-е Голодные Игры, –представляюсь и протягиваю руку Китнисс. –Я помню твои Игры. –Да ну? На сколько я припоминаю тот сезон никак не отличился. –Тогда был новый Распорядитель. По мне так, он ожидал от них слишком многого. А твои Игры прославились только из-за красоты Победителя, –говорит Финник. –Как в общем и твои.., –задираюсь я. –Ну, что, Китнисс, ты рассказала секрет Финнику?! Мой тебе совет: держись от этого ловеласа подальше, а то женишок начнëт ревновать, –замечаю, что к нам подходит Пит со стилистами Дистрикта-12. –Привет, Пит, –натягиваю добродушную улыбку. А блондин отвечает взаимностью. –Ладно. Пойдëм, Мечи. Скоро начнëтся Парад, –зовëт меня Финник, а я подхожу в плотную к Китнисс, чтобы только она услышала мои слова. –Жаль, что свадьбу пришлось отменить. Я просто умирала от восторга, смотря твои свадебные платья по телевизору. Думаю, для Вас это был сильный удар, –усмехаюсь я и иду за своим бывшим менторам. У колесницы стоят наши стилисты, Лия и Вурция. Каждая из них выглядит очень уставшими, даже за десятью слоями макияжа можно разглядеть эти недовольные лица. Складывается такое чувство, что они весь день на рыбалке были, но ничего так и не поймали. А потом часа два в жару шли домой и раза три грохнулись от солнечного удара. Признаюсь, что это даже меня веселит. Да и не только меня. Мы забираемся на колесницу и почти сразу слышим музыку. Масивные двери открываются и выезжает Дистрикт-1, 2. Затем Дистрикт-3 и наша колесница трогается. На публику мы с Финником никак не реагируем. Я как и на своих Играх смотрю вперëд. Мне Нет никакого дела до спонсоров или людей, которым я нравлюсь. Каждый из них мне отвратителен. Лошади останавливаются у Президентского дворца, и на сцену выходит Сноу. Его приветственную речь я не слушаю. Единственные мои мысли сейчас о том, как можно быстрее вернуться в свою комнату на четвёртом этаже нового Тренировочного Центра. Речь нашего любимого президента заканчивается, звучит гимн, мы объезжает площадь ещё раз и возвращаемся в Тренировочный Центр. К нам сразу же подходят наши уставшие стилисты, Теория, которая уже успела как и всегда после Парада напиться в хлам, и наши ментора. Лайбри и Мэгз пытаюсь улыбаться и поддерживать нас, но можно хорошо заметить,что настроение у них не из лучших. Каждая из них понимает, что вернëтся только один и это будем не мы. Почти сразу-же мы поднимается на четвëртый этаж. Я предложила Финнику подойти к Джоанне, но мы её так и не нашли, поэтому решили вернутся на свой этаж, а потом заглянуть и к ней. –Мне нужно с тобой поговорить, –тихим голосом обращаюсь я к Одэйру, чтобы услышал только он. Даже если тут стоят прослушки и они что-то слышали, то понять тему разговора уж точно не смогут. А мы не так глупы, чтобы посчитать, что здесь Нету камер или прослушивающих устройств. –Хорошо. Я тебе напишу, где встретиться, –на ухо говорит мне мой бывший ментор, и мы расходимся каждый по своим комнатам. Почти сразу я скидываю с себя это платье. Оно хоть и не на столько ужасно, как могло бы быть, но мне хочется побыстрее избавиться от макияжа и смыть всю эту косметику. Под тëплым душем я проторчала где-то час, если не больше. А после сразу-же залезла в кровать, веки сами по себе захлопнулись, а голова перестала работать. Просыпаюсь я от стука в дверь, жду голос куратора-сопроводителя, который должен мне сообщить, что пора на ужин, но никто ничего не говорит. Я пытаюсь снова погрузиться в сон без кошмаров, но стук с каждой минуты звучит всё сильнее и настойчивее. В итоге я всё же поднимаюсь с кровати и открываю дверь. На пороге стоит безгласый. –Что тебе нужно? –спрашиваю я у немого мужчины, лет тридцати. У него чëрные выбритые почти до лысины волосы и серые глаза. От моих резких слов он сразу отпрыгнул на шаг назад, а его глаза превратились в пуговицы. Точно! Он же не может ответить, а я можно сказать, что на него накинулась. –Блин. Я спала. Что-то случилось? –я хотела извениться, но вспомнила, что здесь могут быть прослушки. А из-за того, что я отношусь с безгласым наравных, его могут наказать. Ведь он здесь можно сказать, как раб. Хотя что таить?! Им он и является. На мой вопрос безгласый лишь машет рукой, зовëт меня за собой. Я закрываю дверь и иду за ним. Дальше по коридору находятся комнаты менторов, куратора и две комнаты стилистов, которые они в основном не используют. Знаю, что стилисты почти всегда находятся в своих мастерских, где работают над нарядами для трибутов. В другой части этажа трибутам запрещено ходить, как и другим людям. Не доходя до конца коридора, мы поворачиваем налево и попадаем в очень тëмное пространство. Лишь светодиодная лента освещает нам путь. Дверей в этой части коридора почти что Нет, лишь в самом конце стоят две старые двери. Мы заходим в одну из них, в лëгкие сразу врезается противный запах сырости. Все стены серые, а маленькую комнату освещает лишь одна лампочка на потолке с отвратительным тëплым светом. В этом помещение две двухъярусных кровати и две тумбочки, сделанные из самого дешового дерева, которого я когда-либо видела. Эта комнаты чем-то напоминает мне тюремную камеру. Думаю, что даже в тюрьме лучше, чем здесь. Я уже не говорю о том, что в самом заброшенном районе Дистрикта-4 дома и то более поуютнее сделаны. –Мисс Родриг, –окликает меня мужской голос. Меня так сильно интересовала эта комната, что я не заметила за кроватями, в углу, мужчину лет сорока пяти. На нëм тëмно-синий элегантный костюм, явно дорогой. Его одежда сразу выдаëт в нëм капитолийца, хотя если бы на нëм были бы простые вещи, я никогда не сказала бы, что он из Капитолия. –Кто вы? –холодным тоном интересуюсь я. И только сейчас замечаю, что недалеко за мужчиной на табуретки сидит Финник. –Я Плутарх Хэвенсби. Проходит по меньшей мере не одна минута, прежде чем я вспоминаю инициалы на письме. –П.Х. Это Вы отправили мне то письмо? –Я очень рад, что Вы его получили. И я и вправду надеюсь, что Вы согласитись нам помочь, –я смотрю на Финника. Он продолжает сидеть и слушать мужчину. –Я согласна. Но кто Вы? Мне кажется, что я видела где-то Ваше лицо. –Он Главный Распорядитель 75-ых Голодных Игр, –отвечает на мой вопрос Финник. –Что? Это шутка? –Мисс Родриг, это не является какой-либо шуткой. Моя главная цель — вытащить Китнисс Эвердин с Арены. Все кто как-либо посвящëн в этот план уже знают свои обязанности. Главная цель твоя и Мистера Одэйра — это сохранять жизнь Китнисс и Пита, даже если это будет стоить Вам жизни. Вы должны понимать, что их нужно спасти любой ценой. –Это понятно. Но при чëм здесь Пит? –спрашивает Распорядителя Финник. –Если Китнисс является символом Революции, то почему мы должны рисковать жизнью ради парня? –Без парня Китнисс вряд-ли захочет стать нашим союзником, –я запоздало понимаю смысл сказанных мною слов. –Если парень умрëт, то уверена, что союзы с нами она заключать не будет. А если и станет, то пристрелит каждого из нас во сне, –добавляю я. –Мисс Родриг права. Мы уже поговорили с Хеймитчем Эбернети, их ментором, он в курсе нашего плана. Его цель уговорить их, что им просто необходим союз. Вы должны быть их охранниками и любым способом защитить их. Я могу на Вас расчитывать? ...Безгласый нас проводил обратно в зал, где уже шëл повтор Парада трибутов. Так как я не ужинала, то прямо с тарелкой еды сажусь на диван и смотрю телевизор. К большинству Победителям я не испытываю никакой симпатии, они мне не интересны, хотя с ними мне придëтся бороться и убить. А некоторых из них я уже знаю. Завтра будет тренировка. Главной цели там у меня Нету. Мы с Финником и так вполне хорошо подготовились перед Играми, поэтому проводить много времени в секциях с оружием просто не имеет смысла. Хотя показать всем, на что я способна, нужно. Лучше, чтобы они начали меня бояться прямо сейчас, а не видили во мне только красивую девушку, которой просто повезло остаться в живых. После просмотра передачи, я ухожу в комнату. На сколько мне известно Плутарх Хэвенсби ушëл, как и пришёл через задний вход. Он сказал, что принимал прямое участие в создании Тренировочного Центра, поэтому знает здесь все ходы. А в комнате, где живут безгласые мы встретились лишь потому, что это единственное место, где Нет прослушивающих устройств. А подкупить их было не так уж и сложно. На сколько мне известно в план посвящены Дистрикты под номером Три, Шесть, Семь, Восемь и Одиннадцать. Также всё известно Хеймитчу Эбернети, ментору Дистрикта-12. В этот план также посвящены мы с Финником. На данный момент это все люди, которые об этом знают. Возможно есть ещё, но мне хватит и этих. Все мы теперь в одном русле и должны поддерживать и помогать друг другу, делая это так, чтобы Китнисс и Пит не поняли в чëм именно дело. Задача стоит не из лëгких, но и не выполнимой её тоже нельзя назвать. Спать я ложусь достаточно поздно. Всю ночь не могу уснуть, а когда закрываю глаза сразу появляются красочные кровавые картинки. Какие-то кадры из моих 72-ых Голодных Игр, какие-то из совершенно других сезонов, которые запомнились мне больше всего. Например, обезглавленный трибут на 70-ых, потом Победа трибута 73-ых Голодных Игр и наконец осы-убийцы с прошлого года. Все мои воспоминания смешались до такой степени, что иногда у меня появляется чувство, что я была не на одной Арене, а на всех остальных тоже. И вот через несколько дней я попаду на новую Арену, где меня будут ждать новые испытания. Но на этот раз мне нельзя терять голову и самообладание. Мне нужно любым способом сделать то, что мы задымали. Ближе к двум я проваливаюсь в сон, точнее в очерëдный кошмар. Сегодня мне приснилась смерть Финника на Арене. Его на части разорвал зверь-переродок. А я за этим просто наблюдала со стороны и не могла ничего сделать. У меня не было оружия, чтобы убить его или как-нибудь защититься. Вот только я не сразу понимаю, что наблюдаю за всем этим со стороны, через экран. А на Арену попала не я, а Энни. Увидев смерть Одэйра, она начинает кричать и что-то всё время шептать самой себе, пока переродок не нападает на неё и не отгрызает голову. Далее идëт очередь других трибутов, лица которых мне ничего не говорят. Последний умерший трибут — мой брат, Алекс, который стал чертовски похож на безгласого, которого я видела сегодня. Просыпаюсь я вся в поту, а тело как и обычно всё трясëтся. Я до сих пор слышу крики Энни в своих ушах. А смерть Финника и Алекса я не забуду никогда. Сколько бы тебе не снилось кошмаров, ты никогда не сможешь к ним привыкнуть, а они никогда тебя не отпустят. Они всегда будут являться частью тебя, вплоть до самой смерти...