Настоящие истории любви никогда не заканчиваются. /Ричард Бах/
Энджи
— Алекс, нужно вот так... — Мама, я сам! — выдает раздраженно. Мой муж перекладывает нашу трехмесячную дочь с подушки на свое предплечье и тащит к пеленальному столику. — Памперс подай лучше. Миссис Бейкер послушно спешит к ящику и вытаскивает упаковку памперсов. Я наблюдаю за всем этим со стороны, сидя в мягком кресле лавандового цвета. Детская в нашей квартире огромная и светлая. Мы долго выбирали дизайнера, потому что новоиспечённому папочке ничего не нравилось. В этом он стал похож на моего отца - дотошный и придирчивый даже к мелочам. Кто бы мог подумать, что несколько лет назад у них чуть ли искры из глаз не сыпались при виде друг друга. А сейчас просто лучшие друзья. Вернее, как отец с сыном. — Малыш, — Алекс поворачивается ко мне, уложив ребенка на пеленальный столик. Памперс он уже ей переодел, теперь возится с бодиком. — M? — Все правильно? — Да, да, все хорошо, — поджимаю губы и поднимаюсь на ноги. — Вот так вот. Растишь, воспитываешь, помогаешь всячески, а твое мнение уже и не слушают, — миссис Бейкер закатывает глаза и улыбается. Конечно, она все понимает и это все в шутливой форме. Я ее сына против нее не настраиваю. Лиз и сама это знает, просто у нашего Алекса небольшой пунктик. Наша семья - это только наша семья. И ни моим, ни своим родителям он в нее лезть не позволяет. — Миссис Бейкер, может, чай попьем? Пусть Алекс тут сам как-нибудь. — Столько лет прошу не называть меня так официально, ну что за невестка. — Я не могу так, ну какая вы мне «просто Лиз»? Неуважительно. — Ой ну всё. Мы улыбаемся и выходим из комнаты тихо, потому что переодетая и сытая дочь мгновенно засыпает. Если мы ее сейчас разбудим, Алекс потом всем мозг чайной ложечкой выест. Как мой папа, да-да. Ох и намучается с ним наша маленькая Эйлин. Оставлять ребенка с мужем я не боюсь. С самых первых дней, как только дочка родилась, я легко могла оставить ее папочке и поехать по своим делам. С такой поддержкой послеродовая депрессия обошла меня стороной, к счастью. И дочь была желанным ребенком. Мы готовились к ее появлению вместе. Эйлин вообще очень спокойная девочка, буянила исключительно у меня в животике. А когда появилась на свет, не закатила почти ни одной истерики. После свадьбы мы уехали в путешествие, потом оба поступили в университет. Я - на учителя, Алекс - на программиста. Параллельно он начал работать в фирме своего отца, взламывал системы, считывал коды. А буквально за месяц до окончания института открыл уже свою фирму, над которой трудился еще со времен первого курса. Начинал со стартапа, и вот его мечта сбылась - он лучший айтишник в нашем городе. И художник. Со своими выставками. Иногда совместно с его дядей Брайаном. Вот такое вот несочетаемое сочетание способностей и талантов в одном человеке. А я скоро выхожу на свою первую работу. В ту же школу, где учились мы с Алексом. Это невероятно, но я буду учительницей у его сестер, дочек Ходжа и Лиз. Да, у них родились близняшки. Хотели одну девочку - получили двоих. Никогда не забуду, как хохотал мой папа. Говорил, что по традиции нужно еще поженить между собой и младших. Ходж его чуть взглядом не убил. Зато, наверное, сразу понял все чувства, которые отец испытал когда-то со мной. А еще у меня будет учиться дочь Вики…. Я, будучи беременной, случайно встретила ее в магазине. Вики была как раз с семьей. Мы посмотрели друг на друга, я уже намеревалась пройти дальше, но Вики подошла ко мне и…обняла. Попросила прощения за всё то «дерьмо, что сделала». Познакомила со своим мужем. Он баскетболист. Они хорошо смотрятся вместе. Я рада за них. Конечно, дружить с ней - выше моих сил, но нейтрально общаться смогу, пожалуй. Бередить прошлое не стоит, да и незачем. И вот дочери Бейкеров-старших и дочь Вики будут в одном классе. А я - их классной руководительницей. Сериал какой-то, не иначе. Алекс отрицательно отнесся к моему желанию идти работать чуть ли не сразу после родов, но дома я сидеть больше не хочу. Да и помощников у нас хоть отбавляй. Мои братья уже тоже выросли, мама с папой с удовольствием будут сидеть с внучкой. Папа так вообще на седьмом небе от счастья, уже представляет, как Эйлин скажет первый раз слово «дед». И постоянно благодарит меня, что воспроизвела на свет такое чудо, ему на «старость лет». За столом мы со свекровью болтаем обо всем и ни о чем одновременно, секретничаем, но, как только слышим шаги, делаем вид, будто просто пьем чай. Алекс появляется в кухне, уже не расставаясь с телефоном. У него сегодня выходной, но гаджет всегда с ним. Работа такая. — Так, ну я поехала, - оповещает свекровь. — У меня вообще еще дети есть. Провожаю Лиз и, вернувшись на кухню, присаживаюсь на барный стул. Алекс отрывает взгляд от экрана телефона. Закидываю ногу на ногу, а когда смотрю в глаза мужа, бросает в краску. Все плечи в мурашках. Мы женаты уже шесть лет, а по ощущениям - дня три. Страсть никуда не делась, а любовь только приумножилась. Алекс многообещающе ухмыляется. Мягко соскальзываю со стула и огибаю стол. Замираю напротив мужа, и его рука тут же притягивает меня за бедра. — Наконец-то мы одни, — резко тянет меня на себя, и я послушно опускаюсь на его колени. Обнимаю крепкую шею руками, получая жаркий поцелуй в губы. Алекс тут же забирается ладонями мне под майку на тонких бретелях, стискивает грудь, издавая рык изголодавшегося зверя. Отзываюсь на каждое прикосновение, очерчивая пальцами острые мужские скулы. Мы столько лет вместе, у нас ребенок, но когда он вот так на меня смотрит, прижимает, мне кажется, что нам все еще по восемнадцать. Стягиваю с себя майку. Охаю от того, как губы мужа втягивают сосок, а пальцы поддевают резинку шорт. Зарываюсь пальцами в темный ежик волос и просто сгораю от нетерпения. С появлением дочери секс немного отошел на второй план. И вот такие моменты кажутся еще более ценными. Алекс подхватывает меня под бедра и рывком поднимается со стула. А секунду спустя я сижу на кухонном столе с широко разведенными ногами. Расстегиваю ширинку на мужских джинсах и замираю. — Эйлин, — Алекс закатывает глаза и издает тихое шипение сквозь зубы. Мы оба застываем от плача нашей дочери из детской. Видимо, она почувствовала, чем собираются заняться родители и решила сразу все прервать. Что я там говорила о том, что она спокойный ребенок? Забыли. — Может сама успокоится? Как-нибудь, — поджимаю губы, заглядываю мужу в глаза, прислушиваясь к дочкиным крикам. Но успокаиваться она и не думает. — Нет, точно не сама. Алекс застегивает ширинку на джинсах. Я перевожу дыхание и слезаю со стола, подбирая с пола майку. — Ты проголодалась? — вытаскиваю из колыбели дочь, которая, оказавшись на руках, резко притихла. — Только же кушала. Вся в своего папу, — улыбаюсь и ловлю взгляд мужа. Он стоит рядом. Мое плечо касается его груди. Алекс поднимает погремушку, которая, видимо и мешала нашей девочке, когда она раскинула ручки, а маленький пластмассовый заяц издал противный звук. — По-моему, мы нашли причину слез. — Ты испугалась, да, моя принцесса? — касаюсь губами пухлой щёчки. — Мы сейчас уберем этого зайца. Как он вообще здесь оказался?Алекс
Эйлин вырубилась сразу, как только мы с Эндж уложили ее вместе. Настоящая женщина, с младенчества любит привлекать к себе внимание. Мы стоим у изголовья. Обнимаю жену со спины, скрестив руки на животе. Целую в шею, скорее даже просто касаюсь губами. Эндж улыбается. Перенимаю ее эмоции на себя. Прижимаю крепче. Сейчас невозможно даже представить, как это - жить без жены и дочки. И не очень хочется представлять, если честно. За шесть лет все вокруг изменилось. Да и мы сами. Мы с Энджелой решили не торопиться с детьми. Хотя я очень хотел. Сразу. Но нам нужно было получить образование и встать на ноги. Головой я это понимал. Банально, но так оно и есть. И как только мы закончили институт, как только я получил первый большой проект, Эндж забеременела. И, будучи в положении, стала такая ревнивая, что я до сих пор вспоминаю это время с улыбкой. *** — Эта брюнетка в красном, кто она? — Какая? — Та, с которой ты разговаривал несколько раз подряд. — Я много с кем разговаривал, это же выставка моих работ. Ты поела? — Несколько тарталеток. И вот пью свежевыжатый сок. — Это не еда. — А та, что просила у тебя визитку во время речи твоего дяди? Зачем ей номер моего мужа? — Это владелица самой крупной галереи в Нью-Йорке. Она заинтересована в моих портретах. Чтобы не потеряться, я дал ей визитку. Эндж громко вздыхает. — Мы можем ехать домой? — улыбаюсь этой ревнивице. — Я устал сегодня. Жена смотрит по сторонам, переводит взгляд на меня. — А почему она до сих пор на тебя глазеет? — Ты мороженое будешь, Дюймовочка? - игнорирую напрочь ее вопросы. — Какая я теперь Дюймовочка, ты меня видел вообще? Я же огромная! — Могу принести клубничное, у них тут вкусное, женщинам нравится. — Каким таким женщинам?! Я щелкаю пальцами, подзывая официантку. — Нам в коробку клубничное мороженое с собой положите. Дальше, придерживая за талию, увожу Эндж с праздника. Я за рулем, мы движемся по тёмным улицам города, включаю музыку, только чтобы отвлечь свою беременную женщину от глупых мыслей. — Ты с кем-то спишь, Алекс Бейкер? Тут я не выдерживаю и начинаю откровенно хохотать. Сворачиваю на обочину и заглушаю мотор. Эндж сидит надутая как шар, из ноздрей только пар не валит. Злая. Смешная такая. — Энджела Бейкер, ты сейчас серьезно? — Да! Я беру ее лицо за подбородок и заглядываю в глаза. — Пока ты не была беременна, ты не ревновала меня. Ну, почти не ревновала, по крайней мере, не кричала об этом. Что случилось? Ты серьезно думаешь, что я могу изменять тебе? Дюймовочка, если бы не твое положение, я бы уже обиделся. Вижу, как в уголках глаз скапливаются слезы. Губы дрожат. — Дыши, родная, это гормоны и любовь. — Какая любовь, ты ко мне не прикасаешься! — Потому что нам запретил врач, а я не хочу подвергать ребенка опасности. Я приближаюсь, вдыхаю ее запах, касаясь щекой. Так приятно, до мурашек по коже. Врач действительно нам запретил половую жизнь на месяц. Все хорошо, просто перестраховаться, чтобы раньше роды не начались. — Я знаю, какой ты страстный, Алекс, как любишь секс, а я не могу тебе его дать и очень переживаю по этому поводу. — Так, понятно, — я мотаю головой, приближаюсь и касаюсь ее губ, легонько, нежно. — Мы оба, словно спички, вспыхиваем сразу, тебе так сейчас нельзя, Эндж. — Но ты же мужчина! — Родная, внутри тебя растет моя дочь, я хочу, чтобы она родилась здоровой и вовремя. Как ты думаешь, это достаточно весомый повод, чтобы потерпеть? Глядя в глаза жены, я понимаю, что она успокаивается. А глаза такие же голубые, ледяные, и смотрят на меня, как и раньше - с надеждой и безусловной любовью. Я отпускаю руль и какое-то время глажу ладонь моей самой любимой женщины, при этом ведя машину одной рукой. От этих действий Эндж успокаивается и постепенно закрывает глаза. *** Через несколько недель на свет появится наша Эйлин. Ее имя означает «лунный свет», потому что она родилась под полной луной, которая светила прямо в окно больничной палаты. Я первый взял ее на руки и перерезал пуповину. Это был самый лучший день в моей жизни. Дочь стала для меня чем-то невероятным. Неземным. Крохотная, нуждающаяся в защите. Наша маленькая копия, с большим будущим, уж это я обеспечу. Переплетаю наши с Эндж пальцы. У кровати нашей дочери, нашего продолжения. Мои девочки - мой мир. Моя Вселенная. — Люблю тебя, - проговариваю вслух. Энджела откидывает голову на мое плечо. Улыбается. У нее все та же девчачья улыбка, которая навсегда забрала меня в свой плен. — Я тебя больше, - произносит одними губами. Оставляю дорожку хаотичных поцелуев от шеи к виску. Я счастливый мужчина, на все миллион процентов. — Пойдем-ка, — вытаскиваю Эндж из детской. Дверь в комнату до конца не закрываю. Хоть в квартире и видеоняни на каждом шагу. Заталкиваю Эндж в гостиную и прижимаю к стене. — На чем мы там остановились?