***
В детстве Риделя нет ничего занимательного, как он сам и говорил. Обычные родители с обычной работой. Как в обществе принял считать «правильная» семья. У молодых Риделей в планах был один Оливер, поэтому детство его не было омрачено рождением ещё кого-то. Школа и плохие оценки — классика. Но, в отличие от маленького «Зайко», Оливер не тягал за кудри учителя музыки. За это его запросто выпороли бы. Другое время, другой менталитет, нормы и меры воспитания. И Оливер вырос хорошим и воспитанным человеком, с правильными (как ему казалось) ценностями и целями в жизни. К двадцати годам он решил жениться. Ведь семья — первая и самая важная ценность. Только вот не все так считали… Спустя два с поливной года почти сносной жизни с супругой, он решил, что ребёнок немного улучшит их отношения друг с другом, а ещё изменит поведение жены, и она бросит разгульный образ жизни. Жаль, но он ошибся. Маленькая дочь почти сразу после рождения повлекла за собой послеродовую депрессию и запой. Бабушка сжалилась не над ребёнком, не над дочерью, а над Риделем, и забрала девочку к себе. Она могла воспитать её и дать ей хорошее будущее. Оливер не хотел развода. Ведь тогда будет нарушено много придуманных им для себя же правил. Развод — проблема обоих. Но выносить жену, которая совсем потеряла человеческое лицо, он не мог. Она пила и слишком много, гуляла, водилась с незнакомцами, не выполняла ничего по дому, просто уходила на несколько дней, а потом возвращалась домой порванная, с синяками, жутким похмельем и, если совсем не везло, отравлением. — Ты должна пересмотреть свою жизненную позицию… После этих слов был жуткий скандал и через несколько дней освобождение несчастного Оливера. «Как же это было ужасно» — время от времени вспоминал он молодость. В своей биографии Ридель пропустил свою депрессию из-за разрушения видения мира и изменения ощущения в нём себя. Ведь больше не было понятий: «хороший семьянин», «женатый счастливый мужчина», «не разведённый», «порядочный», он не чувствовал себя никем из них. Но настало время рассказать о нём интересный случай, изменивший его отношение к себе. Причём сам Оливер не знал, в хорошую сторону или в плохую. Но он для себя решил, что в обе.***
После работы иногда очень хочется даже умереть, только бы не возвращаться в пустой дом. Но у Риделя всё было немного сложнее, ведь он не хотел возвращаться в пустой дом, но и видеть там жену или ребёнка не хотел тоже. Был вариант домашнего животного, но это было слишком сложно. «Тем более собака не поцелует тебя. А если поцелует, и тебе понравится, то это клиника… Не будет близости и того самого человеческого тепла». Но потом он снова думал, размышлял и каждый раз (как минимум два раза в месяц) решал, что не так уж сильно он хочет любви. Он не готов был опять терпеть боль от разочарования… Так прожил он до двадцати шести. Но всё должно меняться. Это главное правило бытия человеком. В один из осенних вечеров он шагал к автобусной остановке, ругая себя за злоупотребление алкоголем в ночь перед работой, и снова задумался над одиночеством. Эти мысли были уже привычны. Стали частью жизни, а постоянная тоска — образом. — Почему бы нет? — прошептал он сам себе в шарф. Перед ним открылась дверь ночного клуба. Как следует напившись, он выбрался на охоту за жертвой. — Ищешь что-то? — к нему подошёл притягательной внешности блондин, взгляд которого Оливер ощущал на себе, только подошёл к барной стойке. — Тебя, — улыбнулся Ридель, довольно жмурясь, как кот. Ему было слишком плохо и одиноко, чтобы пытаться как-то показывать свой характер. Дают — Бери. — Ну так вперёд, можно мы уединимся, но только не за этим клубом, а где-то, — он сделал вид, что задумался. — где-то у меня дома. — Только если отвезëшь меня завтра на работу, — Ридель ласково погладил незнакомца по груди. — Хорошо, — прошептал тот, наклоняясь к лицу Оливера, целуя его податливые губы. — ты слишком красив для того, что бы тебе отказать. — Разве я? Разве красив? Не верю тебе… Во мне нет ничего красивого. — Я… Ох, как я с тобой не согласен.***
Квартира безымянного мало чем отличалась от жилья Риделя. Такие же серые стены, двухместная кровать, на которой спал только один человек, кухня, раковина с грязной посудой… — Предлагаю минет на минет, как тебе? — улыбнулся блондин. — А как же?.. Ладно, не я против. В тот вечер Оливер понял, что в близости с мужчиной есть плюс — он знает, как сделать действительно приятно. Он всё понимает. А ещё здорово смотреть в глаза человека, которому ты нравишься. Пусть только внешность, пусть только на одну ночь, но это очень приятно. Итогом обмена «минет-минет» каким-то образом стало предложение Оливера «затронуть тему простаты». — У тебя есть смазка? Просто тогда я смог бы принести тебе немного другое удовольствие в благодарность за эту ночь. — Я бы не хотел трахаться, если честно… Не пойми неправильно! Если встретимся в том клубе ещё раз, то я буду безотказным, но сегодня… Да это просто условие такое и повод для встречи! — Ты девственник? Там, — Оливер едва касаясь, провёл пальцами по промежности. — Тш-ш-ш! Не надо! Вот не надо! — Знаешь такую штуку — анальный оргазм называется, говорят, очень круто. — В другой раз. Просто в другой раз. Я сейчас не готов. Ридель попытался уломать мужчину на получение невероятного удовольствия, но потом всё же отступил. Сказав, что живёт тут неподалёку, собрал вещи и ушёл. Они не менялись номерами, не договаривались о встрече, даже не попрощались. «Я обязательно зайду в тот клуб ещё раз!» — думал каждый из них. Долго, пару месяцев, они всё не могли сойтись, но под новый год Оливеру повезло увидеть знакомую шевелюру в очереди в магазине. Расплатившись за покупки, Ридель бросился за высокой фигурой, терявшейся в толпе. «Чëрт, знал бы я его имя! Я бы позвал его… Я бы закричал ему, он бы услышал, обернулся…» Вскоре он догнал клубного знакомого. — Привет. Помнишь меня? — с надеждой спросил Оливер. — Конечно, я обещал тебе безотказность, — улыбнулся он. — Твоё имя… Я не спросил, но понял, что мне важно знать его. — Меинард, — он подался немного вперëд, желая поцеловать человека, которого не знал, но которого любил, по которому скучал, так тосковал… А Ридель не понимал, что делать, что чувствовать, как реагировать. За два месяца разлуки он не думал об этом. Он лишь пытался я не забыть образ красивого мужчины… Мозг кричал, что это неправильно, запрещено, нельзя так делать! На улице, на трезвую голову! Но в ответ сам себе противоречил: «но я не хочу женщин! Они с самого детства отравляли мне жизнь! И почему с женщинами на улице можно целоваться, а с мужчинами нет?! Женщины! Ни разу не смогли дать мне тех чувств, что испытываю я сейчас с Меином!» Мать была молодой и неопытной, она нравилась Оливеру только потому, что редко что-то запрещала ему, была с ним почти на одной волне, как подруга. Няньки не занимались им никогда, да и не помнил он их всех, двоюродная сестра — родная сестра отца, так получилась, что тоже очень молодая, была для Оливера как родная, отравляла ему жизни. Жена — исчадие ада, её подруги — ужасные люди… Только мать его жены была хорошей. Правильной. «Я хочу любви. Пусть неправильной, но любви!» — решил он, пылко отвечая на ласки.***
Прошёл всего год счастливой жизни из вечера выходных в вечер выходных, когда Оливер мог быть с любимым человеком. Но всё хорошее когда-то заканчивается, и за это мы платим болью… Чем больше было хорошего — тем тяжелее пережить расплату… Увы, Ридель не смог дать Меино достаточно любви, чтобы тот, несмотря на все свалившиеся проблемы и трудности, продолжал жить. «Майне… Как же? Почему?!» — плакал Ридель, пытаясь дрожащими руками развязать петлю или как-то снять уже мёртвое тело. Оливер был единственным, кто мог попасть в дом Мэина, поэтому он был первым, кто видел его смерть. А больше она никого не волновала…***
«Как жаль, что мы не смогли быть вместе… Не смогли существовать в одном мире… Мне так тебя не хватает» — часто вспоминал Оливер даже спустя пять лет после самоубийства любимого. «Ты даже не предупредил меня… Не пожелал последний раз проститься со мной… Ты просто бросил меня… Как жена, как дочь, которая никогда даже не интересовалась, есть ли я на свете, как моя первая девушка, школьная любовь… Как все, кто был дорог мне…» «Только вот никто из этих людей не смог оставить такой вечно кровоточащей раны…» Оливер снова напивался, хоть и ненавидел делать это, снова засыпал на ненавистной кухне, опять ненавидел утренний будильник, быстро пил кофе, который тоже ненавидел, обжигаясь горьким ненавистным кипятком, бежал к ненавистной остановке, садился в автобус, в котором ненавидел всех людей, и ехал на работу, чтобы получить деньги на жизнь. На то, что не любил. На то, от чего хотел так сильно избавиться. «Я ненавижу свою жизнь, ненавижу вас всех, ненавижу бывшую жену, которой уже, надеюсь, и на свете нет, ненавижу работу, ненавижу себя, свой характер, внешний вид, голос. Ненавижу в себе то, что я живой. Это самая отвратительная черта! И нельзя с ней что-то сделать, как, например, похудеть, сходить в спортзал, к остеопату, на пластическую операцию, нельзя просто взять и у логопеда решить проблему с жизнью, как с произношением «Р» или ещё чего-нибудь… Нельзя… Нельзя, и я это ненавижу!» — только эти мысли одна за другой крутились в голове Оливера. Больше он ни о чём не думал. Просто не мог. В его жизни больше не было причин для радости, не осталось ничего, что могло бы послужить причиной для счастья. Только вот в чём была проблема поступить как Меино? «Не знаю… Может быть я всё ещё хочу быть счастливым?..»***
***
***
Рано или поздно проходит всё. Время лечит — нет, просто страдания становятся частью существования. Желание вскрыть вены, повеситься, утопиться, избавить мир от такой ошибки как «ты» выходит на один уровень в желанием сходить в туалет, жаждой, голодом и потребностью во сне. Оливер, находясь в глубочайшей тоске по прошедшей молодости, любви и возможностью жить счастливо, машинально ходил на работу, время от времени захаживал в аптеку за таблетками «для жизни», на автомате делал всё, что только возможно. Только спал он с удовольствием. Прочитал где-то что сон вроде как пробник смерти. Но очередная командировка отняла и эту радость…***
«Я должен когда-нибудь снова чувствовать что-то светлое! Я не хочу сдаваться просто так» — решительно думал Ридель, но в итоге ничего не менял. Жизнь в лице начальника забросила его в Берлин. «Меинарда я нашёл в клубе, может быть есть шанс найти ещё кого-то. Даже девушку! Девушка шлюха точно не сможет разбить мне сердце!» Оливер твёрдо решил, что, как следует подготовившись морально, вызовет себе девушку на ночь. Именно так. Он попытается вновь вернуть себе своё лицо. Лицо человека, который даже если не любит жизнь, то хотя бы терпит её и иногда наслаждается ею.***
Прошла почти целая неделя. Из подготовки Ридель выполнил только… Там и выполнять нечего: мириться с тем, что ему нужна девушка. Купить лубрикант какой-нибудь. — Отлично! Вдох-выдох, — кивнул он сам себе, беря телефон в руки. Стоя перед столом и выискивая рекламу одного публичного дома, он, как думал сам, выглядел комично. Такой серьёзный, высокий, красиво одетый дядька, после работой купивший вина и уже сообразивший ужин, стоит и пищит у себя в голове: «где реклама шлюх?!» — Алло? Да. Адрес?.. Сейчас. Сотня баксов. Ну, Вы поняли. Поля? Хорошо. Жду. Довольный тем, что нашёл в себе силы поменять жизнь в, наверное, лучшую сторону, Ридель пригладил бороду, ожидая свою «судьбоносную» Польку.