Цена жизни

...Вернувшись на свой этаж Тренировочного центра, я почти сразу-же ушла к себе в комнату. Проторчала там несколько часов за чтением книги, которую мне с любезность предоставил безгласый. Книга на самом деле очень скучная, про историю Панема, которую мы должны ещё со школы знать наизусть. Вскоре ко мне в комнату стучатся, и я выхожу на ужин. За столом все всборе, даже стилисты, которые готовятся к послезавтрашнему интервью. Прощание с двадцатью четырьмя Победителями, из которых только один вернëтся, как это трогательно! Но для меня это очерëдное шоу для капитолийцев, как и всё остальное, включая Голодные Игры. –Что ты показала? –интересуется Финник и заталкивает в себя ещё один кусок мяса. –Сеть сплела. Надеюсь хотя бы на семь. А ты? Увидим мы сегодня десять баллов от Финника Одейра? –Вред ли, моя дорогая. Я пытался сделать своими руками стрелу, но за десять минут у меня ничего путного не получилось. Поэтому я не удивлюсь, если там будет ноль. –Разве можно получить ноль? –Всё может случится, –говорит Лайбри. –В том числе и ноль у лица Финника, –грозно бросает мой ментор и продолжает свой приëм пищи. Через полчаса мы все проходим в гостиную. Прихватив с собой бокал вина, я плюхаюсь на диван, и перед нами появился Цезарь Фликерман, как и обычно во всей своей красе. Как и всегда рассказ об Индивидуальной аттестации, а затем лица трибутов и баллы. Как я и думала Дистрикт-1 и 2 набрали десять баллов, лишь Кашмира получила девятку. Дистрикт-3, Бити семь, а Вайрес пять. –Дистрикт-4. Мерседес, –начинает Цезарь, затем маленькая пауза и. –Одиннадцать. Финник. Десять. На моëм лице застывает удивление, как и на лицах остальных. –Что? Понятие не имею, что они там выпили, чтобы поставить мне одиннадцать. Вы лучше на Финника посмотрите! А то нашëлся тут. Явно не лук со стрелами делал, а что-то другое, раз десятку получил, –грубым тоном говорю и продолжаю смотреть на других трибутов, не замечая пристальных взглядов в свою сторону. Но их удивление продлилось не долго. Когда на экране появилась Китнисс Эвердин, почти у всех случился сердечный удар. В том числе и у меня. А женишок добил и сразил всех — это уж точно. –Двенадцать! Двенадцать? Я смотрю на Одэйра и вижу на его лице не меньшее удивление. Он смотрит на меня и его бирюзовые глаза говорят только одно — непонимание. Про мои одиннадцать баллов все хором забыли и начались буйные обсуждения трибутов Двенадцатого с двенадцатью баллами у обоих. Первые в истории! Первые в истории Голодных Игр трибуты, получившие столь высокий балл. –Пойдём, –зовëт меня мой бывший ментор, и мы уходим в его комнату. –Что, блин, это было? –ору я. –Я сам не знаю. Такое чувство, что Распорядители хотят сделать их главными мешенями. –Они новички. Мы уже были знакомы почти со всеми Победителями, когда отправились сюда. А они. Они Нет. –Теперь на Арене они будут, как новый кусок мяса. У Дистрикта-1 и 2 они главные мешени, а значит мала вероятность, что они хотя бы бойню у Рога Изобилия переживут.. Твои одиннадцать ничто с их двенадцатью, –добавляет Финник. –Ах, да! Скажите, пожалуйста, каким чудом Вы получили десятку, хотя только час назад говорили, что получите ноль?! Ммм?! –фирменная улыбка так и светиться на его лице, аж ударить хочется. –Понятие не имею. Думаю, это останется секретов на веки вечные, –издевается напарник. –Ну, ладно. Не хочешь, не говори. Я тебе на Арене отомщу, – направляясь к двери, произношу я. –Хорошо. Буду этого ждать с нетерпением, –Хлопок двери. Я прохожу в свою комнату и сижу там вплоть до вечера следующего дня. Сегодня день подготовки к интервью, но сейчас для нас это не имеет значение. Ходить на каблуках? Умею. Сидеть прямо и соблюдать хотя-бы капельку приличие? Так уж и быть, и это сделаю. Могу ли я завтра сказать что-то лишнее? Вряд-ли. Главными звëздами завтра в любом случае будут трибуты из Двенадцатого, поэтому париться на счëт завтрашнего дня — это последнее, что я должна делать. Почти весь день я проторчала в кровати. Сначала просто лежала с закрытыми глазами, потом пыталась заснуть, но из этого ничего не получилось. Как только я погружалась в сон, так перед глазами сразу появлялись кадры из прошлых Игр. Я знала, что иду на Арену сама, добровольно. Но готова ли я на самом деле столкнуться со всем, что меня там ждëт? Ответ прост: Нет. К этому никогда нельзя быть готовой. Я даже не уверена, что смогу выжить у Рога Изобилия, а мне ещё как-то нужно сохранить жизнь Китнисс и Питу. Не могу сказать, что отношусь к ним плохо или хорошо. Я с наибольшей вероятность знаю, что они притворяются и никакой любовью там и не пахнет, но всё же. Если бы не они, то не было бы бунтов и мятежей. Мы бы не увидели то, что видим сейчас, а значит у людей так и не появилась мысль, что всё это можно изменить. И за это я благодарна трибутам Двенадцатого. Финнику всё же удаëтся вытащить меня из кровати, ближе к десяти вечера. Сейчас на нашем этаже почти никого Нет, кроме менторов, но они все уже давно разошлись по своим комнатам, поэтому в столовой и гостиной мы одни. –Что будешь пить? Что-то успокаивающее? Или же покрепче? –Ого. Сегодня ты будешь моим слугой? –Нет. Просто я переживаю, –мой бывший ментор моментально становиться серьёзным. Очень мало моментов, когда я вижу его таким. –Ты весь день проторчала в кровати, даже ни разу не вышла к нам. Подумал, что тебя нужно вытащить из крепких объятий твоих мыслей. –Спасибо, –я лишь сильнее закутываюсь в одеяло. –Наверное, мне нужно что-то успокаивающее. –Один момент. Финник попросил безгласых принести мне и ему горячий шоколад и булочки. А затем мы перешли в зал. За окнами светят миллион фонарей, а люди как и всегда куда-то спешат или же развлекаются. У нас в Дистрикте такое уж точно не увидишь. Люди замолкают ближе к восьми, а в десять свет в домах уже не горит. Тут совершенно по-другому. –Знаешь, –начинаю я. –Такого момента у меня может никогда заново не произойти.. Лишь сегодня я осознала, что не готова к Арене. Не готова встретиться лицом к лицу со смертью. Не готова убивать. Не готова к выходкам Распорядителей. Я ни к чему не готова... Когда закончились 72-е Голодные Игры, –после минутного молчания продолжаю я. –Я как-будто сломалась. Да, я радовалась жизни и неплохо проводила время в кругу семью и рядом со всеми Вами. Но у меня как-будто что-то отняли. Во мне образовалась пустота, и я понятие не имею, как её заполнить. Она поедает меня изнутри, и из-за этого мне очень плохо. –Я знаю. Я тебя понимаю. Если я могу быть весëлым или заигрывать с кем-то — это не значит, что со мной не происходят тех вещей, которые тревожат тебя, –объясняет Финник. Наверняка увидил удивление и не доверие на моëм лице. –Меня тоже мучают кошмары, почти каждую ночь. Меня не радуют сливки общества и все те люди, которые там находятся. Мои руки в крови, и её никогда не смыть. Воспоминания никуда не уйдут, а каждая следующая ночь, как место пыток.. Это всё высасывает из тебя все силы, не оставляя ничего, –по моему телу проходят мурашки, а к глазам начали поступать слëзы. –Как ты с этим справляешься? Иногда кажется, что с тобой не происходит всего этого. Ты ведëшь себя непринуждённо и как-будто рад жизни. Так, как ты с этим справляешься? –Никак. За десять лет я не научился с этим как-то справляться. Единственное, что ты можешь сделать.. –притвориться, что с тобой всё нормально, –договариваю я. –Именно. Нужно просто смириться, а перед всеми делать вид, что с тобой всё хорошо.. То, что с каждым из нас произошло на Играх, никуда не денется. Мы никогда это не забудем, а кошмары не прекратятся. За десять лет не прекратились, значит и потом не исчезнуть. Каждому из нас нужно научиться как-то жить с этим, не избегая прошлого. –Почему нас не могут научить справляться с этим? Я бы с удовольствием походила бы на такие уроки. –И я. Так мы просидели где-то до двенадцати. Просто молчали, смотрели в окно, наблюдая за шумным Капитолием, и пили горячий шоколад. На душе было и хорошо, и паршиво одновременно. А ночь прошла ужасно. Около двух раз просыпалась в поту из-за кошмаров, а к семи утра за мной прошли Арейс и Байриция. На этот раз они работают в абсолютной тишине, что очень удивляет. До этого никогда не видела их такими немногословными. Лишь фразы: подай; подними подбородок; так не пойдëт — слетают с их уст. По началу эта тишина даже мне нравится, но не долго. Со временем их молчание лишь начинает нагнетать, а ближе к обеду я замечаю глаза Байриции полные слëз. Ей хватило лишь одного взгляда Арейса, чтобы понять, что нужно успокоиться. И всю оставшуюся работу они доделали довольно быстро, не проронив больше не слезинки. К концу работу в комнату заходит Вурция, но не одна. Рядом с ней идëт Шерон. При види его, сердце начинает биться быстрее, а на лице появляется улыбка. Он ни капельки не изменился. Всё такие-же обычные чëрные штаны и длинная туника, покрытая на этот раз блëсками с голубым подтоном, на ногах как и всегда огромные ботинки. Его волосы не изменились такие же пепельные, как и при последней нашей встрече, так и три года назад. А серые глаза излучают добро и спокойствие. Именно это мне сейчас и нужно. При виде его, я сразу хочу его обнять и поделиться с ним, как мне сейчас плохо. Да мне и делиться не придётся, он и так всё поймëт. Всегда понимал. Именно он сейчас мне нужен. Не Вурция, брат, ментор, Финник или же Уилл, мне нужен Шерон. Его дружеские наставления, которые придают мне сил, а также его слова, чтобы я всегда была сама собой и делала то, что и задумала. Мне не хватало его. Очень сильно. Лишь когда Арейс и Байриция заканчивают свою работу, я наконец обнимаю своего друга. Самого настоящего друга. –Мне тебя не хватало, –это первые слова, слетевшие с моих уст. В его объятиях мне становиться намного спокойнее, такого я не чувствовала уже давно. Сейчас Шерон — моя спасательная подушка, подарившая мне спокойствие и надежду. Самую настоящую надежду. Не ту надежду, что скоро всё закончиться и будет мир без Голодных Игр. Нет. Он дал мне надежду, что я найду силы дальше жить. Он дал мне спокойствие продолжать своё дело и не останавливаться. Это сделал он. Так мы стоим несколько минут. Шерон гладит меня по голове и говорит, что тоже рад меня видеть. А у меня уже начинают слезиться глаза. –Эй! Ты, что плачешь? Нельзя. Сегодня ты должна предстать перед Капитолием во всей красе. Пусть они знают, кого теряют, –на моëм лице сразу появляется улыбка, а Шерон начинает свою работу. Пока мы обнимались, я не заметила, как из комнаты ушла команда подготовки и Вурция, оставившая на крючке чëрный чехол. –Как ты себя чувствуешь? –интересуется он, продолжаю колдовать над моими волосами. –Сейчас намного лучше. Если бы ты увидел меня вчера, то пришёл бы в ужас. Даже не представляю, как бы закончился этот вечер, не появись ты сейчас здесь. –Мне ночью позвонил Финник, –начинает Шерон. –Сказал, что тебе очень плохо. Я договорился с Вурцией и оказался здесь. Я рад, что помог тебе хоть чем-то, хотя ничего по логике не сделал, лишь оказался сейчас тут. –Не правда.. Миротворцы не дали мне попрощаться с семьёй. Я не сказала им в последний раз, как сильно их люблю. Пыталась написать письмо, но ничего путного не вышло... Начиная со дня тренировки, каждый день меня как-будто по-живому резали ножом. Мне было очень плохо... А сейчас появился ты. Не думала, что у меня появится такой подарок, увидеть тебя снова. Ты всегда меня поддерживаешь и успокаиваешь, одни только объятия чего стоят. С тобой мне всегда хороша...как с семьëй, –добавляю я и замечаю на лице Шерона улыбку. Потом он начинает расспросы про мою семью, Жатву и про последние дни, которые я провела в Капитолии. Он спрашивает абсолютно всё. Я даже не замечаю, как проходит полтора часа, и он уже заканчивает свою работу. Вскоре приходит Вурция и смотрит на результат работы Шерона. Вижу одобрение и благодарность на её лице. Затем она открывает чëрный чехол и я вижу тëмно-синий ткань. Всё моë платье тëмно-синего цвета лишь с мелкими частицами голубых блëсток. –Вау, –единственное, что я могу сказать. –Эти лишь первая его часть, –улыбается Вурция. Она помогает мне надеть длинное, до пола, платье. Оно без рукавов или бретелек, из-за этого мой шрам на ключице хорошо виден. Платье подчëркивает изгибы моей фигуры, добавляя женственности. Даже интересно, какую-такую вторую часть сделала мой стилист? Ответа на этот вопрос мне пришлось ждать не долго. Шерон открывает другой чехол, висевший за первым. Именно поэтому я его и не заметила. Я вижу прозрачную ткань с чуть синеватым оттенком. Сначала я не понимаю, что это. Но потом, когда Шерон подходит ко мне и застëгивает вторую часть платья мне на шеи, я вижу, что это рукава. Они очень длинные, доходят до самого пола и при этом подчёркивают мои плечи. Думаю, что это одно из самых лучших творений, которое я когда-либо видела от своих стилистов. Меня подводят к зеркалу, и я вижу себя. Передо мной не стоит незнакомая девушка, это я. С тëмно-синими стрелками, длинными ресницами, длинными прямыми волосами и яркими губами. Весь макияж отображает меня внутреннюю и при этом делает меня неотразимой. Именно такой я и должна предстать перед всем Капитолием. Сильной и красивой, чтобы они сразу поняли, с кем именно им придётся попрощаться. Мы все уже стоим у лифта. Финника одели в белую рубашку и темно-синии довольно странной формы штаны, а на ногах коричневые армейские ботинки. Даа! С моим платьем он уж точно не сравнится. –Знаешь, ты чем-то мне напоминаешь капитолийку. –А ты мне раба на галерах, –ну, и конечно я вижу его фирменную улыбку. –Да, ну? У нашей принцессы появилось хорошее настроение, и она даже улыбаеться? Неужели случился конец света? Благодаря кому Мечи наконец пришла в себя? Ах, да! Вспомнил! Это же я вчера ночью позвонил Шерону и просто умолял его приехать. И такое я слышу спасибо? Я конечно знал, что ты неблагодарное, но до такой степени, –ну, начинается. –Так! Всё. Хватит. Не будь таким душным, а то благодарность и вправду не получишь... А так на самом деле Спасибо. Я благодарна, что ты позвал Шерона. Мы с Финником спускаемся за кулисы, где уже стоят остальные трибуты. К нам сразу подходит Джоанна. –Ты даже не представляешь, как меня бесит твой стилист! –рычит сразу она. –Почему это? –Ты вообще видела себя в зеркало? Видела? А теперь посмотри на меня, –Джоанна одета в платье напоминающее её Дистрикт. Не думала, что и для интервью это обязательно. Но выглядит она уж точно не лучше, чем я. –Я бы за твоего стилиста, или за стилиста Китнисс, любого бы убила. –Не волнуйся. Скоро тебе представится такая возможность, –говорит Финник. Мы все замечаем, как на лифте спускаются трибуты Дистрикта-12. Оба одеты во всё белое, а на Китнисс вообще свадебное платье. У меня аж мурашки проходят, когда я вспоминаю, что у них, как и у всех нас, руки по уши в крови. А белый с красным выглядит по-особому отвратительно. –Только не говори, что это была идея Цинны? –спрашивает у Китнисс Финник. –Ему не оставили выбора. Так решил президент. –Ну, и козлина, –не успеваю я подумать, как из моего рта уже летят эти слова. Следующая комментировать вызвалась Кашмира, явно недовольная таким красивейшим платьем. –Ну, и видок у тебя! –бросает она. Просто потому, что позавидовала. Это ведь не её одели в свадебное платье. Джоанна так вообще подошла вплотную к Китнисс и поправила ожерель, говоря: –Заставь его заплатить за это, да? –Китнисс кивает. Вскоре мы все поднимается на сцену и занимаем свои места. Первая отправляется Кашмара. И только сейчас я понимаю, что Победители решили сделать всё, чтобы отменить Игры. А у меня даже и мысли такой не возникло. Первая начинает Кашмира. Как только начинается интервью, так на её глазах сразу появляются слëзы. А причина её слëз конечно-же то, что она думает о всех капитолийских зрителей, которым придётся расстаться с каждым из нас. Слелующий идеи её брат, Блеск. Он всё интервью благодарит Капитолий и зрителей за их доброту к нему и к его сестра. Дистрикт-2 решили отличился. Брут и Энорабия просто вернулись на шоу и готовы бороться до последнее, несмотря ни на что. Дистрикт-3. Вайресс почти не отвечала на вопросы, а если и говорила, то это были лишь обрывки предложений. Не успевает она договорить, как справа от меня вижу Бити, готовый помочь своей землячке сказать предложение до конца. Но Литье тоже в стороне не остался. Он начинает осведомлять публику, законна ли Квартальная бойня и проводилась ли какая-нибудь юридическая экспертиза по данному поводу?! Цезарь, аж на мгновенье замешкался. Затем вызывают меня. Я поднимаюсь на сцену. –Мерседес! Наша последняя встреча происходила три года назад. И знаешь, что я скажу? Ты осталась всё такой же потрясающей. –Надеюсь, что ты уже скучаешь по мне, –шучу я. –Ахаха. Так оно и есть. Думаю, что зрители тоже очень хотели тебя увидеть, так ведь? –публика в зале взрывается овациями в подтвержении слов Цезаря. –Но скажи же нам, Мерседес, что ты здесь делаешь? –Я попала сюда, как и ты Цезарь — стала добровольцем. –Скажешь нам почему или же Нет? –в обычной быстрой манере спрашивает ведущей. –Думаю, что Вам лучше не знать. –Хо-ро-шо. Мерседес, скажи же нам, чего ты ждëшь от Квартальной бойни? Один вопрос. Цезарь задал всего один вопрос, а я уже полна гнева на весь Капитолий. Чувствую, как дыхание учащается, а лицо стало серьёзным. Смотрю в сторону зрителей и замечаю сидящего около Вурции Шерона. Одними губами он шепчет мне что-то по типу: Сделай то, что должна. –Знаешь, Цезарь, я ничего не жду от бойни, –начинаю я. –Я как и большинство Победителей, стоящих здесь, просто хочу отправится домой. Скорее это мы должны задать Вам этот вопрос. Что же Вы ждëте от Квартальной бойни? Если Ваш ответ — шоу, –мой голос становится холодным и ядовитым, из него так и плещет ненависть. –Тогда давайте запишем на следующей карточке бойни, чтобы жители Капитолия отправились на Арену. Думаю, что жители Дистриктов, как и Победители смотрели бы с неким удовольствие на такое шоу. В зале полная тишина, а Цезарь как-будто язык проглатил. Проходит не менее тридцати секунд, прежде чем он говорит, что наше интервью подходит к концу. Следующим на сцену идёт Финник, решившим прочитать "любовное послание" Энни. Ну, конечно капитолийки будут думать, что оно посвящается им, но Нет. Он написал это Энни, а не кому-то другому. Но дам в зале уже не остановить, человек сто, а может и больше, уже лежат без сознания. А все остальные интервью проходят лично для меня как-то скомканно. Когда наступает очередь Джоанна, то тут начинается что-то интересное. А заканчивается всё на том, что она послала всех создателей правил этой Квартальной бойни. Затем Сидер рассуждает над тем, какой же наш президент всемогущий. А всемогущей может отменить правила Квартальной бойни. Ту же пластинку подхватывает и Рубака. На сцену выходит Китнисс в своëм свадебном платье. Зрители верещат, ликуют и аплодируют. Не могут остановится ни на минуту от такого творения. Далее идёт разговор о свадьбе и о платье, и Китнисс опять кружится. Всё платье покрывается огнëм, затем и дымом от него. И перед нами появляется сойка-пересмешница. Сойка-пересмешница — знак Революции. Если в Капитолии могут посмотреть на это как-то по другому, то в Дистрикте это посчитают за знак. Наверняка сегодня ночью где-то будет мятеж, и это будет совершенно не удивительно. Зрители взрываются овация вплоть до того момента, когда Китнисс возвращается на своё место. Следующий идёт Пит в белом костюме жениха. Первая половина интервью проходит неплохо. Цезарь и Пит общаются как старые друзья. Трибут рассказывает о том, что они с Китнисс уже поженились. Потом речь заходит о счастье, а в конце Пит выпаливает, что у них будет ребёнок. Никогда не видела такого ажиотажа от публики. Каждый человек, сидящий здесь, кричит, что Игры нужно отменить. Даже самые преданные Капитолию люди обвиняют Распорядителей в варварстве и жестокости. Каждый сидящий здесь кричит и возмущается. Нету ни одно человека, который бы не протестовал против Квартальной бойни. Пит возвращается на своё место, и тут Финник мне протягивает руку. Я протягиваю руку Бити, который сразу её берëт. Все мы образовали неразрывную цепь единства, впервые со времени Тëмных Времëн. Телевизоры один за другим выключается, но уже поздно. Все находящиеся здесь и за другой стороны экрана видели это. Каждый знает, что Победители начали своё собственное Восстание. Мы с Финником почти сразу-же возращается на свой этаж. Вскоре к нам приходит Лайбри и Мэгз. –Всех остальных отправили домой. На улице сейчас ещё тот бедлам, –говорит Лайбри. –Попрощаешься вместо нас с Теорией. И с командами подготовки тоже, –просит её Финник. –Конечно. Люди требует отмены Игр, но этого не произойдёт. Мы все это понимаем. Президент ни за что на свете не отменит бойню. –Значит, нам надо уже прощаться, –говорю я и обнимаю Лайбри и Мэгз. Повтор интервью отменили, а на улице намного шумнее, чем обычно. Мы все понимаем, что завтра отправимся на Арену, но люди всё равно пытаются этому помешать. Это наверное первый раз, когда я благодарна жителям Капитолия. Через час, когда я уже сняла платье и умылась, выхожу в гостинную. Там как-будто они старые друзья сидит Хеймитч и Финник. –Какие люди? –замечаю я. –Ладно, пойду я, –встаёт ментор Двеннадцатого с дивана. –Надеюсь, что ты не убьёшь моих трибутов во время союзе, –обращается Эбернети. –Смотря на поведение твоих ребят, –Хеймитч лишь улыбает и уходит. –Что он тут делал? –интересуюсь я у Финника и только сейчас замечаю коробку в его руках. –Что это? Финник открывает коробку, и в ней я замечаю золотой браслет. –Хеймитч сказал, что так Китнисс будет нам больше доверять... Ты, что не спишь? –спрашивает Одэйр. –Вряд ли я сегодня засну. Как наверное и ты. Так ведь? ...Вскоре я возвращаюсь в свои аппартаменты. Ложусь на кровать, а люди за окнами всё не умолкают, вплоть до самого утра. Поспать мне, как я и думала, не удалось. Всё время перед глазами были родители и семья в Четвёртом, потом я вспомнила всех из Деревни Победителей. Всю ночь я думала о людях, которых возможно никогда больше не увижу. У меня не было слëз, наоборот. Я как-будто прощалась с каждым из них, оставляя их в прошлом и желая им счастья...