Убить белого короля

      Захари Трот всегда знал чего хочет от жизни. Просто, в разные промежутки времени, эти желания могли сильно различаться.  Так, по совсем ранней молодости, юный Рив-Тожец, хотел стать пиратом. Не честным моряком, не отважным капитаном, а, именно подлым пиратом. Он строил на заднем дворе корабль из собачьей будки, планировал всяческие гадости и то и дело мучил прислугу хитроумными ловушками. Что и говорить, семья его подобный выбор не одобрила. После нескольких долгих и нравоучительных ночей взаперти без сладостей, Захари решил, что быть пиратом не так уж и весело. И даже скучно, раз при этом запрещены всяческие хулиганства и удовольствия.        Следующим страстным увлечением подросшего мальчика стала биология. Он бросился на её изучение с тем же неудержимым восторгом, с каким до этого расставлял по двору самодельные капканы. Теперь он целыми днями сидел в траве, ловил жуков, перерисовывал бабочек, с головы до ног ощупывал настороженно побрёхивающего пса. В отдельном секретном альбоме записывал свои наблюдения за живущими на чердаке голубями. Наизусть знал все окрасы кошек и по мяуканью мог определить любую из них.       История этой его любви кончилась довольно прозаично. Однажды летним днём, при купании в реке, рядом с его лицом проплыла большая черная змея. Она не укусила его, а только лишь задела хвостом, делая свои волнообразные движения. Но любовь к биологии остыла тут же и навсегда.       Когда Захари пришло время поступать в старшую школу, он резко, как у него это всегда бывает, увлекся фехтованием. За короткий срок выучил всё холодное оружие, какое только существовало на свете. Знал наперечет названия всех сабелек, шашек, шпаг, мечей и ножей. Мог по одному только взгляду распознать мастера, указать на огрехи использования или производства. Имел понятие об изготовлении ножен, разбирался в различиях хвостового оперения стрел и видах наконечников. До посинения мог спорить с кузнецами где и в каких моментах они не ошиблись при ковке и закалке. Ввязывался в показательные поединки, доказывая сражавшимся их огрехи в стойках или хвате. Не раз и не два оказывался бит теми же поединщиками, но всегда выходил бодрым и преисполненным веры в собственные непогрешимые знания.        Остыть и этому пылу помогла одна единственная дуэль в его жизни. Очередная жертва его фехтовальной осознанности, не выдержала научного напора и совершенно-плебейски бросила вызов. Захари, уже порядком уверовавший в себя, с живостью согласился, выбрав для боя самую на его профессиональный взгляд лучшую рапиру. Он встал в самую идеальную стойку, его пальцы держали совершеннейший хват в истории человечества. Победа, практически была в его кармане. К сожалению, юноша не предусмотрел единственной вещи во вселенной, наиболее незначительной на его взгляд - он просто напросто не умел драться. Противник выбил клинок из его рук на четвёртой секунде, а на пятую безжалостно вогнал тонкий кусок стали прямо под рёбра. Так, Захари понял, что фехтование - очень опасная и подлая вещь (почти как пираты). А также, то, что никакие знания никогда не победят элементарную практику. Да и в целом, в мире, наверняка, есть вещи и поинтереснее колюще-режущих предметов.       И вот, когда Захари исполнилось двадцать два года, в голову ему пришла очередная гениальная идея. Он понял, что хочет посвятить себя литературе. И не абы какой, а именно той ее области, которая отведена журналистике. Захари решил, что станет лучшим в мире журналистом и ничто не встанет у него на пути. Надо сказать, что журналистика, как явление, только-только стала формироваться и журналистов от силы набралось бы с десяток штук. Они делали некие заметки, записывали со слов очевидцев важные и не очень новости и печатали их с помощью эприта в небольших бумажных газетках. Правды в таких записях почти не отмечалось, но читатели всё равно находились и газетки раскупали. В одну из таких “газеток” и устроился энергичный, полный недюжего энтузиазма, юноша.        Захари, должен отметить, что твои записки весьма любопытны, но в них совершенно нет ничего захватывающего. Понимаешь? Такого, чтобы я проснулся, прочёл и от удивления пролил бы на себя чай. Или, например, шёл бы по улице с женой и детьми, бросил бы взгляд на твои записульки и бац! Жена позабыта, дети воруют булки с прилавка, а я не могу оторваться от этих маленьких черненьких буковок. Понимаешь? - Да, мистер Эттвуд. - Точно понимаешь? А то мне кажется, ты просто так говоришь это, из вежливости. - Нет, точно понимаю, мистер Эттвуд! - Если Захари пребывал в воодушевленным состоянии, то пребывал в нём даже когда его отчитывали.  - Ну хорошо. Тогда уходи и принеси мне такую статью, чтобы у меня глаза повылазили! - Вас понял, мистер Эттвуд!       Захари вышел из кабинета своего начальника с видом поруганным, но не побеждённым. Да и с какой стати, если перед ним загорелась очередная ЦЕЛЬ - написать безумно-захватывающую статью, лучшую во всём мире. Эта цель оказалась как раз в его духе. Он предвкушающе потёр руки и с живостью заозирался вокруг. Мысли его, подобно стаи мышей, разбежались в разные стороны, принявшись активно водить любопытными носами, вынюхивая подходящую лазейку для творчества.        В кособокой халупке редакции, таковая не обнаружилась и пришлось выходить на улицу. Возмутительное спокойствие тихого приморского городка и его ленивых жителей, немало огорчило настроившегося на новости юношу. Ни мало-мальски завалящего убийства, ни нападения средь бела дня. Благопристойное состояние города повергло Захари в глубокое уныние. Писать было решительно не о чем.       Он прослонялся по узким, мощёным брусчаткой дорогам весь день. Посетил все возможные места потенциальных злодейств. Дурным делом, даже пару минут помышлял о том, чтобы самому стать инициатором некоего происшествия. Но, ситуацию спас швартовавшийся к причалу корабль. Юноша как раз проходил по набережной и видел как тот заходит в их порт. А примечательным являлось то, что судно  это принадлежало их соседям - заносчивому и скандальному Партаскалю. И, на сколько Захари разобрался в ходе близкого осмотра, служило береговой пограничной охране.        Сам по себе корабль удивления не вызывал. Из-за близкого расположения границы, подобные визиты случались часто. Поэтому, Захари уже готовился вычеркнуть из списка примечательного и этот факт, но в последний момент заметил колонну, закованных цепью людей. Конвоировала их миграционная стража, традиционно носящая фиолетовую форму. Пленных целенаправленно вели на корабль.  - Ого, а вот это уже что-то интересное.        Захари не стал ждать более удобного случая, и спокойненько зашагал вперёд, пытаясь одновременно с тем, не привлекать к себе усиленного внимания. Колонна остановилась возле трапа и один из “миграционников” подошёл к другому столь же серьёзному на вид человеку, только что сошедшему с корабля. Форма его говорила о высоком военном статусе. Он лениво поглядел на подошедшего, затем на его “груз”, но ничего не сказал и вежливо пожал руку. Дувший с воды ветер удачно донес до жадного слуха юноши обрывок их разговора.  - Сколько их? - Двадцать четыре. Девятнадцать человек и пять эльфов.  - Эльфов не возьму.  - Да хоть за борт выбросьте. Главное, подальше, чтоб не в наших водах. Мне их тоже девать некуда, бесплатно отдам. - И сколько? - Тысяча серебра за всех. - Один золотой за кучку отбросов? Много.  - Хорошо, девятьсот. Это справедливая цена. - Грузи. Ещё будут? Мы через полчаса отплываем. - Пока не знаю, обещали, но вряд ли успеют.       Ветер переменил направление и окончания диалога юноша не услышал. С другой стороны, информации он почерпнул достаточно. Глаза его загорелись, а в теле разбушевался тот самый знакомый зуд, знаменовавший начало всех безумных приключений. В голове у Захари родился ПЛАН.       Наконец-то ему в руки попалась отличная почва для статьи! В мозгу уже печатались будущие строки: “Торговля рабами средь бела дня!”, “Партаскаль в сговоре с нашими правительством!”, “Пограничный вражеский флот атакует наши свободные порты и увозит в рабство невинных граждан!”. И вовсе сюрриалистичные: “Скоро всех обяжут носить опознавательные печати!”, “Правительство сделает из нас рабов под предлогом помощи!” и так далее. Конечно, Захари и сам понимал, что правды в такой информации нет, но его же и не о правде просили, а об “эффекте”. Вот он и старается, чтоб “поэпатажнее”.        Первым делом, почти уже всемирно известный журналист, побежал к знакомому кузнецу. В своё время, именно с ним у него случилось большинство споров насчёт выковки “настоящего дамасска”. Захари знал, что этот тип мастер не только в классическом своём ремесле, но и в колдовском. И, если хорошо раскошелиться, есть возможность уговорить на одну странную просьбу.        Кузнец появлению воодушевленного Захари не обрадовался. Даже попытался скрыться с рабочего места при объявлении заказа, но его остановили выложенные на стол желтые монеты.  - Это очень важно! - Даже не сомневаюсь.  - Честное слово, ничего криминального!  На тебя даже никто не подумает! Да у них и повода не будет. Я быстренько туда-сюда и всё уничтожу. Фить, и всё! Чист, как слеза! - У кого “у них”? - Насупленный кузнец не хотел сдаваться без боя, до последнего оттягивая момент ковки. - У них, то есть, у людей. Да и какие там люди? Так, ерунда одна. - А почему именно просроченную? Это же глупость. - Надо для эксперимента. Тайна. Разглашать не имею права. - Ну да.        Дело всё равно казалось совершенно-мутным, но щедрая оплата перебивала здравомыслие и мужчина в конце концов согласился. Захари воспылал от предвкушения. Будущий успех манил, а богатое воображение привычно потакало всем его желаниям.  Сама процедура нанесения временной магической печати чуть не лишила беднягу чувств. От полученной порции боли он даже на минутку засомневался в своём плане. Правда, ровно до того момента, как почувствовал себя лучше. Удовлетворенно оглядев правое предплечье, украшенное характерной серой квадратной печатью, Захари понял, что половина дела сделана. Осталось “естественным образом” попасть на корабль.        Насчёт этого пункта юноша переживал больше всего. Прикинуться просроченцем не сложно, но как отправить самого себя в рабство? Захари вышел из кузницы с лицом озадаченным и смущенным. Изначально продумывая план, он ошибочно упустил из внимания столь немаловажный вопрос. Не мог же он в самом деле напрямую прийти на корабль со словами: “А вот и я! Сдаюсь, сдаюсь, ведите в трюм”.         Мучаясь размышлениями, он и сам не заметил, как вышел на прямую дорогу к порту. Ноги автоматически несли вперед, подчиняясь общему уклону местности. Причём, он настолько глубоко погрузился в мысли, что по-невнимательности, чуть не оказался подмят лошадью одиночного верхового. После секундного замешательства обеих сторон, выяснилось, что лошадь принадлежала начальнику местного отделения миграционной службы. А также, в частном порядке разъяснился факт возмутительного побега заключенного от сопровождавшего его конвоя. Захари только на второй минуте, понял, что говорят, собственно, о нём. Готовый сорваться в спор, он быстренько осознал степень своей нынешней удачливости и сокрушенно подтвердил все обвинения.        Не без некоторой суетливости, новоиспеченного раба препроводили на корабль, а в карман фиолетового стража упало несколько дополнительных монет.        Так, неутомимый двигатель к цели, по-имени Захари Трот, очутился двадцать пятым в списке нелегальных покупок, произведенных пограничной инспекцией Партаскаля. Впоследствии, он окажется выгодно перепроданным на другое судно, приписанное к частному порту города Брод в королевстве Платус. Его новым хозяином обозначится некий “Фердинанд Дарнау” - по отрывочным сведениям, самодурный и отвратительный тип знатного происхождения (Вроде, как целый граф). Этот граф покинет “Порхающую” тут же, только спустят трап, оставив заботу о пленных на капитана.       В свою очередь, капитан, носящий смешное имя Иллет Маврюк, растеряется и от безысходности перепоручит их графскому Управляющему, пришедшему проследить за разгрузкой корабля. Наконец, Управляющий, из-за  внезапной проверки и нехватки рабочих рук, изменит стандартную схему приема рабов и без щепетильного досмотра, отправит всех на фермы.        Таким образом, замкнется длинная цепочка случайностей. И самый въедливый журналист во вселенной окажется лицом к лицу с самой эпохальной новостью за последнюю тысячу лет. Он будет послушно вытягивать на поверхность соты с драгоценными ракушками и вместе с некими высокопоставленными людьми с ужасом вглядываться в мёртвую матовую корочку. Только одна на сотню сохранит внутри слабое, едва пробивающее оболочку свечение. Дрожащими руками опустит в отходы не выродивших моллюсков. Паническим комком застрянет в горле не произнесенная мысль: “Эприта больше нет. Фермы пусты. Грядёт война за оставшийся маг ресурс”.        Захари впервые почувствует страх перед своим очередным увлечением. Содрогнется от важности увиденного и значимости будущей статьи. Застынет в нерешительности - оставить журналистику, как оставлял многое другое или сжать зубы и пойти до конца.       Написать и распространить новость или скрыть и умолчать, вернувшись ни с чем.  И Захари Трот сделает свой выбор. И перед этим маленьким смешным человеком, будут бессильны все: и Гаспар Дарнау, и серьёзный Фердинанд, и сам король Платуса. События, которые затронут миллионы людей на обоих материках, начнутся в голове целеустремленного юноши. И всё это случится вот-вот. А пока что, старый граф беседует в кабинете с только что вернувшимся сыном, а Управляющий идёт на причал, чтобы замкнуть роковую цепь.