Птенчик

Звонкая пощёчина эхом разносится по пустому коридору. Двое стоят в самом центре, и они явно привлекли бы всеобщее внимание, если бы не уроки. Схватившись рукой за обожжёную щёку, Чонгук вжимается в стену между окнами, не в силах посмотреть на своего альфу. — Ещё раз спрашиваю, — цедит сквозь зубы Сехун. — Почему от тебя пахнет другим альфой?! — Да как такое возможно?! Зачем ты несёшь этот бред?! — в порыве Чонгук выпрямляется, но тут же вжимается в стену обратно, оглушённый второй пощёчиной. Внутри всё разрывается от обиды, а тяжёлый феромон пары, словно водой, заполняет лёгкие. Страшно даже вздохнуть. — Сехун, прости, я… — мямлит Чонгук, заглушая подступающие слёзы. — Я даже имени его не знаю, он просто помог коробку подержать, пока я вызывал такси, а потом… — Ха, ты даже имени его не знаешь, а уже потёк, да? Я тебе для чего? Так, для красоты? Почему ты меня не попросил о помощи?! — Сехун снова угрожающе замахивается рукой. — Я просил, ты сказал, что занят, — опустив глаза, пытается оправдаться. — Да что ты такое говоришь? Если бы ты меня просил, то думаешь, я бы не помог? Втихую уехал, ничего мне не сказал, обтирался с каким-то альфой. Как я должен это понимать?! — Сехун, пожалуйста, прости. Я правда не флиртовал ни с кем. — Да как ты смеешь! — третья пощёчина обжигает нетронутую щёку, — ведешь себя как дешёвая подстилка! — Сехун, я правда… — уже сквозь слезы лепечет Чонгук. Неожиданно альфа отступает, положив одну руку себе на талию, а второй сжав переносицу. — Ладно, — говорит уже тише, — прости меня, но больше так не делай, хорошо? Если нужна помощь, то проси меня. Договорились? — он притягивает заплаканного Чонгука к себе и обнимает. — Договорились, — обхватывает руками в ответ. — Вот и хорошо, — Сехун целует омегу в лоб, — Я отвезу тебя домой. Уже поздно. Машина мчится через ночной Сеул, за окном мелькают многочисленные яркие огни ночного города, в салоне висит тишина, разбавляемая лишь звуками покачивающей головой собаки. Сехун аккуратно касается руки омеги и, не встретив сопротивления, переплетает пальцы. Так и едут, думая каждый о своём. Мать, кажется, рада Сехуну больше, чем собственному сыну. Интересуется, как у него дела, как работа отца, и приглашает на чай. — Прошу прощения, но мне уже пора домой, и… — он нежно смотрит на Чонгука, — я хотел бы попросить вас отпустить сегодня Чонгука ко мне. — Что? — омега резко поворачивается к альфе, но его игнорируют. — Ой, как хорошо! — радостно восклицает мать, — Конечно-конечно, но ты знаешь условия. — Да, помню, — Сехун притягивает Чонгука к себе, — вернуть в целости и сохранности. — За это ты мне и нравишься! А ты, Чонгук, чего такой грустный? Ты должен радоваться, что твой альфа приглашает тебя к себе, — строго говорит мать. — Но я не хочу… И снова слова омеги остаются незамеченными. Счастливая женщина провожает пару к машине, воркуя над тем, как же они замечательно смотрятся вместе, целует на прощание обоих, а затем провожает взглядом до тех пор, пока машина не выезжает за ворота. Опять огни мелькают перед глазами, от чего уже кружится голова. Чонгук вымотался за день, и единственное, о чем он может думать, это тёплая и уютная кровать. Ему нравится ночевать у своего парня, но сегодня всё же хотелось побыть одному. Знакомые дома сменяют друг друга, до конца поездки остаётся всего ничего, когда неожиданно они сворачивают с главной дороги. — Но твой дом в другой стороне, — Чонгук поворачивается назад и смотрит вслед удаляющимся огням элитного жилого комплекса. — Да, я знаю, не переживай, — альфа кладет руку на колено парню, — доверься мне. Чонгук доверяет Сехуну, но всё равно как-то боязно. Куда же они едут? После очередного поворота, пейзаж уже кажется знакомым. Многочисленные обшарпанные многоэтажки, поломанные детские площадки, голые стволы деревьев. Снова поворот, и вот дом, где сегодня Чонгук забирал посылку, но они проезжают мимо, стремительно приближаясь к окраине города полной автомастерских и автомобильных салонов. — Зачем мы едем сюда? — Чонгук пытается скрыть дрожь в голосе. — Малыш, — не отрываясь от дороги, Сехун крепче сжимает руку парня. — Ты знаешь, как я тебя люблю, но сегодня ты немного расстроил меня. — Что ты имеешь в виду? Машина останавливается. Лицо Сехуна становится строгим. Он хватает за ворот рубашки Чонгука, притягивает к себе и крепко целует, залезая языком в рот. Так же резко отстраняет от себя и, смотря в глаза, говорит: — Понравилось так же целоваться с тем альфой? Знаешь, я чувствую себя немного преданным. — Что? — Чонгук неверяще смотрит, как лицо его любимого искажается в ехидной гримасе. — У меня ничего не было! — отчаянно кричит. — Он просто помог подержать коробку с книгами! — У тебя всегда всё просто. Как и у меня, — Сехун снова улыбается. Мгновение, и рюкзак, который Чонгук так отчаянно сжимал в руках, оказывается на заднем сидении, а затем его самого выталкивают из машины. Омега выставляет руки вперёд, пытаясь удержаться, чтобы не упасть плашмя, но всё равно падает на бок, стерев ладонь левой руки в кровь. — Подумай над своим поведением, — бросает напоследок альфа и уезжает, оставляя парня одного. Чонгук молча смотрит вслед удаляющейся машине. Слезы сами по себе катятся по щекам. На дворе ночь. У него нет ни денег, ни телефона. Он совсем один в какой-то глуши, где на всю округу горит один моргающий фонарь. Что он сделал не так? От потрясения парень даже не в силах кричать. Он оседает на корточки, обхватывает себя руками и безмолвно плачет от бессилия. Наверное, заслужил. В следующий раз будет внимательнее и не допустит ошибок. Не будет просить помощи посторонних альф, да и вообще стоять рядом с другими альфами, чтобы те случайно не оставили на нём свой запах. — Это опять ты? Чего здесь делаешь так поздно? — знакомый голос раздаётся сверху, но вопрос остаётся без ответа. — Здесь опасно находиться в это время одному. Много сомнительных личностей ходит. — И ты один из них? — все-таки реагирует Чонгук. — Я? Возможно, поэтому попроси кого-нибудь забрать тебя или вызови такси. И снова омега молчит. Он не хочет разговаривать с виновником своих бед. Вдруг Сехун сейчас наблюдает за ним из-за угла, вдруг это просто проверка, и альфа опять разозлится. — Эх. Ну давай я тебе вызову такси. Говори адрес. — Нет! — неожиданно вскрикивает Чонгук, отчего незнакомец крепко ругнулся. Он не может сейчас показаться ни матери, которая наверняка разозлится, что он не остался у своего альфы, ни к самому Сехуну. Он должен сидеть здесь и отбывать наказание. — Никуда я не поеду, — говорит чуть тише. Незнакомец присаживается на корточки рядом: — Тогда ты странный человек. Чонгук поднимает голову. Альфа напротив на вид его ровесник, может чуть старше, сидит перед ним и смотрит своими карими глазами. На лице красуется небольшая клякса чего-то чёрного. На нём всё те же рубашка и джинсы, но уже чем-то измазанные. — Если уж не можешь уехать, то пошли в мастерскую, где я работаю, — предлагает альфа. Чонгук бросает взгляд полный недоверия. — Вот же… У нас там всё утыкано камерами, трансляция с которых идёт прямиком в охранное агенство «Жизнь». Не знаю, слышал ли ты о таком… — Зачем это тебе? — перебивает Чонгук. — Не знаю — незнакомец чешет голову, — просто почему-то не могу тебя бросить, не знаю. Это странно. И я бы… — От тебя одни проблемы! — срывается Чонгук. — Если бы не ты со своей помощью, то я бы уже спал в своей постели! Но нет, надо было оставить на мне свой запах. Думаешь я твой истинный? — усмехается парень. — Как бы не так! Он у меня уже есть! Поэтому не трогай меня и оставь меня здесь! Сехун меня заберёт! — он встаёт и демонстративно идёт в сторону города. — Да что с тобой не так? — альфа поднимается и бредёт следом. — Во-первых, зачем мне метить тебя запахом, если я тебя видел первый раз в жизни? — Чонгук останавливается. — Во-вторых, я не знаю, почему не могу плюнуть на всё и бросить тебя здесь, но ты точно не мой истинный. — То есть, ты не метил меня запахом? — не оборачиваясь, спрашивает омега. — Нет конечно, что за бред? — А почему ты так уверен, что я не твоя пара? — Да чтоб тебя! Потому что моя пара мертва, а от тебя альфой несёт за километр. Последние брошенные слова вызывают в груди какое-то приятное чувство, и уже обида на Сехуна кажется ерундой. Значит он действительно его любит, и хоть бросил ночью одного, но оставил на нём свой след, чтобы другие не трогали. — Только, пожалуйста, не надо думать, что бросать свою пару вот так, на окраине, это нормально. Как же… — незнакомец останавливается, сложив руки на талию и шумно выдыхает, запрокинув голову назад. — А что насчёт тебя? — Чонгук разворачивается и делает несколько шагов навстречу альфе. — Почему твой истинный мёртв? Не смог защитить его, поэтому пытаешься через меня загладить вину? — Да что за… Очередной громкий выдох заставляет внутри Чонгука всё сжаться. Он явно разозлил этого парня, хотя тот по какой-то причине предлагает ему свою помощь. Но не успевает Чонгук сказать и слова, как альфа продолжает: — Я впервые увидел его в глухом переулке, когда он умирал от передоза. Скорая не успела. Внутри снова всё сжимается, но уже не от страха. — Извини, — тихо лепечет Чонгук. — Нечего извиняться, я его не знал даже. Ну так что, пойдёшь? Хоть чаем напою тебя, — к удивлению омеги, парень напротив широко улыбается. Чонгук нервно оглядывается по сторонам, выискивая знакомую фигуру и пытаясь уловить запах пары, но ничего не чувствует. Он думает. С одной стороны, родители и Сехун, которые вряд ли одобрят его поступок, а с другой — он сейчас в опасном районе города, на улице глубокая ночь, нет ни телефона, ни документов, ни денег. Да и охранное агентство ему было известно. Все знали, что к каждому объекту прикреплялся диспетчер-омега, который в случае чего сразу же звонил в полицию. Инциденты были и не раз, поэтому, наверное, всё же стоит довериться хотя бы неизвестному работнику агенства. — Только утром я хочу принять душ, чтобы смыть все запахи, — разворачивается и идёт вслед за альфой. — Можно и в нашей мойке помыть, если уж так переживаешь, — хохочет альфа, поворачивается лицом к омеге и снова широко улыбается своей странной квадратной улыбкой. — И меня, кстати, Тэхён зовут. Мастерская выглядит как обычная мастерская. Чонгуку почему-то казалось, что это будет какое-то грязное место с кучей остатков ржавых машин, с разбросанными инструментами и курящими альфами с толстыми животами, отвешивающих мерзкие пошлые шуточки. Насчёт последнего он, кстати, не прогадал. — Бля, Тэхён, брат, ты куда упёрся в такую темень? Когда клиентов нет, отдыхать надо. К ним навстречу выходит невысокий парень, немного худощавый, но по феромону понятно, что альфа. Чёрные слегка волнистые волосы практически касались плеч, что тоже вызывает удивление у омеги. Одежда, как и у Тэхена, небрежная, местами сильно мятая, а чёрные штаны по колено в пыли. — Тэхён, а ты знал, что я настолько крут, что могу поднять член силой мысли? Неожиданно из-за машин выскакивает ещё один парень, явно больше первого, и наваливается на него сверху, заставляя беднягу согнуть колени. — Пха! А я ещё круче, потому что тоже могу поднять твой член силой мысли, — парирует невысокий альфа. — Ух, засранец, сегодня твоя взяла. Вылетевший из-за машин парень засасывает щеку жертвы своей шалости, когда они наконец замечают, что за спиной Тэхена кто-то прячется. — Брат, а ты где ребёнка нашёл? — альфа под облегчённый выдох товарища слезает со спины. — Вообще-то мы ровесники, — наобум бросает Тэхён. — Птенчик, выходи, мы тебя не обидим, — уже более мягко обращается к Чонгуку невысокий альфа. — Я Юнги, а этот недоразвитый придурок Хосок, — парень даёт затрещину другу, — Со мной так мило ты никогда не разговаривал, — бормочет Хосок, почесывая затылок. — А ты и не омежка, чтобы с тобой сюсюкаться. Ну же, птенчик, выходи. Тёплая тяжёлая ладонь опускается Чонгуку на плечо. От неожиданности он вздрагивает и резко поднимает голову. Тёплый взгляд и лёгкая нежная улыбка заставляют страх отступить и впервые за долгое время почувствовать себя в безопасности. Он уверенным шагом выходит к двум альфам и, наверное, громче, чем следовало, представляется: — Меня зовут Чон Чонгук! Пожалуйста, позаботьтесь обо мне! — Смотри до чего ты ребёнка довёл, — Хосок отвешивает затрещину Юнги. — А это тебе ответ... — Очка, придурок! Чонгук, проходи скорее, чувствуй себя как дома. Юнги уводит омегу в комнату отдыха подальше от ржущего Тэхена и уже начавшего бороться Хосока, и что странно, Чонгуку ни капли не страшно.