Зверь

Точка невозврата достигнута. Ира не хочет признавать этого, но она напугана. — Марина, держи себя в руках. Сколько можно вести себя как маленький ребенок, которому все должны давать по первому его крику. Мне не нравится это. Мне не нравится твое поведение. — Мне надоело постоянно сдерживаться. Я только этим и занимаюсь! Но я перестала так поступать с момента твоего похищения, и это прекрасно. Обговорим правила игры. Сердце Иры пропускает удар током. Она по-крупному влипла. Натянуто улыбаясь, переспрашивает: — Правила? Ты вообще о чем? Что твой больной мозг опять придумал? — Правила, — Марина говорила твердо и уверенно. Ее речь была четкая, словно она много тренировалась, чтобы не сплоховать в самый ответственный момент. — Я буду исправлять тебя. Я хочу, чтобы ты поняла меня. А ты не понимаешь меня. Это неправильно. Все должно быть по-другому. Медленно, постепенно, но я сделаю так, чтобы ты все поняла и стала другой. Ты изменишься ради меня же. Ты войдешь во вкус и тогда ты полностью будешь моей. И ничего не сможешь возразить, потому что это будет правда. — Ты сама себя слышишь вообще? Какое к черту исправление? Хватит излагать глупыми метафорами свои дебильные желания! Просто блять, скажи, что ты хочешь потрахаться, не будь идиоткой. — Ну, честно говоря, я хочу не только этого. Мне нужно другое. Что-то, помимо этого. Это слишком просто. — Ох, правда? И что же это? — Я хочу приручить тебя. Ты такая невнимательная, Ирочка. Мне придется наказывать тебя за то, что ты не слушаешь меня как следует. Нет, все-таки этот кошмар до сих пор не закончился. Ведь бывает такое, что видишь сон во сне, правда? Наивно зажмурив глаза, а потом открыв их, Ира трясет головой, пытаясь отогнать последние нотки дремоты. Хотя, о чем она вообще? Она не может проснуться последние несколько месяцев. Глупости какие, это вовсе не сон. Нет, невозможно. Как невозможно и то, что Марина довольно ухмыляется и проводит по правому бедру чем-то до дрожи холодным и гладким. Это вырывает Иру из потока мыслей. Пытаясь определить предмет, не устремляя взгляда на него, Ира нервно сглатывает. Нет, нет, нет. В воздухе раздается щелчок, больше напоминающий треск и Ира ощущает жгучую боль в области левого бедра. Тонкая, ярко-красная полоса словно ранит светлую кожу на две части. Подавляя в себе жалобный писк, Ира прикусывает нижнюю губу. — Подумать только, какая выдержка, — монотонно произнесла Марина и Ира подумала, что это вовсе не ее подруга, ведь настоящая ее подруга никогда бы такого не сотворила. Но раз она начала эту войну… то… война, получается, создает монстров? Или монстры создают войну? Она не знала, но предполагала последнее. — А ведь мне так хотелось услышать твой голос. Вдруг ты и там неправильная. — Поломка у тебя в голове, дура. Прекрати все это и отвяжи мои руки. — Просто восхитительно, — еще один шлепок плеткой и Марина наконец, слышит легкий вскрик Иры. — Одно из условий игры: если ты будешь говорить что-нибудь не по теме нашей беседы, то я найду, чем занять твой рот. В силу характера, Ира просто не может промолчать, а потому старается отчеканить как можно четче каждое слово: — А разве факт того, что ты полная дура, не входит в состав нашей темы? За свой язык она жестоко поплатилась. Теперь она готова была выть от боли, потому что на ее бедрах практически не осталось живого месте. Ира проклинает Марину за ее отвратительную ухмылку на ее лице, которая с каждым ударом становится все шире. Марина окидывает оценивающим взглядом Иру и довольно протягивает: — И все-таки, тебя возбуждает боль. А я-то думала… Раскрасневшаяся от самой ситуации и действий Марины, Ира боится сказать хоть слово против. Но есть одно большое «но». Она не хочет продолжения банкета. Ноги ужасно щиплет, а на глаза наворачиваются слезы. Но она не собирается показывать свои эмоции Марине. Больше нет. Она ведь только и ждет этого. Поэтому Ира будет терпеть до последнего. Следует отметить, что частые удары оп мягкой и нежной коже Иры в какой-то момент, принесли ей… ощущение ног? Да, судороги прошли, и теперь Ира, привязанная к кровати, может пошевелить ими. Осталось дождаться нужного момента, чтобы воспользоваться своими конечностями по назначению. — Так вот. Давай поговорим о воспитании. Ты такая невоспитанная, Ирочка. Я бы хотела, чтобы ты была вежлива со мной. — А по-твоему вежливо привязывать друга кровати? Я уже молчу про то, что ты меня… — Мы с тобой давно не друзья. Сама сказала так, поэтому не затирай мне про какую-то дружбу. Я не поверю. И вообще, я хочу быть тебе больше, чем просто другом. — Марина… ты ведь понимаешь, что силой многого не добьешься? Хоть убей меня сейчас, я не смогу вот так вот просто взять и вбить в себе в голову, что мы с тобой… Марина закрывает рукой рот Иры и умоляюще произносит. — Не говори так, — и голос с решительного сменяется на мягкий и жалостный. — Ты просто хочешь, чтобы я умерла в одиночестве. Но я не допущу этого, понятно? — интонация приобретает нотки угрозы, а у Иры подступает ком к горлу от страха. Ты думаешь, я одержима идеей суицида, потому что глупая неудачница? Нет. Я хочу… жить и знать, что нужна одному человеку. Или умереть вовсе. Вот только видишь, какая тут проблема, этот человек не хочет быть со мной. Это ты. Короткая пауза, Марина убирает руку от лица Иры и та нервно набирает в легкие воздух через рот. — Я ведь не сказала, что… — Ты все сказала уже. А вообще заткнись, я не разрешала тебе говорить. — Да мне поебать, что ты мне разрешала, а что нет. Я не понимаю, почему ты такой стала. Что с тобой происходит? — Ира, ты такая, блять, тупая, что я не понимаю, ты прикидываешься или просто стебешься надо мной? — зло рявкнула Марина. — Понятно, — вздохнула Ира. — То есть, виновата я. Другого и не ожидалось. А давай-ка вспомним наш многострадальный год… не напомнишь мне, что произошло тогда? Давай ты отвяжешь меня и мы просто нормально поговорим? — Нет. Я не смогу оставить тебя в таком положении, Ирочка, — ее колено снова уперлось в промежность Иры. — Потому ты слишком часто оставляла меня наедине с такой проблемой. Ты часто оставляла меня одну. Я так делать не буду. Я ведь в порядке. Я не сломанная. — Ты просто возбудила меня, в этом нет трагедии. Прекращай вести себя как малолетка и изображать психичку. — Изображать? Ты меня плохо знаешь. «Да. Очень плохо», — подумала Ира, а сама решилась сделать то, что облегчит ей жизнь раз и навсегда. — Знаешь… я согласна играть по твоим правилам. Я… поняла, что люблю тебя. Как друга. Я буду хорошей девочкой. — Ложь, пиздеж и провокация. Ты быстро поменялась, — неверяще произнесла Марина. — Нет, правда. Хочешь, докажу? Придвинься ко мне ближе, — попросила Ира. Ох, как она ненавидела себя за это. Но так надо. Сделать так, чтобы она ни о чем не догадалась. Чтобы поверила ей. Она ведь хороший актер, правда? Когда Марина приближается к ней, Ира целует ее в губы, в засос. Марина постанывает от удовольствия, сжимает пальцами одеяло. Тяжело дышит. Ира разрывает поцелуй. «Пожалуйста, кто-нибудь, вырвите этот кусок жизни из моей головы», — отчаянно просит она. — А ты молодец. А еще говоришь, как друга. Врушка. Быстро учишься. Я так полагаю, ты хотела сделать мне сюрприз. Он удался, — сказала Марина, сделав вид, что поверила ей. Облизнув губы, она посмотрела на девушку. Глупая, глупая Ира. Марина знает ее как свои пять пальцев и знает, что когда она врет, то не матерится. Но ей понравилось так играть. Это обещало быть интересным и она решила присоединиться к этому. — Да. Я ведь люблю тебя. А теперь отпусти мои руки, я хочу сделать тебе приятно, — еле лепечет Ира. — Нет. Назови меня сначала… как ты там говорила… — Я не буду говорить про тебя плохо. — Будешь. Иначе не отпущу. — Больная дура. — Да… вот так… — Марина выдохнула от удовольствия и приспустила веревки. Ира вытащила руки от туда и размяв их, потянулась к ней. Но вместо того, чтобы поцеловать ее, Ира сильно ударяет ее. Удивленная Марина падает на кровать, а Ира бежит к двери, хватая одежду. У охранников сейчас обед — как вовремя. Счет идет на секунды. Одевшись, она выбежала за дверь. Обуться она не успела — не до этого. Так, бежа по холодному асфальту и стирая в кровь ноги, Ира думала лишь о том, чтобы ее не настигли. Она бежала, не останавливаясь. В конце концов не выдержав, Ира упала прямо на асфальт. Вскрикнув от боли, она выматерилась. — Дожили. Бегу от какой-то похотливой сучки. Черт, как же болит все тело… чтоб ее… ненавижу… — простонала Ира, как вдруг услышала легкое насвистывание знакомой до ужаса мелодии и узнала этот чертов голос. Ира содрогнулась. — Что, блять? Уже? Почему так быстро? Нет, нет, нет! Не может быть! Она попыталась встать. Безуспешно — силы покинули ее, осталась одна лишь боль. Ира заныла. — Нет, нет, нет! Пожалуйста, нет! — она чуть ли не захныкала, сжав кулаки. — Прошу, уйди, оставь меня! Мерзкая сука! — прорычала она и принялась ползти из последних сил. — Ах, Ирочка, как же мне тебя жаль. Такая наивная. Поверила, что сможешь от меня убежать. Глупая девчонка. — Я не достанусь тебе. Нет. — Взять ее. Она будет моей. Ее люди подбежали к Ире немедля и, схватив за руки, подняли и повели к Марине. Как бы Ира не упиралась, она была слишком слаба. Марина схватила ее за подбородок и заставила посмотреть на себя. — Ты моя. Не смей отрицать это. — Только через мой труп. — Ну-ну. Еще увидим. Когда ее отвели в ее комнату, то заперли там. Из этой ситуации Ира видела только один выход.