Теперь я вижу, Что для меня важнее всего. Это ясно, как белый день: Места, где я побывала, Люди, которых я видела, Планы, которые я строила - Всё это начинает блекнуть, Золотом покрывается солнце... Я думала, что состарюсь, Но этому не суждено случиться...
Лили сидит в гостиной факультета, время давно перевалило за полночь, но некоторые младшекурсники всё ещё не спят, играя за соседним диваном в плюй-камни. Мальчишки совершенно не обращают внимание на Поттер и последнюю это более чем устраивает. Языки пламени от камина бликами играют на лице и волосах девушки, искажённое огненным светом хмурое лицо неотрывно смотрит на строчки из книги: «Неизвестно, кем и когда был выведен ликорис, но своё начало он берёт из Китая, а после стремительно начинает распространяться на территории Японии и Кореи. Несмотря на удивительную красоту данного цветка, волшебники как в прошлое, так и в настоящее время воспринимают его в негативном аспекте. В Японии получить в подарок букет из ликориса считается признаком ненависти и желания смерти. Жители Китая уверены, что если принести цветы в дом, то у владельца может случиться несчастье или сгореть жилье, огонь же будем сродни Адскому пламени. Около двухсот лет назад ликорису нашли применение: его высушенные и перемолотые лепестки стали использовать в качестве главного ингредиента в приготовлении яда под названием Амараллис, который на данный момент особо распространён на родине данного растения. Противоядия от Амараллиса не существует. В Магической Британии ликорис получил альтернативное название – паучья лилия».«Азиатские противоядия», Либациус Бораго
Лили до безумия смешно, ведь эти отвратительные цветы и вправду словно паутина уже успели оплести все её внутренние органы. Уже вторую неделю Поттер чувствует невыносимое давление на грудную клетку, ей кажется, будто все клетки её организма вибрируют от постоянного напряжения, тело невыносимо ломит в каждодневной лихорадке. А ночью, когда дыхание соседок по комнате выравнивается, голову начинают заполнять разного рода мысли, и тогда тошнота, которую Лили старается заглушить днём, накрывает с новой силой. За считанные секунды Поттер достигает уборной и даже успевает плотно закрыть дверь до того, как её начинает выворачивать наизнанку. Уже после, сидя на холодном кафельном полу, Лили продолжает чувствовать спазмы в животе, голова от нехватки кислорода кружится, и сил встать и дойти до кровати совершенно не остаётся. Поттер может просидеть так до самого рассвета, чтобы потом, наконец, подняться на ноги, ополоснуть лицо водой и скрыться из спальни до пробуждения девочек. Лили в очередной раз опускает глаза на страницы. Почему именно ликорис, как вообще болезнь выбирает, какими цветами ей отравлять организм? Лили усмехается, ну правда - болезнь выбирает – что за глупость. Но этот вопрос действительно её волнует, так сильно, что она уже несколько дней ломает над ним голову. После памятного разговора профессор ни разу не показала вид, что знает гораздо больше, чем кто бы то ни был. Лили время от времени ловит на себе пристальный взгляд женщины, расшифровать его значение Поттер не может, а потому в ответ посылает лишь вымученный оскал. Кроваво-красные, они так сильно контрастировали с его бледной кожей и светлыми волосами. Лили надрывно смеётся, ещё секунда и смех переходит в кашель, двое гриффиндорцев оборачиваются на Лили, но тут же возвращаются к своей игре. Тайна, которой Маргарет Фоули поделилась, бережно хранится в воспоминаниях девушки. Несмотря на злость, что она демонстрирует профессору, Лили по-настоящему сочувствует женщине, но глупость, с которой та уверяла её изменить исход, раздражает Поттер. Ханахаки – неизлечимая болезнь. Ни магией, ни зельями от неё не избавиться, и профессор Фоули эта должна знать, можно лишь аккуратно день за днём срезать бутоны, распускающиеся в организме, делая некую отсрочку своей смерти. В прочитанном в очередном фолианте методе не было упомянуто, что такие действия невыносимо болезненны. Когда Лили применила заклинание в первый раз, то подумала, что она и в правду умрёт раньше положенного. Кровь с густыми ошмётками выходила изо рта, бутоны разрывали стенки горла, Лили не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Тогда она решила, что неправильно применила заклинание, те пятнадцать минут были самые долгие в её жизни; срезанные магией, цветы выходили наружу и ранили и без того истерзанное тело. В последующие разы лучше не становилось и Лили поняла, что эффект от заклинания такой и должен быть, хочешь продлить себе жизнь – страдай ещё больше. И Лили страдала: днём, прячась от друзей и брата, вечером, закрывшись в туалетной комнате Плаксы Миртл и выкорчёвывая злосчастные цветы и ночью, пытаясь остановить рой мыслей и не потерять сознание посреди уборной. Пусть смирение и настигло Лили уже давно, но умирать всё равно не хотелось, не так Поттер представляла своё будущее. Плед, укрывавший до этого ноги, вместе с книгой упали на пол, Лили открыла глаза. Кажется, она заснула, впервые за столько дней. Остановив взгляд на всё еще играющих младшекурсниках, Поттер поняла, что возвращаться в спальную комнату она не будет, ни сегодня, ни завтра, ни, наверное, и в последующие дни.❈ ❈ ❈
Альбус насильно отвёл Лили в Больничное крыло, сопротивление хоть и было оказано, но слишком уж жалкое, чтобы остановить парня. Альбус стоял чуть в стороне, наблюдая за тем, как мадам Дэвис осматривает сидящую на больничной койке сестру. Лили пустым взглядом смотрит в окно и вяло отвечает на вопросы, не добившись внятного ответа, целительница готовится накладывать диагностические чары. Альбус замечает перемену в лице сестры и через несколько секунд Лили, хватаясь за горло, начинает выплёвывать кровавые лепестки, сопровождая это хриплым кашлем. Приступ проходит также резко, как и начался, мадам Дэвис что-то кричит и, кажется, махает руками, пытаясь привлечь внимание Лили, но та неотрывно смотрит на Альбуса, губы чуть подрагивают, а во взгляде девушки Поттер видит лишь боль и сожаление.❈ ❈ ❈
Лили сидит в кабинете директора уже больше часа, в соседнем кресле расположился Альбус, он время от времени бросает взгляд на сестру, Лили видит это боковым зрением, но игнорирует. Макгонагалл же ходит из стороны в сторону, спина у неё неестественно выпрямлена, руки сложены за спиной. После вызова директора в Больничное Крыло и разговора наедине с целительницей, женщина ни разу не проронила слова, лишь кивнула Поттерам, чтобы они следовали за ней, а там, уже в кабинете, так же молча написала письмо и отправила его совой. Ни вопросов, ни ответов. Лили блуждает взглядом по кабинету, намеренно игнорируя портреты предыдущих директоров, те же тихо перешёптываются, Лили не может до конца разобрать о чём они говорят, единственное, что она улавливает – речь идёт о ней. И да, Поттер ошиблась, кроме неё и профессора Фоули о болезни знали и другие. Пусть давно умершие, но они наблюдали за Лили каждый со своей картины, безмолвно следили за тем, как она скрывалась в коридорах от учеников, глуша очередной не вовремя начавшийся приступ. Камин вспыхивает зелёным пламенем, старшие Поттеры выходят друг за другом и замирают через несколько шагов. Лили медленно поворачивает голову в их сторону и губы растягиваются в улыбке: она и в правду рада видеть родителей, пусть и при таких обстоятельствах. Джинни Поттер отмирает первой: – Лили… – в голосе отчаяние, – Лили… О, Мерлин! – женщина всхлипывает. Гарри Поттер опускается на колени у ног дочери и берет её ладони в свои. Руки у Лили безумно холодные, а кожица на них настолько тонкая, что каждая выпирающая косточка отпечатывается у Гарри в голове, он слегка сжимает пальцы девушки, лишь бы ей не навредить, ощущение, будто мужчина держит в руках заледеневшие в инее ветки. Лили замирает, улыбка сползает с её лица, Джинни всхлипывает, и девушка переводит взгляд на мать. Ни она, ни отец не заслужили такого. Лили в первый раз за всё время по-настоящему задумывается о том, что ждёт её родителей, Альбуса и Джеймса, Розу, Хьюго и остальных. Лили с ужасом осознаёт, как мало времени она провела с родными ей людьми, сколько всего она для них не успела сделать. Все эти три месяца Лили думала лишь о себе, жалела лишь себя и... Винила лишь себя. Но разве она хоть в чём-то виновата? Почему её семья должна страдать из-за такого! Это несправедливо, это ужасно несправедливо! – Я не понимаю, что происходит! Что с Лили? Мне хоть кто-нибудь объяснит? – Альбус вскакивает. Молчание сестры, реакция родителей, всё это не даёт никаких ответов. От смотрит на мать, на отца и, наконец, упирается взглядом в Лили. – Лили, что произошло в Больничном Крыле? Это что-то серьёзное? Я ведь... Почему ты ничего мне не рассказала! – Потому что в этом не было смысла, – голос сиплый, в левом уголке рта скопилась кровь и Гарри, потянувшись, нежно стирает её пальцем. Всего несколько слов дочери, но Гарри Поттер вдруг сразу всё понимает, он сжимает губы и качает головой. – Кто бы это ни был, он не полюбит тебя в ответ, верно? – ответ мужчине и не нужен, он смотрит на дочь, продолжая поглаживать её ледяные руки и безмолвно поддерживая, готовый принять всю боль на себя, и Лили, не выдерживая, прижимается к отцу, тихий плач разносится по кабинету. Магконагалл отворачивается, Джинни Поттер бросается к Лили и падает на колени рядом с мужем, она целует лицо девушки, водит руками по её бледной коже, вторя плачу дочери. Альбус же с ужасом смотрит на семью, до сих пор не понимая, что происходит, но чувствуя – случилось что-то неизбежное, то, что он мог заметить намного раньше, но изменить был не в силах. Альбус сжимает голову руками, он делает несколько шагов назад и упирается в стену, медленно оседая на пол. Альбуса потряхивает, слёзы беззвучно скатываются по щекам. – Нет ничего прекраснее любви и нет ничего хуже её невзаимности, – Альбус Дамболдор смотрит с печалью, остальные портреты молчат.