«И что не мог — тоже потерял». «Такой вот ты… Неудачник…»
Оливер поехал на работу. Ему предстояло выполнить немалый план на сегодня, представленный руководством. Чтобы не потерять место — надо трудиться. Ридель не жаловался, он всё понимал. Но как же сложно сосредоточиться на глупых бумажках из архива другого города, когда перед глазами Пауль. «Я не влюбился, это просто долгое отсутствие секса говорит во мне…» Весь день переписывая что-то в бланки, выкидывая документы, меняя их на другие, глотая горячий невкусный кофе, он боролся с собой. К вечеру эмоции утихли и уступили место усталости. Не чувствуя себя, как бы сказать? В реальности, в этом мире, он добрался до своего номера и, войдя, закрыл за собой двери на ключ. «Устал…» Приготовив нехитрый ужин, Оливер поел и пошёл спать. Сил на то, чтобы ещё поговорить с собой, не было. «У меня ещё достаточно времени, чтобы решиться на это…»***
Уже на следующий день можно было плюнуть на всё и снова вызвать Польку, но Оливер продолжал тянуть. С утра пораньше загрузив себя мыслями о собственной никчёмности, ничтожности и том, что не то, что счастливым быть, даже жизни не заслуживает, он пошёл на работу. Пятница — дел было не так много. Руководство было вменяемым и понимало, что давать большой план на пятницу — жестоко. Работа, бумажки, перерыв на обед. Сотрудники обсуждают свою жизнь, детей, жён, новый выпуск «Playboy», любимых поп-музыкантов, желание уйти в отпуск и поехать на море, а Оливер сидел скраю и «Священной злобой вощвышлася над скопленьем мудил ©️». Обед и пытка слишком общительными людьми закончилась. Теперь можно было вернуться в уголок в архиве и перебирать старые бумажки, пачкая ГДР-овскими чернилами руки. Всë, абсолютно всё, когда-то заканчивается. Вот и рабочий день подошёл к концу.***
Вернувшись домой, Ридель вздрогнул. «Нет, нет, нет, нет, нет… Только не снова…» Тишина давила на сознание. Последний раз от одиночества было плохо после смерти Мэинарда, когда Оливер возвращался домой, а из спальни уже не доносилось: «Уже здесь? А я вот… Сюрприз!», когда он больше не мог приходить к нему и поздравлять с какими-то праздниками, когда уже не было рядом человека.Родного запаха… Этого голоса… Разбросанных вещей… Милых прозвищ, звонков, писем, хотя жили друг от друга совсем недалеко… Когда уже не было рядом Меинарда…
И эта тоска, боль из-за молчания, тишины и оторванности от мира — всё это опять возвращалось. «Я н-не х-хочу… Я эт-того п-п-просто н-не вын-несу…» — Нет, нет, нет… Дышим, дышим! У нас всё хорошо! Это пройдёт! Ридель стоял в дверях тёмного номера не в силах пошевелиться. Через несколько минут, взяв себя в руки, он дошёл до ванной и, сняв тесную одежду, встал под струи горячей воды. Это немного пробудило разум. «Было бы круто, если бы Полик сам ко мне пришёл… Вот я стоял, задыхался, а он сзади ко мне: «Вам плохо? Что мне сделать?!», а я ему: «Можешь просто…», что просто?..» Оливер уже давным давно отвык от этого, но он заплакал. Сломался и заплакал. «Что просто? Если бы он пришёл, что бы я ему «просто» сказал?» — Я бы сказал ему, — Ридель взял маленький флакончик с гелем для душа.«Останься со мной». «Просто побудь рядом. Это излечит мои раны». «Знаешь, как мне больно? Не знаешь, но я могу раскрыть все карты, мы больше не увидимся, так послушай меня хоть ты…» «Не уходи! Останься на ночь». «Мне нравится твоё… Тело, запах, голос…»
— Нет, мне не нравится Пауль. Мне нравится Меинард. Но… Их образы смешались. Я лишь думаю, что люблю того парня. Это тоска во мне. Она мешает здраво и ясно мыслить. Но…«Да плевать, кто есть кто. Обними меня. Сядь ко мне на колени и прижмись к моей груди. А ещё лучше потом мы ляжем — ты выше, я — ниже. Дашь мне почувствовать себя маленьким». «Маленьким и счастливым мальчиком…» «Пауль, стань моим Меинардом… Почему ты не можешь? Не можешь сделать меня счастливым? Ты просто человек, который никому ничего не обязан? — да… Это логично. Но, чëрт возьми!..» «Пауль, сделай меня счастливым!!!»
Оливер обтëрся полотенцем и, поняв, что паники больше нет, приступ прекратился, выпил на всякий случай несколько таблеток успокоительных и, запив снотворным, лёг спать. «А завтра…» — подумал он, засыпая. — «Завтра Полик сделает из меня того, кого из меня сделал при жизни Меино».***
Утро началось не с кофе. А с чая. Всё правильно. Успокоительные вместо завтрака должны были сделать день не таким тревожным. «Сегодня суббота, это так прекрасно!» — думал Оливер, потягивая зелёный сладкий чай и глядя в окно. На улице бушевала непогода, но в номере было тепло, сухо, уютно и… «Опять тихо, но теперь не так плохо». — Я просто устал. Весь день Оливер убивал время как мог: посмотрел телевизор, приготовил себе обед, порисовал, даже сделал какую-то запись, похожую на дневниковую — описал свою жизнь за последние два года. Но только начало темнеть — дела закончились. — Чем бы я страдал, будь я школьником? М-м-м? Оливер решил, что, будучи школьником, он сейчас играл бы на гитаре, но она исчезла из жизни Риделя много лет назад, даже не думая возвращаться. — Не гитара. А остальное уже всё. Может ещё телевизор? Но от экрана уже глаза болели. — Блин, ну, значит, спать! — решил Оливер. Было всего лишь семь вечера, но из-за непогоды и общего мрака было темно как ночью. «Спать — легко!» — мужчина лёг на кровать и закрыл глаза. Набор таблеток помог быстро расслабиться и уснуть.***
Около часа ночи начался не просто сильный ливень, а настоящая буря с ветром, градом, громом и молниями. Оливер распахнул глаза и попытался глубоко вдохнуть, но мгла душила его, а резкие вспышки молний лишь заставляли сердце биться чаще, разнося по телу кровь, в которой не хватало кислорода. Оливер взял телефон дрожащей рукой и, набрав номер, приложил к уху. — Алло? Да. Да-да, это я. Быстро!