•••
— Моя жизнь печальна и убога. — тяжело вздохнула Идзанами, меняя бинты на ране. В толстой чарке неспешно дотлевали благовония, заливая каморку густым туманом. За окном бушевала капризная метель, то затихая, то рушась на землю с новой силой. Плошка тихонько пускала искры. — Мэм, я могу войти? — раздался голос за дверью. — Да, тринадцать. Парень нерешительно шагнул в комнату. — Господин Оби просил Вас навестить его. — Хорошо, сейчас приду. Повисло молчание и только вьюга сильнее взвывала с каждым разом. — Вас сопроводить? — Конечно, я ведь без понятия где он. В этот вечер коридоры казались особенно холодными. Пробирало до последней нитки. До чего же была удивлена Идзанами, окутанная тëплым воздухом, что бывший наëмник дрожит, будто страшно замёрзший человек. — Мисс! — просипел он. — Я так рад, что Вы зашли! — Я тоже в восторге, друг мой. — усмехнулась та, присаживаясь на край кровати. — Как Ваша нога? — Заживает потихоньку. Позволь узнать, зачем ты хотел меня видеть? — Видеть. — вдумчиво повторил он. — В последнее дни мой мир ограничился этой комнатой. И единственное, что я вижу – это мелькающие ноги юной госпожи и малыша Рю. Мне здесь ужасно неуютно. — Хочешь, чтобы я тебя пожалела? — Скорее я хочу пожалеть Вас. Идзанами удивлённо подняла брови. — Припоминаю как Вы бегали по библиотеке. Всё ещё допоздна зачитываетесь? — шершавой ладонью он потëр вспотевший лоб. — Оно и видно. У Вас щëки впали сильнее, чем прежде. А меня жалеть не надо. Я этого терпеть не могу, да и толку мало. — Мда, тебе тут действительно тяжко, — усмехнулась колдунья, заправляя непослушную прядь за ухо, — и позволь.. . Договаривать не было смысла, поскольку «кошак» уснул крепким сном, а чужие речи сейчас ему были безразличны. Мори почесала шею, тихонько прокралась к двери и растворилась за ней. Вдыхая, колющий нос, воздух, она обратилась в еле заметную дымку. Вздымаясь над крышами академии, обдумывала состоявшийся разговор, но извлекла из него ровным счётом ничего. Ведьма рассуждала лишь об одном — стоит ли ей оставаться с этими людьми? Ведь сейчас она невидима и свободна, может с лëгкостью вернуться туда, откуда взялась, снова жить в доме с сырыми стенами и тëплой печкой. Жизнь и так бестолковая вещь если не придать ей смысл. Но вот Идзанами пролетела главные ворота и стала снижаться к заснеженным крышам домов. Рассматривала хлопочущих людей, перед ней открылся взор на Волчью гору. "Вот, куда я действительно хочу отправиться! " — подумала Мори, сбрасывая сугроб перед самым лицом нерасторопного торговца. Переливистым хохотом она обратила на себя внимание горожан, но останавливаться на одной шалости не собиралась. Щелчком пальцев колдунья меняла цвет языков пламени фонарей; в домах жалобно мерцали свечи грозясь вот-вот погаснуть; окна покрывались багровыми узорами; дороги поросли густой травой. Люди то и дело вертели головами, но обладательницу смеха так и не смогли найти. Между тем ведьма затемнила звëздное небо, из туч повалил сильный град. Доказав всем своë существование она молнией ринулась к горе. Волосы стояли дыбом, щëки порозовели, губы налились цветом, а жëлтые глаза сверкали безумным огнём.•••
— Ааа! Какой горячий! — Потому что жадничать не надо! — с ядовитой ухмылкой прокричал Оби. — Я не жадная, а голодная! — оправдала своë поведение Мори. — И вообще, чья бы корова мычала? Ты до этого два пирога слопал и ещё и третий заказал! — она обиженно толкнула его локтëм. — Да разве такими маленькими наешься? ! — взбунтовался брюнет — Ладно, останавливаем перепалку, а то на нас люди косо смотрят. — Идзанами вгляделась в толпу. — Жаль, что внутри мест нет. — досадно произнес «кошак», отщипывая от края пирога сырную корку. Яркое солнце озаряло город приветливыми лучами. Колдунья решила остаться и вот уже два месяца о своëм выборе не жалеет. После того полëта еë голова стала будто в разы легче. — Зато напитки бесплатно. — Тоже верно. Ну что же, мисс, какие у нас планы на сегодня? — Нудное, но необходимое дело. — тяжело вздохнула она. — Отчётность? — любопытно склонился брюнет. — Лекарства! — голова поникла пуще прежнего. — Я помогу. — Жуй пока не остыло, помощник!•••
— И почему Шираюки не попросят? Она же фар – ма – цевт! —возмущалась колдунья, перетирая в ступке сушёные листья. — Вам же любая работа по-плечу! Да и тем более, что прислали как фармацевта. — Самое ужасное, чем меня могли загрузить! Просторную комнату заполнял пахучий запах сушëнных трав. Идзанами сумела навалить работой «кошака» по самые уши. " Следи, чтобы не пригорело! Мельче режь! Ой, боже, дай сюда, сама сделаю! " — и это самая малость произнесëнного ей за час. — Я ведь только учусь! — брюнет обижено надул губы. — Ты ведь людей раньше мочил, — Мори с грохотом поставила котелок на стол, — как тебя сюда замело? — А как Вы об этом узнали? — улыбка тут же исчезла с лица, сменяясь тревожным и морозным взглядом. "Действительно, а откуда я это знаю, он ведь не говорил! Так, надо как-нибудь красиво и лаконично соврать. " — мелькнуло в голове. — По шраму догадалась! — не веря в свои слова произнесла она, опираясь одной рукой об стол. — По одному шраму? — Ну, я же врач насмотренный. — Идзанами чуть не вогнала себе нож в глаз, демонстрируя свой профессионализм. — И тело у тебя отлично сложено, дерëшься хорошо... — Часто за мной наблюдаете? — он неприлично близко наклонился, заглядывая в глаза. "Сама себя закапываю! " — совестились ведьма. — Ха! — отстранился Оби, заливаясь заразным смехом. — Видели бы Вы своë лицо, мисс! Столько ужаса и непонимания я в жизни не видел! А Идзанами лишь побледнела и позавидовала немым, ведь лишнего они явно не наболтают.•••
Снежинки мягко спускались на свежие сугробы. Ещё недавно пурга кружила по всему городу. Луна выползла из-за облаков, обдавая мягким светом. Ветхие сосны тихо скрипели, образуя особую мелодию. Момо юрко пролетала промеж густых веток. Большие крылья рассекали воздух, переливаясь пëстрыми цветами. Гарпия не любила людских хлопот, посему часто находилась в лесах. Но без излишней скромности обожала пошалить. Стащить с прилавка самый дорогой кусок мяса; нахально тарабанить в окна, страша своим силуэтом хозяев, но больше всего нравилось воровать украшение. Она любопытна, как все женщины, любит разглядывать себя в зеркале. Но вот Момо подлетела к окну, распахнула ставни и о ужас! В лицо ей тут же просился дурной аромат дыма, сандала, полыни, перечной мяты и ещё куча прочих запахов, коих в этом букете было непросто различить. От этого в горле запершило, а глаза заслезились. — Кхе-кхе! Если ты думаешь, что растворишься в этом зловонии, то сильно ошибаешься! — гарпия с трудом пробралась внутрь и уселась на подоконнике. — Ну почему ты не пришла, когда я звала? ! — донеслось из дальнего угла — Мчалась как могла! Лучше объясни, в чëм дело? — Погляди на это безобразие! — жаловалась Идзанами. Когда туман осел, Момо разглядела свою подругу со стоящим позади неë силуэтом. Абсолютно чëрное существо с двумя светящимися огнями вместо глаз, заботливо расчëсывало каждую прядку на голове колдуньи костяным гребнем. Сама же ведьма сидела в короткой ночной рубашке, с одним оголëнным плечëм. Дверь и весь пол были покрыты густой фиолетовой слизью. — Я не могу его прогнать! — скулила она. — Ой! — гарпия хлопнула руками-крыльями, — Девочка влюбилась! — Это не смешно! Если события будут такими темпами развиваться, то я не смогу отсюда выйти! — Мори вцепилась худощавыми руками в голову и совсем поникла. Что-то хлюпнуло и на стенах стали выступать фиолетовые капли. — Эй! Давай потише, сейчас всё затопит! — Момо перепархнула к ней на колени, — Ну чего ты кручинишься? Это из-за того парня со шрамом на лбу? Хочешь, я его приведу? — Не смей, иначе меня точно на кол посадят! Всё вокруг задрожало, но вскоре стихло. Слизь начала медленно исчезать, а силуэт вовсе растворился, оставив после себя лишь гребень. Колдунья обессилено упала на кровать. — Вот видишь, всё прошло, — начала гарпия, усаживаясь рядом, — комната чистая, марево ушло. — Ты не понимаешь, — еле слышно ответила Идзанами, — оно меня теперь так просто не отпустит. А будет настигать в каждые минуты слабости, пока я не захлебнусь в своей жалости и беспомощности. "О боги, боги, за что вы наказываете меня?... Как же хочется лишиться от этих страданий. " — подумала колдунья, чувствуя, как веки начинают смыкаться...