Алекс
Приходится приложить все усилия, чтобы оставаться невозмутимым. «Не давать мне спуску.» Она сейчас серьезно? — Моя нежная девочка хочет побыть немного дьяволенком? — Только для тебя, — и снова поцелуй в местечко под скулой. — С ума свела меня, маленькая негодница. Ничего не отвечает, только опять двигает бёдрами мне навстречу. Если она сейчас будет продолжать так развратно себя вести, я возьму ее так, что обычно гуглят как «жесткое порево». Огибаю талию, устраивая ладонь на плоский живот, а потом скольжу чуть выше. — Я говорил, что у тебя охренительная грудь? – Нет. – Врешь. Хихикает и выгибает спину. Тем самым подставляя мне два округлых полушария прямо в руки. И я буду кретином, если откажусь от такого подарка. Касаюсь твердых сжатых сосков кончиками пальцев, срывая с губ тихий стон. Член дергается, и Эндж это чувствует. Облизывает и кусает нижнюю губу. У меня внутри все ходуном ходит. Ее тело притягивает как магнит и это уже никогда не пройдет. Она моя личная форма эпидемии с пометкой «нет надежд на выздоровление». Хаотично целую ее грудь, ключицы, подбородок, лицо, щеку. Надо тащить ее наверх, в кровать, но мозг не работает, поэтому я просто кусаю ее за ушком, вдыхая аромат. Энджи всхлипывает, когда я сильно выкручиваю сосок, смотрит прямо в глаза. Лед плавится. Она вся плавится в моих руках. Затуманенный взгляд и, судя по всему, такое же сознание. Она, как и я, - на грани. И если… — Возьми меня как ты хочешь. Как боялся даже предложить. Я хочу…хочу узнать, какой ты можешь быть. Твою же мать… — Эндж…я не хочу, чтобы тебе было некомфортно… — Ты меня любишь? — Люблю. — Тогда сделай как прошу. Левой рукой глажу ее по щеке, задевая уголок губ. Свободной рукой скольжу к резинке сдвинутых вбок трусиков. Эндж говорит - как я хочу. А я хочу жестко, грубо, выбивая дух. Намотать волосы на кулак, запрокинуть голову, сжимать горло и шлепать до синяков. Без той нежности и трепета, которые до мурашек. — Пожалуйста, — кладет свою руку поверх моей, что внизу. Молча потираю клитор. Потому что все слова, что сейчас на языке вертятся, нецензурные. Энджела имеет невероятное свойство сводить c ума одним своим существованием, что уж говорить о том, когда ее тело находится в моих руках. Резко подхватываю ее, перекидываю через плечо, и несу наверх. Она взвизгивает, руками невпопад водит по спине. — Алекс! — дёргается, но я крепко ее держу. — Чш-ш-ш, не пищи, — хлопаю по попке. — Сама напросилась. Нет больше путей к отступлению. Эндж замирает. Сразу становится тихой. Путь до комнаты кажется нескончаемо долгим. Как только щелкает дверной замок, прижимаю ее к стене и рву ткань миниатюрных трусиков. — Эта тряпочка нам точно не нужна. Она часто дышит, сжимает мой член через боксеры, доводя до предела. Колотит. Обоюдно. Быстро спускаю вниз джинсы с бельём, подхватываю Эндж под коленями, широко развожу ноги, сильнее вдавливая в стену, и вхожу на всю длину. Губы покрывают поцелуями мое лицо, шею, зубки кусают за плечи. Чувствую ее дрожь. В какой-то момент снимаю с себя футболку, продолжая вбиваться в нее как сумасшедший. Энджела стонет мне прямо в ухо. Мышцами сжимает. Слишком сильно сжимает. — Блядь, - упираюсь ладонью в стену над ее головой. Пары секунд хватает, чтобы оторвать нас от опоры и, сделав несколько шагов, я бросаю ее на кровать, Эндж снова взвизгивает и пятится назад, улыбаясь. — Куда это мы? — тяну ее за лодыжки на себя и переворачиваю на живот. — Ай! — писк оглушает. — Встань на четвереньки и прогни спинку. Она слушается. Без лишних вопросов, покачивая попкой, замирает в названном мной положении. Сжимаю округлые бедра и совершаю первый толчок. От смены положения он получается еще глубже, а ощущения - острее. И в такой позе у нас еще не было. — Не больно? — Нет, — тряхнув светлой головой, прогибается чуть сильнее. Я трахаю Энджи так, как мне нравится. Наращиваю темп. Дыхание сбивается, а ее крики становятся громче. Одной рукой я впиваюсь в ее попку железной хваткой, другой обхватываю горло. Эндж запрокидывает голову и выгибается максимально сильно. Я хлопаю ее по ягодице, и, оттянув вниз волосы, целую прямо в губы. Уверен, со стороны это смотрится очень горячо. Она хрипит, но, как только отстраняюсь и ослабляю хватку, тянется к моей руке, сама давит на мои пальцы, упираясь затылком в мое плечо. — Сильнее, - шепчет, прикрывая глаза. Вколачиваюсь в нее как безумный. Она дрожит. Сжимается вокруг моего члена и сладко, надрывно стонет. Эйфория от происходящего застилает разум. Мы кончаем одновременно, падаем на кровать. Я тут же сгребаю Эндж в охапку, накрываю нас пледом, она утыкается носом мне в грудь и втягивает воздух. — Ты обязательно завтра расскажешь, где научилась так выгибать спину. — Ты невыносим, Бейкер, — хихикает. — Я просто много лет занималась танцами.Энджи
Следующие пару недель проходят по обычному сценарию. Учеба - дом - встречи с Алексом. Паркер больше не высовывается, по слухам он все же окончательно перевелся на домашнее обучение и его возле школы с того дня никто не видел. С Вики они не вместе, она не захотела иметь с ним ничего общего. Ну, кроме ребенка. Недавно она закатила гендер-пати, на которое нас, конечно же, не позвали. Но мы бы и не пошли. Это бред какой-то. От одноклассников узнали, что у нее будет девочка. — Хорошо, что не пацан. Такой же отморозок бы получился. — Ну почему ты столь категоричен? Может он был бы замечательным человеком. — Увы, Дюймовочка, гены. — А то, что дочка будет расти без отца? — Я уверен, Вики себе кого-нибудь найдет. Нормально всё будет. Любой отец лучше, чем Паркер, — кривит лицо, скулы дергаются. — И хватит об этом. Поехали перекусим. Я прекрасно понимаю, что все произошедшее уже не забудется. Поэтому ждать каких-то адекватных слов в сторону того или другого - не стоит. Мы садимся в машину, Алекс включает музыку, я беру бутылку с водой. — Когда у тебя месячные? Чуть не поперхнулась. — Что? — Ну, я прочитал, что после незащищенного полового акта должно пройти десять-тринадцать дней. Они уже прошли, — кладет мне руку на коленку, не отрывая взгляд от дороги. — Когда ждать? — Господи, Алекс. Ты что, считаешь дни? — я действительно в шоке. — Да. Я же имею к этому самое прямое отношение. — Сегодня или завтра должны прийти. По календарю, — мне крайне странно об этом говорить с парнем, хоть и с моим, хоть и с любимым. Все равно это как-то…неудобно. — Хорошо. Расслабься, Эндж. Ничего такого в этом нет. — Я ничего и не… — Я же чувствую, как ты напряглась. Все нормально. Это все естественно. И мы будем об этом разговаривать, — поглаживает мне коленку, этот жест и правда успокаивает. — На самом деле, я тоже задумывалась о последствиях. Он расхохотался. — Боже, Эндж! Эти последствия называются дети. — Ну да. О детях. — Ты не хочешь детей? — Очень хочу, — честно призналась. — Но не сейчас. — Не сейчас. Школу закончим сначала. А уже потом настрогаю маленьких Бейкеров. Ты только представь, какие они будут красивые с нашими-то внешними данными. — Ну конечно, скромности тебе не занимать, — широко улыбаюсь, хихикая. — А что? Ну ты посмотри на нас. Наши дети будут такой неземной красоты, какой свет не видывал. Как я буду от дочери женихов отгонять - даже не знаю. — Алекс, по-моему ты слишком торопишься, — уже не могу сдержать смех. — Ай, даже помечтать не даёшь. Жестокая женщина. Смеюсь, тянусь к нему, целую в щеку. — Я тебя люблю. — А я тебя больше, — качнув головой, улыбаюсь. Его пальцы задевают чувствительную кожу на внутренней стороне бедра, я инстинктивно сдвигаю ноги. Вся покрываюсь мурашками. Интересно, когда-нибудь я научусь реагировать на Алекса иначе? Я воспламеняюсь только от одного его взгляда, от малейшего прикосновения. B горле сухо, в ушах звон, сердце как ненормальное колотится. И внутри все сжимается. Болезнь. Любовь. От нее нет вакцины. Но мне и не надо.Алекс
Сегодня девять месяцев, как мы с Энджелой вместе. И этот день выпал на окончание триместра, начало экзаменов, которые мы с классом решили отметить в клубе. Оторваться перед тяжелыми днями. А там уже и выпускной. На него у меня большие планы, да и на это лето в целом. Как меняется жизнь. Раньше на лето у меня были какие планы? Чтобы на море в отпуске подцепить как можно больше девчонок и с размахом отметить свой день рождения. А сейчас…все планы связаны с одной-единственной девушкой. Которая заполнила мои мысли и мечты. Встречаю свою девочку у дома. Конечно, папа Леон провожает в окне, я машу ему рукой, показываю жестом, что все будет хорошо. Эндж садится, сразу пристегивается. Перед глазами в этот момент мелькает ее огромный вырез, а кофточка такая тонкая, ещё и бежевого цвета, облепляет ее фигуру как вторая кожа. Я даже вижу ее соски через лиф и ткань. Заебись она придумала, конечно. — Ты вот в этом решила пойти в клуб? - улавливаю в своём тоне раздражённые нотки. Спокойно, Алекс, только не сорвись. — А что? Тебе не нравится? — Нравится. И еще всем парням в клубе понравится. Чертовка хлопает ресницами, делая вид, что ничего не понимает. Беру ее за щеки и несильно сжимаю. — О чем ты думала, когда надевала эту вещь, показывая всем свою грудь? — Опускаю взгляд вниз, а она там еще и в юбке в цветочек. Ну просто сама невинность. Мне не нравится, что я так раздражаюсь, меня прямо выворачивает. Знаю, не должен так реагировать, Энджела моя целиком и полностью, но чувство собственности сжирает изнутри. Она разве не понимает, внимание скольких парней сегодня привлечет? Видимо нет. А я совсем не хотел бы, чтобы это видели другие мужики. Это мое. — Я только для тебя всё это надевала, — обижается, сразу отводя глаза. Нервно поправляет ткань, стягивая ее ближе к шее, но это, черт возьми, не помогает. Я выкручиваю руль, еду в ближайшее безлюдное место и глушу мотор. — Я оценил. Как, впрочем, и мой член. А вот другие мужики будут на тебя пялиться. — Никто на меня не будет пялиться. — Это неправда, — расстёгиваю ей ремень безопасности и усаживаю на колени, так, чтобы она поняла, что мне все более чем нравится. — Ты мне льстишь, — смущается, ерзая у меня на бедрах. Она не догадывается, что тем самым только сильнее меня возбуждает? — У тебя лучшая фигура, которую я только видел. Грудь сногсшибательная. Она такая круглая и упругая и мне очень нравятся твои нежно-розовые соски, и... — Я поняла, хватит! — закрывает ладошками мой рот. — Лучше скажи, зачем мы сюда приехали? И правда. Достаточно лишней болтовни. — Это не очень удобно, малыш, но я хочу, чтобы ты поскакала на мне, поэтому, будь добра, сдвинь в сторону трусики и погнали. Эндж прикусывает губу, смотрит с недоверием, но все же приступает к выполнению поставленной задачи. Я же тем временем расстёгиваю ширинку и спускаю вниз джинсы. — Не знаю, получится ли. — Эндж, ты такая смешная, — усмехаюсь я, смотря на ее крайне смущённое лицо. — Мы где только не трахались. И в бассейне, и в лесу, и в аудитории, и в кинотеатре, и в примерочной. И ты сомневаешься, получится ли у тебя всего лишь в машине? Мои слова ее бодрят, и она, недолго думая, приподнимается, чтобы сразу опуститься. Только я ее быстро останавливаю. — Не будем на сухую, — шлепаю по ягодицам и начинаю ее нежно целовать. – Я не сухая... — шепчет, чуть отрываясь от меня. Веду ладонью по ее попке и оказываюсь между ног. Она там вся намокла. Когда только успела? Идеальная девушка. — Да ты ж грязная развратница, — рычу ей в губы. — Бейкер, может хватит разговоров? После ее слов меня срывает. Я, как умалишенный, впиваюсь пальцами в ее талию и поднимаю вверх, набрасываюсь, как изголодавшийся зверь, целую так, словно это последний раз, но смиренно жду, пока она сама на меня опустится. Стараюсь не думать о том, что хочу как можно быстрее оказаться в ней. Не думать о том, какая она там узкая и горячая. Бля… Хвала всем богам, она не мучает нас обоих и плавно опускается, постанывая мне в рот. Мне приходится сжать зубы, чтобы хоть как-то остановить поток возбуждения, но сделать это практически невозможно, ведь Энджела начинает буквально скакать на мне, подмахивая попкой. Я в полной мере наслаждаюсь ее спешными, рваными движениями. Стягиваю вниз блядскую кофточку вместе с лифчиком, освобождая грудь, сразу захватываю одну, покусываю, а после приступаю ко второй. — Охуеть... — отстраняюсь и выдыхаю. Теперь мы будем часто делать это и в машине, ee вид выворачивает наизнанку. В такие моменты она нереально красива. С красными щеками, полуопущенными веками, с вывалившейся из кофты грудью, сидя на мне. И я могу делать с ней все что угодно. Еще какой-то год назад о подобном я и фантазировать не мог. Эндж стонет очень пронзительно, что я членом ощущаю вибрации. Чувство эйфории подкрадывается незаметно, но очень стремительно, и, чтобы не кончить первым, я целую ее, просовываю руку между нами и пальцами ласкаю клитор. Она вздрагивает и громко охает, а я себя уже не контролирую. Врезаюсь изо всех сил, жёстче, один раз, второй, пока не замираю и не закатываю глаза. Эндж обмякает в моих руках, только продолжает впиваться ногтями в мои плечи. *** В клубе полно народу. Суббота, молодежь вся на выгуле. Оттянулся, с друзьями выпил, девочку какую-нибудь безотказную нашел - охуенный отдых. Я тоже так отдыхал. Сейчас смотрю и сканирую не девочек, а парней, которые могут приметить мою Дюймовочку. Как коршун. А руки сами к ней тянутся. Кладу ладонь Энджи на бедро, немного ниже заканчивающегося подола юбки. Чуть сильнее сжимаю гладкую кожу, потому что злюсь. Все равно злюсь. Не хочу, чтобы кто-то еще на нее смотрел. Чувство собственника снова тут как тут. Но с другой стороны, сам себе завидую. Наши взгляды встречаются. Она такая красивая. И только моя. Просовываю руку под лопатки, практически пересаживая на свои колени. Эндж повинуется. Горячие ладошки оплетают мою шею. В глазах пожар. В ее льдинках горит яркий огонь. Мы ведем немой диалог, от которого едет крыша. В легких - запах дразнящего женского тела, в сердце - огненная лава. Ее губы так близко, так манят… — Ты идешь? Голос Меган звучит через плотную дымку. Поднимаю голову, натыкаюсь взглядом на ее протянутую ладонь. — Да, — Эндж кивает и резко поднимается на ноги. От неожиданности не успеваю ее задержать. — Мы вниз. Потанцуем. Сообщает с такими честными, открытыми глазами. Сжимаю руки в кулаки и как дурак пялюсь на ee удаляющуюся фигуру. — Да ты попал, брат. Джон, мой лучший друг, упирается ладонью в спинку дивана, с которого я тут же поднимаюсь. Преодолеваю расстояние до балконного ограждения, вцепляясь в перила. Девчонки уже внизу. Быстрый взгляд в толпу. Выхватываю знакомую макушку у бара. Меган уже повисла на стойке, еще немного, и перекинется через нее. Энджела осматривается, вытирает ладошки об юбку. Выглядит чужеродно. Ни разу не была в клубах? Ну, в это я готов поверить. — Я давно попал. — На свадьбу позвать не забудь. — Свидетелем будешь, дружище. Взгляд снова возвращается к Эндж. К которой подкатывает какой-то утырок. И она ему улыбается. ЕМУ! На пару секунд задерживаю дыхание и срываюсь с места. Количество ступенек кажется слишком длинным. Пробираюсь сквозь толпу и за считаные минуты оказываюсь возле бара. Меган с коктейлем в руках уже вовсю флиртует с барменом. А вот Энджела….. Чтоб ее! Энджела у нас ведет милые беседы с будущим трупом. Шаг, еще один. Кулаки сжимаются, ногти уже вдавливаются в кожу. И в этот момент она смотрит на меня, улыбается и обходит этого «ухажера» кругом. Хватаю ее за руку и тащу в сторону, подальше от толпы, вдавливая в стенку. Энджи улыбается широко так, провокационно. — Весело тебе, да? - шиплю, стиснув зубы. — Очень, - кладет руки на мои плечи. И меня накрывает, от одного прикосновения. Мои ладони опускаются ниже. Минуют поясницу. Злость одолевает, но я себя стараюсь сдерживать. Прижимаю Дюймовочку к стене и не отпускаю. Мне жизненно необходимо почувствовать ее губы, услышать тихий стон, который оглушает похлеще любой электронной музыки. Да какая там музыка! Мозг не воспринимает ни единого звука, кроме ее рваных вздохов. Грудная клетка уже разворочена, а сердце сжато в тиски тоненькими пальчиками этой светловолосой девочки. — Спасибо за лучшие девять месяцев в моей жизни. — Это всего лишь цифры. Впереди у нас вся жизнь. Целую ее. Выпиваю до дна. Мне всегда ее мало. Зависимость, болезнь, сумасшествие. Любовь. Люблю ее до одури. Эндж отстраняется. Даже делает попытку отступить на шаг. Ну конечно, так вот я тебя сейчас и отпустил. — Тут камеры, - недовольничает, когда моя рука скользит ей под юбку. — Я потом их взломаю. Возмутиться ей не даю. Снова затыкаю рот поцелуем, исследую языком. Кайфую от происходящего. Меня уже давно на ней переклинило. Отсутствие Энджи - практически обезвоживание. Организм отказывается функционировать в полную силу, когда ее нет в моей жизни. Лет так пять назад это началось. Когда она в соцсети выставила фотку с какого-то праздника, там у себя, в Европе. Она была в компании друзей и улыбалась. Но только меня там не было. Я посмотрел и разозлился, ведь рядом с ней должен быть я. Я тогда не понимал ни фига. Конечно, что можно понять в четырнадцать. А сейчас уяснил. Ведь с ее отъезда особо никаких положительных чувств и эмоций я не испытывал. Все делал просто на автомате. Друзей заводил, рисовал, учился - все вполсилы. С девушками даже не пытался настоящие отношения заводить. Они пустые. Они все - не она. А значит и не нужны. Не понимал я этого ровно до того момента, как узнал, что такое - держать ее за руку, переплетать пальцы, трогать лицо, целовать желанные губы. Быть с ней. Понимать, что она моя... Мы смотрим друг другу в глаза. Ее рука зарывается в мои волосы. Пальчиками пробегается по шее, вызывая волну мурашек. Отстранившись, стискиваю зубы и продолжаю смотреть на нее, как какой-то маньяк. Зависимый, повернутый, ненормальный. Влюбленный. Все, что было до нее, вообще не имеет смысла. — Люблю тебя. — Я больше. — Почему ты все время говоришь, что любишь больше? Ну вот, настала пора рассказать. — Помнишь, в первый день в школе, когда вы вернулись, Паркер на тебя глаз положил? А я еще у доски стоял? — Помню. — Я тогда жутко разозлился. — Я поняла. Только не поняла, почему. — До сих пор не понимаешь? — До сих пор. — Ну ты же умная девочка, догадайся. Смотрит на меня так открыто, глазки бегают. — Ты меня ревновал? — Ревновал. Только сам этого тогда не понимал. Пытается скрыть улыбку, но у нее не получается. Губы растягиваются от уха до уха. — А еще в Европе ты редко, но выставляла посты со своими якобы друзьями. А я дико бесился, думая - а друг ли это или что-то большее. Тоже ревновал, получается. — А почему ты тогда мне не писал? — Пойдем обратно, — что-то моя смелость куда-то улетучилась. — Алекс! — Поцелуешь - скажу, — ухмыляюсь нагло. Берет меня за щеки, прикасается к губам, шарит рукой по торсу, пальчиками проникая под ремень. Языком ведет по скуле. Я сдаюсь. Это всегда действует безотказно. — Потому что думал, что у меня нет шансов, — выпаливаю, с трудом оторвавшись от сладких губ. — Шансов? — Быть с тобой. Ее глаза наполняются слезами. — Ты никогда не проявляла ко мне интереса в детстве. Мы выросли вместе, но мы были слишком разными. Только когда вы вернулись, я понял, что просто обязан попробовать, сделать шаг. Иначе бы просто снова изводил себя, наблюдая каждый день за тобой в школе. Думаю, я бы просто чокнулся, если бы ты стала девушкой какого-нибудь олуха. Но я сделал тебя своей. И всегда буду считать это самым правильным поступком в моей жизни. Потому что ты со мной. И я люблю тебя как минимум намного дольше. А уж больше ли - даже не сомневайся. Ты течешь по моим венам. Моя любимая девочка. Всегда. Без тебя мне ничего не нужно.