Няня и Демонический-божок в желтом комбинезоне.

Новый год. Счастливый праздник. Валера обычно отмечал его баночкой прохладного пива и просмотром новогодних фильмов. Обычно за осень он сильно уставал, что просто хотелось лечь и ничего не делать. Он не наряжал ёлку, не отсчитывал бой курантов, и не был где-то в хлам напитый. В одиннадцать часов вечера он уже тихо посапывал, и он надеялся что этот новый год будет таким же… Вот только кто ожидал что семейка Хастура пригласит его отмечать вместе с ними. *** «Как я вообще до такого докатился?..» В который раз думал про себя Валера, драя полы шваброй. В последний раз он чувствовал ту самую суматоху перед новым годом только пока жил с родителями в маленькой, однокомнатной квартире. Вместо ёлки у них были две ветки, что подобрал отец и он, проходя мимо уже пустого базара с колючими деревьями. Да и много разных шаров у них не было. Из картонной коробки можно было выгрести только осколки, или побитого деда мороза. (Папа всегда шутил что «красный нос» угостился «горячими напитками», пока шел к ним.) И все же этот старичок всегда висел на их «ёлке», улыбаясь сквозь тусклую и уже черную бороду. Одного глаза не было, поэтому на маленького Валеру всегда смотрела черная и дырка и маленький глаз. Краска с него почти слезла, поэтому симпатичным он не был. Но вся семья встречала его из коробки как почётного гостя. Без него — нет нового года. Нет его — ты все ещё в старом году. — Хастур, майонез закончился! — прокричала Анна из кухни, обращаясь к сыну, что сидел и пялился в телевизор. По местному телеканалу крутили знакомую «иронию судьбы», и демоненок очевидно залип на картинки, сменяющиеся в телевизоре. Валера лишь усмехнулся, засматриваясь на парня, что круглыми глазами все смотрел и смотрел. — Хастур! Оторвись ты уже от телевизора, никакой помощи в этом доме. — Ну мам, щас! — вроде взрослый парень сейчас казался Валере таким ребёнком… Гостер лишь выдохнул, неосознанно пробурча свои мысли прямо себе под нос: «Вроде демон — а такой милашка». Но ещё раз посмотрев на Хастура, и убедившись, что парнишка ничего не слышал и увлечён фильмом, поставил швабру в шкаф. На полке он увидел что-то поблескивающее. (Гирлянды сверкали и искрились настолько сильно, что резали глаза Валеры поначалу, но находясь тут более пяти минут, он привык), так что было сложно не заметить искрящуюся коробку. Он приоткрыл ее крышку, и оттуда показалось множество шаров разных цветов. Красные, зелёные, желтые… Внутренний ребенок Валеры, что все детство мечтал о пушистой ёлочке, о куче разноцветных игрушек разной формы, и о больших коробках подарков, где то неумолимо плакал, желая забрать это все домой. Нарядить ёлку, а не ветки, и получить в подарок не носки, а хотя бы маленькую машинку. Увы. Что маленький Валера, что нынешний. Оба понимали: «Они не могут.» Да и мама, всегда целуя макушку мальчишки, говорила что не в подарках счастье. Не в красивых игрушках, или чем то ещё. А в том, с кем ты проводишь этот новый год. Закрывая за собой крышку коробки, а затем и дверь шкафа, он устало прошёл в гостиную и сел на жёлтый диван. Вот только он совсем не ожидал увидеть перед собой такую картину: Хастур лежит на диване, облокотившись о его спинку, и тихонько дремлет. «И когда только успел?» — Валера тихо рассмеялся, и достал телефон, что приятно и вовремя оказался у него в кармане. Сделав снимок этого чуда, он быстренько стушевался и присел рядом с Хастуром. Тот даже не шелохнулся. Глаза Валеры снова прилипали к его немного опухшим, забавно приоткрытым губам. Тогда пальцы сами собой потянулись к мягким щекам, и он нежно, стараясь не разбудить спавшего Хастура, коснулся его щеки. Мягкая и тёплая. Это было приятно. Он хотел лишь смотреть на него. Возможно это именно то, что он и пожелает на новый год. Быть с этим демоном рядом. Чтобы смотреть на него вечно. И любить его так же сильно. Так же вечно. *** Два спящих тела лежали на диване друг на друге. Валера сам не заметил как уснул, размышляя о том как ему хочется быть с Хастуром. Их головы соприкасались, и все выросло в то, что голова Хастура оказалась на коленях Валеры. Маленький чёрт лишь улыбнулся во сне, и устроившись комфортнее на новом месте, вновь уснул. А Валера, будто совсем не замечая тяжести на своих коленях, так же продолжил спать. Из кухни вышла Касильда, вытирая руки клетчатым полотенцем. Она уже давно заметила как тихо стало в гостиной, но из-за нескончаемых поручений мамы не могла посмотреть в чем же дело. «Ирония судьбы» давно сменилась на «Вечера на хуторе, близ Диканьки» Касильда лишь поморщилась от воспоминаний о школьном писателе Гоголе, и прошла за пультом, что любезно лежал прямо на полу перед телевизором. Двое сонь неожиданно лежали на диване и спали. Девушка ухмыльнулась и, выключив телевизор, снова ушла на кухню. В ней боролись чувства справедливости и радости за брата. Одним боком она хотела разбудить этих двух голубков и заставить батрачить на кухне как и она… Но другим… Хастур наконец встречается с мужчиной его мечты. С тем, кого любил с пелёнок… Так она и решила оставить их на маму, что опомниться, и пойдёт их будить. — Касильда, ну криво режешь! Не мечтать! Новый год на носу, а у нас даже ёлка не готова! Тьфу! — все ворчала Анна, пока Касильда орудовала ножом. — Хватит мучать огурец, Касильда. Эх, вот все самой! Все самой! *** Как бы сильно любовь и радость за брата не была сильна… Справедливость и ворчание мамы все-таки выиграли. Поэтому две сонные мухи стояли перед Анной и слушали ее указания. Да и если Валера сквозь пелену и пытался понять что происходит и хоть что-то запомнить, то Хастур нагло стоял напротив нее и чуть ли не засыпал. — Не спать! — щёлкнула пальцами перед Хастуром и Валерой Аня, и вздохнула. — Ёлку наряжать идите, потом в магазин. Поняли? — оглядела молодых людей Анна, (ну, относительно молодых) и отправилась обратно на кухню. Вникая в только что полученную информацию, Валера и Хастур ещё минуту стояли и смотрели в никуда. Зелёная ёлка выжидающе маячила перед глазами... Не в силах больше терпеть назойливый зеленый цвет, Валера двинулся по направлению к шкафу, где около получаса назад обнаружил новогодние игрушки. Как бы Валера этого не скрывал, внутри него что-то ликовало. Он подошёл ближе, и взял картонную коробку. Черным маркером на ней было выведено: «новогодние игрушки», что Гостер не заметил при первом ее обнаружении. Подойдя к зеленеющей ёлке с увесистой коробкой, Валера посмотрел на неё, а затем на игрушки. Поставив коробку, он потер руки, и взял первую попавшуюся новогоднюю игрушку. Она как и тогда блестела, отражая восхищённое лицо Гостера. Медленными движениями рук, он повесил красный шарик на веточку ёлки, и взял ещё один. Только другого цвета. Так, раз за разом, пушистая ёлка, что выглядела до этого одинокой, сейчас мерцала и сверкала. Разноцветные шары, гирлянды, мишура. Валера попытался сделать её такой — как хотел всегда. В далёком детстве. Это довольно эгоистично, он и сам это понимает. Но руки сами собой непроизвольно двигались. — Молодец, Валера! — подошла к нему Касильда. Она хлопнула мужчину по плечу, и продолжила накрывать праздничный стол. Валера улыбнулся ей, и вдруг посмотрел по сторонам. — А где Хастур? — Касильда выдохнула, и показала на кухню. Там, в нескольких сантиметрах от духовки, сидел на корточках черт. Он завороженно смотрел как запекается курица и работает духовка. Валера сдержал хохот, прикусив язык. Негоже все-таки смеяться над любопытством демона, что прожил в аду, как в каменном веке. Ещё и зная это. Анна, на удивление, не пыталась выгонять сына. А лишь продолжала делать салаты. Валера лишь вздохнул, и пошел помогать девушке с сервировкой стола. *** — Майонез опять закончился! — выжимая из упаковки последние капли, сказала Анна. — А мне ещё два салата! — Мама, может хватит? Мы это все не съедим… — рационально предложила Анне, Касильда. — Касильда! Вместо того, чтобы мешать мне — займись делом. А ещё оболтусов этих в магазин отправь. — Касильда лишь всплеснула руками и пошла в зал. В такой «предновогодний» синдром маму лучше не злить лишний раз. А ещё не сидеть без дела… И похоже эти двое вообще не усвоили этот урок, потому что излишне крикливо разбирались с «не логичной» оценкой жюри на новогоднем шоу. Ну конечно, они же не делают салаты рядом с мамой пять лет подряд. — Мама сказала чтобы вы как можно быстрее шли в магазин. За майонезом. Это то хоть сами запомните? — Хастур недоуменно посмотрел на Касильду и лишь изогнул бровь. — Ты в нас сомневаешься? — с вызовом посмотрел Хастур, в карие глаза Касильды. Она с упрёком усмехнулась, и, отворачиваясь, насмешливо гоготнула: — Ох, ну что ты! Никак нет, мистер надёжность. И это не ты купил на прошлый новый год майонез, вместо кетчупа. Ещё и с перепелиными яйцами. — она ушла на кухню, тихонько посмеиваясь. Хастур же бился в агрессии, краснея. — Ну я ей покажу! Валера, давай активнее! Мы должны успеть до нового года найти открытые магазины с оставшимся майонезом! — Валера лишь выдохнул, предвещая ярую беготню по морозу. В метель. Ещё и в районе где все магазины работают лишь до десяти вечера. До двенадцати работают лишь пивнушки, да бары. — Отпраздновал новый год, называется… *** Холодный ветер бил в лицо. Резал щёки будто острым кинжалом, отчего они становились красными. Да, они вроде хорошо укутались. Валера даже два шарфа напялил, на всякий. А холод все равно умудрялся проникать под куртку. Все было темным темно. И только лишь блеклый свет из окон, да барахлившая гирлянда, на облезлой ёлке, что стояла посреди детской площадки, горели. Даже фонари не удосужились включить. Из-за чего они шли в полной тишине и смраде. Даже если бы они заговорили — ничего не было понятно. Языки от холода как назло не хотели двигаться и заплетались. Руки мёрзли даже в теплых рукавицах, и погода была наредкость отвратительная. Они с Хастуром все наяривали круги по всему району, ища открытый и не опустошенный магазин. В новый год все скупали, магазины закрывались раньше даже положенных одиннадцати часов. Но они все шли и шли, огибая сугробы, проходя подворотни. Улицы казались опустошенными и брошенными. А они все искали и искали. Снег пробирался в сапоги… Валера не выдерживает… — Валер, там магазин! — указал Хастур пальцем на горящие буквы «Круглосуточный». Одна буква в вывеске там, так и норовила грохнуться. А сами они мигали и барахлили. То ли от сильного снега и ветра, то ли из-за того, что их никто не менял. Но что-то вызывало в этом магазине у Валеры сомнения… — Круглосуточный, Валер. — Сдается мне… Никакой он не круглосуточный… — Несмотря на подозрения, проверить все-таки надо, что они и сделали. Он находился не так далеко от того, где они сейчас пребывали. Поэтому они решили обойти очередные кучи снега, вместо того чтобы идти напролом. И вот, уже стоя напротив него, они смотрели на косое здание. Все таки его подозрения оправдались. Магазин не был приличный на вид, и маловероятно что внутри окажется даже майонез. Хотя, стоило надеяться что там окажется хотя бы продавец. Они прошли пол района, и этот паршивенький магазин оставался последней надеждой. Время поджимало. А ведь им ещё нужно вернуться… Валера дёрнул ручку, и она поддалась. Им открылся взор на грязную плитку, что местами отвалилась и побилась. Грязные стены, на коих были ужасные трещины. Они шли вдоль стены и уходили дальше, в потолок. Одинокая лампочка, что качалась из стороны в сторону, упрямо держась на подобии… Скотча?.. Ну, придираться к внешнему виду не стоило. Главное, чтобы присутствовали продукты. За прилавком сидела женщина средних лет. Она громко храпела, закинув ноги чуть ли не на кассу. Видно, покупателей в такое время уже никто ждал. Валера попытался спросить у задремавшей женщины, есть ли у них майонез, но та спала как убитая. Он попытался ее растормошить, но та ни разу не шелохнулась. Раздражённо хлопнув себя по лицу, он посмотрел на настенные часы. Только что пробило одиннадцать часов. Времени ни думать, ни будить кассиршу не было. Он решительно двинулся к продуктам, за прилавок. Пытаясь взглядом поймать хоть что-то, напоминающее несчастный соус, он потерял ещё немалое количество времени. И они с Хастуром, что все это время, пока Валера искал майонез, залип на качающейся лампочке, как самый наглый котенок в мире, направляются к дому с пустыми руками. Но ни разочарования, ни вины. Ни раздражения, которое он ожидал. Спешка уже ни к чему… *** Руки замёрзли, ноги неприятно зудели от холода, и вокруг была снова темнота. Времени становилось все меньше, а упрямый Хастур, что своим нытьем под ухо никак не улучшал ситуацию раздражал... Хотелось просто свалиться на спину прямо в снег, смотреть на падающие снежинки, что терялись в больших сугробах, и дождаться громких салютов, что буду лететь ото всюду. Салюты… Взгляд мужчины зацепился за унылую ёлку, которую клонило в бок из-за упрямого ветра, что никак не стихал. В его голове что-то щёлкнуло, и он без промедления взял руку демона в свою. До этого ворчавший Хастур вдруг изумлённо глянул на Гостера. Решив объяснить по пути, он ровным шагом направился к большой арке, где не было ни единого фонаря. — Эй, ты чего? Мы и так заблудились, а нам ещё магазины надо найти… — вновь заговорил он. Парень был удивлен таким поведением Валеры, но руку вырывать не стал. Валера хорошо помнил это место. Когда он только только шёл к дому Анны, Хастура, и Касильды, то проходил мимо него… И это место — первое вспомнилось няне, когда он думал о потерянном празднике. Хастур, замолчав, покорно следовал за своим парнем. Ну, как следовал… Скорее волочился, как тряпичная кукла еле еле перебирая ногами. Он не понимал куда они торопились, что насчёт злосчастного майонеза… А споре с Касильдой?.. Мысли путались в голове, пока ветер все бушевал. Ночь сгущалась, а луна на небе была все ярче. Можно было встретить пьяниц, что уже открыли бутылки, не дожидаясь двенадцати. Редких снеговиков, которых хотелось сломать. От чего у Хастура такое желание он и сам не понял. Просто их бессчётное количество на улицах раздражало. Бывали и иные снеговики. Смешной формы, и так далее… Но в основном это огромный шар, слепленный из снега, и один-два маленьких. Да ещё и палки воткнут… Пока Хастур размышлял о этих бедных комках снега, Валера уже притащил его на пункт назначения, что демон не сразу же понял. Ведь он предпочёл обратить свой взор на ещё одного снеговика, нежели на большую, сверкающую елку. Она стояла в центре и ярко светилась запрокинутыми через нее гирляндами. Разноцветная мишура, и большая звезда на макушке. Острые иголки торчали во все стороны, пахло от нее… Прекрасно! Валера даже ненароком позавидовал людям, что могут любоваться живой елкой таких размеров, с опрятным фасадом, и с приличными елочными игрушками. Глаза Хастура заблестели от таких ярких огней. Эта ёлка была больше той, которая стояла у них дома, и уж подавно больше и ярче той, которая была у них во дворе! Алые глаза Хастура заблестели ещё больше. Хотелось коснуться до зелёных ветвей и специально почувствовать то, как колется эта огромная махина. А красные шарики… Такие были и у них дома. Но тут они были… Другими. От них отскакивали мерцающие огни гирлянды, от чего они становились ещё ярче. Он вдруг забыл обо всём. О снеговиках. О празднике… Была лишь ёлка, что переливалась яркими огнями… Которую хотелось забрать домой… Поставить у себя и смотреть на нее. Смотреть и смотреть. Смотреть и… И лишь гулкий хруст снега вывел Хастура из транса. Он посмотрел на сугроб. А затем на человека, что лежал там. Там лежал никто иной как Гостер. Развалившись на сугробе, он усталыми глазами смотрел на ночное небо. Сколько сейчас время — его не интересовало. Когда новый год и что за поздравление от Путина будет на этот раз? Сейчас все это — казалось таким далёким от него. Будто он лишь один в этом мире. Лежит и смотрит на звезды, что прекрасно видно в этот холодный вечер. Или ночь. Что-то прилетело прямо ему в лицо. Что-то холодное прилетело прямо ему в лицо. Оно расползалось по нему, затекая и теряясь в трёх шарфах. Это было ужасно. Но ещё ужаснее было то… Что оно было холодным… НО МАТЬ ТВОЮ, ПОЧЕМУ ТАК ЖГЛО! Валера попытался смахнуть это «что-то» (очевидно, что это был снег, но в данный момент это не очень то интересовало мужчину), но сделал только хуже, ведь теперь его руки тоже загорелись невидимым огнем. В целом — вот так он пришел от размышлений о бытие, о далёком космосе — к снежкам. И уже понятно от кого… — ХА-ХА! — послышался смех сзади. Подлец стоял с ещё одним снежком, готовясь к ещё одной атаке, когда цель оклемается. Да он в край обнаглел. Стоял сейчас себе как ни в чем не бывало, и ржал, как Валера тут мучался и плясал из-за его шалости. — Ха-ха, и людей то называют самыми разумными существами! Пока Хастур покатывался со смеху, он не заметил как Гостер расправился со снегом, и уже бежал в его сторону. Разъяренный… О нет… Это начало действительно очень кровавой бойни! Которая никогда не закончится перемирием! *** Сейчас двое мужчин лежат по своим комнатам с температурой, которая все никак не хотела спадать. И вместо того, чтобы сейчас упиваться салатами, они лежат. И каждое движение отдаёт сильной головной болью. Вместо радости, у них было обморожение и ангина. А как там с демоном? Да все тоже самое. Ради солидарности он не стал лечить себя регенерацией, чтобы не злить и так разозленного Валеру. Что похоже не будет разговаривать с ним ещё неделю… Хотя, все мы знаем что он простит его в тот же день. И они вместе пойдут смотреть телевизор, да обниматься. Несмотря на ужасную боль в горле, мышцах, голове, и в принципе везде. Хастур чувствовал, что это будут действительно лучшие каникулы. Потому что они отметили этот новый год вместе. После жестокой драки лежали на снегу держась за руки — что было романтично. Но поспособствовало недугу, которым они сейчас страдают. Но это все же будут лучшие каникулы! Он знает. — Рот открой, тупица! Или не выздоровеешь! — Касильда старательно пыталась запихнуть ложку в горло парню, как маленькому. — Но оно горькое!