Ангел под защитой

Энджела

Как можно было так глупо попасться? Прямо в школе, перед учителем. О чем я только думаю?! Но когда дело касается Алекса Бейкера, мозг отключается, моя голова забита совершенно другим. Как этот кареглазый красавец мог так быстро проникнуть во все мои мысли - до сих пор не знаю. Его совершенный внешний вид, его замечательные внутренние качества, которые были недоступны другим людям, его мягкость и забота, которые он показывал только мне - от всего этого я больше не принадлежала себе. Только ему, только с ним я познала эти ощущения, которые всегда хотела испытать. Глядя на маму с папой, да и просто имея простое девичье желание - быть любимой. Алекс знал, как сделать так, чтобы остальные парни померкли, как бледные тени. И он добился того, что я не смогла перед ним устоять. Ведь единственный способ избавиться от соблазна - поддаться ему. И вот мы стоим в коридоре школы, возле кабинета физкультуры, и нам грозит вызов родителей в школу. Хорош соблазн. Папа реально убьет меня. А потом еще и Алекса. Всегда была слишком занята учебой, волновалась за оценки, а сейчас…м-да…осталось только расплакаться. — Не плачь только, — слышу голос Алекса на ухо и чуть успокаиваюсь, - мы что-нибудь придумаем. — Что? — Ну в конце концов, ты моя девушка. И родители об этом знают. — Не в этом дело. Папа будет в ужасе из-за самой ситуации. Я подорвала его доверие. — Я сказал твоему папе, что полностью беру ответственность за тебя, значит мне и отвечать. Вот оно! Мужчина - это не наличие детородного органа между ног, не состояние банковского счета, не наличие квартиры, машины. Это все мишура. Мужчина - это проявление уважения и внимания, это «доброе утро, моя маленькая», «ты тепло одета сегодня?», «что тебе снилось?». Обнять, когда ты в этом нуждаешься, сказать нужные слова и успокоить. Это постоянно ощущать, что ты нужна... Алекс чуть отстраняется, смотрит на меня, и в его глазах появляется абсолютно новая эмоция, которую я раньше не видела. Какой-то…трепет. — Пойдем сегодня ко мне? — К тебе? — Ага. Придешь? В качестве моей девушки ты в нашем доме еще не была. Улыбаюсь. Тянусь к нему. Касаюсь его губ большим пальцем, смещаю ладонь в сторону, на щеку, кладу на шею. — Приду. Опускаю голову, в которой снова куча мыслей. Столько времени уже с ними хожу. Думаю, думаю, но озвучить боюсь. Вдруг, если скажу, он потеряет всякий интерес? — Эндж? — Что? — Ты меня не слушаешь. — Слушаю... — И что я сейчас сказал? Что сказал? Хороший вопрос. Подаюсь к нему еще ближе, чуть вытягиваю шею и встаю на носочки, чтобы прямо в глаза смотреть. — Что-то наверняка очень интересное, но я пялилась на твой торс и вспомнила нашу ночь, — перехожу на шепот. Сама себя не слышу. А Алекс даже замер. — У меня никогда такого не было, чтобы ни о чем думать не могла. Становлюсь полной тупицей, — продолжаю, пользуясь его замешательством и моментом собственной смелости. — Совсем-совсем ни о чем? — спрашивает с хрипотцой, и тоже тихо. — Только о ком. О тебе. Постоянно только о тебе. Он переплетает наши пальцы. Моя ладонь - в его. Алекс целует ее внутреннюю часть и утягивает меня за собой. Сегодня пятница, уроки закончились, можно смело идти домой. Впереди выходные. — По набережной прогуляемся? — предлагает Алекс, прижимая меня к себе. — Давай. Он улыбается и крепче сжимает мою ладонь. Я свободно выдыхаю и чувствую облегчение. Но когда доходим до моего дома, напряжение снова дает о себе знать. Уверена, родителям уже сообщили о сегодняшнем инциденте в школе, а даже если и нет, сами расскажем, мы решили с Алексом, что так будет лучше. И конечно, папа стоит на крыльце, курит. Он дома курит редко, значит я была права - он уже в курсе. — Заходите, — говорит, прищуриваясь, открывает дверь и пропускает нас внутрь. Молча проходим в гостиную, мамы нет, она возится на кухне, оттуда слышны голоса Луиса и Лео, наверное, обедают. Папа закрывает дверь и смотрит с укором…на Алекса. Меня словно не замечает. Алекс, в свою очередь, также пристально смотрит на папу. Так они друг друга взглядом и прожигают, будто вот-вот передерутся. К счастью, Бейкер молчит. Ho уверена, что мой любимый папочка молчать не будет. А у меня сердце сжимается. Ну почему два моих родных человека просто не могут сосуществовать мирно?! — Ты сказал, что с тобой она будет в безопасности! — Папин яростный голос узнаю из тысячи, от него всегда в дрожь бросало. — А теперь мне звонят и говорят, что вы предаетесь непотребствам прямо в коридоре школы, невзирая ни на что. — Вы можете не орать? — вторит Алекс. — Не было никаких непотребств. Все в рамках. Математичка как обычно преувеличила. — Да что ты говоришь? Сама ситуация патовая, за всю жизнь на Энджелу никогда не было жалоб от учителей. А тут она связывается с тобой и то уходит с собственного праздника, то сбегает ночью из комнаты, то зажимается по углам школы. «Сбегает ночью из комнаты»? Неужели он обо всем догадался? Боже мой, нам конец… — Леон, ты сейчас перегибаешь, — в комнате появляется мама и, честно, я ей благодарна, что не осталась в стороне. — Кэтрин, не лезь! Голоса резко стихают, а все мои внутренности сжимаются. Они снова ругаются. Из-за меня... Закрываю глаза. Чувствую себя отвратительно. — Папа, — выдыхаю, — никто ни в чем не виноват. — С тобой у меня будет отдельный разговор! — Хватит вести себя так, будто мне десять лет, — выдаю воинственно, сама с себя в шоке, и тут же добавляю: — Пожалуйста. Ничего крамольного действительно не произошло. — Иди в свою комнату, Энджела. — Зачем? Чтобы не мешать вам ругаться из-за ерунды? — Это не ерунда, это твоя репутация! — Ну какая репутация, папа? Я что, какая-то особенная? — Да. Ты носишь мою фамилию и я не позволю тебе ее позорить. Мельком глянула на Алекса. Внешне он вроде даже был спокоен, но внутренне, я уверена, уже обматерил мистера Макграта трехэтажным. — Не вижу ничего особенного в твоей фамилии. Я такая же, как и девяносто девять процентов учащихся в этой школе. Дочь богатых родителей. И то, что какая-то учительница увидела совершенно невинный поцелуй, уже после уроков, прошу заметить, не приведет к трагедии вселенского масштаба. Папа на несколько секунд отворачивается. Замечаю, как стискивает зубы, но это буквально на мгновение. — Не думал, что ты так быстро повзрослеешь, дочь, — папа грустно улыбается и выходит из комнаты. Теперь я чувствую себя еще хуже. Только что до меня дошло, что я еще никогда не разговаривала с отцом в таком тоне. Хочется заплакать. Хорошо, что на помощь приходит мама. — Просто пойди за ним и спокойно поговорите наедине. Мы с Алексом пойдем пока на стол накроем. Иду в кабинет. Знаю, что папа там. Он обычно всегда там сидит, когда работает и если ему нужно побыть одному. Стучусь и приоткрываю дверь. — Можно? Папа кивает и я прохожу к его большому кожаному креслу, сажусь на соседнее. Первые минут пять сидим молча. Очень непривычно все это. Мы никогда не ссорились, а теперь вот... — Я понял, что отступать ты не собираешься. Значит, придется смириться и как-то жить с этим. — И что это значит? — Не обижайся, Энджела. Я бываю резок. Но, когда у тебя появятся свои дети, ты меня поймешь. — Мы правда не делаем ничего плохого, — все же решаюсь донести свои мысли. — Я понимаю, что ты можешь злиться на Алекса, по каким угодно причинам, но встречаться и любить его мне. Папа зажмуривается и шумно втягивает воздух, но, когда мы снова пересекается взглядами, на его лице уже совсем нет негативных эмоций. Он спокоен. — Он не обижает тебя? — Пап! - Вот не может он без этих своих сомнений. — Ладно-ладно. Он хлопает ладонью по своему бедру, я широко улыбаюсь и радостно подскакиваю с кресла к нему на коленки. Все-таки он самый лучший! — Только все-таки предупреждайте в следующий раз, когда захотите улизнуть ночью, — говорит, а я вся сжимаюсь, все-таки он знает. — Мы говорили на эту тему, но почему-то ты меня не услышала. — А как ты узнал? — Тут я хочу похвалить твоего Бейкера. Он как-то стер все записи с наших камер удаленно. Видимо, шарит в этом. Но одну, скрытую, он все-таки не заметил, именно по ней я и узнал. — Прости, пап. — Забыли? — и протягивает мизинчик. Как в детстве. Первым идёт на мировую. Мне хочется заверещать от счастья. — Забыли. Не придирайся к нему больше, пожалуйста. — Ты его любишь? — Кажется, да, - часто киваю и кладу голову папе на плечо. Он гладит меня по волосам, а я чувствую, как мир вокруг вдруг становится ярче. *** — Мои сегодня нас на ужин позвали. Вы не возражаете? — Алекс говорит спокойно, кусая хлеб, смотря прямо на папу. — Ну вот, Ходж меня уже в гости не зовёт. А еще друг называется. Мы все смеемся. Кажется, сейчас действительно конец всему недопониманию, которое постоянно незримо витало в воздухе. — Во сколько вернетесь? Я снова напрягаюсь. Алекс хотел, чтобы я на ночёвку у них осталась. — Во сколько вернутся, во столько вернутся. — А мое мнение тут уже никого не интересует? Мне что ли ночью сидеть двери караулить? — А ты уже не в том возрасте, чтобы по ночам бодрствовать. Посидишь кино посмотришь и спать ляжешь, - мама говорит на полном серьезе, а потом начинает хохотать, глядя на папино обалдевшее выражение лица. — Погоди, вот дети уйдут сейчас, я с тобой разберусь. Пока наговорились с родителями, пока, наконец, все вместе спокойно смеялись и шутили, пока папа в очередной раз раздал указания, на которые мы уже не так рьяно реагировали. В общем, у Бейкеров мы появляемся через пару часов. Стол уже накрыт, из колонок доносится музыка. А я сегодня наберу лишних килограммов, точно. Невозможно столько есть. Но не откажешь ведь, поэтому мы сидим ужинаем, я уплетаю салат, Алекс - стейк, а родители интересуются всем, чем только можно. И про учебу, и про друзей, и, конечно, про наши отношения. — Леон как воспринял новость, что ты к нам идешь в другом качестве? Не моей крестницы? — Ох, конечно, нелегко ему это далось. — Ну, раз вы оба тут, живые и невредимые, значит старик все же смилостивился. Я смеюсь, а Лиз шуточно пихает мужа в бок. — Хороший выбор, сынок. Энджела - чудесная девочка. И то, что это первая девушка, которую ты привёл в дом, значит… — Это надолго, - констатирует факт крестный. Я заливаюсь краской, потому что всегда смущаюсь, когда говорят обо мне. А Алекс закатывает глаза и выдает невероятное: — Зришь в корень, па. Это навсегда. *** — Проходи. — Спасибо, — понижаю голос, переступая порог. В комнате уже довольно темно. Я слышу щелчок. Алекс закрыл дверь на ключ. Хочется повернуться, бросить на него возмущенный взгляд, но какой в этом смысл, если свет до сих пор не включен? — На какой мы серии остановились? — делаю крошечный шаг вперед. — Не помню, — он кладет руки на мою талию. А потом…Потом его губы касаются моей шеи. Вздрагиваю. Не ожидала. Мечтала об этом, но все равно не ожидала. — Что же тогда ты запомнил с прошлого раза? Чувствую, что улыбается, и мои губы тоже растягиваются в улыбке. Мы смотрели с ним новый сериал на Нетфликс, когда еще даже не целовались по-настоящему, до моего Дня рождения. Кажется, это было миллион лет назад, хотя прошло всего-ничего. Удивительно. Такой короткий промежуток времени, а я уже так от него зависима… — Седьмая серия, — вспоминаю, но не думаю, что это сейчас вообще кого-то волнует. Алекс заваливается на кровать, тянет меня за собой. Но не усаживает сверху и не нависает надо мной. Просто укладывает меня к себе на плечо. А я там так ровно вмещаюсь, будто это место специально для меня создано. Пока я набираю на пульте название и включаю сериал с того места, где мы остановились, Алекс забирается мне под футболку рукой. — Эй, — прищуриваюсь, когда его ладонь накрывает мою грудь поверх лифчика. — Мы сериал собрались смотреть. — Ну так мы и смотрим, — отзывается невозмутимо, а сам стягивает вниз кружевные чашечки одну за другой. — Мне нужно сосредоточиться вообще-то, там сюжет интересный, — невнятно бормочу, а в момент, когда его пальцы задевают сосок, выдаю приглушенный стон. — Алекс! — Хихикаю, а сама прижимаюсь к нему сильнее и совсем не хочу, чтобы он останавливался или, упаси боже, убирал руки. Он сжимает мою грудь, ловит губы, проскальзывая языком мне в рот, и мое тело тут же отзывается. Когда его рука проскальзывает в мои трусики, рефлекторно стискиваю бедра. Я в юбке-тенниске, поэтому особых усилий прилагать не надо. Бейкер этим пользуется и усиливает напор. Ласкает пальцами. Сначала просто скользит по клитору, а потом вводит один внутрь. Вцепляюсь ему в плечи, смотрю в глаза. Часто дышу. — Расслабься, Эндж. Выдыхаю. Тянусь к нему с поцелуями, чувствуя, как его пальцы медленно двигаются. Трусь об него как сытая кошка, насаживаясь сильнее. Всхлип срывается с губ. Алекс замирает, я тоже. Оба прерывисто дышим. Я развожу ноги шире и тянусь к пуговице на его джинсах. Расстёгиваю ее, и сразу же молнию. Делаю все это, не отрывая взгляд от черных хитрых глаз. Алекс мне не помогает, лежит не шевелясь, только теперь его ладонь сдавливает мои бедра. Я безумно хочу его потрогать. Именно сейчас. Чуть оттягиваю резинку боксеров и касаюсь кончиками пальцев головки. Улыбаюсь и высвобождаю уже твердый и горячий член. Как только дотрагиваюсь до него, Алекс шипит сквозь зубы. Моя улыбка становится шире. Аккуратно веду вверх-вниз, а потом пропадаю. Разум отключается. Его ладонь снова ложится на мою промежность, отодвигая полоску так мешающего сейчас кружева. В животе все закручивается узлом. Он касается пальцами пульсирующей точки. Плавные, скользящие движения, от которых мое тело напрягается в ожидании разрядки. Я так ее жду, что забываю о том, что вроде как пыталась доставить удовольствие Алексу. Чуть жестче провожу по члену. Понятия не имею, какой для этого нужен ритм, а с губ срывается стон. Хватаю свободной рукой его за плечо и пытаюсь свести колени. Мне не понадобилось много времени, чтобы растечься в его руках, как пломбир. Часто дышу. Его член в моих руках становится еще тверже. Я чувствую, что он хочет, но при этом сдерживается, не переходит черту. — Тебе отдохнуть нужно, не хочу, чтобы тебе там было дискомфортно, — стискивает зубы, нехотя поправляя мои трусики. Слышу собственный вздох разочарования. Но как же он прав…и его забота снова обезоруживает. — Но я намерен кончить, малыш. Тебе в ручку. Бейкер целует, а потом сжимает рукой мою, ту, которая на его члене. Давит на мои пальцы, чтобы я обхватила его сильнее, и делает несколько резких движений. Закусываю губу, как только слышу шумный выдох. Алекс убирает свою руку с моей, я сама двигаю вверх-вниз, и буквально через пару секунд мне в ладонь выстреливает сперма. Алекс тяжело дышит и не двигается. Я тоже лежу как мышка и дышу ему в плечо. Ноги все еще немного подрагивают. Я полностью одета, но вся одежда неприлично задрана, а правая ладонь в липкой жидкости. В комнате душно и пахнет сексом. Все здесь буквально пропитано сексом. Волосы стали немного влажными и прилипли к шее, а щеки наверняка покраснели... Я задираю голову и ловлю взгляд Алекса. Он другой. Зрачки блестят, радужка потемнела настолько, что, кроме черного омута, ничего и не разглядеть. Рассматривает меня жадно, словно готов наброситься и сожрать. А я чувствую себя желанной. Его ладонь накрывает мою грудь, чуть сжимает. Хочется прикрыть глаза от удовольствия, но вместо этого я облизываю губы и все той же рукой делаю круговое движение по бархатистой влажной головке. Понимаю, что мне нравится. Ощущать его член в своей ладони, гладить его, доставлять удовольствие. — Эндж… — цедит сквозь зубы, резко двинув бёдрами. Я чувствую, что его эрекция снова нарастает. Касаюсь губами подбородка и прохожусь по нему кончиком языка. Судя по улыбке, Алекс кайфует. — Останься. Я не усну без тебя сегодня. Скольжу взглядом по его груди, животу. Неосознанно кусаю губы, и, как только это делаю, его член дёргается. — Останешься же? Киваю, а потом делаю то, что ни с кем другим вообще в голову бы не пришло…обхватываю его ладонью и спускаюсь вниз.