Нет.

Ноги болели до невозможности. Что удивительно, учитывая физическую подготовку Куникиды. Этот парень — эспер со способностью открывать любые замки — выкрал слишком ценные бумаги, да ещё и слишком быстрый и ловкий. Была бы возможность, Доппо бы точно спросил, в чем его секрет. Может, он был в том, что они на заброшенном заводе за Йокогамой, про который вда вообще впервые услышало во время этого задания. А этот парень походу знал его слишком хорошо. Умудрялся их закружить, так ещё и при этом включать старые приборы, чтобы по звуку было сложнее ориентироваться. — Да стрельни по ногам, и всё! — крикнул Дазай, который вышел вообще с другого выхода. Это завод или лабиринт? — Я могу промазать с такого расстояния. А не факт что он выживет после пули в спину. До Есано слишком долго ехать, — Куникида присмотрелся к парню. Забрался на второй этаж, отлично. Быстрое движение ручкой по блокноту и в его руках появился компактный абордажный крюк. И так же быстро он оказался благодаря нему около преступника. — Стой, — голос твёрдый, рука с пистолетом не дрожит и направлена прямо на удивленного мальчишку. — Вы же всё равно меня не убьете, — улыбнулся тот, видно собираясь опять убежать. — Нет конечно. Но больно будет, даже не сомневайся, — Доппо вздохнул. — Слушай, я могу сделать так, чтобы тебя не арестовали. Просто отдай нам документы. Парень усмехнулся: — И куда мне потом по вашему? Заказчик за то, что я отдам вам документы мне не заплатит. — Вступай к нам в детективное агентство. Направишь свою способность в правильное русло. Эспер, казалось, задумался. Сделал несколько маленьких шагов к Доппо. Он не отходил, всё равно дистанция есть. — То самое детективное агентство? — Да. — А твой дружок не будет против этого? — он кивнул головой в сторону, и Куникида, покосившись, увидел Дазая. Который, очевидно, пытался быть незамеченным. И у него бы это получилось. Только этот парнишка слишком уж. Внимательный. Они походу его недооценили. — Слушайте, а мне нравится ваше предложение. Типо буду не просто вором, а служить в защиту людям? Только есть одна проблема, — резко, со всей силы, Доппо толкнули в плечи. — Платят хреново. Куникида от неожиданности упал и даже ограждения не помогли. Спина и затылок столкнулись с холодным, вибрирующим металлом. Будто органы внутри подпрыгнули. Но время на страдания не было. Секунда чтобы прийти в себя, и он встаёт. Точнее, пытается. Но не получилось. Его что-то держало за. Волосы?! Куникида в панике обернулся на столько, на сколько возможно. И увидел медленно, но уверенно движущийся механизм. Это же… Лесопильный завод? — Черт, черт, черт, — от паники не понимает, что делать. Пару раз дёрнул головой, но понятное дело, попытки бесполезны. Голова неумолимо приближалась к яростному металлу, который перемолит всё, что только можно. Казалось, именно сейчас перед глазами должна пролетать жизнь. И даже не успев что то придумать, на его груди опять оказалась рука. На этот раз обеспокоенного Дазая. Он быстро залез под чужой жилет и достал нож-бабочку. — Всё-таки не зря ты его с собой носишь, не зря, — тараторил он, быстро отрезая хвост светлых волос. Доппо слышал только хруст, а после почувствовал то, как его толкнули в спину, подальше от этой машины. Глубокий вдох, одновременно у двоих. А после взгляд поднялся наверх, где убегал тот эспер. — Ой, да к чёрту вас, — выругался Куникида, доставая второй пистолет. Выстрел и... Попал в правую ногу. Раздался болезненный выкрик. А потом более облегчённый крик детектива. — Я же говорил, что будет больно! *** Было больно не только молодому преступнику. Куникида смотрел в зеркало, в общей уборной агентства. — Куникида, ты… Ты плачешь? — голос Дазая хоть и тихий, но удивлённый. Он захлопнул дверь изнутри. — Я… — парень опять повернулся к зеркалу. По красным щекам, из таких же красных глаз и правда всё скатывались и скатывались слезы. Голос еле выходил, — Я плачу. Почему? Что заставило его наконец-то выплеснуть эмоции впервые, чем за два года? Волосы. Гребанные волосы. А точнее, их длина. Которой нет. Они даже чуть выше середины шеи. Да, его жизнь спасена, но какой ценой. Куникида не врал Осаму, когда говорил, что за волосами нет никакой душераздирающей истории. Просто сейчас он выглядит так, будто ему снова шестнадцать. Опять вечные крики, недовольства, побои. Опять никакой свободы. Никакого Куникиды Доппо как личности. Лишь учёба и ссоры. Учёба и издевательства. Учёба и живая мать, которая пытается успокоить отца. Доппо даже трясло. -Ты мог там... Отключить эту машину. Зачем... Так. — начинался уже истеричный бред. Прямо-то он пытался держаться, а-то просто мог бы свернуться прям на холодной ванной плитке. Но раз нельзя выразить эмоции внешне, получается остаётся только нелогичными словами. — Если бы не я, тебя бы заживо перемололо, ты серьёзно? — Вечно...Ты вечно все портишь! — слезы полились ещё сильнее. Хорошо, что тут предметов нет. Только мыльницы, и то прикрученные. А то Доппо сейчас всё разгромил без сожаления. Грудь сдавливало. Теперь волновали не только волосы. Зря он посмотрел в глаза Дазаю. Они лишь ещё больше напомнили о прошлом, но более близком. О прошлом с ним. — Что я тебе испортил? Ты определись уже кого обвинять, себя или меня. У тебя прекрасная жизнь. Ты второй после директора, у тебя девушка мечты. У тебя есть всё, — Дазай раздраженно выдохнул. — Ты всё копаешься и копаешься в своём прошлом. Когда перед тобой совершено другая жизнь. Прими уже то, что с тобой неправильно поступали и смирись. Смирись с тем, что жизнь несправедлива и иди дальше. — Тебе ли говорить о прошлом, — резкое спокойствие очень контрастирует с опухшими, красными глазами. — Всё ходишь на кладбище, и при этом язык не поворачивается сказать, кто это. Так же, как и с мафией. Ты настолько живёшь в прошлом, что даже его упоминание выводит тебя из себя. Дазай закусил губу. Несколько секунд смотрел на напарника и устало выдохнул: — А знаешь, ты не в своём уме. Пытаешься сделать мне больно после того, как я тебе сделал? Только это у тебя не получается. Как по-детски. Осаму собирался дёрнуть ручку, но его опять остановил голос Доппо: — Вот, опять уходишь ничего не объяснив. Ты только на это и способен. Нормальный человек вообще-то говорит о том, что его связывает с другим. — А я неполноценный. *** А Куникида видимо не может смириться. Он плакал и вечером, на коленях у Харуко. Теперь он и вспоминал о Дазае. Разумеется, не вслух. До сих пор он убеждал себя, что это лишь жалость к себе, а не чувства к Осаму. Ведь сейчас его успокаивает Энамото, а не он. Видимо, напарник прав. Ему нужно все принять. И наконец-то видеть и ценить то, что перед ним. — Эна-тян… — голос нежный, потому что он и должен быть таким. — Знаешь, ты бы понравилась моей маме. И из-за этого, по щекам опять полились слезы. Видно то, что держалось в нём на протяжении нескольких лет выходило все за раз. Мать и правда была бы счастлива, что его любят. Или скорее была рада тому, что он не стал как отец хотя бы в этом.