Птенчик

Утро встречает Чонгука мрачной серостью и дикой болью в пояснице. Течка немного поутихла, поэтому омега наконец может здраво мыслить. Чонгук замечает не сразу, как крепкие, немного грубоватые от работы руки обнимают за талию и прижимают к себе. Осторожно прокрутившись, Чонгук переворачивается на другой бок, сталкиваясь нос к носу со спящим альфой. Его спокойное и удовлетворенное лицо заставляет на миг забыть, какой ад предстоит пережить. Чонгук аккуратно поправляет чёлку Тэхёна, едва касаясь, проводит лишь кончиком указательного пальца вдоль скул, дотрагивается до кончика носа с милой родинкой, а затем немного оттягивает нижнюю губу, которая с забавным звуком шлепается обратно. Чонгук еле сдерживает смешок, боясь разбудить, но затем повторяет шалость с губой снова. Жалеет ли он о своём поступке? Нисколько. Его сердце не ходит ходуном от одного лишь взгляда на альфу, он не думает о нём день и ночь, у него нет желания постоянно переписываться, да и бабочки в животе не устраивают переполох, но зато ему спокойно. Впервые Чонгук ощущает, что ему не надо никуда торопиться, не надо быть лучшим из лучших. Оказывается, его тоже могут заинтересованно слушать, а он может высказывать своё мнение и даже спорить. Ничего не случится, если рубашка или футболка будут немного мятые, и никто не пристыдит, когда, заливаясь смехом от очередной шутки, изо рта посыплется рис от кимпаба. Но сейчас душу гложет. Он поступил нечестно по отношению к человеку, который сделал для него столько хорошего. Приехал без приглашения, а потом нагло использовал, втянув в свои проблемы. Чонгук аккуратно вылезает из объятий и бредёт в сторону кухни, ощущая, как сперма стекает вниз по ногам. Порывшись в рюкзаке, он достаёт небольшую коробочку, которую носит с собой уже две недели. Хоть он и понимает, что и так натворил дел, но он не может переложить на альфу ответственность за принятые в одиночку решения, поэтому быстро проглатывает таблетку экстренной контрацепции и запивает водой, стоявшей в холодильнике. Он уверен, что альфа не смог бы бросить его одного с ребёнком, что наверняка предложил бы расписаться, но они ещё сами дети. Школьники, которые всё ещё живут под крылом у родителей. Смогут ли они самостоятельно обеспечить малыша всем необходимым? Конечно нет. На всякий случай Чонгук оставляет коробку с блистером на видном месте и пишет записку с просьбой не искать и желательно вообще не отсвечивать. Он сделает всё, что в его силах, чтобы Тэхён от всей этой авантюры не пострадал. Извинение и отпечаток губ от блеска завершают небольшое послание. Вчера Чонгук поступил опрометчиво, подъехав к самому дому альфы, поэтому вызывает такси на соседнюю улицу к магазину. Быстро одевшись, омега возвращается в комнату. Тэхён ещё мирно спит, развалившись на кровати звёздочкой и забавно причмокивая. Улыбнувшись, Чонгук чмокает своего спасителя в лоб. — Спасибо, — шепчет в самое ухо и уходит, захлопнув за собой дверь. Дома ждал полный переполох. Заплаканная мать с тёмными кругами под глазами с порога набросилась на него, сжав в своих объятиях. Её тело дрожало, отчего Чонгуку стало немного совестливо. Отец хладнокровно наблюдал за всей сценой с дивана, на другом конце которого сидел потрёпанный Сехун, освещая помещение ярким фингалом под глазом. Оказалось, что родители знали о похождениях истинного, но закрывали глаза, считая, что для альфы это необходимо. По их словам, всё бы закончилось после течки Чонгука и никто бы ничего не узнал. Но он узнал. А потом все заметили метку. Вот тут и началось настоящее шоу: ошарашенная мать, злой отец и даже Сехун налетели на Чонгука. А ему всё равно, все недовольства и оскорбления пролетали мимо. Ему было плевать на слова истинного, который считал, что имел право называть его «потаскухой» и «дешёвой давалкой», плевать на яростные вопли отца о бизнесе и обществе и плевать на всхлипы матери, которые он даже не старался разобрать. Вроде что-то про честь и чистокровную породу. Эгоистично? Да. Но хоть кто-то из присутствующих хотя бы раз задумался над тем, что чувствует он? Нет. Чонгук был не против выполнять все свои обязанности как омеги, ему это по душе. Он хотел бы пожениться с истинным, родить ему детей, встречать мужа с работы вкусным ужином, одетым в кружевное бельё, а на банкетах и встречах с партнёрами и спонсорами разговаривать о политике и искусстве. Но всё это уже не имело никакого смысла. Как Чонгук предполагал, его тут же посадили под домашний арест, отобрав все телефоны и запретив выходить даже на территорию вокруг дома. Документы из школы забрали в тот же день: страшно представить, до какой степени разросся бы скандал, если бы Чонгук появился с меткой от неизвестного альфы. Помолвка, естественно, тоже была разорвана. Единственное, что радовало омегу, что Тэхена так и не нашли. Мать долго выпытывала, с кем же провёл её сын первую течку, но Чонгук был непреклонен. Спустя три недели, когда ситуация с бизнесом отца немного стабилизировалась, омегу повезли на приём к гинекологу, а затем к узисту. Беременность не была обнаружена. После этого родители вроде даже немного успокоились и перестали наседать с каждодневными допросами. Сам Чонгук тоже почувствовал облегчение. Вопрос с новой школой решился довольно быстро, и синяя форма с вышитой золотом эмблемой сменилась на обычную серую. Бабушка забрала внука к себе на другой конец города, туда, где его вряд ли встретит кто-то из старых знакомых. Телефон выдали обычный кнопочный, пообещав через месяц хорошего поведения купить уже получше. В новой школе Чонгука встретили никак. Всем было плевать, откуда он и почему перевёлся почти в конце учебного года. Разве что альфы время от времени кидали заинтересованные взгляды, но тут же отставали, заметив метку. В один из дней у ворот школы Чонгука ожидал Чимин. Омега был удивлён, но всё же рад встретить своего друга. Ему стоит извиниться за своё внезапное исчезновение. — Как хорошо, что с тобой всё в порядке, — омегу сходу затягивают в объятия. — Я так переживал, когда ты исчез. Учителя молчали, одноклассники тоже ничего не знали, только Сехун твой доставал с расспросами, с кем ты кувыркаешься. Ух как же врезать ему тогда хотелось, — омега отстраняется и в шутку грозит кулаком. — Уже не мой, — лицо Чонгука озаряет широкая улыбка. — Давай посидим в кафе, здесь недалеко. — А твои ничего не скажут? — Не скажут. Простая фраза, но так греет душу. Всю дорогу Чимин без остановки рассказывает последние важные сплетни из школы, обещая, что в кафе право слова будет только у Чонгука. Забавно, что одной из важных сплетен была про сумасшедшего омегу, который сбежал от истинного и переспал с первым встречным, получив метку. Интересно, как отреагирует Чимин, когда узнает, что эта «сумасшедшая омега» куда ближе, чем кажется? — А ты как узнал, что я здесь? — интересуется Чонгук, плюхаясь на мягкое кресло. — Увидел случайно, когда от знакомого шёл, поэтому решил тебя дождаться. От Чимина всё ещё ощущается слабый шлейф феромонов Юнги и Хосока, но омега решает пока ничего не говорить. Официант приносит заказанные кофе и салаты, и, не притронувшись к еде, Чонгук начинает рассказ. Он вспоминает все раскрывшиеся карты про Сехуна во время своих наблюдений и размышлений, про его отношение, про «воспитание» и высадку из машины глубокой ночью без денег и телефона. И чем больше он говорит, тем сильнее округляются глаза Чимина, а рот то и дело открывается и закрывается, подавляя желание перебить и начать возмущаться. — Ну а после того, как я услышал его в душе с другими, сбежал к одному альфе. — Так это был ты… — ошарашенный Чимин отводит взгляд в сторону окна и подвисает, пытаясь переварить полученную информацию. — Я ещё у ворот школы заметил, что твой запах стал похож на запах Тэхена… Так значит тот альфа…? — Тэхен. Ты его знаешь? — Да, он работает с моим старым другом, — отвечает он, продолжая таращиться в одну точку. — Ты хотел сказать с истинным? — Откуда ты знаешь? — Чимин резко поворачивается к Чонгуку. — Юнги сам рассказал. — Ты тоже там был?! — омега, не сумев совладать с эмоциями, почти кричит. — Но сейчас в мастерской лучше не показываться, — говорит уже тише, — они все на взводе, говорят, что их птенчик пропал, но имя назвать не могут. Или может… — Да, это я. — Тогда теперь всё становится ясно. Тэхён вообще сам не свой. — Я хотел в следующем месяце к ним приехать. Сейчас за мной присматривают, отец охранников нанял. Не хочу, чтобы у Тэхена были проблемы. — Понимаю. Кстати, ты знал, что Тэхён тоже в этой школе учится? Только вы сейчас вряд ли просто так пересечетесь. У него экзамены выпускные начались. — А может тогда я передам через тебя записку? Друзья переглядываются. Это, пожалуй, единственный доступный способ, чтобы как можно скорее объясниться с Тэхёном: только в школе за ним никто не следит. Чонгук нервничает, когда идёт в назначенное время к небольшому зданию для спортивного инвентаря. Хоть знает, что альфа не обидит, но всё равно ком подступает к горлу. Он хочет нажать на ручку, но дверь неожиданно открывается, его хватают за предплечье и утягивают внутрь. Чонгук тонет в крепких тёплых объятиях, которых так не хватало в последний месяц. Он прижимается в ответ, стискивая грубоватую ткань формы на спине. Минуты кажутся вечностью, буря внутри наконец успокаивается, позволяя телу и разуму расслабиться. Неожиданно Тэхён утыкается в шею и громко вдыхает у самой метки. — Ах, это… — Чонгук дёргается, прикрыв шею ладонью. — Всё хорошо, Чонгук, — альфа убирает чужую руку и снова припадает к метке, оставляя лёгкий поцелуй. — Разве ты не злишься? — Утром, когда я проснулся и не обнаружил тебя, то был невероятно зол, — внутри Чонгука непроизвольно всё сжимается, но от альфы по-прежнему не чувствуется опасности. — Думаю, я всё же заслужил объяснений. — Извини, — омега утыкается лбом в грудь Тэхена. — Извини, что втянул тебя в это, что заставил насильно поставить метку, а потом просто исчез. Прости, Тэхён, — он поднимает голову и сталкивается с тёплым взглядом альфы. — Всё хорошо, Чонгук, не плачь, — он пальцем вытирает первую скатившуюся слезинку с щеки омеги. — Я больше не злюсь. После того дня я много думал о том, что произошло. Поэтому уверен, что должна была быть причина. Ты ведь расскажешь? — Конечно. Они ещё долго обнимались, пока Чонгук рассказывал обо всём, что произошло. Описал свои чувства и смятение, которое переживал, как тяжело ему было принять это решение. А Тэхён тихо слушал, время от времени стирая слезы с чужого лица. — Я приеду, когда от меня уберут охрану, — тихо завершает Чонгук. — Я буду ждать, — также тихо отвечает Тэхён. Дом — школа, школа — дом. Чонгук прикладывал все силы, чтобы как можно скорее родители оставили эту глупую слежку. И в день, когда это случилось, Чонгук, впервые за последние полтора месяца проснувшись в хорошем расположении духа, собрался на выпускной. Он бегает из комнаты в комнату, в спешке гладит нежно-голубую рубашку, находит в шкатулке серьги-колечки и натягивает отутюженные брюки. Расправив руками немного потрепавшуюся от беготни укладку, он, довольный собой, выходит из бабушкиного дома. После той встречи они с Тэхёном обмениваются сообщениями каждый день. У Чонгука уже скопилась довольно приличная коллекция фото Тэхёна во всех ракурсах, а также составлен длиннющий список мест, куда они пойдут после снятия контроля. Омега радостный забегает в местный цветочный магазинчик и уже с букетом заходит на территорию школы. Среди толпы найти Тэхёна сложно, но альфа сам хватает его за руку и тянет в зал, где будут вручать аттестаты. Пробираясь сквозь поток родственников и друзей выпускников, Чонгук замечает, насколько приятно ему держаться за руку Тэхёна, который так уверенно его ведёт к первым рядам. Кажется, он готов вечно следовать за ним. А дальше всё захлестнуло, словно в водоворот. Небольшой концерт, вручение аттестатов, речи учителей и выпускников, слезы родителей, гимн, неожиданное знакомство с мамой Тэхёна и обещание обязательно зайти в гости. Потом они снова куда-то идут, альфа снял мантию выпускника и отдал матери, а сам потянул омегу за собой на скромную школьную парковку, где их ждал байк, блестящий в лучах уходящего солнца. Ощущение скорости было новым для Чонгука. Они долго катались по озаряющемуся фонарями городу, в каком-то тихом районе ели чачжанмен, перемазавшись в чёрном соусе. Почти ночью в парке, расстелив покрывало, они молча лежали, поедая фруктовое мороженое. — Чонгук, — нарушает тишину Тэхён. — Ты мне нравишься. Рука с мороженым замирает около самого рта омеги. — Я не прошу взаимности и всё такое. Я понимаю, что мы не связаны судьбой, да и идти против истинности тяжело… Но он не договаривает: Чонгук неожиданно нависает сверху, облокотившись на руки, и смотрит в глаза, ехидно улыбаясь: — Что, прям нравлюсь? — Да, прям нравишься, — улыбается в ответ Тэ. — Тогда давай попробуем? — Давай. Тэхён свободной рукой притягивает Чонгука к себе. Недоеденное мороженое пачкает зелёный газон, распуская вокруг запах маракуйя. Полностью завалившись на Тэхёна, Чонгук утопает в поцелуе, пока сильные руки альфы ласкают спину. Помимо родителей, которые всё ещё не желали видеть сына, оставалась лишь одна проблема. — Чимин говорил, что Сехун у вас по району катается, — говорит Чонгук, когда они наконец отрываются друг от друга. — Ну и фиг с ним, пусть катается. — Нет, надо с этим окончательно разобраться. На следующий день в четыре часа дня Чонгук стоит вдоль дороги недалеко от автомастерской — примерно в это время, по словам Чимина, Сехун проезжает здесь. Они увидятся впервые за два месяца. Неожиданно в голове щёлкает, и омега уверенным шагом идёт к месту, где Сехун его когда-то выбросил. Довольно символично завершить всё там, где началась точка невозврата. Скрип тормозов заставляет оторваться от переписки с Тэхёном, который уже сходил с ума от волнения и постоянно выбегал на улицу, чтобы проверить омегу. — Чонгук! Я наконец-то тебя нашёл, малыш! — радостный Сехун выскакивает из машины и с букетом роз бежит, раскинув руки для объятий. — Чего тебе надо? — грозный голос омеги заставляет альфу замереть в замешательстве. — Малыш, ты чего? — на его лице снова натягивается улыбка. — Мы с тобой истинные и любим друг друга. Я долго думал обо всём и понял, что не могу жить без тебя. Мне всё равно на метку, я просто хочу быть рядом… — Хватит врать! — перебивает омега. — Я знаю, что твой отец обанкротился, не надо прикрывать свою алчность словами любви. — Ах ты, — Сехун в мгновение меняется в лице. — Думаешь, что раз покувыркался с кем, то всё, кому-то нужен? Да кто тебя кроме меня полюбит? Кому ты ещё сдался со своей этой тупостью? — Не приближайся ко мне! — Чонгук отступает от напираюшего на него альфы. — А то что? — приближается всё ближе. — Ёбыря своего позовёшь? Потаскуха! — первый удар оглушает, во рту чувствуется привкус крови. — Так ты мне благодарен за все годы? — альфа наваливается сверху и хватает руками шею. — Я для этого терпел все эти годы, чтобы твою дырку оприходовал какой-то нищеброд? Сознание затуманивается, в ушах звенит настолько сильно, что Чонгук уже не слышит, что выплёвывает из своего рта его истинный. Как вдруг руки исчезают, открывая путь воздуху. Только откашлявшись, омега замечает Тэхена, избивающего Сехуна. — Птенчик, ты как? — Хосок обнимает омегу за плечи. — Нормально, — кашель всё ещё не даёт нормально вдохнуть. — Их надо разнять. — Уже, птенчик, не переживай. — Да я вас всех засужу, твари! Отбросы общества! — сдерживаемый Юнги, Сехун усердно пинает воздух. — Чонгук, — Тэхён бросается к омеге. — Теперь всё хорошо, я рядом. — Спасибо, Тэхён, — Чонгук прижимается всем телом к спасительной груди своего альфы и обнимает в ответ. — Бля, хуй его знает, что бы было, птенчик, если бы этот придурок не выбегал постоянно. Чуяла его антенна неладное. — Ты хотя бы в этой ситуации за языком бы последил, изврат! — Юнги пытается перекричать орущего и проклинающего всех и вся Сехуна. — Что будет дальше? — тихо спрашивает Чонгук Тэхена. — Скоро приедет полиция. Дадим показания, в больнице снимем побои… В голове не укладывается, что он твой истинный. — Истинный, не истинный, чухня всё это, — сплевывает стоящий рядом Хосок. — Как пластинку заело вас, мелконтя. Птенчик, — он присаживается рядом, — Не позволяй судьбе вершить твою жизнь. Никогда. — Никогда, — обещает Чонгук и смотрит на Тэхена, который так тепло ему улыбается.