Проснуться

Будильник надрывался уже который заход подряд, когда Андрей с неохотой разлепил глаза. На язык безапелляционно ложилась нарастившая крылья фраза из Вия: «Поднимите мне веки», а ещё крепкое словцо. Потому как при всем уважении к творчеству Николая Васильевича, не раз служившего источником для вдохновения, после вчерашнего грубого нарушения самопровозглашенного ЗОЖного режима одних цитат из классического произведения было недостаточно. В дверь номера бешено затарабанили, отчего болезненно поморщился Князь, у которого и без того разрывалась голова, словно по ней все-таки прокатился здоровенный такой булыжник… Ну или вчера он пил какой-то неправильный ром. А ведь это последнее дело даже для барыг подделывать сей «пиратский напиток»! С другой стороны, может и всё в порядке было с ромом, а это он… то бишь дядя Андрей постарел, и организм уже не выдерживает подобных издевательств, как в юности. Князев невесело хмыкнул, и, догадываясь о причинах столь бесцеремонного стука, вырубил-таки вовсю голосящую Бузову. Скажите, а хер ли?! Ну дык, будильники для того и нужны, чтоб их ненавидеть… а ещё вскакивать опрометью и бежать навстречу новым свершениям. А потуги Оленьки в музыки, как нельзя лучше помогали оторвать удобно устроившуюся пятую точку с постели. И в самом деле за дверью тут же затихли, а удаляющийся топот множества шагов свидетельствовал о том, что попсу здесь все-таки не жалуют. Андрей одобрительно хмыкнул и, привыкая к блаженной (после Бузовой-то!) тишине, постарался собрать улепетывающие от него врассыпную мысли. Вчера он надрался — это факт. Повод был хорош — это тоже факт, а вот, что за упоротая дичь ему в который раз приснилась… И снова бинго, точнее факт! Хотя Князю на ум шло несколько иное слово, почти омограф, только без буквы «т»… Ну вот дурная голова дурная! Вспомнила ну совершенно лишний сейчас да и вообще по жизни факт, всплывший, видимо, от того насилия над извилинами, которое он называл помощью Алиске с домашкой. Нет… Тут Андрей улыбнулся. У него совсем даже неплохая жизнь. Дочки красавицы, жена любому на зависть… группа вот своя, где он может реализовать все свои хотелки, пыхтелки и вопилки без воя на болоте и драки… Сердце болезненно кольнуло, пред глазами снова, как наяву встало злое и немного обиженное лицо Михи. Хотя «немного» тут, пожалуй, лишнее… Князь стиснул зубы, ощущая, как ускоряется пульсация головной боли. И дело было тут не во вчерашней пьянке, совсем не в ней. Горшок не переставал быть его персональным головняком даже после стольких лет… Всегда, епта! Он раздраженно выдохнул. Что проку в бессмысленных сожалениях?! А в куда более бестолковых, окончательно запутывающих снах, что только лишний раз бередят сочащуюся рану?! Миха ведь обижался, что он больше не пишет на его мелодии, как раньше. А как иначе?! И что править? Где сшивать? Если Горшка упрямо несло для одного его ведомые дали, прямо гнало его туда, он и Андрея за собой тянул, а ему всё это было чуждо. Распятая анархия вместо воздевшего руки в попытки обнять и принести утешения шута, постановка чужой жестокой истории вместо старой доброй, пусть и тоже жутковатой сказки… Он устал, смертельно устал, задвигать себя и свои интересы. А Миха, словно ослеп, и не видел, не желал принимать, что Князь не исписался и не вредничает, а просто не может больше тянуть его из колодца. В одиночку. Андрею абсолютно не на что жаловаться… Эти десять лет он свободный творец, может, позволить себе не рубиться больше за чертовы понятия, которые и не его-то были! Панк не панк… А если сковывать себя этим, то разве это не ограничение свободы?! Да, сказочник, и чё?! Ему совершенно не на что попенять… Ну разве что на разного рода троллей в интернете, или других обитателей болот или же холодных морей… Но их он либо знатно и тонко (так что ни одно парнокопытное и носа не подточит!) пропесочит в песнях, либо же изобразит в смешном и уродливом облике в своей 3Д графике… Князь и жаловаться то не привык. Пусть ноют другие. А он отряхнется, выведет на лицо улыбку и дальше пойдет дарить тепло и свет. Потому что может. Потому что сильный. И потому что это удел настоящего шута. И всё-таки порой, вот после таких слов накрывает так, что и вздохнуть-то тяжко. Ему абсолютно не на что жаловаться. Всё сложилось так, как сложилось. И он свою жизнь отстроил. По камешку почти. Есть чем гордиться, но Андрей не будет… А, как журналисты прямо спросят, долго промается и выдаст такой вымученный, но абсолютно честный ответ. Больше всего он гордится в своей жизни Королем и шутом. И не потому что в сольный проект было вложено меньше души или он не любит своё дело, вовсе нет! Просто… Король и шут — это молодость. Это Миха. Это, б…ть, их симбиоз! Ничего подобного больше не повторится. И пока тот ещё был жив, можно было надеяться, что Горшок поостынет и тогда они запишутся… снова, как в старой сказке. В конце концов, записались же не давно System of a Down! Но нет… А ведь, казалось бы, такое простое человеческое желание… Пожить немножечко собственной жизнью! А чем обернулось?! Миха его попросту не сумел отпустить, хотя и отчаянно бравировал, шокировал публику, кошмарил журналистов… Хотя последнее дело-то привычное, просто рядом больше не было Князя, который бы уравновесил всё то буйство красок и эмоций, которые как лавину обрушивал Миха в эфир. Вот были времена! Андрей прицокнул, отчего тут же болезненно поморщился. Нет, все-таки ненадолго он свидание с белым другом оттягивал, чуял его желудок совсем ненадолго… И он, опрометью, чуя, как жалобно качнулся пол, на карачках отправился ванную, после посещения которой рухнул на кровать уже куда менее разваливающимся организмом около пятидесяти, а не сильно за полтишок ощущаемых лет! Ах, если б память и переживания можно было точно так же очистить, начисто вывести из организма… «Хотя, » — тут же мысленно напнул себя Князь, — «Лучше не надо». Он поежился, однако лютый холод, сковавший его при мысли о том, что бы вот так просто раз-плюнуть и выбросить Миху из головы, не желал уходить. Стремясь прогнать это чувство, Андрей бережно достал из памяти беззубо улыбающуюся блаженную физиономию, что едва ли не приплясывала, читая впервые «Анархиста»… Эх, были времена! Он ласково погладил это воспоминания, чувствуя, как разжимаются сковавшие его корочки стылого льда. Впрочем, лёд имеет свойство обращаться в воду, а именно она сейчас и стремилась покинуть его тело. «Э, н-нет! — пригрозил воображаемой чертовке дядя Андрей, подозрительно шмыгая носом. — Куды удумала?! У меня и без тебя сушняк!» Последнее, впрочем, можно было исправить. И даже нужно было, ибо обезвоживание — последнее с чем ему сейчас хотелось продолжать иметь дело. Только вот минералка мстительно, за вчерашние пляски с ней очевидно, даванула по всей комнате. «Чтоб тебя!» — также только более цветасто и заковыристее высказался дядя Андрей и, пожав плечами, приложился к остаткам минералки. И вечно его вот так бросает… Из стороны в сторону швыряет. Ведь он балдеет, по-настоящему, от этой вседозволенности и пьянящей свободы на сцене, а потом раз-те… Вспомнил Миху и всю малину медведь обломал. Даже не сожрал! Тут, как говорится, ни себе, ни людям… Он вздохнул, который раз уже, а ведь день только начался. Вчера было сделано большое дело. Наконец презентовали сериал. Пока в ограниченном показе, но все-таки… Губы тронула легкая улыбка. Первые отзывы были окрыляющими, и это главное, потому что недовольные всегда найдутся, что уж с них взять. Потому и отмечали бурно. Даже Агата тут его припустила. Сама уехала домой пораньше, дочку проконтролировать. Тут Князь хмыкнул. Это у него в голове не укладывалось, что время-то незаметно пролетело… И та уже не маленькая, и важнее пропасти юное и шебутное дарование, чем уже понемногу осыпающегося рокера… Ведь сам-то он как в свои тринадцать чудил?! Андрей чуть ужаснулся, но затем себя успокоил, что у Агаты и мышь не проскочит. Ну а он… Что тут скажешь?! Вон даже в гостишку какую-то забурился, чтоб мордой своей пьяной не светить и лишний раз дурной пример не подавать… Хотя видела б сейчас его Алиса, как он загибается, лучшая антиреклама алкоголя… Ну или старости! Что там Миша вечно про помереть молодым задвигал, а Князь вечно возражал?! Ну вот получи, распишись… Хотя уж много лучше так, чем… никак. Ну вот снова это чувство сильной отмороженности вернулось. Но не в смысле беспредельщины какой, а в прямом… Князя ощутимо зазнобило. Что ж это с ним такое?! А, впрочем, после подобных снов такое с ним случалось с подозрительным постоянством. По-хорошему, конечно, надо было бы пройтись по врачам — вдруг это ранний (ага, на протяжении-то почти десяти лет!) симптом какой-то серьезной болячки, которая и утащит его в могилу, но… Скорее всего единственное, что рисковал получить в таком случае Князь это направление в дурдом. По крайней мере, так считал всеведущий гугл и он сам, когда окидывал критическим взглядом происходящее с ним со стороны. Он и раньше-то свои сновидения нормальными назвать не мог, но то хоть была разножанровая фигня от забойного боевичка и дикой хохмы, то лирической баллады, а сейчас… Один и тот же не сменяемый то ли уж кошмар, то ль благословение. В пользу первого говорило то, что там, куда он проваливался не было красок. И нет, мир не был уныло сер или черно-бел, там вообще не было света, блуждания по нему напоминали шастанье в беспроглядной тьме… В жутко долгую полярную ночь с начисто затянутом тучами небом, лишенном оттого звёзд. Почему именно такие ассоциации? Ну так отчего ж ещё его сковывал нахрен холод собачий, пронизывающий до самых пяток, так что казалось зубы вот-вот расколются, как льдинки друг о дружку! Поежившись от одних лишь воспоминаний, Андрей решительно вновь полез под одеяло. И похрен, что сейчас июль… Тогда вот, помнится, тоже лето было в разгаре, а всё одно в горах-то куда он с Вахтангом и Димкой поперлись всё одно холод, такой, что хер дрожал! Андрей хмыкнул, а ведь неплохая вышла поездочка… А что «Роковой карнавал» они тогда записали, дела у группы шли постепенно в гору, между традиционными летними фестивалями выдалось окошечко… Ну и рванули они, чтоб дурью не маяться да на тоскливый питерский дождь не смотреть. Он ещё тогда, помнится, всё высматривал местность, восторженно щёлкал языком и вздыхал, что клип на "прыгну со скалы» так и не сняли в свое время… Ух, уж он бы развернулся! И финал сделал менее однозначный, открытый, чтоб его, ибо на горизонте б показалась все-таки девушка та… С дубинкой для вколачивания мозгов, ехе-хе! Воображение почему-то живо нарисовало Агату, потому Князь вновь улыбнулся. А ведь он тогда так размечтался, что едва не прозевал, сорвавшийся-таки с гряды здоровенный такой булыжник… Ладно, ещё тот в паре сантиметров от его дурной башки пролетел… А то вышло б как в той песне… В лучшем случае стал бы Княже ворчливым дедком противным! Ну или в театр б его нелегкая понесла, хоть это не так уж и плохо… В худшем же — был Андрейка и вот его не стало. И даже со скалы прыгать не надо. Камни сами так и норовят пришибить незадачливого поэта. Князь кисло выдохнул. И чегой это он сегодня все эти страсти вспомнил?! Ну перетрухнул он тогда слегонца, ну… И дальше посвистел. Хорошо ведь в итоге отдохнули! Правда, сразу после все по звезде и пошло… Только вот недавно казалось на «Окнах» с Михой виделись, и тут на тебе настоящим камнем прилетело. Только не по голове… Андрей мрачно ругнулся, силясь лучше вспомнить о чем была нынешняя серия его повторяющегося Кошмара. Вспоминать удавалось всегда почему-то урывками, холод отнимал значительную, и, как подозревал Князь, самую важную часть… Чего-то несравненно большего и важного. А ведь происходящее казалось таким натуральным… Живым что ли. Порой даже утягивая в свой темный омут сильнее реальности. Если бы не поганый холод, что раз за разом методично выстужал бьющиеся за толщей льда воспоминания и чувства. Впрочем, последние были такими сильными, что даже притупленными, отмороженными продолжали съедать его, стуча и стуча по болезненно отзывающейся голове. К слову, вот ещё один симптом этих повторяющихся кошмаров. Тут и без похмелья… «А, впрочем, в сочетании эти ощущения дают просто вау-эффект!» — мрачно подытожил Князь, аккуратно сжимая, грозящие лопнуть виски. И всё-таки назвать то на сто процентов кошмаром было нельзя. Потому как… Там был Миха. Точнее его голос, а ещё запах… пота и простецких сигарет… Тот почему-то именно такие всегда выбирал, может, просто привык и не заморачивался, или те втыкали лучше… Князю было всё равно. Он изнывал в этих снах, и вместе с тем не мог без них обходиться. Они нужны были ему, как воздух, пусть после них и приходилось заново собирать себя из того раздрая, куда его утягивало это сладостное безумие. Миха он… Приглушал холод… Он ощущал его теплую ладонь, что с каким-то немым отчаянием требовательно стискивала его руку, хотел ответить, но попросту не мог. Это сводило с ума. Но это не сравнить с разочарованием и лютым холодом, что накрывали его, когда ладонь неотвратимо и неизбежно вынималась, причем так бережно, словно Миха всерьез опасался навредить ему… Андрей раздражено фыркнул. Всё это было чертовски странно. В его кошмарах не было никакой системы… Он тщетно пытался отыскать хоть какую-то логику в их появлении, но не находил. Хоть был упрям и продолжал копать, пока однажды не прекратил, найдя столь безумную логику, что сам того не на шутку перепугался. Чертовы сны настигали его стоило Северному флоту вступить на побывку домой, в Питер… Вот и скажи после этого, что Андрей головой не ежнулся! Ну не считать же всерьез, что это Ренник на него каждый раз не ленится и проклятие насылает, ха! И не выдержав, Князь сам заржал, почти как товарищ Конский, о чем тут же пожалел — больная голова-то отомстила! Нет, если логику и следовало искать, то не в этом… Ведь это нельзя было назвать кошмарами, и схренали кому-то ублажать его тоску, насылая видения с Мишей… А ведь он привирал во вью, говоря, что они общаются… Нет, увы. То был односторонний процесс, ведь как бы Андрей не пыжился, а ответить никак не получалось, словно, что-то плотно держало его в своем ледяном плену, не давая и рта открыть… О чём Миха говорил… Тут тоже почти мрак. Воспоминания, как потревоженные тараканы разбегались, стоило ему проснуться, а то, что оставалось… Остаток… Что ж и они сладки, ибо то была очень приятная ерунда, которую любил задвигать Горшок. Порой в памяти замирали и мелодии. Насчет музла с «того света» Князь не приврал, ибо это Михины пальцы то лениво, то лихо терзали струны акустики… Для реалистичности порой вставляя междометия типа «У, бля!» и «опять медиатору хана»… К слову, «о том свете», долгое время именно это и было его безумная рабочая версия. С одной стороны сладостная — ведь это значит, там за краем не пустота, а с другой… Если Князя так ломает и морозит там, то каково там Михе на постоянку… С другой стороны — это Андрюха там гость, может потому, а ведь Горшок-то теплый… Куда более живой для того мира, чем Княже… И так и должно быть! Осознание этого почти успокоило, примирившегося со своей шизой, поэта, пока… Пока однажды он не проснулся в холодном поту и не уставился на мирно спящую рядом Агату. Был ли то сбой в матрице или же ещё чего, но его детку передавали и там, и тут… А это напрочь рушило его теорию! Да в тот день ему привиделись они оба, и это меняло всё! Чем больше Князь размышлял над всем этим, тем жутче трещала его черепушка, протестуя против такого надругательства и нецеленаправленного использования своих ресурсов. Да бредни сумасшедшего, но… Отчего ж такие реалистичные-то, б…ть?! Он вновь помассировал виски. Если так разобраться… А он очень желал разобраться, то объяснения просто могло и не быть. Ну вот такую вот несмешную приколюху выдумало его подсознание… Только вот в таком противном случае его мразотному подсознанию стоило бы помочь ему справиться с потерей, а не, наоборот, плодить ещё больше подозрений, недосказанностей и черте-чего ещё, что то сумело там нагородить, лишь подливая масла в огонь! Что-там сегодня сумел запомнить… «Бля, Андро, я уже совсем твои загашники с текстами распотрошил… Вообще ноль, ничего не осталось! Ты понимаешь, что я скоро от безнадеги Тараканов спою, понимаешь, да?!» Князь вздрогнул… А вот это уже… Не кое-что, но, определенно, что-то! Миха мается от недостатка текстов… Не ново… Загашники только князевские тут причем, он же мордой на них дергал! А Тараканы… Тут Андрей не сдержал довольную лыбу. Ух, он бы эту хохму послушал. Особенно в исполнении позднего Миши «а-ля я весь такой серьезный и мне стыдно за ведьм, и ослов». Ему бы пошло побольше, чтоб его, загоняться и улыбаться… Вдруг, несмотря на все ещё гудящую голову (он что ей орехи вчера бил?!), до одури захотелось услышать Михин голос. Рука сама поставила Короля и шута на случайное… И тут отпрянула, заслышав вместо мелодии потрескивание и шум передатчика, продирающего сквозь вьюгу. Кто ж знал, что стрелка упадёт на одну из поздних почеркушек Горшка… Раньше его нехило так крючило с Михиных текстов… И не из-за их детскости что ли, ну или, он даже не знал, как это выразить, чтоб самого себя гнусненько не заклеймить «душителем прекрасного порывов», потому как ему после прочтения некоторого хотелось-таки кое-кого слегонца придушить, дабы не тырил с его рассказов идейки да и коряво их не интерпретировал! Нет, дело тут не в этом… По понятным причинам он их воспринимал в пику себе. «Смотри, мол-де, Княже, а я могу без тебя!» Может, он, ага! Справедливости ради, Горшка тоже переворачивало с Князевских мелодий… И последний смел надеяться, что дело там было не столько в качестве, хотя уверенно разросшийся Князь и здесь протестовал — да звезд он с неба не хватает, но и… Ну тут, извините, сам ему гитару когда-то в руки вложил… А потом уже бить себя кулаком в грудь и твердить, что музло пишет в этой группе только он, нахрена?! И… Тут поэт поморщился, от корябнувшего его в тексте… Он бы… Ему б эту песню да на перелицовку… Многие фанаты видели в Короле вечного сна какой-то глубинный смысл, а кто-то просто презрительно фыркал, тыкая в созвучие «Морфея» и «Морфий» и на отчетливо прозвучавшую «черную иглу». Андрей поморщился, песня из их последнего совместного альбома, когда уже все трещало по швам, да ещё и такая навевала тоску. Однако он не переключает, рука дрожит. Может, и правы те, кто ищут там какое-то дно… Может, и хотел Миха, чтоб его, как и полярника Матвея лирического героя нашли, услышали писк сигнала о помощи, вытащили из вечной тьмы и холода. «Но ведь, — в который раз предпринял попытку Андрей сам себя угомонить, топчась по уже знакомому порочному кругу из обвинений и оправданий. — Когда я уходил все ведь нормально было, и он в завязки… Какая помощь, какое одиночество, у Михи и семья была, жена там, а что я-то сразу?!» И все же не воспринимать, слушая сейчас эту песню, чьи нескладные строчки каленым железом обжигали Андрея, это, как крик о помощи было сложно. Сейчас, зная уже всю подоплёку. Только вот одно слово корябнуло как-то иначе, словно он чего-то всё это время упускал. Король вечного сна! «Я ЖИВ!»Сердце кричит Моё тело молчит Матвей в коме лежит Полярник в беде Замерзший в воде. «Кома… — задумчиво повторил Андрей. — Ну что за бред, в самом-то… — он замолчал, обдумывая то, что уже успело оформиться в его мозгу. — Да ну нафиг!» — оторопело пробормотал он и засмеялся. А вот уже и самый тревожный звоночек его подступающей шизы. Он начинает реальность принимать за коматозный сон, а сны за вялую попытку его сознания выбраться… Откуда? Из-под толщи льда, как полярник. Князь хмыкнул. Ну что за чертов бред, в самом-то деле?! И всё-таки полностью выбросить из головы эту мысль, отринув, он не сумел. «Надо уж тогда докрутить до конца цепочку, чтоб стало понятно, насколько же всё это глупо и нереалистично!» — решил Андрей и принялся напряженно вспоминать… Ну где он чисто теоретически мог так влипнуть. Однако далеко ходить и не нужно было. Память услужливо подкинула обвал и камень, что сверзся с вершины пугающе близко. «Предположим, — покивал всё ещё не воспринимающий это серьезно Князь. — Тогда-то я и откинулся благополучно в царство Морфея… Ну ладно, кому. А это значит не хухры себе у меня подсознание развито! Раз вот всё это смоделировало! Всё! Начиная от…» — тут он запнулся, тупо глядя перед собой, ведь голова уже не просто болела, а раскалывалась на доли. Но это всё было не важно. Потому как выходило, по извращенной логике, что и смерть Михи — плод его больного воображения, воплощение страхов, которые ожили после встречи на «Окнах». «Нет, — тут же одернул себя Князь. — Горшок и правда резко сдал за те два года!» Тут же, впрочем, снова пойдя на попятную. Потому как думал ли он на «Окнах», что всё разрешится так скоро. Нет, не думал, черт возьми, а может, отчаянно не хотел верить, а потому прикрывал глаза… Или же не всё так паршиво было, как казалось. И если уж в том бреде Андрей попал в такую передрягу… Он стиснул зубы, а ведь и, правда, что могло заставить Миху остановиться и призадуматься?! В лесу должно было сдохнуть что-то крупное… Ну либо Князь должен был почти склеить ласты. Тогда, быть может, очнулось бы Михино окружение… Отправило б того в клинику, пока не набедокурил, а там уж на трезвую голову… Чисто теоретически… Ну могла же ответственность взыграть?! Тут-то ладно, как бы Миха его не поливал во вью всяких, но он точно знал, что Андрей, случись чего, а его девчонок не кинет… Здесь же такой подстраховки нет, скорее уж князевским помогать надо было. Внутренности отчего-то резво сковало холодом, так уж живо он себе это представил. И… Нет, в том, что всякие нехорошие люди… тут просилось много «лестных слов» говорили, что Князя и Горшка связывала не дружба, а бутылка и работа — не было и капли правды. Андрей даже мозги повернуть свои не мог, чтоб Миха, да окажись в похожей ситуации, остался равнодушным… Да бля, вы кому чего заливаете?! И тогда, чего ж, это получается… Значит, это Горшок к нему в больнице приходит и как-то своей уже вполне «зубой», но всё равно наглой и упрямой мордой лица просачивается сквозь тот черный дворец изо льда, что он тут себе нагородил умирающим мозгом?! Да ну… Андрей замирает, прикусывая язык и вспоминая всю ту туеву гору просмотренных научно-фантастических и просто фантастических фильмов… Выходит, тогда, что не зря он Агату видел, а его головная боль — это защитная реакция, не желающего просыпаться организма. По всем канонам ему б сейчас полагалось ломать четвертую стену. И возведенную… кем? Да им самим, болваном, это ж надо было удумать… Ну ладно успех группы, новые песни, рисование, книги — это хорошо… Но суды и Михина смерть?! Неужели надо было и в иллюзорном мире обязательно страдать?! Вот прямо безоговорочно, но… Видимо, для чего-то это всё-таки нужно было. И сериал… Вернулся к недавнему радостному событию Князь. Точнее сейчас оно таковым уже не казалось… Скорее уж подводкой к… А к чему, черт возьми?! Посмотри, мол-де, на себя на ребят… Со стороны! И пойми, что вся жизнь твоя — дешевая мыльная… Ой, или это из другой оперы… Оперы… Мысли отчаянно путались, не желая проясняться или хотя бы строиться в хоть сколько-нибудь приличном порядке. Очень сильно захотелось треснуться мордой о пол. Сильно, чтоб отключиться, чтоб больше не думать, не терзаться и чтоб башка так не разваливалась, паскуда! Реальность теперь казалась зыбкой, но и сон… если то, конечно, сон, а что хорошего его там ждало?! Князь ведь ни в чем не уверен. Ни в том сколько времени там прошло, а ну как реально все почти десять, что тогда?! А он не только не молодел, но ещё и напрочь больной, после такого-то сна, восстанавливаться не шутки… А ну как не получится?! И нах кому он сдался тогда?! А если реально почти десять лет?! Андрей в ужасе замотал головой… Да его ведь и девчонки не узнают… Особенно Алиса, если то, что она видела и запомнила — это его полудохлая тушка, то… Да ну к черту! Тут Князь не на шутку разозлился на камень… Не мог что ли сразу, раз — и усё! Так надо ж возвращаться к разбитому и покрытому многолетней пылью корыту! Ну кто там его ждёт… Родители… Ну да, если пережили вообще весь этот ужас с ним. Вновь болезненно оборвалось что-то внутри. Агата? Ну да, ну да… Если, конечно, Андрей готов закрыть глаза и приглушить здравый смысл, что столь шикарная женщина, его женщина… способна столь долго быть одна. Если и сама не будет искать — все равно найдутся желающие, а что она… Тут и глупо пытаться фыркать. Вот и остаётся… Остаётся… Один Миха. Что тоже совсем не мало. Андрей глупо улыбнулся принимая, пожалуй, самое важное для себя решение. Проснуться. Чтобы это, черт возьми, не значило. И он все-таки легонько тюкнулся с кровати мордой о пол, отключаясь. Возможно, тому виной его ну слишком богатая фантазия, но Князь слышал звук бьющегося льда. Он падал и много дальше пола, пока наконец… В первый раз он погружался в это сновидение осознанно, и впервые на него навалилась странная отчужденность тела… Словно он всё себе отлежал, что можно было, а его затем ещё и свинцом полили сверху. В этот раз Михи рядом не было, только противный писк неисправной лампочки, которую Андрей не мог рассмотреть, как не старался. Потому как веки слиплись сильнее любой попойки. Вот уж и в самом деле… «Поднимите мне веки!» — хотел крикнуть он, подражая, как вдруг замер, чувствуя… Как шевелится в легких воздух… И вообще, направив гигантское усилие воли, он-таки сумел выдавить из себя полузадушенный хрип, а дальше больше… Ставшее ощущаться чуть лучше тело отозвалось на его посылы шевельнуть пальцем, на который… что… Андрей поморщился, чувствительность возвращалась и да — на пальце была прищепка. И да… Что будет если её сбросить?! Целью пыхтелок следующего получаса оказалось такое вот простое раньше движение. Потому как никто особо к проснувшемуся внезапно коматознику, как в фильмах, слепя фонарем глаза бежать не спешил… Вот ж засада, потому следовало привлечь внимание иным способом и заставить пищать кардиомонитор, будто он помер — идея не оригинальная, но что-то Князь уже от своей оригинальности всерьез подзадрался. Потому пусть будет тупо. И просто, потому как ему сейчас даже это «просто» давалось исключительно на ослином упрямстве. И когда у него уже почти получилось… Дверь скрипнула. Раздались тяжелые шаги. Знакомые, чтоб оно всё, шаги… Андрей замер, чувствуя, как вновь сковывает холодом все, что едва-едва успело отогреться. — Ой, Андрюх, представляешь, вот дырявая башка, телефон тут у тебя забыл! Вот, вроде, сорок лет, в маразм-то ещё рано, а всё одно… Вышел тут, понимаешь ли, почти до дома доехал, потому думаю, а что так тихо-то?! Никто не трезвонит, не тревожит, зараза даж! Хлоп-хлоп, по карманам! А на ту-те, нету не хренась! Ну я и опять к тебе… А ты всё лежишь тут… В ус не дуешь, Княже, хотя я уже и всё тут перепробовал… И угрожал тебе все твои загашники растрепать и спеть, и даже начал дичь про Тараканов загонять… Ну чтоб ты, если слышишь, решил, что у меня совсем туго дела, и примчался выручать… Ты ж это любишь блин, Дюх… Ну или испугался, нафиг, что уже столько лет проваландался в коме, что я аж до такого дошел… Ты ж блин почти пишущий станок, я глянул черновики у Агаты и лишний раз охренел… Эй! — Миха пару раз щелкнул пальцами перед носом у старающегося даже дышать через раз Князя, но тот всё равно насторожился. — Чет, ты как-то по-другому в этот раз в ус не дуешь… Не-е, — тут Андрея обдало очень сильным сигаретным запахом и теплом выдыхаемого воздуха. — Ты и дышишь по-другому! Харе, претворяться, б…ть! — от волнения у Горшка даже голос задрожал. «Я не трус, но я боюсь,» — отчего-то подумалось Князю, а в следующий момент веки-таки поддались… И он, моргая от нахлынувших из-за чересчур яркого с непривычки света слёз, всё силился рассмотреть, нависшего над ним Миху, когда тот с тихим: «Ух, б…я! Наконец-то!» — просто сгрёб его в охапку, лишив необходимости хоть что-то разглядывать. И хотя медленно приходящее в себя тело, было против такого обращения, уткнувшийся в Михину футболку Князь наконец-то почувствовал, что проснулся по-настоящему. И холод между ними отступил.