Хочу забрать тебя домой, ты даришь мне покой...

Утро снова встретило Риделя одиночеством. «Я разве не просил Хайко остаться?» «Мне кажется, что забыл». «Точно?» «Быть может, он в ванной?» «А может быть?..» «Так, хватит!» Ридель поднялся с кровати и обошёл номер. Никого не было. — Печаль… Все Оливеры закивали. Обидно и досадно стало от того, что после таких племенных речей Пауль просто молча ушёл. Как-то… Глупо что ли? За готовкой завтрака Оливера застала очень неприятная мысль о том, что командировка заканчивается. Вот-вот, всего пара дней и придётся возвращаться… «Может быть стоит оторваться с ним?» «Может быть стоит набухаться? До беспамятства!» «Может быть стоит…» И куча мыслей сплелась в большой кокон вокруг одной ясной и чистой идеи: «Пауль». Ридель решил позвать его к полуночи и отпустить ровно через сутки, а сегодня, в ожидании, целый день ничего не делать. Или же поспать ещё. — Отлично провожу время… — пробубнил Оливер, ложась в кровать, укрываясь с головой. Сон не шёл… Сомнения и тревога не давали покоя. «Давай заберëм его с собой? Он тут никому не нужен. Ну, работа, это да». «Но я смогу его содержать!» «Ты опять лезешь в чувства?.. Решили просто развлечься, а ты влюбился…» «Давай не надо? Просто прекрати». «♪Просто прекрати посе-посе-посещать мои ёбаные сны♪». «Боже, что за дерьмо?!» «Не знаю… Сам в шоке, где я это взял?» Какая-то дичь смешалась в голове, но нельзя было позволять ей развиться. Нужно было разобраться в чувствах. Времени было катастрофически мало. «В случае чего, можно отправить его обратно. Эмоции и боль окружающих — последнее, о чём я буду думать!» Но всë равно хотелось убедиться, что это всë не просто так, что есть ещё душа, способность любить. За годы скорби и одиночества Оливер совсем забыл, каково это любить. Что он чувствовал? Что это было? В памяти остались лишь пустые слова, но ощутить что-то было уже невозможно. На смену «любви» пришло «возбуждение». Ловя себя на мысли: «любовь=оргазм», Ридель неизменно расстраивался. Когда он упустил этот момент? Когда всë потерял? Слёзы отчаяния и бессилия одна за другой скользнули по щекам. Отвратительно. Потерять лицо, себя, сущность и плакать. Жалеть себя, искать поддержки, понимания! Уходить от общества, чтобы потом к нему вернуться. — Ненавижу! Ридель ударил кулаком в стену. Один раз, второй, третий, пальцы уже болели. Нужно было останавливаться — синяки на костяшках очень некрасивые. Да и у окружающих будут вопросы, а Оливер уже давно пережил тот возраст, когда хотелось привлечь внимание телесными повреждениями. — Может быть я его люблю? Почему нет? Почему бы мне просто не оставить, как есть? Я снова всë усложняю, а мог, как лет десять назад, влюбиться и забыться… Просто получить вдохновения, написать пару песен. А, я же забросил гитару. Точно. Желания ещё о чём-то думать и мучить себя не было ни малейшего. Кинув таблеток, Ридель лёг спать. «Всё, надеюсь, мне приснится таблица объяснение моего внутреннего мира». * Оливер, к своему невероятному сожалению, очнулся в пять часов вечера… «Вот и что мне делать?! А?!» — злился он. Самое время было звонить Паулю и звать его. — Алло. Мне нужен Хирше сегодня к полуночи. Ровно по нулям. Ясно? — сдержанно отчеканил Оливер. — Хорошо. Хайко Пауль Хирше. На сколько? — На сутки. Ровно двадцать четыре часа. Женский голос что-то муркнул и разговор был окончен. До полуночи Ридель развлекал себя, как мог: принял ванну, сходил в магазин за едой, тратя весь «отпускной капитал», за алкоголем, чтобы выпить его в случае неудачи, а потом купил рожок мороженого и просто прогулялся по вечерней улице, наслаждаясь какой-то душевной лёгкостью. Himmelsliht. Давно не было этого… Оливер отнёс пакет с покупками в номер и снова вышел на улицу. Уже стемнело, но было только девять вечера. Ридель открыл бутылку пива и полез на крышу какого-то серого некрасивого здания. Пара глотков шварца и взор, обращённый к чёрному беззвëздному небу. — Меинард, как ты?.. — Ридель слабо улыбнулся. Ему казалось, что Пауль сможет исправить его, избавить от этой боли, от воспоминаний. Будет Пауль, и Меино отпустит. «Ошибка, ошибка, ошибка, ошибка…» Просидев на крыше, как оказалось, слишком долго, Оливер спустился и пошёл домой. Не хотелось ему больше смотреть на Меинарда. Ничего не хотелось. * Пауль пришёл почти к двенадцати. — Хайко, нам нужно поговорить. Это очень важно. Пауль будто не слышал. Он сегодня был слишком беззаботным. — Брось, давай погуляем? Или что-нибудь поедим? М? Просто подурачимся! — Нет, Пауль, сядь. Нужно поговорить! Шлюх поджал губы и смиренно опустился на край кровати. — Мне кажется, что ты нужен мне. Иначе я погибну, не смогу жить. Меня не хватит на то, чтобы вновь очутиться в одиночестве. Позволь забрать тебя домой, ты даришь мне покой… — выпалил на одном дыхании Оливер. Он не думал репетировать речь, сказал, как было в мыслях сейчас. — Что? Зачем? — усмехнулся Пауль. — Слушай, ну тут же одни плюсы… — вступил Ридель, наливая себе вина, зная, что вряд ли что-то получится. — Не надо работать — я смогу тебя содержать; вроде бы, по любви, никакого насилия!.. Я не знаю, но ведь лучше будет, если ты будешь жить со мной? Тебе ведь нравилось? Да и я тебе нравился… Тебя ничто не держит здесь. Логично ведь, что со мной будет лучше, неужели ты не привязался?! Хайко смотрел на Риделя, все эмоции с его милого молодого лица пропали, глаза опустели. — Я понимаю, что дело большое… Тебе нужно подумать. Даю тебе сутки, а потом я… — Ридель почему-то стих, помолчал пару минут, будто сам свыкался с положением, и продолжил, отпив из бокала. — Я уеду обратно. Вряд ли вернусь сюда… Думай, Пауль, думай! Прошу тебя. С этими словами Оливер приблизился к Хайко, беря его ладошки в свои, целуя маленькие руки и каждый палец, прижимая их к щекам. — Да, Олли, мне нужно подумать. Я пойду? Все планы рушились, но Ридель не мог держать Хайко при себе. Хочет идти — пусть идёт. Это был его принцип общения и любого взаимодействия с людьми. — Хорошо… Доброй ночи, Хайко. Провожая Пауля до дверей, Оливер почувствовал что-то внутри себя. Что-то неприятное, пугающее волнение души. — Пока, — Хирше кивнул. Ридель поцеловал его в губы и закрыл дверь. «Что-то не так…» «Нет, всë отлично. Он подумает и…» «И завтра бросит нас!» «Нет, никуда он не денется. Учёт, работа, много, что держит его здесь. Мы говорим что-то о свободе, но его жизнь вся здесь». «Так он?..» «Придёт утром с чемоданом, ха!» — Было бы славно… — пробубнил Ридель, в конце концов допивая вино из горла. Он лёг в постель и, пожелав себе сладких снов, на удивление быстро уснул.