***
В какие-то моменты появляется резкое желание сделать что-то, что кардинально изменит твою жизнь. Кто-то утоляет эту потребность, тратя деньги в магазинах одежды и парикмахерских, а вот Пауль решил использовать такие решения проблем людей себе во благо. Пауль снова вернулся домой слишком поздно. Его опять задержали на собрании, чтобы как следует полить грязью. Родители не ругали его, когда он рассказал об очередной своей выходке. «Тупые преподы, Поль, я бы на твоём месте сделал так же!» — поддержал отец, а мать лишь усмехнулась. — Пойди покушай, хорошо? — она погладила сына по руке. Хайко кивнул и вышел из комнаты, заходя сразу на кухню. «Чего-то не хватает… Хочу ли я жить сам? Хочу ли я самостоятельности ещё больше, чем есть? Хочу может быть жить в другом городе?» — Хочу ли я жить? — спросил он у себя вслух. Но осёкся. — что за бред? Хочу конечно. Нет причин не хотеть! С наступлением ночи многое в мыслях меняется. Вот и Пауль, сжимая руками одеяло ощущал действие тьмы. «Мне уже шестнадцать… Вернее только шестнадцать, а уже жить не хочется. Нет ни целей, ни… Ничего нет» — думал он, вставая с кровати, чтобы составить план из двух пунктов, по которому будет жить как минимум полгода. Один. «Я когда-нибудь должен сделать это. Иначе жизнь будет скучна!»***
Выйти ночью из дома было несложно. Даже с учётом наличия за спиной рюкзака с пожитками. — Пока, — сказал Хайко, заглянув в родительскую комнату. Отец что-то писал, мать пыталась вязать. Оба мельком посмотрели на сына и, пожав плечами, в голос ответили: «Пока». В душе что-то шевельнулось и заныло. — Я вас люблю. Родители тут же подняли глаза на Хайко. — У тебя всё хорошо? — спросила взволнованно мать. Отец кивнул в её сторону, как бы показывая, что тоже волнуется. — Конечно, — соврал Пауль и ушёл. «Зачем я это делаю? Не живётся мне тут ещё два года? Они же… мама, папа, будут грустить. Будут ведь? Я у них один» — думал Хайко, едва переставляя ноги. Он никогда не поймёт, зачем всё-таки ушёл. Что-то побудило его. Какой-то страх. Он даже не мог толком вспомнить, чего боялся. Просто нужно было уйти.***
В ту ночь в городе произошло ограбление магазина американской одежды. Были украдены сапоги, кожанка, стопка маек, что-то… Ещё… Но самое страшное, на что действительно обратили внимание — касса почти в четыре тысячи евро. «Ну какой же я молодец» — хвалил себя Пауль, пересчитывая деньги и рассматривая поблëскивающие сапоги. Он даже подумать не мог, что его поймают. А когда парень понял, что было бы с ним, поймай его охранник — вздрогнул. «Хреново было бы…» Утром на электричке Пауль добрался до Панкова. Ему казалось, что, смени он место жительства, что-то поменяется вместе с квартирой. Которой, кстати, не было… «А жить я буду…» — Пауль прищурился осматривая многоэтажные дома с квартирами-комуналками. Стоит отметить, что было время после падения Берлинской стены. Была анархия, поэтому Паулю не составило труда найти какую-то женщину с ребёнком, которая расклеивала бумажки с надписью: «сдаю вторую свою квартиру». — Здравствуйте, — Хайко оглядел её с ног до головы, а потом бросил взгляд на малого. — Мальчик, не до тебя, — отмахнулась она. — Можно квартиру вашу снять. Сколько за два месяца возьмёте? Женщина повернулась и внимательно осмотрела Пауля. — Сотня. — Хорошо, — Хайко кивнул и достал из кармана джинс купюру. Пока женщина провожала его к квартире, малой пацан попытался залезть в карман Хайко и вытащить оттуда ещё денег, подумал, раз уж там была сотня, будет и ещё. Но нет, Пауль был умнее и все деньги хранил в рюкзаке, поэтому при попытке залезть к нему буквально в штаны, он схватил воришку за руку и сильно сжал её. — Следите за своим ребёнком, — последнее слово Пауль проговорил с отвращением и презрением. Его особо не волновало, что он сам ещё два года ребёнок. Так у Хайко появилось первое почти своё жильё. Просиживая целыми днями штаны в парках, кафе и даже барах, он не раз вспомнил родителей, думал, как они ищут его. Что ему приятно было бы узнать, что они написали заявление в полицию и совсем неприятно, если бы его нашли. Он даже видел пару объявлений о себе. Конечно же, сорвав оба. «Нафиг такое. Жаль этих людей, но не до такой степени. Найдут себе нормального сына. Хорошего сына… Замену плохому мне» — думал он, опять стаскивая с какого-то прилавка бутылку пива. У него были деньги, делал он это больше по привычке. «Надо от неё избавляться…» Через пару месяцев деньги стали заканчиваться. Они ещё были, но нужно было как-то найти ещё, ведь совсем остаться без средств на жизнь Пауль боялся больше всего на свете. «Где найти работу… Что делать вообще в этой сраной самостоятельной жизни?» Подсознание посоветовало Паулю ехать куда-то в город. Панков был тухлым местом. — Лейпциг. Уеду в Лейпциг! — решил Хайко, глядя на расписание электричек. Почему Лейпциг? — рейс на него был ближе всех по времени. То есть через полчаса. Разглядывая билет, парень снова размышлял о чём-то. Не о родителях, потерянной хорошей жизни в своём доме, об упущенной возможности выучиться и «стать человеком». Мысли были где-то далеко. Уже в Лейпциге. «А если работать где-нибудь в баре?» — подумал Хайко.***
Выйдя из вагона Хирше осмотрелся. «Неплохо. Чистенько так, аккуратно». Первым делом надо было найти жильё, а только потом работу. «Как же повезло мне с тем разумом, который я сохранил» — тихо сам себе прошептал Пауль, доставая взятый с собой паспорт, когда пришло время расплачиваться за квартиру. — Видишь, немец, — кивнул он. — Хорошо, — пожал плечами владелец. Ему было всё равно на возраст и прочее, он спросил, кто парень сам по себе, даже не зная, что ему это даёт. В Лейпциге не было «халявы», здесь нужно было работать физически. Много работать на каком-то складе. Но это нравилось Паулю, ведь это занимало всё его время и некогда было философствовать и загонять себя в депрессию. И так всё вокруг у всех плохо… «Семнадцать лет! С днём рождения меня!» — улыбался своему отражению Пауль. Праздновал он в баре с кружкой пива. В тот день ему открыли глаза. — Парень, — обратилась к нему какая-то женщина. — М? Вместо ответа Хайко увидел перед собой купюру. «Месячная зарплата… Чëрт возьми! Что я должен сделать?!» — Пойдём? — спросила «покупательница». — Д-да, — Хайко весь задрожал, боясь упустить возможность.***
В доме Эмили было чисто и уютно. Пауль никак не мог поверить, что эта женщина, гуляющая ночью по барам может так вести порядок. «Не судят по внешности! Может она хорошая?» — думал он, глядя на то, как хозяйка расстëгивает корсет. — Тоже раздевайся, немного развлечëмся и отпущу тебя домой, — улыбнулась она. Когда Пауль, краснея, опустился на кровать, сложив вещи и положив их на пол, Эмили достала два маленьких бумажных пакетика и флакон с каким-то прозрачным веществом. Вроде как гелем. — Ну так что? — она вручила всё это Паулю. — Что?.. Она уставилась на него, как на глупого второклассника. — Ты не знаешь? Совсем? «Ну… Я не пробовал ещё… Всё запретное, что делал — двигал в школе наркоту…» — подумал парень, но говорить ничего не стал. — Берёшь, — Эмили встала и, обойдя кровать, остановился за Паулем. Вылив немного геля на ладонь, она взяла в кольцо из пальцев член Хайко, другой рукой поглаживая парня по животу и груди. Получив от прикосновений должный эффект, она пару раз провела пальцами по стволу, услышав стоны, улыбнулась. Натянув презерватив на головку, а потом и на всю длину, она размазала ещё лубриканта по латексу. — Вот, а теперь работай ты. Эмили легла на спину, но потом передумала, предлагая своё место Хайко. — Что мне делать? — спросил неловко он. — Ничего. Ты просто лежишь и не двигаешься, а вот я буду двигаться, — она улыбнулась и помогая немного рукой, сама села на член, блаженно закатив глаза. — неплохой у тебя размер, знаешь ли… Пауль первый раз чувствовал всё это. Весь этот непередаваемый словами спектр новых ощущений. В какой-то момент от паха по всему телу разлилось тепло. Это чувство Хайко уже знал. Только вот было оно в этот раз более ярким и сильным. Стоны Хайко заполнили комнату. — Да что же это такое… — расстроилась Эмили. — ну неужели тоже так быстро? — Ч-что я могу сделать?.. — пытаясь отдышаться, спросил Пауль. — Ну, — пошловато улыбнулась клиентка, — языком поработаешь? — Ч-чего?! Н-нет! Можно не надо? — взмолился Хирше. Женщина рассмеялась и, сняв презерватив с члена Пауля, снова взяла его рукой. Через пару минут она вернулась на место и, пока парень сосредоточенно думал, насколько сильно не хотел ничего лизать, она довела себя до оргазма. — Можешь принять ванну. И я тебя отпускаю, — улыбалась она. «Что я вытворил?» — пялясь в плиточную стенку ванной спрашивал себя Пауль уже несколько раз, но так и не находя ответа. Когда он забрал деньги и вышел из дома к такси, заботливо заказанное Эмили, Пауль ответил: «Просто заработал денег». Так и началась его новая карьера. Он просёк, что женщинам нравятся молоденькие неопытные мальчики, мужчинам, между прочим, тоже. Он ходил в бары, делая потерянный и пьяный вид, а потом в руках очередного клиента становился беспомощным и неопытным мальчишкой. Иногда приходилось делать вид, что он с поливной Германии дела водил, чтобы выглядеть опытным. Эта работа нравилась ему. Очень. За свою недолгую карьеру длиной в полтора года он побывал во многих городах, округах и даже деревнях. В какой-то момент он решил, что было бы неплохо сохранить лицо в тайне, чтобы толпа его клиентов не замечала его на улицах. Тогда-то он купил себе странную маску, немного доработав рисунок чёрным и белым маркерами.***
Повезло ему однажды с неким разведённым Хартвином. «Хартвин, Хартвин, сколько же твоих денег я вынес, но сколько тебе принёс…» — Пауль часто вспоминал этого великодушного мужчину, который буквально приютил Пауля. Хирше жил в большом доме около трёх недель, имел свой счёт в банке, свою комнату, много внимания и любви. Хартвин часто рассказывал Паулю, какой он милый и притягательный. Только вот эта заботливая натура совершенно покидала богача в постели. За эти одновременно и лучшие и несчастные три недели сколько же Хайко настрадался. Столько секса он, как бы странно ни звучало, не вывозил. Секса много бывает. Только вот… Бывшая жена Хартвина решила зачем-то вернуться к нему. Не жить, а судиться из-за дома, участка, какого-то счëта и чуть ли не межродового конфликта. «Прости меня, но ты должен уйти» — сказал Хартвин, последний раз засыпая в обнимку с Паулем. «Харт, я буду по Вам скучать…» «Ты будешь скучать по богатой жизни, а старый аристократ, который делал тебе больно, чтобы подарить оргазм исчезнет как страшный сон» — улыбался он. «Отчасти Вы правы. Только вот вы не исчезнете из моей памяти. Зря я что ли подробно описывал в дневнике каждый проведённый здесь день?» «Люблю тебя… Ты очень милый… Будто игрушечный». «Харти, секс-игрушечный!» Мужчина толкнул свою шлюшку в бок и тихо усмехнулся.***
«Hart, you broke my heart…» — Пауль вроде грустил, но этот каламбур поднимал ему настроение. Прощаясь навсегда с человеком, который дарил тепло вместе с деньгами, Хайко сказал эту фразу. «Прости меня…» — услышал он в ответ. Стоя в банке, чтобы снять наличку со счëта, Пауль пытался винить себя за то, что не обещал вернуться и даже не предложил этого. Но успокаивал себя тем, что это судьба. Они встретились, чтобы встретиться. Оба это понимали. «Если бы он хотел снова быть со мной, предложил бы. Но он молчал». Хирше убрал пухлый конверт в рюкзак, с которым убегал из дома (спустя почти два года он всё ещё не порвался и служил верой-правдой). Он снова стоял на вокзале. Парень достал блокнот в чёрном твёрдом переплёте и ручку. Вместо закладки была маленькая карта Германии. «Вычëркиваем Кёльн». Теперь он ехал в Берлин. Дорога была очень весёлой, потому что вместе с ним ехала одна из первых его клиенток, которая застала тот период карьеры Хайко, когда маски ещё не было зачем-то запомнила его «прекрасное личико». Она пыталась завести разговор, но Хайко «не узнал» её. На деньги Харта Пауль жил почти четыре месяца, сильно экономя, но тем не менее потратив треть бюджета, он пошёл в спортзал, понимая, что немного запустил себя. А шлюшка должна выглядеть хорошо. Заканчивался сентябрь, Хайко снова мог улыбнуться своему отражению, а не скривиться при виде торса, и решил искать нормальную работу. Конечно же не покидать проституцию, а прибиться к борделю, чтобы искать адекватных клиентов да и казалось ему, что наличие закрепление за такой организацией добавляет ему… Статусности? Пафоса? Престижа? Элитности. Чего-то из этого определённо! Возникли небольшие проблемы с устройством, ведь Хайко не было восемнадцати… «Чëрт, я не вернусь в бары! Не хочу!» — он уже перерос желание ублажать пьяных или под дурью людей. Сидя в квартире, считая последнюю наличность он ругал всё на свете и свою невнимательность. Глупость. Тупость! — Харт? Здравствуйте… — плотнее закрывая дверь телефонной кабинки сказал Пауль. — Сколько лет, сколько зим! Здравствуй! — Полгода прошло… — Тебе денег прислать? — спросил Хартвин, скорее всего улыбаясь. — Да… Мне бы буквально пару сотен… Этот Берлин просто ужасен! Цены меня имеют в задницу. — Тебе на сколько? — До декабря… Будет восемнадцать — найду работу. Честно. Один раз прошу. Верну потом и плюс двадцать процентов! — Нет, солнышко, деньги я тебе просто так пришлю. С тебя визит в гости, хорошо? — Договорились, — выдохнул Пауль, расплываясь в улыбке, накручивая телефонный провод на палец.***
Девятого декабря он прибежал в бордель, кидая паспорт администратору. Это был очень высокий (для Пауля) мужчина лет тридцати пяти-семи. Он почему-то нашёл его схожим со своим учителем музыки… «Как бы хотелось ещё раз запустить пальцы в его волосы… Свои ниже плеч, но не такие…» — пронеслась в голове Пауля мысль. — Пойди к сутенёру нашему, он будет по коридору прямо, вправо, влево, где лежит труп таракана, от него двадцать три лилипута и два шага горного гиганта, потом рассекаешь материю и пространство, в пустоте чуть-чуть пройдёшь, потом в эпоху декаданса и… Короче, я сутенёр, пойдём, посмотрю тебя, мой хороший, — улыбнулся мужчина. Глядя на обнажённое тело парня, работодатель Стаффан, в лице которого кроме черт своего учителя Пауль нашёл шведа, спросил: — Можно потрогать? — он протянул руку к груди. — Конечно, — пожал плечами Пауль, для него это было уже в порядке вещей. После груди Стафф решил посмотреть абсолютно всё тело и снять пару мерок, чтобы искать клиентов для Хайко. Записывая все данные он поднял на Пауля глаза и, в сотый раз за вечер, широко улыбнулся. — Знаешь, на что похоже Хайко? — Давайте не надо? Стаффан приподнял брови, умиляясь. — На Зайко. Буду звать тебя Зайко. Хорошо? «Чего?..» — Хорошо. Я не против милых прозвищ. Тогда Вы будете у меня… Стаффан… Стафф… Стаффок? Тапок. Похоже на тапок, — Пауль рассмеялся. А вот Тапку смешно не было. Забрав документы и обещая прийти на следующий день, Пауль вышел за стеклянные двери. Жизнь налаживалась, всё было не так плохо, как предполагал Пауль. Ведь он думал, что будет тосковать по семье, друзьям, врагам, по старой жизни. Нет. Тоска иногда терзала душу только в начале, а когда Хайко отдался прибыльной работе — это заполнило дыру в душе. Ту самую дыру, которая не давала спокойно спать в прошлой жизни. «Деньги всё же помогают».