Черничный привкус

      Взгляд Блэка был прикован к медальону на шее дочери. Тот не справлялся. Спустя всего неделю после её пятнадцатилетия, после очередного ритуала в поместье боковой ветви, тьма вырвалась на ружу. Едва уловимый сгусток тёмной ауры витал вокруг её тела. Мужчина знал только одного человека, который мог всё исправить, но упоминание о нём заставляло челюсть сжиматься, а зубы скрипеть. Чёртов Реддл!       — Ладно, хорошо, иди, — в очередной раз ловя взгляд дочери на себе, вспылил Блэк, и девушка, сразу поняв, о чём отец, соскочила с места, вылетая прямо посреди обеда из-за стола, и кинулась обнимать Сириуса. Он не запрещал ей видеться с Томом, но она понимала, что если уйдёт без разрешения, то обидит его, а этого очень не хотелось. Мужчина тихо посмеялся, вставая и обнимая свою кроху в ответ.       — Спасибо, папа, я люблю тебя, — скромный поцелуй в щеку, и он видит только край её бирюзового летнего платья, струящееся шёлком по стройной фигуре, прикрывая ноги до щиколоток. Пышные рукава вида епископ тонут в зелёном пламени каминной сети и она появляется в уже до боли родном поместье. Слизерин-мэнор встретил её тепло, как взрослый встречает ребёнка, ласковым взглядом и мягкой магией.       Девушка осматривается в помещении и направляется к кабинету — первому месту, куда хотелось заглянуть, однако внимание её привлекает толпа, направляющаяся в большой зал, где, как она помнила, находился трон тёмного лорда. Юноши и девушки, женщины и мужчины. Их собралось довольно много, и Гарри понятия не имела, для чего, но было очень интересно. Они беседовали небольшими группками и одну из самых больших возглавляла красивая шатенка с видными формами, в красном корсете на тёмно-зелёном платье. Певерелл осмотрела зал, подмечая в тени декана своего факультета, и с удивлением хмыкнула. Может, он следил за порядком или просто шпионил — было не понятно, но разоблачать его слизеринка не спешила. Она вполне прямо направилась к трону, за которым заметила кончик хвоста Нагайны.       Ей было невдомёк, что прямой походкой босыми ногами по каменному полу она привлекла всеобщее внимание и погрузила зал в тишину. Гарри остановилась у трона, берясь за него, и нагнулась за спинку, рассматривая скрутившуюся клубком змею.       — Нагайна, ты спишь? — Она потянулась к змее, которая зашевелилась, распутываясь, и открыла замутнённые сном очи, поднимая голову и смотря на Блэк.       — Дитёныш…       — Эй, ты! — Гарри вздрогнула от резкого крика и резко выглянула из-за трона, всё ещё держась за спинку. Она безошибочно нашла ту самую даму, что собрала вокруг себя больше людей, выдавая себя за лидера группы. — Да, ты, мелкая, отойди от трона милорда и не пачкай его своими грязными руками, — скорее из-за шока, чем из-за приказного тона, Гарри отпустила трон, отходя. — Думаешь, вырядившись вот так, ты привлечёшь внимание повелителя? — Насмешливый вопрос и волшебница осмотрела себя. Да, платье было летнее, лёгкое, струящееся, но лишь потому, что она всё лето провела у моря, а ноги босые, потому что всё время утопали в песке, да и Блэки в кругу семьи не держали этикет и позволяли опустить некоторые приличия. Она и забыла обуться. — Мой лорд и не взглянет на такую потаскушку, как ты, — женщина махнула рукой, осматривая Гарри снова, и ухмыльнулась. А вот Певерел замерла от услышанного.       — Твой? — Удивление, неверие и подозрение яркими красками отобразились на лице Блэк и девушка отошла от трона, приблизившись поближе к наглой, вульгарной, тупой, с мерзким голосом… Яркая картина закрытой двери, разлитой недо-крови под ней и громкие стоны. Это была она. Этот голос, эта манера, вид.       — Глухая? Да, я важна для милорда и имею право называть его своим. Запомни, мелкая, не стой у меня на пути, иначе…       — Иначе что? — Твёрдо интересуется слизеринка. Аура её задрожала. Профессор, молча наблюдающий за происходящим, вызвал патронус, послав его к лорду с коротким посылом: «драка». Он предполагал, что лорд был в курсе нахождения в поместье Блэк, а потому не уточнял с кем и у кого драка. — Из нас двоих на потаскуху больше похожа ты. Тебя мантикора в конкурсе красоты переплюнет с лёгкостью.       — Ты! — Резкий крик и женщина выхватывает палочку, посылая в безоружную Певерел Делетриус. Девушка уворачивается, потом Инкарцеро пролетает в паре миллиметров от её тела, и женщина рычит. — Я проучу тебя, дрянь.       — Да ты хоть раз попади в меня, не только потаскуха, а ещё и слепая старуха, — с издёвкой бросает ей в лицо обидные слова Гарри, сразу уклоняясь от Конфундуса, а после кресло за спиной взрывается от бомбарды и только чудом Нагайна избежала травм, ведь вовремя отползла. Из боковой двери вылетает Долохов с криком:       — Где мордобой?! Я хочу посмотреть! — И застывает, таращясь на женщин. Никто не хотел получать от лорда за переполох, тем более за идиоток, затеявших драку прямо в тронном зале, а потому все молча стояли, наблюдая, лишь отойдя, чтобы их не задело. Ладони Гарри подрагивали от силы, которую та сдерживала. Тьма клубилась, недовольно рычала, требовала свободы, но глупый амулет и сама Певерел держали её в узде и тьме это начинало надоедать. Даже кота выпускают гулять на улицу, чем она хуже?!       — Мой лорд! — Замечая Марволо, женщина растягивает очаровательные губы в улыбке, а взгляд её с превосходством и любовью загорается. Это было последней каплей. Томный вздох, поднявшаяся грудь, едва не сорвавшийся стон удовольствия, руки, тянущиеся к Милорду.       — На меня смотри, — эхом по залу прошёлся тихий голос шатенки, чьи изумрудные глаза едва не искрились. Отчётливым треском разлетелся на куски медальон, украшающий её шею последние несколько лет, и тьма буквально поглотила пространство. Маги замерли, время будто застыло, а уши заложило от внезапного дикого крика.       — Не-ет! Что это?! Помогите, милорд! — Будто из могил, из-под пола появились костлявые руки, с гниющим мясом, хватающие жертву за ноги, сгибающие её к земле. — Бомбарда, Адескофайр! — Но ни то, ни другое не помогло, и все заклятия, направленные на руки мертвецов, канули в лету. — Кто-нибудь! Мой лорд! Я же вам нравлюсь!       Мужчина каменной стеной стоял впереди приближённых, с холодным удовольствием смотря на происходящее. Вырвавшаяся из хрупкого тела долгожданная магия едва не снесла всё своей волной. Волосы на затылке встали дыбом, а собственное чудовище, сидящее глубоко внутри него, открыло хищные глаза и алая кровь затопила радужку синих глаз. Изумруды уставились прямо на него и что-то внутри затрепетало от той ярости, что горела во взгляде волшебницы.       Он медленно достаёт свою палочку и шок быстро меняется на презрение, словно бы он предал её этими действиями, словно бы уже встал на сторону другой женщины. Вопреки радостному вскрику лежащей на полу, придавленной множественными руками, он подходит к той, чьё бирюзовое платье шевелит могильный холод. Но Гарри не смотрит на него, ведь в ней горит обида. Дрожащих пальцев касаются тонкие горячие губы, после мужчина переворачивает её ладонь, целуя внутри, опускаясь парой поцелуев к запястью, поднимая её руку выше и в этот раз она смущённо поднимает на него взгляд.       Ревнивица. Его алые глаза в довольстве щурятся. Ведь она жаждала его внимания и ему это нравилось, льстило. А как её тёмная магия сливалась с его, как сильно и стремительно пробуждала то, что он сдерживал годами. Под изумлёнными взглядами он вкладывает в её ладонь, которую до этого ласкал губами, свою волшебную палочку. Испуганный вздох раздался от стадной толпы. Долохов с интересом плюхнулся на пол рядом с Снейпом, что подпирал колону, прочной тенью наблюдая за происходящим.       — Всё в твоей власти, мой ангел, — уж кем-кем, а ангелом она совершенно не казалась, особенно сейчас, когда тьма была осязаема, а холод пробирал до костей, сжимая магическое ядро тисками страха и отчаяния. Девушка приближает к лицу ладонь с зажатой в ней палочкой, рассматривая ту и вертя в руках. Она проводит тонкими пальчиками от кончика до основания, лаская артефакт, мягко вибрирующий от удовольствия. Казалось, что в её руках собственная волшебная палочка, так радостно отзывающаяся на каждое прикосновение и магию, впитывая тьму и радуясь от этого. Крепче обхватывая основание, она направляет палочку на самого тёмного мага столетия, совершенно не удивляя его своим поведением.       — Я могу делать, что хочу? — Он молчит на её вопрос, рассматривая каждую чёрточку её лица, каждую эмоцию и ощущая магию. Его ядро мягкими волнами пульсирует и тонкие нити сплетаются с чужими. — Даже если захочу убить? — Кончик направленной на него палочки засветился мягким зелёным светом. Он, как никто другой, знал свет этого заклинания.       — О-о-о, — не сдержав восторга, протянул Долохов, но достаточно тихо, чтобы герои события не заметили этого. Снейп на пару с Краучем бросили на него уничижительный взгляд, мысленно моля заткнуться.       Конец указательного пальца упирается в кончик палочки, отстраняя от себя, а сам мужчина приближается к крестражу, оказываясь за её спиной, и, беря за плечи, разворачивает к толпе, точнее, к лежащей на полу женщине. Он опускает руку, скользя пальцами по её плечу, предплечью и, наконец, обхватывает ладонь с зажатой в ней палочкой, направляя на ту, что до недавнего времени качала права.       — Круцио, — лениво и тихо брошенное слово превращается в заклинание. Слабое, но болезненное. Пространство взрывается женским криком. Взгляд Певерелл прикован к корчащейся в агонии женщине, все её внимание обращено на страдание той, что получала удовольствие от рук, в которых сейчас находилась она. Слизеринка почувствовала, как ладонь мужчины скользнула по её талии, и жар смущения опалил щёки. Его острый подбородок лёг на её плечо, а ничего не выражающий взгляд устремился на жертву. Сейчас он доказывал ей, что никто не важен, кроме самой Гарри, что ею он дорожит. И, о Мерлин, как ей это нравилось.       — Молю, хватит! Прошу, милорд, пощадите! — Захлёбываясь в слезах и крике, просила женщина. Извернуться в руках мертвецов не имелось возможности, как и избавиться от заклинания. Кости царапали нежную кожу, а ногти на гниющих пальцах впивались до крови. — Хватит? — Удивлённо переспрашивает девушка, слегка склоняя голову, тем самым прижимаясь к виску мужчины. — А там ты молила иначе. — Певерелл скривилась и протянула: — «О, молю, милорд, ещё!»       Антонин хрюкнул от смеха, который едва сдерживал. Вот серьёзно? Гарри застала Волдеморта за этим? Подзатыльник прилетел быстро от стоящего позади Люциуса, который сквозь зубы цедил ему молчать, а лучше свалить. Женщина тем временем тяжело дышала, ведь заклинание прекратилось — Певерелл опустила палочку, рассматривая лежащую на полу. Почему в этот момент она не чувствовала жалости? Да и мести не желала, она просто хотела смерти этой женщины. Слышать её крики… было интересно, но большого удовольствия Гарри не испытывала. Девушка сосредоточилась на себе, пытаясь понять, что она чувствует. Тепло и нежность от присутствия Марволо, от переплетения их магии, лёгкие разряды тока волшебства тьмы вокруг и боль в сердце. Ощутимая, но не такая большая, которую она испытывала в начале прошлого года.       — Как жаль… — С лёгкой досадой тихо сказала Блэк. В абсолютной тишине все слышали её голос, подпитываемый тьмой, что окружала всех. — Сегодня ты умрёшь, — веки раскрылись и задумчивый взгляд прошёлся по помещению, подмечая шок, страх, интерес, настороженность, даже благоговение от присутствующих. Певерелл с лёгкостью выскользнула из рук тёмного лорда, который и не держал её насильно. Мужчина выпрямился, ведь до этого сгибался, чтобы положить голову на плечо своей душе. А девушка тем временем подошла к женщине и села, приобняв колени, смотря в полные слёз глаза. Они были серыми с зеленоватым оттенком. — Знаешь, в чём твоя проблема? — Тихо спросила у неё Гарри, но женщина не ответила на вопрос, она лишь поджала губы. Помада размазалась по щекам, а волосы упали на лицо. Блэк потянулась, убирая прядь от её лица и заправляя за ухо слишком нежно и от того особо пугающе.       — Ты решила прибрать к рукам чужое. Этот мужчина мой, он принадлежит мне и телом, и душой, и магией, — тихо поведала ей Гариэтт, словно раскрыла страшный секрет. Реддл за её спиной выглядел ошарашенно. Подумать только, волшебница, годящаяся ему во внучки, заявляет на него права. Очаровательно же! Особенно то, что именно она ему принадлежит и зависит от него, особенно её магия, но пусть так… пусть.       — Думаешь, ты особенная? — осипшим голосом протянула женщина и её губы растянулись в ухмылку. — Ты такая же, как я. Он трахнет тебя и бросит, — хриплый смех вырвался из её горла. Кончик палочки уткнулся в шею женщины и девушка, словно вердикт, произнесла тихое заклинание твёрдым тоном:       — Секо, — хрип превратился в булькающие звуки, когда кровь брызнула из раны, распространяясь по полу и выстреливая в пространство густыми каплями. Певерелл вздохнула и поднялась. Платье её тихо зашуршало, а стоп коснулась тёплая липкая жидкость. Взгляд её опустился на распространяющееся по полу пятно. Вот как она выглядит — настоящая кровь, вот какова она по ощущениям и запаху.       — Гариэтт, — с исследовательским интересом наблюдал он за тем, как она делает первое в жизни осознанное убийство. Множество жизней проносилось перед её глазами, множество отрывков она проживала в чужих телах. Она умирала и убивала, она помогала убивать и жертвовала собой ради кого-то. Смерть в конечном итоге стала чем-то обыденным, чем-то, что не имеет ни начала, ни конца. Певерелл повернулась к Реддлу лицом. На её щеке и шее несколько пятен крови стекали по коже, в платье впитывались алые капли.       — Это была не кровь.       — Что? — Не понимая, тихо переспросил мужчина, тем временем тьма медленно рассеиваясь, подпитанная убийством, совершённым сейчас. Однако он не переставал ласкать её магию своей, переплетаясь, ведь это было чертовски приятно.       — На полу у твоей спальни была разлита не кровь. А жаль. Кровь выглядит иначе, — девушка хмыкнула и внезапно улыбнулась, прошагав обратно к Марволо, и остановилась в шаге. — Амулет не справлялся и папа разрешил мне прийти, — слизеринка взялась за платье и слегка покрутилась. — Как тебе? — На мраморном полу отпечатки ног, ведущие от лужи крови и трупа к мужчине, на её бирюзовом прекрасном платье впитавшиеся алые пятна, а на лице стекающие капли.       — Платье или ты? — Марволо осмотрел её, такую беззаботную, кружащуюся перед ним и удивительно спокойную после совершённого убийства. Уже не первого в её жизни, но осознанного. В одной её ладони его палочка, на другой кольцо, в теле — душа. Он берёт её ладонь в свою и целует пальцы, — Ты прелестна, милая. Прекрасный кладбищенский цветок на моей могиле, — девушка смеётся такому сравнению и клюёт его в щеку, даря лёгкий поцелуй.       — Да они психи, — тяжело выдыхает Антонин, уставившись на труп, поёжившись словно от холода. — И на что я подписался? — На него взглянули скептически. И это говорит мужчина, пытавший человека, подвесив его за большой палец вниз головой. Ну вот что за человек? Других осуждает а своих ошибок не видит.       — Дитёныш взрослеет, — довольно шипела змея, проползая мимо в направлении нового спального места, желательно на солнышке в тепле.       — Идём, нужно сделать тебе новый медальон. Ах, и хоть кровь тебе к лицу, но её нужно смыть, поэтому прими ванну, — он обнял её за плечи и повёл на выход. Певерелл печально вздохнула.       — Ну ладно, смыть так смыть, — и подняла взгляд на приближённый круг, улыбнувшись уже им и махнув ладонью, словно только сейчас заметила. — Привет. Ай, Том! — Ноги оторвались от пола, а сама волшебница словно парила над землёй.       — Ты оставляешь следы, — её тело мягко опустилось мужчине в руки. — Ступишь на ковёр, и эльфы не смогут его отмыть от крови, — наставительно уверял её лорд, хотя, чего таить, он просто хотел прижать к себе сие хрупкое тело, дабы контакт был еще ближе. Слизеринка взглянула за плечо милорда и вправду увидела отпечатки своих ног. — Кто купил тебе это платье?       — Мама, нравится? Мы были в Италии, гостили у боковой семьи Блэк. Там убежище для наших. Но найти это место могут только те, в ком течёт кровь Блэк.       — Почему же ты не загорела?       — Мне не идёт загар, — правдиво поведала она, начиная рассказ с того, как они там очутились, как она развлекалась, чему училась.       — Нет, хоть убейте, я не понимаю, что… почему все так спокойно реагируют на это?! — Долохов вскочил с места, снова привлекая внимание.       — На что, Тони? — С вселенской усталостью вздохнул Барти, наблюдая за тем, как домовики убирают тело и следы крови и битвы.       — Милорд и Гарри! Да, я понимаю, что разница в возрасте это нормально, особенно для магов, но… это же Тёмный Лорд!       — А Гариэтт Певерелл, вполне себе Тёмная Леди, — Крауч пожал плечами. — В конце-концов, это было заметно с самого начала. Их привязанность друг к другу, переплетение магии, тьма.       — Словно сама Судьба сплела их дороги, — понятливо покивал Малфой, на которого покосился Снейп, не участвующий в разговоре вовсе. — И потом, что ты от нас хочешь? Мы не вправе что-то требовать от них или указывать им, как жить.       — Самим жить хочется, — подтвердил Крауч и взглянул на магов, что были свидетелями произошедшего. — Я вот думаю, что с ними делать? Обливиэйт или так оставить? У милорда бы спросить, но отвлекать его сейчас…       — Чур не я! — Подскочил русский.       — Не я, — в один голос заявили Снейп и Малфой. Крауч осмотрел предателей мрачным взглядом.       — Соплохвост вас дери, снова я под руку, — и со вздохом направился туда, куда ушёл милорд, не слыша, с каким облегчением вздохнули остальные.