Забота – тоже часть любви.

– Ты, чëрт возьми, обещал быть аккуратнее! – недовольно кричишь ты на и так пострадавшего от своей же силы парня. Но тебя это совсем не успокаивает и ты продолжаешь сердиться на того, едва сдерживаясь, чтобы не залепить затрещину. Тот недовольно морщится и неловко отводит взгляд, утыкаясь взглядом куда-то в пол. Ты не уверена, испытывает ли тот стыд, но уж точно не радость. В то же время ты стараешься не вспоминать, как Дазай притащил искалеченного Чую к тебе в квартиру и кинул на кровать, со словами: «чуть не опоздал, позаботься о нëм, Т/Ф». И как ты с ужасом осматривала его тело, пока старалась как можно аккуратнее снять ошмëтки одежды с израненного тела. Настолько всë плохо, пожалуй, впервые. И тебя очень пугает тот факт, что, возможно, может быть ещё хуже. – Ты же знаешь, что этого требовало задание, Т/И. Я ничего не мог с этим поделать, – уже смотря тебе в глаза ответил Накахара. Но сжалившись, всë-таки решил извиниться: – Прости, – произнëс тот со вздохом и попытался встать, но ты его остановила: – Совсем придурок?! Не двигайся, сейчас я принесу аптечку, – проговорив эти слова, ты поторопилась за аптечкой, и уже спустя пару минут поисков вернулась к лежащему в таком же положении парню. – Сильно болит? – открывая аптечку и доставая перекись спрашиваешь ты, начиная аккуратно обрабатывать раны. Тебе было очень неприятно на них смотреть, ведь выглядели они и правда ужасно: где-то кровь уже подсохла и можно было увидеть лишь небольшой кусок мяса, а где-то кожа была сильно стëрта, но не настолько, чтобы обнажить красную плоть, но, конечно, по всему телу виднелись синяки и царапины. – Я уже привык, – пожимает плечами, но всë-таки шипит от неприятной боли, обволакивающей рану, пока ты обрабатываешь её. – И это только начало, – грустно хмыкаешь ты и продолжаешь в том же темпе.

***

Уже обматывая искалеченное тело бинтами ты решаешь аккуратно поинтересоваться: – А если Дазай не успеет? Тебе совсем не страшно? – ты знаешь, что Чуя не любит такие разговоры и всегда отвечает, мол «этот придурок не посмеет». Но ты также всегда замечаешь в глубине его глаз чувство отдалëнно похожее на страх. Скорее не страх, что Дазай не успеет, а что Дазай не захочет спасать его. Чуя лишь устало вздыхает, но улыбается одними уголками губ, нежно смотря на тебя, отчего тебе даже становится чуть неловко. – Я не могу быть уверенным, Т/И. Но я надеюсь, что Дазай не захочет так рисковать. Он же точно знает, что если со мной что-нибудь случится, то к нему нагрянешь ты. И явно не с намерением поговорить, – вы вместе начинаете тихо смеяться, но спустя пару минут замолкаете, пока ты аккуратно складываешь всë обратно в аптечку. Решив просто оставить её на тумбочке, ты начинаешь рассматривать забинтованного парня, который всë ещё сидит и почему-то не принимает лежачее положение. Но, наверное, чтобы не тревожить раны, ведь на спине у Чуи они одни из самых неприятных. И смотря на такого сгорбленного парня, который сейчас походит на маленького ребëнка, особенно после разговора о Дазае, ты решаешь рискнуть и аккуратно, стараясь не потревожить раны, обнять его. Накахара сначала удивлённо вздрагивает и задерживает дыхание, однако совсем скоро расслабляется и ты чувствуешь как футболка на плече, куда уткнулся парень, начинает мокнуть.