***
Видимо, всё происходящее следом я заслужил тем, что так беззастенчиво им увлекся. — Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками! — раздается из мегафона голос стоящего на парковке офицера. Я вижу другого полицейского, присевшего на корточки за моей машиной, его пистолет направлен в сторону здания. И пока до меня доходит суть сложившейся ситуации, кассир хлопает металлической решёткой и выбегает через чёрный ход, оставив меня один на один с незнакомцем. Из окна я вижу, как офицер полиции отводит кассира подальше от потенциально опасного места. В самом центре которого стою я. — Вот дерьмо. — Незнакомец заставляет меня вздрогнуть. Я почти забыл о нём, пребывая в недоумении. — Они нашли меня. — Он делает глоток своего напитка. И его голос вовсе не кажется обеспокоенным. — Ты преступник? — спрашиваю я требовательно, и горло пересыхает. Лёгкое чувство спокойствия, которое этот человек внушил мне, начинает угасать, в груди болит, я вцепляюсь в собственную рубашку. — Ага, — отвечает он смущенно, словно я только что отвесил ему комплимент. Я настолько впечатлён его самообладанием, что боль отступает. Теперь, когда я оглядываю его целиком, мне начинает казаться, что я его где-то видел. — Разве тебе не следует им сдаться? — спрашиваю я раздражённым тоном. Должно быть, мне страшно. Я уже давно ничего не боялся. Я чувствовал отвращение, раздражение, панику, но не страх. Я не знаю, как вести себя сейчас, я видел «копов» лишь однажды и почти этого не помню. Преступник громко ругается, и я испуганно отскакиваю от него. Ручка слурпи-автомата больно впивается мне в спину, царапая кожу. Моё сердце начинает ускоряться, и я чувствую, как из-за приближения приступа тревожности у меня начинает покалывать кожу. — Блядь! — повторяет незнакомец, взглянув на меня глазами цвета свежей травы. Он вздрагивает и чешет затылок, ероша свои волосы. — В мозг ударило [6], — делится он, неуклюже показывая на свою голову. Я готов рассмеяться, ведь это абсурд, что незнакомца больше волнует «заморозка мозга», чем полдюжины человек с огнестрельным оружием, собравшихся вокруг магазина по его душу. С улицы слышится звук вертолёта, и лицо мужчины искажается раздражением. — Наконец-то, — ворчит он, перекатываясь из прохода, в котором мы стояли до этого, к стойке с кассовым аппаратом. Пули пробивают пол в нескольких дюймах от его ног, и маленькие струйки дыма поднимаются в воздух от отверстий, оставленных в полу. Незнакомец мгновенно вскрывает замок и перескакивает за стойку кассира. Он щёлкает по каналам телевизора, пока не находит выпуск новостей. — «…серийный убийца Дин Винчестер находится на заправочной станции в Орхид-Таун, Небраска. В ближайшее время власти готовятся…» — Дин строит гримасу, убавляет громкость и делает ещё один глоток своего «слурпи». — Слыхал? — спрашивает он, и некоторое время я не могу сообразить, что он разговаривает со мной. Я киваю, когда он оборачивается ко мне. — Они поставили только двух офицеров у задней двери. Идиоты, — бормочет Дин себе под нос. — Наш лучший выход — через чёрный ход, — решает он, наблюдая за прямой трансляцией с вертолёта, кружащего в небе. — Наш? — мой голос обрывается, и Дин оглядывается на меня через плечо, прислоняясь к прилавку. Его ослепительно-белая улыбка внезапно становится похожа на улыбку маньяка. — Да, ты мой заложник, — заявляет он.***
Хотя я ненавижу того человека, который держит меня в заложниках и заставляет ползти по грязному полу, чтобы полиция случайно не подстрелила меня, я не могу не восхититься его находчивостью. Он быстро находит на полках магазина ингредиенты, необходимые для нашего побега. Немного сахара, алюминиевая фольга и пуля из его пистолета. Ножом он отковыривает донышко патрона и высыпает порох в остальную смесь. Он засовывает руки в большие карманы своей кожаной куртки, и с щелчком открывает металлическую Zippo, расплавляя что-то. — Что это? — спрашиваю я медленно и нервно, громко сглатывая и вытирая потные руки о свои джинсы. — Дымовая шашка. Впечатляет, да? — хвастается Дин, засовывая пистолет за пояс джинсов. Он смотрит на меня, и что-то мелькает на его лице, от чего он усмехается. — Надень это, ага? — он бросает мне что-то, и я неуклюже пытаюсь поймать. Я рассматриваю наручники, прежде чем поднять на него глаза. — Ты хочешь, чтобы я сам себя обездвижил? — с сомнением спрашиваю я. — Конечно. — Дин усмехается, поигрывая бровями, и я не понимаю этого. — Это не слишком сложно, просто… — он вскрикивает, когда пуля попадает в то место, где только что была его нога. Он отбегает вперёд и кидает на меня взгляды, полные излишнего веселья. — Это действительно пули, — с сарказмом напоминаю я ему, и он пожимает плечами. Дин абсолютно нелеп со своим отсутствующим чувством самосохранения. Он совершенно безумен и хочет, чтобы я стал его заложником. И как-то запоздало я понимаю, что, скорее всего, умру. Не нужно было мне выходить из своей квартиры. — Делов-то. В меня и раньше стреляли, — комментирует Дин, склонившись над своей дымовой шашкой. Он посматривает на меня каждые пять секунд из-под своих ресниц, словно проверяя, тут ли я ещё. — В тебя стреляли? — у меня сбивается дыхание. Самое серьёзное повреждение, с которым я сталкивался, был вывих лодыжки, когда Габриэль толкнул меня в детстве. — А в тебя нет? — спрашивает Дин искренне удивляясь, словно отсутствие подобного опыта в моей жизни кажется ему странным. Я собираюсь ответить ему, когда полиция снова использует мегафон: — Дин Винчестер, выходите с поднятыми… — О, заткнись, — прерывает его Дин, выбрасывая дымовую шашку прямо в парадную магазина. Комната быстро наполняется дымом. Я кашляю и тянусь прикрыть рот, когда две сильные руки хватают меня за запястья. Дин притягивает меня к себе, и я резко вдыхаю воздух. Я кашляю, и Дин защёлкивает на моих запястьях металлические кольца. Я пытаюсь сопротивляться, но он крепко удерживает меня, аккуратно завязывая тканью мой рот. — Не вырывайся, — говорит он мне прямо в ухо тихим и интимным голосом. Я извиваюсь, я практически сижу на его коленях. Я чувствую себя некомфортно, когда нахожусь так близко к чужим людям. Но ощущение тёплого сильного тела, которое, стараясь защитить, прижимается ко мне, непривычно и приятно. Мои глаза жжёт, и я снова кашляю. Дин хватает меня за затылок, прижимает моё лицо к своей груди, чтобы заглушить кашель, и в этот момент полиция штурмует магазин. Они пробегают мимо нас, пока мы прячемся, сидя на корточках у чёрного хода. Дым очень густой, и Дин пользуется этим для того, чтобы незаметно выскользнуть из магазина. Его рука плотно обхватила меня за талию, я стараюсь вырваться, но он держит меня слишком крепко. Я ненавижу, когда до меня дотрагиваются. — Чисто! — кричит офицер. — Он свалил через чёрный ход, — сокрушается другой, но уже слишком поздно. Дин уже затолкал меня в старый автомобиль и умчался, оставляя позади нас облака дыма. Видимо, он зажёг ещё одну дымовую шашку. Я слышу, как офицеры перекрикиваются о том, что необходимо помочь мне, но уже слишком поздно. К этому времени я вполне мог оказаться мёртвым.***
Автомобиль громкий. Его грохот отдаётся вибрацией в моих костях. Как глубокий массаж после того хаоса, что творился на автозаправочной станции. Мои руки по-прежнему скованы за спиной, но повязку со рта Дин снял сразу же, как только мы выехали на автостраду. С тех пор я молчал. Дин подпевает классическому року, допивая то, что осталось от его «слурпи». Меня одинаково раздражает и впечатляет это: несмотря на суматоху, он умудрился забрать его с собой. — Ты убьёшь меня? — спрашиваю я тихо, настолько тихо, что он мог и не расслышать мой вопрос. Я уже знаю ответ. Дин прекращает напевать и поворачивается ко мне. Его дыхание пахнет искусственным сахаром. — Я этого не планировал, — отвечает он, монотонно постукивая пальцами по рулю. Я делаю медленный глухой вдох. — Ты — серийный убийца, — напоминаю я ему и зажмуриваюсь, словно это слово повергнет его в приступ бешенства. Но Дин не реагирует. Я делаю ещё несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и, кажется, чувствую, как приступ начинается у меня самого. — Я не собираюсь делать тебе больно, — аккуратно говорит Дин. Кажется, я слышу южный акцент в его речи, и почему-то это успокаивает меня. — Если ты не вынудишь меня, — добавляет он, озадаченно хмурясь и поджимая губы. — Я видел твой фоторобот в новостях… Они говорили, ты убил больше пятидесяти человек, — выпаливаю я, сжимая пальцы вокруг наручников, которые все еще скрепляют мои запястья. Мои глаза прикованы к Дину, словно в ту же секунду, как я отвернусь, он на меня нападёт. Изучение человеческих лиц помогает мне успокоиться, поэтому сейчас я считаю веснушки Дина, чтобы не впасть в безумие. — Чушь собачья! — рычит Дин. Я чувствую, как во мне оживает надежда: возможно, всё это недоразумение, Дин был просто невинным свидетелем. — Ты меня не узнал! — Дин наклоняется, шарит рукой в бардачке и вытаскивает оттуда помятую копию фоторобота. — Художник — отстой! В жизни я выгляжу намного лучше, чем здесь. Дин трясёт бумажкой прямо перед моим носом, чтобы я убедился в этом. Я смотрю на рисунок, на Дина, и снова на рисунок. — Они преувеличили количество твоих веснушек, — соглашаюсь я. Дин очень привлекателен, более чем привлекателен, возможно, даже красив. У него длинные ресницы, золотистые веснушки и военная стрижка, которая поразительно контрастирует с его жизнерадостностью. — Ты чертовски прав. И нос у меня не такой большой, — ворчит Дин, засовывая лист обратно в бардачок. Что тоже верно: нос у Дина прямой, с небольшой горбинкой — возможно, когда-то ранее он был поломан. На рисунке горбинка больше и нос скошен на бок. Долгое время мы сидим в тишине. С каждой секундой Дин раздражается всё сильнее. — И как тебя зовут? — неловко спрашивает он, его глаза избегают встречи с моими, и он отводит их в сторону. — Кастиэль, — ровно отвечаю я, пытаясь пошевелить затёкшими плечами. — Каста-что? — фыркает Дин, метнув в меня взгляд. — Кас-ти-эль, — проговариваю я четче, Дин шевелит губами, и я наблюдаю, как он беззвучно повторяет моё имя, прежде чем мотнуть головой. — Я буду звать тебя Кас, — решает он, почёсывая сзади свою шею. Его жест внезапно заставляет мою шею зачесаться тоже, и я неловко выгибаюсь. — Не мог бы ты снять наручники? — умоляюще спрашиваю я. — Зачем? — Дин взглядывает на меня взволнованно. — Тебе больно? — Я не думаю, что их создавали с намерением сделать удобными, — невозмутимо отвечаю я. Это заставляет Дина улыбнуться, и я замечаю, что копирую его жест. Дин сворачивает на обочину дороги. — Не пытайся что-нибудь выкинуть, ясно? У меня есть пушка, — Дин встречается со мной взглядом, когда наклоняется освободить мои руки. Я смотрю на него, и он замирает. Его взгляд падает на мои губы, он быстро расщёлкивает наручники и садится обратно на своё место. Я растираю покрасневшие запястья, мы возвращаемся на дорогу. — Ты не боишься меня. — Дин произносит это как утверждение, но в глубине таится вопрос. — Я думаю, ты снизил мою восприимчивость. У меня множество расстройств, и я думаю, что мое тело было неспособно справиться со стрессом, и я закрылся. По крайней мере, такова моя теория, — бормочу я, разглядывая Дина из своего угла. Он ухмыляется. Между нами снова воцаряется тишина. Я тереблю край своего свитера, рассматривая Дина в его кожаной куртке и изношенных джинсах. Должно быть, мы забавно смотримся вместе. Я в опрятной одежде, мои волосы расчёсаны и уложены. А у Дина под курткой мятая рубашка и потёртые заляпанные ботинки. — Сколько тебе лет? — спрашивает Дин, потянувшись вперёд и выключая радио, хотя его и так почти не было слышно. — Двадцать, — отвечаю я, и Дин издает короткий, почти горький смешок. — Столько же, сколько и моему брату. — Он потирает лоб. Смотрит на меня и поворачивается обратно к дороге. — Он учится на адвоката. — Он в курсе, чем ты занимаешься? — мой тон не оставляет сомнений в том, что я не одобряю его действий. Дин пожимает плечами и снова улыбается. — О да, иногда он даже помогает мне. — Помогает тебе убивать людей, — проясняю я и съёживаюсь, как только произношу это слово. Запоздало понимаю, что выражать презрение к известному убийце — не лучший способ сохранить себе жизнь. Я должен научиться держать свой язык за зубами, но мне никогда не приходилось тренировать этот навык. — Не людей, Кас. Тварей. Это, своего рода, семейное дело, — беззаботно говорит Дин, отмахиваясь от меня. То, что Дин — идейный убийца, должно было напугать меня ещё больше, а он даже не потрудился сделать вид, что это не так. Я всё ещё не знаю, что мне сделать — выпрыгнуть из машины или умолять его отпустить меня. Я стараюсь вспомнить больше о Винчестерах. Их постоянно показывали по новостям. Ещё до того, как там появился Дин, его отца обвиняли в нескольких непредумышленных убийствах. Но Дин… Дин просто ужасен в своих деяниях, он подвергал пыткам большинство своих жертв. — Люди — не твари, — отвечаю я, уверенно глядя на него. Меня растили в крайне религиозной семье. В колледже я разубедился в большинстве тех суждений, которым учила Церковь. Но я всё равно оставался человеком веры. — Ты не знаешь, чем я занимаюсь. Тебе так не кажется, Кас? — спрашивает Дин и снова встречается со мной взглядом, снисходительно улыбаясь. Это заставляет меня раздражённо ощетиниться. — Ты убиваешь… людей, — повторяю я хрипло. Я запинаюсь, и этого хватает для того, чтобы глаза Дина загорелись. Я вижу его хищный взгляд, тот самый, который видят его жертвы перед смертью. Он смотрит на меня, как волк на ягнёнка. Мне нужно было бежать от этого человека, а не обсуждать с ним ценность человеческой жизни. Не пытаться спасти его. Мои мысли путаются. — Я не убиваю людей. Я убиваю убийц, — и сногсшибательная улыбка Дина совершенно расходится с тем, что он только что сказал. __________________ 1. Имеется в виду крупная сеть небольших магазинчиков «7-Eleven», весьма распространённая в Штатах и Канаде, и ещё 17 странах мира [http://ru.wikipedia.org/wiki/7-Eleven] 2. Слурпи (Slurpee) — популярный полузамороженый прохладительный напиток, разливаемый автоматами-дозаторами. Кому-то окажется знаком по сериалу «Glee». Состоит изо льда и соды и имеет огромное количество различных вкусов. Собственно, торговая марка «Slurpee» принадлежит компании "Seven-Eleven" и продаётся только по этой сети [http://en.wikipedia.org/wiki/Slurpee] 3. Социальная тревожность — почитать можно здесь [http://ru.wikipedia.org/wiki/Тревожное_расстройство_личности] 4. Мизофобия — навязчивый страх загрязнения либо заражения, стремление избежать соприкосновения с окружающими предметами [http://ru.wikipedia.org/wiki/Мизофобия] 5. Паническая атака (вегетативный криз) — необъяснимый, мучительный для больного, приступ тяжёлой тревоги, сопровождаемый страхом, в сочетании с различными вегетативными симптомами [http://ru.wikipedia.org/wiki/Паническая_атака] 6. Заморозка мозга — или обморожение мозгов, или «замерзший мозг» (англ. brain freeze) — англоязычный термин; головная боль, которая возникает из-за резкого расширения мозговой артерии, после употребления холодных продуктов [http://en.wikipedia.org/wiki/Ice-cream_headache]