Черничный привкус

      — Прошу, пожалуйста, — в отчаянии шептал ребёнок. Никто не знал, что творилось на нескольких этажах ниже. Большой зал был переполнен, обед проходил по плану, как и всегда в этом прекрасном и замечательном месте.       Хогвартс казался ожившей мечтой для маленькой сиротки, выросшей в чулане под лестницей. Она почти ничего и не видела в своей жизни, кроме разве что недавнего похода в зоопарк, который не очень-то хорошо закончился. Подумать только, всего месяц назад, если не более, она узнала, что является волшебницей. Конечно, были подозрения, что она не такая, как все, ведь окружающие, а в особенности тётя, не забывали каждый день напоминать о том, какая она, и где таким, как она, место. Конечно же, лестные эпитеты тёти были далеки от слов «волшебница» или «колдунья».       Всё было прекрасно до момента, когда после первого ужина и распределения на факультет они не пришли в гостиную. До чего же смешно получилось, что никто не знал о том, что она девочка, хотя героиня не раз говорила об этом — и не одному человеку. Да, её можно было спутать с мальчиком, что было неудивительно, ведь на девочку она мало чем походила. А всё из-за тёти — ещё в детстве та начала обрезать её волосы, чтобы не расходовать на её мытьё лишний литр воды и каплю шампуня. Женщина хотела бы её и налысо постричь, но пару раз волосы отрастали, да так быстро, что пугали тётю до чёртиков и от чего та оставляла девочку без ужина.       Гарри была в недоумении. Почему её поселили в комнату мальчиков и почему посмотрели, как на идиотку, когда она попросила переселить её в комнату к девочкам? Почему они, маги, даже не удосужились проверить, является ли она особой женского пола? С того глупого вопроса в гостиной по поводу спальни они стали смеяться над ней. Особенно отличился Рон. И из-за всего этого недоразумения ей приходилось избегать их. А ещё она сбегала, сгорая от стыда и смущения, когда мальчики начинали переодеваться; общий душ же девочка обходила десятой дорогой. Соседи по комнате оказались ужасны. Они лезли к ней, а их взгляды и презрительные слова преследовали её даже во сне. Держать язык за зубами одиннадцатилетние мальчишки не умели и потому всё, что происходило в их комнате, выносилось за её пределы и слухов о ней становилось всё больше с каждым днём. — Профессор… — в какой-то из дней она решилась обратиться за помощью к декану гриффиндора — профессору МакГонагалл. Было это как раз после занятия трансфигурации, когда женщина, открыв дверь в коридор, выпускала учеников. Гарри тогда подошла к ней одной из последних и робко позвала занятого учителя в надежде исправить всю эту безобразную ситуацию. Однако, наслушавшись слухов от своих лучших и доверенных учеников, особенно в лице старосты — Перси Уизли, она не выказала ни малейшего желания разбираться в детских разборках между первокурсниками. — Мистер Поттер! — своим звонким, полным недовольства голосом она привлекла всеобщее внимание детей, находившихся в коридоре в этот момент. Уже от того, как она произнесла её имя, девочка поняла, что зря обратилась к взрослому человеку, отвлекая от важных дел. Гарри испытала стыд уже от одного строго взгляда этой почтенной морщинистой женщины. — Если у вас проблемы с факультетом… — тем временем продолжила она излагать, — то вы должны научиться находить компромисс! Прошу меня извинить, — отчеканив каждое слово, она захлопнула дверь в класс перед самым носом Поттер, оставив ту краснеть посреди коридора под многочисленными взглядами детей. На глаза наворачивались слёзы обиды и девочка, покрепче обняв сумку, кинулась вон, лишь бы не ощущать всего того, что накатило на неё в этом месте. Если МакГонагалл думала, что одиннадцатилетняя девочка сама решит все свои проблемы за один день, то явно ошиблась что в словах, что в выборе профессии. Ведь стало только хуже. Она стала ещё и ябедой. Человек, который сказал, что дети жестокие, был прав на все двести процентов, ведь они не имели чувства грани, через которую переступали каждый раз в своих высказываниях. Жизнь Гарри перестала походить на сказку. Рон всё больше напоминал ей кузена с его шутками, придирками и подножками. Она перестала видеть окружающих, а точнее, их отношение к себе, взгляды, слова. Всё сливалось в сплошную кашу, а уроки, которые изначально привлекли к себе внимание и интерес, перестали быть значимыми. Взгляд её уткнулся в необычайно яркую обёртку, что оказалась на краю её стола. Поттер подняла голову, глядя в спину удаляющегося от её стоявшей в конце класса парты заикающегося учителя по Защите от Тёмных Искусств, который бродил по помещению, читая лекцию детям. Лишь спрятавшись в совятне, где кроме посыльных птиц с огромными и понимающими глазами не было ни души, она, очистив место рядом с Буклей — её верной подругой — села на пол, смотря на яркую обёртку в ладонях и не решаясь её раскрыть. Её первая конфета была на вкус слишком сладкой и слегка кисловатой, оставлявшей после себя приятное послевкусие. Гарри, развернув обёртку и прижав к коленке, стала ее разглаживать и приглаживать, выравнивать, чтобы после сунуть как закладку в книгу по предмету, учитель которого ей эту конфету и дал. От профессора Квирелла пахло чесноком, но это не сравнится с её впечатлением от этого мужчины. Теперь, смотря на него, она ощущала вкус черничной конфеты во рту. После того дня на краю её стола постоянно появлялась яркая обёртка, от чего настроение улучшалось, а взгляд светлел. Она даже снова начала улыбаться, а закладок в книге стало на порядок больше. — Профессор, — совершенно не ожидая, что ею заинтересуются, позвала она учителя, пытаясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали уходящие из класса ученики. Тихое «шестёрка», брошенное Уизли, особо неприятно прошлось по её сердцу, и девочка опустила голову, поджав губы. — Д-да, м-мистер Поттер? — слегка заикаясь, спросил мужчина, повернувшись от своего стола к Гарри. Его взгляд не был ни раздраженным, ни усталым, ни издевательским, а открытым, хотя она и ощущала некое напряжение, исходившее от него. — Профессор Квирелл, можно задать вам вопрос не по теме урока? — всё ещё тихо и неуверенно задала она вопрос. — Вы уже задали его. — Мужчина улыбнулся, видя, как ученик засмущался, и не успела Поттер извиниться, как он спросил: — В-вам н-нужна помощь? Девочка вскинула голову, удивлённо на него смотря. Он излучал вселенское спокойствие и благосклонность, отчего она едва не расчувствовалась и посильнее прикусила щеку изнутри. — Да, — выдыхает Поттер совершенно ошарашено. С минуту мужчина молчит, но не дождавшись от неё дальнейших слов, вздыхает и одним лишь взмахом руки закрывает дверь в класс и проходит к первой парте, у которой стояла Гарри, и присаживается, указывает ей на место рядом и, когда ученик садится рядом, подпирает ладонью лицо, смотря покровительственно. — Ч-что с-случилось? Можете мне всё рассказать. — Он тянет к ней ладонь и рядом на парту ложится конфета в яркой обёртке. Вторая за сегодняшний урок. Она смущается и стыдится, но не может молчать. Возможно, это будет последний раз, когда она попросит кого-то о помощи. Гарри берёт конфету в ладони, опускает руки на парту и крутит яркую сладость пальцами, решаясь начать говорить. — Я сирота, — начала она, и, не услышав невольного хмыканья со стороны преподавателя, продолжила: — Когда я был маленьким, меня подбросили тёте на порог дома с запиской, чей я ребёнок, и что мои родители погибли. Наверное, нужно было мне тогда умереть от обморожения, — тише добавила она, не заметив взгляда профессора. — Живя у тёти, иногда мне хотелось оказаться в приюте… Меня всегда интересовало, лишают ли там детей ужина за странности. — Поттер усмехается, а мужчина переспрашивает: — Странности? — Да, магия, волшебство, ненормальность. Ни тётя, ни дядя, ни кузен не были волшебниками. — Маглы. — Лицо мужчины искажает маска презрения и брезгливости. — Д-да, маглы. — Слово было ещё новым, даже учитывая то, что она уже слышала его от Хагрида в день их первой встречи на маяке в бурю. — Я не знал ничего о мире, где родился, пока не пришёл Хагрид и не забрал меня за покупками к школе. В тот день я узнал, что родители не умерли в автокатастрофе, что мама не проститутка, а отец не алкоголик. Они, оказывается, были великими волшебниками, а убил их какой-то Волдеморт. Родители даже мне деньги оставили, и я мог больше не носить одежду кузена. — Гарри уже поняла, что лучше обращаться к себе как к мальчику, иначе услышавшие её слова будут ещё больше дразнить и издеваться над ней. Хотя хуже, казалось, быть не может. Профессор только и мог, что поджать губы. На самом деле, Волдеморт совершенно не помнил, что в ту роковую ночь посещал Годрикову впадину и дом Поттеров. — Так в чём же ваша проблема? — он совершенно забыл заикнуться, увлечённый рассказом о её жизни и своими мыслями. — Я совершенно не знаю, как мне защититься, — сокрушённо прошептала Гарри, сжав конфету в ладонях. Она признавала, что полный ноль в Защите от Тёмных Искусств, как и во всех остальных дисциплинах, хотя и стыдилась это говорить. — В-вот как, — реабилитировался он, заикнувшись. Сам он знал, что Тёмный лорд не угрожает Поттеру и не понимал, что могло ей угрожать здесь — в самом защищённом месте магической Англии. — Н-но зачем? В Хогвартсе вам нечего б-бояться. — Всё не так, — сразу выдала она хриплым голосом. Глаза запекло от неприятных воспоминаний. Мужчина тактично молчал, давая ей собраться с мыслями. — Поступив в школу, я думал, что все мои мечты сбудутся, что тут никто не будет гоняться за слабым очкариком, никого не будут заботить мои «странности», и я смогу вести беседы и дружить со всеми так же легко, как подружилась с тем питоном в зоопарке! Что я не буду выделяться, ведь тут все такие же, как я. — Не сдержавшись, Поттер всхлипнула от накатившей обиды, а Квирелл с тёмным магом на затылке зависли на некоторое время. — С питоном? — тихо переспросил мужчина. Гарри тем временем быстро достала из кармана платок, который уже привычно носила с собой, и, высморкавшись в него, только после взглянула на учителя. — Ну да. Не думаю, что он был слишком большим. Я тогда совершенно случайно освободил его, убрав стекло, за которым он был. А питон за освобождение только поблагодарил меня. Шуму конечно было много. Жаль, что не-волшебники не могут их понимать, ведь всё тогда было бы намного проще. — Гарри, — осторожно позвал её учитель, — я тебе больше скажу, маги тоже не умеют говорить со змеями, по крайней мере, девяносто девять процентов из них. — После сказанного они вдвоём замолчали и пару минут пялились друг на друга, благо, уроков больше не было, и никто их не тревожил. — Почему? — задала Поттер закономерный вопрос, прервав тишину. Мужчина только и мог, что вздохнуть. — Потому что маги Англии давным-давно утратили этот дар, а последний, кто им владел, был Тёмный Лорд. — Волдеморт? — Квирелл слегка вздрогнул. Всё же не каждый день видишь человека, а особенно ребёнка, который вот так бесстрашно произносит имя великого мага, которого все именуют не иначе, как Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть. — А кто ещё говорил? — Ну, самым известным был один из основателей школы — Салазар Слизерин. — Видя её интерес, профессор усмехнулся и со вздохом начал рассказ об основании школы, о четырёх великих магах и о известной ему цепочке семейного древа Тёмного Лорда, который позволил всё это рассказать ребёнку и сам мысленно подсказывал своему последователю. — Таким образом, Тёмный Лорд оказался последним известным наследником Слизерина. — А я? Почему я могу говорить на пал. парсер… — Парселтанге, — помог он выговорить слово. — Есть несколько вероятностей, одна из которых не слишком реальна. Хотя магия странная штука. Если так подумать, то есть несколько вероятностей. — Мужчина повернул голову к окну за его учительским столом, слушая Тёмного Лорда и размышляя. Гарри тем временем развернула конфету и, кинула её в рот, с удовольствием разжевала. Рот наполнился слюной с привкусом апельсина и настроение сразу поднялось. — Первое и самое вероятное объяснение того, что ты говоришь на языке змей, это то, что в предках у тебя затесался потомок Слизерина, и этот дар долго спал, передаваясь из поколения в поколение, пока не проснулся в тебе. Второе объяснение может заключаться в том, что когда Тёмный Лорд напал на твой дом, то часть его силы, включая дар, передались тебе. И третье, в которое трудно поверить, ведь оно сравнимо с легендами, это то, что ты потомок Смерти. — Смерти? — побледнела девочка. А профессор не смог сдержать ещё одного вздоха и начал рассказ о ещё одной истории основания такого же известного, как и Слизерин, рода. И история эта затрагивала сказку о трёх братьях, дарах Смерти и любви между одной из трёх сестёр и Игнотусом Певерелом. — А Поттеры — это потомки Игнотуса Певерела и его возлюбленной — Смерти. Хотя все её дары не более, чем миф, как и вся эта история, это не мешает людям верить в этот бред. А парселтанг так и остался даром тёмных волшебников, слуг Смерти. — Невероятно, — только и смогла выдохнуть потрясённая девочка. Вот так, посидев немного, переваривая информацию, они очнулись лишь когда по школе раздался звон, оповещающий о начале ужина. — Так, значит тебе нужно научиться защищать себя? — вернулся он к изначальной проблеме, с которой пришла к нему Поттер. — Надо мной издеваются и смеются на факультете. Я боюсь засыпать и хочу попросить вас научить меня паре заклинаний. Я боюсь, что когда-нибудь они перестанут угрожать и перейдут к действиям, а я не смогу ничего сделать. Мужчина испустил продолжительный задумчивый выдох с мычанием и побарабанил пальцами по парте, думая обо всей этой ситуации и ожидая решения господина. — Ну, хорошо. Раз завтра суббота, то можно и начать. Мне как раз будет помогать один из учеников, так что тебя позовут, как придёт время. — Квирелл с каким-то теплом наблюдал за тем, как Поттер светлеет и начинает сиять от счастья. Подняв ладонь, он коснулся вихрастой макушки и потрепал неожиданно мягкие локоны волос. В глазах юной Поттер потемнело, а вот Волдеморт, вместо тьмы, в которой скрывалось его лицо, внезапно увидел Квирелла со стороны и даже ощутил его ладонь на своей голове. Тёмный Лорд едва не воскликнул от шока, когда всё вернулось на круги своя. Казалось, Гарри и вовсе ничего не заметила, в отличии от него. Провожая девочку взглядом, он и не подозревал, что этой ночью его ждал ещё один большой сюрприз. *** — М-м. — Гарри сидела в полной тьме, обнимая колени и утыкаясь в них носом. Тихая мелодия когда-то услышанной песни по радио лилась её тихим мычанием. Она пыталась успокоиться. Уже давно ей снятся кошмары с участием излюбленных недругов. Множество голосов говорили о том, насколько она ненормальная и смех, отовсюду она слышала издевательский смех. Казалось, все они были реальны. Стояли перед ней воочию тыкали пальцами. — Гарри? — Во всей этой вакханалии звуков она чётко услышала тихий и спокойный, хоть и удивлённый голос. Его она ещё не слышала — память была у девочки очень даже хорошей, от чего она запоминала многое, даже то, что хотелось забыть. Поттер, сидя на мутном полу, повернулась в сторону раздавшегося со стороны голоса и увидела очень красивого парня, нет, скорее мужчину. Незнакомец был высоким, темноволосым и имел пронзительные голубые глаза. — Кто? — Недоумённо спрашивает она, склоняя голову набок. Это выглядело нелепо и слегка комично, учитывая, что она всё ещё сидела в пол-оборота к незнакомцу. — М-Марволо. — Слегка мычит он, словно неуверенный в ответе. — Марволо? А я вас знаю? — Её зелёные глаза, не прикрытые очками, выглядят очень ярко и напоминают ему одно известное и очень любимое им заклинание. — Нет, скорее всего нет, но я немного знаю тебя. — Говорит он очень спокойно. Да и взгляд его напоминал ей того питона в зоопарке — такой же спокойный и изучающий, полный интереса. От такого сравнения она не может не улыбнуться. — Тебе нужна помощь с…этим? — Они вместе осматривают пространство, наполненное ненавистными учениками, которые не скупились на выражения. — А вы можете? — Во взгляде, который она на него бросила было полно надежды. Поттер смотрела на него очень внимательно, стараясь запомнить этого, несомненно, импозантного и причудливого мужчину. Его голубые глаза в короткий миг темнеют, становясь алыми, как у вампиров из любимых романтических фильмов тёти Петуньи. И под этим несомненно кровожадным и кровавым взглядом фигуры, до этого оскорбляющие её, вспыхнули адовым пламенем, крича словно горящие души в костре чертей. И она должна была бы испугаться, ведь слушая эти крики ни единый мускул не дрогнул на его лице. Через некоторое время она поняла, почему не боялась его. Всё потому, что этот, несомненно красивый, мужчина помог ей. Не был таким, как добрые люди, вонзающие нож в спину. Он с самого начала показал, что обладает большой силой и что хочет ей помочь. Так почему же она должна бояться того, кто по своему желанию хочет сделать ей лучше, хотя ему и подвластно очень многое. — Спасибо. — Шепчет Поттер, поднимаясь с пола и осматривая уже пустое пространство. — Так ты…девочка? — Он осматривает её истинную суть — её ментальное изнеможденное худое тело, одетое в голубое платьице. Волосы, лохмами свисающие до лопаток, впалые щёки, синяки от побоев в видных местах. — Ну да. — Она пожимает плечами, словно это очевидно. — Но почему ты не сказала никому? — Да пыталась я! — Внезапной яростью вспыхивает её лицо. — Я и комнату просила у девочек. Даже мадам Малкин вместо юбки дала штаны, только посмеявшись с того, что я хотела приобрести одежду, не подходящую для мальчиков. Словно я пошутила. — А Маккошка? То есть, Макгонагал? — Я занята, не мелите чепухи, если у вас проблемы — учитесь находить компромисс, мистер Поттер. — очень реалистично пародируя декана гриффиндора кривиться девочка. А Тёмному Лорду становиться невероятно смешно, что видно по его улыбке и смешку. — А хочешь, я тебе помогу? — совершенно неожиданно, даже для себя, спрашивает он. Теперь Волдеморт мог понять, почему он мог умереть в ту роковую ночь именно так. Волшебницы, а тем более чистокровные, были редкостью. Как он слышал: на 10 мальчиков 4 девочки, может пятеро — он не углублялся в эту тему. Грязнокровки мало кого интересовали — дети от них слабые рождались, но были и исключения, такие как Лили Поттер. За свою, последнюю в роду, девочку род Поттер мог встать стеной, и магия вполне возможно прокляла его, развоплотив. — А вам от этого какая выгода? — Она смотрит с ещё большим подозрением. Волдеморт усмехается, вспоминая себя в детстве. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. — Понимаешь ли, дело в том, что в твой сон и в твоё сознание я попал ненамеренно и мне хотелось бы узнать, что именно нас связывает, а для этого нужно побыть в твоей голове некоторый промежуток времени. — Коротко говоря вы просто хотите покопаться в моих мозгах. — Девочка смотрела на него с долей иронии, склонив голову на бок. — Валяйте, всё равно ничего полезного не найдёте. Он не может сдержать короткий смех от её фразы. — Тогда с твоего позволения я откланяюсь и скоро вернусь. Спи спокойно, Гарри Поттер. — Он совершенно неестественно для себя касается её головы ладонью, проведя несколько раз по волосам и вскоре исчезает, а сон девочки становится спокойным и даже слегка счастливым от чего она просыпается в хорошем расположении духа.       Судьба любит пошутить — это Гарри поняла уже давно. После приятного сна, где её не мучили кошмары, никто не кричал и не унижал девочка проснулась в прекрасном расположении духа, чего не скажешь о её соседях. Поттер встала раньше всех, как и всегда, а потому не заметила никаких странностей.       Во время завтрака она заметила необычный цвет лица у сокурсников и соседей по комнате. Рон отличался от остальных — кожа его лица имела зеленоватый оттенок, когда у остальных она была только бледной. Время от времени они бросали на нее взгляды, полные ненависти. Это сбивало с толку, ведь она не помнила, чтобы они пересекались вчера, да и за день до этого тоже, кроме совместных уроков и обедов, конечно.       Ей казалось, что они что-то задумали против нее. Ощущение опасности начало преследовать. Почти весь день она была как на иголках и не могла сосредоточиться, из-за чего запорола простое зелье и лишила факультета 15 баллов с легкой руки профессора Снейпа, от чего заслужила презрительных хмык со стороны Уизли.       День казался безнадежно испорченным. Гарри не хотела, чтобы и на обеде на нее смотрели так же, как и рыжий мальчишка, а потому она сбежала в библиотеку. Мадам Пинс — их библиотекарь — была довольно строгой, но и справедливой женщиной. Её обитель была, казалось, единственным оплотом спокойствия и тишины. Местом, где грани, разделяющие детей по возрасту и факультету стирались, оставляя их чистыми и готовыми к новым знакомствам и знаниям.       Мадам взглянула на неё лишь мельком, но даже в этом коротком взгляде Гарри увидела больше понимания и доброты, чем у кого, либо встреченных до этого взрослых. Хотя, если вспомнить, Марволо и Квирелл смотрели на неё похожим взглядом.       — “ Почему ты не на обеде?» — Внезапный голос в голове заставил вздрогнуть, из-за чего с пера резко сорвались чернила и на пергаменте расползлась не очень красивая и черная клякса. Сердце ощутимо ударилось о рёбра, вызвав легкую боль.       — “ Прости.» — Обескуражено произнёс все тот же голос. — «Чтобы ответить мне тебе не обязательно проговаривать слова вслух. Достаточно подумать, что именно хочешь сказать.»       — «Марволо?» — Голос показался ей довольно знакомым, и она захотела удостовериться в правильности мысли.       — «Верно». — Казалось, словно он усмехнулся.       — «Но почему вы у меня в голове? Я имею в виду сейчас в реальности, а не во сне.»       — «Ну, я ведь не говорил, что буду посещать тебя только когда ты спишь.» — Он был доволен, по крайней мере, так ей показалось. — «Так почему ты не на обеде?»       Волнение скрутило желудок, и девочка уставилась в кляксу, неуверенная в своем ответе. Мужчина в её голове молчал, но ей казалось, что вскоре он потеряет терпение.       — «Мне страшно». — Невольно она сглотнула и поспешила отложить перо, пока на работе не появилась вторая клякса побольше первой. — «Они смотрят на меня так, словно я сделала что-то ужасное, за что меня могут посадить в Азкабан».       — «Не удивительно» -Через некоторое время всё же произнёс Марволо. — “ Дело в том, что я наслал на них кошмары с подтекстом тебя не трогать и, кажется, с этим я поспешил… Знаешь, что» — Он снова начал говорить спустя мгновение, которое что-то обдумывал. — «Собери-ка вещи и направляйся к Квиреллу сейчас. Он должен уже ждать тебя.»       Поняв, что говорившего в её мыслях уже нет — девочка засобиралась и направилась на выход в итоге, пробыв в библиотеке не более часа, за который почти прошёл обед.       Все её опасения сбылись. Удар в плечо и последовавшая за ним подножка неожиданностью не были. Все же она весь день ощущала, что что-то произойдет, однако продолжения не последовало. Колени болели, а человек, поставивший подножку, уже свернул за угол гаденько смеясь. Она знала, что Дин на этом не остановится. Мальчик невзлюбил Гарри почему-то с первого дня и начал мелко пакостить.       — Поттер. — Чёткий ясный голос Малфоя тоже был узнаваем, он всегда делал акцент на повторяющихся буквах её имени. — У тебя гордости нет? Или ответить этому грязнокоровке руки отсохли?        Гарри подняла взгляд на блондина. Презрительно скривившиеся губы нахмуренные брови и некое волнение в глазах что было для него не свойственно.       — Отстань, Малфой. — Тихо и устало, просит она, закрывая сумку, в которую уже сложила упавшие вещи, которые разлетелись, когда она упала.       — Поттер! — Восклицает в недовольстве блондин, которому она так и не ответила проходя мимо, чтобы наконец-то направиться к профессору, рядом с которым впервые почувствовала облегчение. — Невоспитанный полукровка!       — Да-да. — Протягивает она, вздыхая и заворачивая за угол. Но далеко уйти она не успела. Она успела только едва сойти с лестницы, как Гарри толкнули, заставляя отступить. Ноги запутались, и девочка запнулась, заваливаясь и падая. Затылок, пронзило тупой болью, а в ушах зазвенело. Жить в замке ей уже не нравилось, ибо вокруг были одни камни некоторые гладкие, другие же острые с выступами.       — Как ты пробралась в наши сны? — Лицо рыжего мальчика было красным от злости, что совершенно его не красило. Гарри не смогла бы ответить, даже если бы знала как. Девочка была дезориентирована и её сознание словно расплывалось. Она совсем не ощущала себя в пространстве. Поттер не ощутила и пинка, который ей достался от все того же Уизли.       Яркими образами вспыхнули воспоминания о ненавистном кузене и его приятелях, что часто устраивали охоту на сиротку и зажимали её в углу, сбрасывая пар. А что самое страшное — взрослым было чем заняться, кроме проблем ребенка, от которого не будет выгоды.       «Не надо.» Кричала тогда девочка из воспоминаний. «Пожалуйста помогите!» Голос её срывался так часто, что уже и не вспомнить, когда она в последний раз могла громко смеяться, а смеялась ли она вообще когда-то?       — Прошу, пожалуйста. — В отчаянии шептал ребёнок уже и не надеясь, что к ней прислушаются, услышат. Никто не знал, что творилось на нескольких этажах ниже. Большой зал был переполнен, обед проходил по плану, как и всегда в этом прекрасном и замечательном месте…