Энджи
— Ну что, ангелочек, плохо Алекс себя чувствует? Я сижу в коридоре суда, где через несколько минут должно начаться слушание. Как только Алекса увезли в больницу, я позвонила его маме и она тут же приехала в участок и написала заявление. Полицейские подняли все записи с камер и на одной как раз была полная версия от начала и до конца. Как Алекс спокойно стоял курил, а потом к нему подошли пятеро учеников, окружили и один из них начал бить, а другие стояли бездействовали. Доказательства вины Криса Паркера стопроцентные. Не знаю, что будет, с учетом положения в обществе отца Паркера, но зло должно быть наказано. И плевать на последствия. Вот только сейчас ко мне подсела Вики и язвит. Не понимаю, зачем она это делает и какую преследует цель. — Что ты хочешь? Тебе мало? Алекс не приходит в себя, Паркер на скамье подсудимых. Что еще тебе нужно? — Мало! Я хочу, чтобы ты страдала! Явилась сюда, такая святая простота, и сразу все лавры себе забрала. И того, кого я так долго добивалась! Алекс должен был быть мой! Мой! Ты все мои планы разрушила! Этот ребенок, - она пальцами двух рук тычет себе на живот, - тоже должен был быть воспитан Алексом! А теперь я сижу и думаю, что же будет дальше - посадят ли его настоящего папашу или я буду матерью-одиночкой! Всё пошло не так! И все из-за тебя! Я сейчас шокирована ее планами, ее беременностью в целом. Также до меня доходит, что значит у них с Алексом все было. Я конечно догадывалась, но старалась об этом не думать. Мне больно, хочется заплакать, но надо держать лицо. Нельзя показывать это ей. Только не ей. — А может ты сама во всем этом виновата? Я ведь не делала ничего специально. Может тебе стоит пересмотреть свое поведение, как девушки, ну, на будущее? — Да как ты… В этот момент двери зала суда открываются и нас всех просят зайти. Вики краснеет от ярости, порывается что-то еще мне сказать, но я останавливаю ее. — Не стоит, Вики, тебе нельзя нервничать в твоем положении, – и встаю со стула. В ту же самую секунду звонит мобильный, что заставляет меня встрепенуться. Вижу на экране мамино фото и тут же отвечаю на звонок. — Алло, мам? На том конце провода меня оповещают, что Алекс пришел в себя, он жив и всё позади. Часто моргаю, чтобы убрать слезы, поднимаю голову вверх, шепчу тому парню наверху слова благодарности и уверенным шагом иду в зал заседаний. *** В палате Алекса медсестра. Она колет ему в руку лекарство, а значит он снова будет какое-то время без сознания. Но это все неважно. Главное, что он очнулся и все самое страшное позади. А я посижу с ним, подожду. С места больше не сдвинусь. И когда он скоро откроет глаза, я буду рядом. Жду, пока медсестра завершит свое дело и выйдет, придвигаю стул к койке, сажусь на него и беру Алекса за руку. Аккуратно, бесшумно. Смотрю на него. Лицо бледное, с ссадинами. Нет, он мне в любом виде нравится, но я думаю о том, как ему, должно быть, больно и мне становится не по себе. Я не хочу, чтобы он мучился. После полученных травм и хирургического вмешательства нужно еще много времени и сил, чтобы прийти в себя. Мысль о том, что я могла его потерять, никак не выходит из головы. С ними же и ненадолго прикрываю глаза. Всего на минуточку, я ничего не пропущу. Когда Алекс проснется, я буду на него смотреть. — Дюймовочка…ты здесь. Слышу его хрипловатый голос, и открываю глаза. — Алекс! — моя голова на его кровати, рука - в руке. Он нежно меня по ней гладит, а до меня доходит, что я.. — Я что, уснула? — Спала как ангел. Не переживай, я только минутку на тебя полюбовался. — Мне так жаль, что я не застала, как ты очнулся, — мой голос дрожит и кажется, я вот-вот расплачусь. — Прекращай, Эндж. Иди ко мне. — А тебе можно?.. — Нужно. Я приподнимаюсь и сажусь на край кровати, снова осторожно тянусь к его руке и накрываю своей. Его черные глаза непрерывно на меня смотрят. Так глубоко и долго, что я опять в них тону. — Как ты себя чувствуешь? — чуть склоняюсь над ним, а в горле образовывается тугой ком, мешающий нормально говорить. Алекс приподнимает вторую руку и касается моей щеки. Его прикосновение вызывает у меня целый ураган эмоций, потому что он гладит меня пальцами особенно нежно и горячо. — Эндж… — М? — Я люблю тебя. Мне кажется, я даже дышать перестала. Только смотрела и хлопала глазами. Что он сейчас сказал? — Что? — Я охренеть как люблю тебя, Эндж. Только Алекс Бейкер мог таким образом признаться в любви. В своей манере. С каждой сказанной буквой у меня в животе разрастается невидимый шар, который наконец лопается, и бабочки вырываются наружу, порхая от счастья. Но он продолжает: — Только тебя. До сумасшествия. Всю жизнь, с самого детства, - улыбается он и чуть морщится от ран на лице. — Скажи что-нибудь. А то я уже начинаю волноваться. О чем он может волноваться? Ведь я… — Я тоже люблю тебя, Алекс. Очень. Он притягивает меня к себе так, чтобы я легла под бок. Я, конечно, не против. И оказываюсь в самом любимом месте - в объятиях Бейкера. Кладу ладони на его грудь, а на них - голову, смотрю на него. Сейчас он ведёт себя так, словно у него обычная простуда. Хотя я-то знаю, как ему везде было больно. — Не храбрись. — Чего это? — Ты так улыбаешься, будто у тебя все раны волшебным образом затянулись. — Конечно. Волшебная сила любви. Закатываю глаза, но все равно улыбаюсь. Все позади…Все уже позади. — Я чуть с ума не сошла. Ты не представляешь, как я переживала...Так боялась, — голос хрипнет. — Я думала, что… — Ну нет, — хмыкает он, гладя меня по голове. — Никто не сможет нас разлучить. Тем более какая-то старуха с косой. — Дурак! — легонько шлепаю его по плечу, зарываясь носом в область ключиц. От него пахнет медикаментами, но этот запах будоражит мои чувства не меньше дорогого парфюма. Он смело берет меня за шею и придвигает еще ближе к себе. Максимально. Между нами не остаётся и миллиметра свободного пространства. Пока он так пристально на меня смотрит, я все же срываюсь и начинаю заливать его грудь слезами. Не думая, начинаю целовать щеки, скулы, все места, до которых дотягиваюсь. Следом целую его в губы, впитывая в себя его запах, его вкус, ощущая рядом тепло родного тела. Его губы теплые и немного сухие. Еще секунда - и он настойчиво начинает меня целовать. Языком раздвигает губы и ласкает мой рот, вызывая легкое головокружение и отчётливую пульсацию внизу живота. Обхватываю ладонями его колючие щёки и отвечаю на поцелуй. Одна рука Алекса свободно опускается на мою талию, гладит спину, скользит ниже и дерзко сжимает ягодицы, вырывая у меня из груди сдавленный стон. Во мне так много чувств, что я не могу себя контролировать и прихожу в себя только когда понимаю, что закинула ногу Алексу на живот, а он зашипел от боли. Я отползаю обратно, ругая себя за несдержанность. — Эндж, ну перестань. Все в порядке, - закатывает он глаза, пытаясь снова меня потянуть к себе, каким-то непостижимым образом его руки ловко оказываются под моим свитером. — Я чувствую себя немощным, когда ты так смотришь. Но таким не являюсь. Я готов прямо сейчас... Явно намекает на интим, пошло ухмыляясь, но я шлепаю его по наглым рукам. — Я в тебе и не сомневалась, — улыбаюсь. — Ну я же выкарабкался. А победителю положены награды. — Кто о чем… — смеюсь в голос, зная, что при других обстоятельствах не смогла бы ему отказать. — Сюда в любой момент могут зайти. Руки останавливаются на животе, прямо над поясом джинс. Алекс очень аккуратно поглаживает эту часть тела, выводя незамысловатые узоры подушечками пальцев. — Родишь мне девочку? Что?! Второй раз за полчаса я смотрю на него как идиотка. Боже мой… — По-моему ты бредишь. — Я хочу, чтобы ты родила мне девочку. Такую же красивую, как ты. А потом можно парочку пацанов. — Алекс…мы еще школу не закончили. — Закончим. И сразу же начнём работать над этим. — Ты с ума сошёл? Это же рано! — Кто сказал? Кто вообще выставляет эти стандарты, что сначала нужно окончить колледж, сделать карьеру? Когда заводить детей, когда жениться? Разве это не зависит от самого человека? Я вот люблю тебя и знаю, что мы с тобой навсегда. Так зачем нам тянуть? Дожидаться какого-то возраста? Для чего? Я обескуражена. Настолько, что действительно не знаю, что сказать. У меня просто нет слов. Конечно, я хочу за него замуж. Но чтобы думать об этом сейчас… — Знаешь, когда находишься на больничной койке, без сознания - приходит переосмысление. Ведь это все может оборваться в мгновение. И что бы после меня осталось? — Не хочу даже думать об этом. — Хорошо. Расскажи, что там было на суде. Этого мудака посадили? — Да. — Туда ему и дорога. — Я знаю, что из-за него ты оказался здесь, но все же… — чувствую, как мышцы Алекса напряглись, но не могу не спросить. — Тебе не жалко ребенка Вики? Алекс шумно выдыхает и даже ослабевает объятия. — Так и знал, что ты об этом узнаешь. Она рассказала? — Угу. — Жалко…мало того, что мать дура малолетняя, так еще и отец будет уголовник. — Может тогда сделаем так, чтобы ребенок рос в полной семье? — Ты серьезно? — Да…Какая-никакая, но семья… Вижу, как Алекс ненадолго задумывается, но его выражение лица быстро меняется. Кажется, он и сам думал о том, чтобы пожалеть ни в чем не повинного малыша. — Ты святая, Энджи. Не раз тебе уже говорил. Но ребенок действительно не виноват в том, что у него такие родители. Такой Алекс мне очень нравится. Рассудительный и взрослый. И я буду давать ему всю заботу и всю любовь, которая во мне есть. Вскоре приходит медсестра, сообщая, что Алексу пора делать процедуры и я нехотя отстраняюсь от него. Не хочу покидать его ни на минуту. Он целует меня, не обращая внимания на то, что мы не одни. *** — Ну хватит бубнить. Как дед старый, ей-богу, — смеюсь, поглядывая на Алекса, который надулся и ворчит. Прошло еще две недели и вот наконец сегодня день выписки. Он сидит на кровати, злится, что я не даю ему самому собрать свои вещи. В это время заходит лечащий врач, дает последние рекомендации. После его ухода Алексу звонит телефон. — Мне точно нужно было побыть при смерти, чтобы мне лично звонил сам Леон Макграт. Закатываю глаза. Ничего не меняется. — О! Кортеж! На правах будущего зятя, надеюсь? Все, молчу. Понял. Спасибо, мистер Макграт. Алекс кладет трубку и подходит ко мне. Он почти полностью восстановился, голова в порядке, почки тоже. — Твой отец прислал машину. Так что пойдем, мне уже изрядно надоела эта обстановка, хочу домой. Желательно с тобой. Желательно на пару суток. Я столько всего хочу с тобой сделать, — сжимает мне бедро, стараясь пробраться под юбку. — Алекс! — смеюсь, убирая его шаловливые ручонки со своей попы, а сама готова кричать от счастья, что мой Алекс снова со мной, такой, каким я его и люблю. — Все, все, ладно. Но дома ты не отвертишься. Пока едем, разговариваем. Я рассказываю, что произошло за это время в школе, что происходило у нас с родителями, да и вообще ни о чем и обо всем сразу. — Вики немного затихла. Ее подружки от нее отвернулись. Вроде бы она ходит к Паркеру, но ее родители против такого женишка. — Знали бы они, что только благодаря твоей доброте она ходит к нему домой, а не в комнату для свиданий в тюряге. Мы с Алексом решили уговорить родителей пересмотреть заявление, чтобы Паркеру ослабили наказание. Объяснили всю ситуацию с беременностью Вики и они тоже над ней сжалились. Но в школе ни я, ни она друг к другу не подходим. — А что же Паркер? Ходит на учёбу? — Нет. Отец его перевел на домашнее обучение. — Прекрасно. Надеюсь, у него хватит мозгов не появляться в классе. Видеть его там никто не хочет. Тем временем, мы подъезжаем к дому Бейкеров. Лиз ждёт на крыльце, Ходж подходит к машине, чтобы вынуть сумки из багажа. Затем он обнимает сначала сына, потом меня и говорит, что будет ждать дома. — Ты зайдёшь? — Нет, я поеду. Не буду забирать у твоих родителей право побыть с тобой. — Эндж, ты хочешь разрушить все мои планы касаемо тебя? — Родители - это святое, Алекс. Они переживали за тебя и ждали дома. А мы с тобой еще наверстаем. Вижу, как ему трудно, как ему не хочется отпускать меня. Я сама очень хочу остаться, забраться к нему под бок и лежать там до онемения конечностей. Но мой разум твердит мне, что нужно его слушать. Поэтому через добрых десять минут прощаний, я сажусь обратно в машину и еду домой, размышляя о том, как этот месяц с небольшим повлиял на наши отношения. Он изменил их в лучшую сторону. А что будет завтра - посмотрим. Но я уверена, что теперь точно все будет хорошо.Алекс
Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но я скучал по школе. По этому шуму, смеху друзей, ванильному пудингу в кафетерии. Встретили меня конечно круто, я вообще не ожидал. В классе даже баннер повесили «С возвращением, Бейкер». Шутки, веселье. Что уж там, даже Миссис Робертс не кажется такой стервой. Только Вики не меняется - как обычно надула свои искусственные губы и надменно смотрит исподлобья, показывая всему миру, как мы ей противны. Плевать на нее. Мы сделали для нее слишком много. Пускай идёт к черту вместе со своим Паркером. — Ладно-ладно, звонок прозвенел, успокаиваемся, — сквозь гул наконец слышен голос учителя и мы рассаживаемся по местам. — Я понимаю, что все очень рады возвращению Бейкера. Я, безусловно, тоже. Нам тебя не хватало. Но прошу, давайте вернемся к теме урока. В этот момент дверь рывком открывается. Все взгляды устремляются на вошедшего. У меня в руке ломается карандаш, а коленка Энджи дергается под моей ладонью. В дверях с наглой ухмылочкой стоит Крис Паркер.