На пути у слёз

В последнее мгновение девушка успевает среагировать и отскакивает в сторону. Удар прошёл по касательной и Люмин едва его заблокировала рукоятью меча, оставшейся в руках. Девушку отбросило в сторону и она не сильно, но ощутимо приложилась спиной о каменную стену. Короткой запинки хватает, чтобы детектив, успевший расправиться со своим противником, ловко и точно ударил по ядру, из-за чего механизм упал на пол теперь уже обычной грудой металла. Почти оклемавшегося железного червя настигла та же участь. — Ты как? — Обеспокоенный детектив поспешно подошёл к уже вставшей Люмин, что с шипением потирала ушибленную спину. — Ничего серьёзного, обычный ушиб, — отмахнулась мечница, когда Хэйдзо потянул руку, чтобы её поддержать. — Серьёзно, я правда в порядке. — От тебя это звучит уже как очередная ложь, — повисла тишина и Сиканоин громко вздохнул, качая головой. — Люмин, порой твои устои и принципы можно отбросить на второй план, когда дело касается твоего состояния. Хотя бы передо мной не веди себя так, будто можешь все и тебе неведома боль, — он коснулся её щеки, проведя большим пальцем до подбородка. Детектив приподнял её голову, заставляя смотреть чётко на него; золотые глаза раздражённо и упрямо сверкнули. Юноша приблизил свое лицо к её, вызывая замешательство в глазах цвета золота. — Не стоит, путешественница. Тебе меня не провести и ты сейчас же покажешь рану на спине, — шепчет детектив ей на ухо. Девушка не могла даже двинуться, скованная поведением Сиканоина. Конечно, у него не раз были такие порывы, когда он нарушал её личные границы, но все же к такому привыкнуть сложно даже самому невозмутимому как все её считали, и хладнокровному человеку. Не то, чтобы она была против, Люмин всего лишь не привыкла. Путешественница молча поворачивается спиной к детективу, позволяя рассмотреть её. Понимая, что Люмин молча дала добро на осмотр, Хэйдзо перекинул через плечо концы шарфа Люмин. Острые лопатки, выступающие позвонки и до невозможности светлая и нежная кожа, сейчас запачканная пылью. Сиканоин непроизвольно касается места между лопаток и аккуратно ведёт вниз, будто бы пересчитывая чётко выступающие позвонки. Ран не было, как и не было даже намёка на поступающие синяки, однако стоило его пальцам скользнуть ближе к краю корсета, как Люмин вздрогнула, слегка выгибаясь, будто бы пытаясь избежать прикосновения. — Достаточно? — Нет. Корсет, — всего пара слов, а Люмин уже напряглась. Он чувствовал это по неестественно ровной осанке и сжатых в кулаки руках. — Хорошо, — очередное согласие и Хэйдзо в некоторой степени даже нетерпеливо тянет за края ленты, ослабляя корсет. Слышится облегчённый выдох Люмин. — Носить такую одежду опасно, — замечает юноша и в ответ слышит неотчетливый хмык. Как он и думал, рана все же есть. Уже наливающийся огромный синяк на пояснице. — Это пустяк. Ничего не сломано, не растянуто и я спокойно могу дальше идти и даже сражаться, — холодно заключила девушка, немного оскорбленная недоверием Сиканоина. — Прости, — он подходит ещё ближе и Люмин чувствует тепло его тела, невесомые прикосновения к пояснице, лопатке, шее… Широкая ладонь детектива легла на плечо светловолосой и медленно опустилась вниз до самого предплечья. Прикосновения юноши, кажется, обжигали бледную нежную кожу. Люмин затаила дыхание, сосредотачиваясь на прикосновениях. Когда к оголенному плечу юноша прижался губами, оставляя совсем лёгкий и не весомый поцелуй — Люмин забыла как дышать. Люмин привлекала Хэйдзо ещё даже тогда, когда он только косвенно был знаком с ней — через истории и слухи, что блуждали в народе. Сильная, независимая, действующая по чести и приверженная к справедливости. Люмин была выдающейся личностью, но при этом не растерявшая свою скромность и доброту. Интерес к светловолосой путешественнице рос с каждым днем и Хэйдзо, даже не видя девушку ни разу, пытался выстроить в голове её портрет и пока не находил никаких недочётов в ней. Пока не познакомился с ней лично и не узнал получше. На что не рассчитывал детектив, так это на встречу с Люмин во время отдыха на Ватацуми. В первую встречу она показалась ему забавной. Милая девочка-воин, помогающая всем, кто попросит и не умеющая говорить нет. Она всю себя отдавала на малейшее поручение и такое поведение казалось Сиканоину неестественным. Улыбка Люмин была фальшивой, изредка настоящей и искренней. И тогда юноша задался вопросом: почему она так себя ведёт? С каждой новой встречей Сиканоин пытался пробиться сквозь маску Люмин. Медленно и верно он достигал своей цели, замечал все больше необычного в поведении златоглазой. Путешественница стала для детектива очередной загадкой, сложным делом, в котором нужно разобраться, найти ответы и вывести все и вся на чистую воду. Узнав получше, Хэйдзо перестал видеть ту величественную и сильную героиню, которой все восхищаются. Хэйдзо стал видеть в ней уставшую от всего девушку, которая вот-вот свалится с ног от переутомления и недосыпа. Люмин думала обо всех. О Люмин думали единицы. И как же это раздражало детектива, как же ему хотелось однажды взять и накричать на светловолосую девчонку, что чуть ли не до потери сознания носится по всей Инадзуме, помогает каждому встречному и иногда забывает даже поесть. Это ненормально — считал Хэйдзо, но продолжал молчать, так как упрямая путешественница слушать его бы даже не стала и поступала по-своему. Люмин упряма — эту черту видно в ней за версту. Она не предаёт своих убеждений, поступает так, как хочет, а не как просят. Самоотвержена, благородна, добра, справедлива… О ней можно сказать многое, ведь Люмин похожа на солнце. Такая же яркая и тёплая. Хэйдзо же думает, что Люмин — луна. Одинокая среди мириад звёзд Луна — Люмин, что чувствует себя одиноко в окружении множества людей, кто хоть немного с ней знаком. Луна светит не так ярко, но свет её завораживает больше, свет её не слепит, а в поступках девушки часто виднеется холодный расчёт — настолько же холодный, как лунный свет. И все же для большинства она остаётся недосягаемым солнцем, взглянув на которое — слепнешь. И что же Сиканоина привлекло в этой девушке? Она так многогранна, что выбрать одно невозможно, да и — не нужно. Люмин нравится ему за все и ничего сразу, за то, что она просто есть. Ведь если нравится человек, обязательно ли нужна причина, почему нравится именно он? Разве симпатия зарождается в том, чтобы полюбить человека за что-то определённое, а не следовать искренним чувствам своего сердца? Если человек нравится за что-то, разве это искренне? Разве в этом случае, это не эгоистично, любить за что-то и пользоваться ради своей выгоды или чтобы усмирить свои желания? Вопросы, вопросы и так мало ответов. А если и есть ответы, то Хэйдзо их ещё не нашёл, не определился. Нравится ему Люмин за что-то или же это те чувства, о которых пишут в книгах? Хэйдзо определённо слишком много думает и зацикливается на чем-то, когда нужно просто довериться своим чувствам и поступать по наитию. Сердце говорит, что ему нужно её поцеловать, разум твердит, что ему за это очень больно влетит, а интуиция, что была верным напарником на протяжении очень долгого времени —молчит. А Люмин затаилась и не двигается, кажется даже не дышит, полностью отдаваясь ощущениям чужих прикосновений к коже. Умом она понимает, что не место и не время, но сердце заходится в бешенном ритме, искушая воплотить фантазии в реальность. Прижаться к его губам. Укусить за выпирающие ключицы. Пройтись пальцами по ребрам, что виделись в вырезах его одежды. Мечница и не сразу заметила, что гнев исчез, а разум немного прояснился, уступая будоражащему чувству, что переворачивало все её естество снизу вверх. Негативные эмоции по какой-то причине стали отступать, но полностью все же ещё не ушли. Атмосфера совсем сменилась, став необычно спокойной. Будто бы пару минут назад они не сражались и Люмин не рисковала обзавестись парочкой новых серьёзных травм или вовсе могла умереть из-за своей неосмотрительности и сломанного меча, рукоять которого она до сих пор крепко сжимала в правой руке. — Вы что тут устроили?! — Появление Паймон вывело Люмин из ступора и она поспешила сделать пару шагов вперёд, отходя подальше от Сиканоина, который неопределённо хмыкнул с таким видом, будто бы произошло чуть меньше, чем ничего. Такому самоконтролю стоит завидовать. — Лечение? — Усмехается Хэйдзо, снова подходя к путешественнице, чтобы помочь завязать корсет. Но та уж слишком резко дёргается в противоположную от юноши сторону. — Я помогу? — Паймон сама поможет! — Преграждая путь детективу, фея смеряет странным взглядом Хэйдзо, а затем, подлетев к мечнице, ловко завязывая ленты корсета — делая это, наверное, не в первый раз. Тихие слова благодарности звучат от светловолосой. — Нам нужно поскорее выбраться! Если вас ещё оставить, неизвестно что вы друг с другом сделаете! — Ехидно продолжает Паймон, окидывая взглядом сначала Люмин, а потом и досина. Люмин немного покраснела, а Хэйдзо даже не обратил внимание на такую явную провокацию. Он не мальчик, чтобы смущаться от таких слов, но юноша явно задумался над тем «что вы друг с другом сделаете». Вариантов было много, того, что бы он воплотил — не было. По крайней мере не здесь, не в таком состоянии и с непосредственного позволения златоглазой, но не факт, что последнее он получит, ведь девушка ведёт себя крайне агрессивно и колкостью отвечает почти на каждое его слово. А ведь ему казалось, что мечница настроена к нему крайне положительно. Или шанс есть? Тем, как Люмин избегает его взгляда, невозможно было не дивиться. Уверенная в себе Люмин с большим количеством громких титулов в придачу, и робеет перед каким-то досином. Или же та она, великая и известная на весь Тейват путешественница — всего лишь образ? Люмин для него то открытая книга, то загадка, которую он непременно разгадает. По другому не может, он ведь создан для того, чтобы что-то решать, искать, разгадывать и делать определённые выводы. — Эй, чего застыл? — Фея появилась в паре десятков сантиметров от лица детектива, выводя юношу из затянувшихся раздумий. У Хэйдзо ещё будет время подумать над всем и определить для себя роль путешественницы в своей жизни. Сейчас попросту нет времени нужно выбираться из странного места, которое уже давно не вызывает никакого восторга и жажды разгадать загадку этого подземелья. — А тебе так нужно все и обо всем знать? — Язвительные нотки в голосе он даже не скрывал, порой фея лезла не в свое дело и можно даже сказать — действовала на нервы. И как только Люмин терпит её на протяжении столь длительного времени. Не иначе — пропускает большую часть её болтовни мимо ушей, но при этом делает мастерский вид, что слушает. Как, например, сейчас, когда Паймон жаловалась на грубость и неуважительность досина к её важной персоне, пока сама Люмин в нужных местах кивала и качала головой, но при этом взгляд её был отсутствующим. Люмин становилась загадкой все интереснее и интереснее. — Иди, выпей воды и нам нужно будет выдвигаться дальше. Я не хочу здесь оставаться и минутой дольше, — подходя, оповестила Люмин, но в глаза так и не смотрела. Кажется, её щеки слегка покраснели, но из-за ненадежного освещения он мог себе напридумывать лишнего. Хэйдзо кивнул, возвращая себе более серьёзный настрой и направился к роднику, чудом не задетому недавней битвой. Сиканоин мог понять Люмин, с этим местом было что-то не так, но он не мог понять что. По крайней мере, он чувствовал себя намного лучше, чем та же Люмин с её неожиданными вспышками агрессии. В чем же секрет этого места и так ли важно его разгадать? Невольно юноша прикрывает глаз, когда горло обжигает живительная прохлада родниковой воды, которая сейчас казалась слаще мёда. Даже в голове становится яснее и досин обращается к своим воспоминаниям, ища хоть что-то полезное. На уме только книга, найденная Люмин и сумбурный текст в ней, в котором детектив довольно долго пытался найти хоть что-то логическое и ему это удалось, но все пошло не по плану и теперь эти знания были почти ни к чему. Юноша даже не был уверен в правильности той книги, потому что описание не сходилось с реальностью, или их компания была настолько «везучей», что они умудрились наткнуться на тайный проход, ведущий в неизвестность, о котором даже не упоминалось в текстах. И ещё странное действие этого места на других. Вроде бы в состоянии Сиканоина ничего и не изменилось, но время от времени он злился без особой причины, но такой порыв проходил быстро. Люмин, скорее всего тоже подверглась этому, но в большей степени, чем Сиканоин, да и к тому же, путешественница не могла использовать почти все свои стихии, пусть и не сказала об этом напрямую. — Идём? Девушка кивает, с грустью осматривая остатки оружия в руках. Теперь, можно считать, Люмин практически безоружна, если не считать электро стихию, которая кое-как, но все же отзывалась. — Нужно будет взять у тебя пару уроков по ведению боя на кулаках, — неожиданно заявляет девушка. — Полезно, когда обороняться будет нечем. — Я очень строгий учитель. — Ага, а ещё весьма ненадежный, — фыркнула фея, полетев вперёд. — Грубый и невоспитанный хам, — Паймон горделиво вздернула носик, явно высказывая всем видом то, как она относится к Хэйдзо. А ведь что самое интересное, раньше ведь она не вела себя так. Дело в том, что произошло пару минут назад? Маленькое почти невинное прикосновение, а такая острая реакция. А что же будет дальше? — Я буду послушной, — пропуская недовольство феи мимо своего сознания, Люмин отвечает Хэйдзо. Паймон, кажется, от возмущения не может сказать и слова, а лишь фыркает, демонстративно отворачиваясь, но не исчезая. Боится оставить их одних? — Даже Тарталья не вёл себя так раскрепощенно, — спустя пару минут молчания, говорит фея. — А ведь такие штучки в его характере, но уж точно не в характере доблестного детектива, — Паймон не была бы Паймон, если бы не приплела Сиканоина. Кажется, в ближайшее время юноша в ещё большей степени ощутит на себе надоедливые вопли летающего нечто. Люмин на этот выпад никак не реагирует, лишь спотыкается при упоминании этого Тартальи и на секунду на её лице проскальзывает печаль и безысходство. Раньше бы он обязательно спросил, что не так, лишь бы утолить свое любопытство, но сейчас что-то его остановило. Хэйдзо уж очень не хотел слушать о том человеке, чувствуя, что лишь испортит себе настроение, а его и так не было. — Лучше бы дождались Казуху, он вежливый, умный и знает, когда нужно промолчать. А ещё он снисходителен, добр, искусно владеет мечом и умеет тонко чувствовать природу. Мы бы за пару часов выбрались отсюда, — размышляет фея, а Люмин ей кивает. Согласилась, потому что действительно так думает, или вновь погрузилась в себя и отвечает на автомате? — Ну уж извини, что я не Казуха, — звучит грубее и раздражительнее, чем он хотел. — Тебе до него, как до луны пешком, — съязвила фея, отмечая, что ей удалось вывести Хэйдзо из себя. — И куда подевалось твоё хваленое спокойствие? — Феечка смотрит сверху вниз, встречаясь со взглядом прищуренных зелёных глаз. К сожалению, Хэйдзо не такой спокойный, как кажется и вывести его из себя вполне не сложно. — Паймон, — строгий голос девушки и холодный взгляд золотых глаз останавливает чересчур болтливую феи и та исчезает, не желая попадаться под гнев путешественницы. А ведь совсем недавно была так воинственно настроена. — Прости её. Она говорит обо всем подряд и часто не обдумывает, прежде чем сказать… А сейчас она ещё и вся на взводе из-за положения, в котором мы оказались, — Люмин мягко улыбнулась, исчезая во тьме коридора. Освещения дальше не было, лишь какая-то неизвестность, таящая в себе что-то нехорошее, злое. После того, как фея исчезла, стало гораздо тише. Обсуждать между собой что-то они не хотели, по крайней мере — считали, что сейчас разговоры ни к чему. Лишь стук каблуков и текущей воды эхом отражался от стен коридора. — Стой, — Люмин резко остановилась, взяв детектива за руку. Девушка была напряжена и это ощущалось в её прикосновениях. Глаза Люмин вспыхнули золотым светом, что не могло не завораживать. — Руинные молотильщики, их двое. Ещё страж руин в углу, но они все не пригодны для битвы, их ядра отсутствуют, — поделилась результатом осмотра девушка и глаза её потухли. — Чувство стихий? — Да. — И ты так легко им пользуешься? — Удивился юноша, большим пальцем поглаживая ладонь светловолосой. Она так его и не отпустила. — А в этом должна быть какая-то сложность? — Ты продолжаешь меня удивлять, хотя я уже считал, что нечем, — Хэйдзо качает головой вместо ответа на вопрос. У него, конечно, есть некоторые домыслы насчет путешественницы, но в их правдивость он не особо и верил. — Ты ведь никак не относишься к адептам из Ли Юэ? — С чего такой вопрос? — Люмин сжала ладонь крепче. — Ты ведь…не человек, да? Меня всегда удивлял тот факт, что все так спокойно реагируют на твою силу, хотя даже Архонтам подвластна лишь одна стихия, хотя и адепты такими способностями не наделены. Почему многие воспринимают тебя…нормально? Не боятся, не бегут в страхе, зная, что даже Архонт тебе по плечу. Один твой вид вызывает доверие и чувство безопасности. Признайся, ты используешь какую-то магию? Люмин совершенно не нравился этот диалог. Она, конечно, не особо скрывала, что не принадлежит этому миру, да и, многие знали о её иномирности, но, видимо, не в Инадзуме. Кажется, здесь мечница не рассказывала об этом. — Я…не знаю. И никакую магию я не использую. Мной хоть и восхищаются, но только для виду. Меня боятся. Боятся моей необычной силы и меня в принципе, но прячут все это за масками доброжелательности. Сильные всегда внушают ужас, а я вообще выхожу за рамки предписанных законов Тейвата, потому что никак к нему не отношусь. И знаешь, в этом мире я не одна такая, нас двое… — Люмин замолкает, опустив глаза в пол. Итэр, её дорогой и любимый всей душой брат, что идёт по противоположному пути. — Ты…тоже боишься меня? Мгновенно звучит короткий и чёткий ответ, в котором Люмин не чувствует лжи: — Нет. Девушка мягко улыбается, освобождая свою ладонь от неожиданно ставшей крепкой хватки Сиканоина. Она протягивает ладонь и над ней появляются звёзды, что теперь ярко освещали место, куда они вышли. Крохотные отголоски её некогда могущественной силы, о которой осталась лишь память. — Только не говори никому об этом, ладно? — Люмин взглянула на детектива и в её золотых глазах он увидел мириады звезд. Зрелище захватывающее дух, притягивающее взгляд и приносящее умиротворение на душе. Его сердце, кажется, пропустило удар, а затем помчалось в пляс на огромной скорости. Хэйдзо всегда считал себя достаточно рациональным, хотя его характер был немного буйным, строптивым и не поддающимся контролю. Меньше всего юноша любил, когда его начинали контролировать, ставить условия и ограничивать свободу, в такие моменты он особо остро реагировал, идя на поводу собственных эмоций. Он запоздало кивает, а девушка уже отходит от него, проходя глубже в пещеру. В этот раз коридор оказался совсем коротким. Кажется, именно поэтому механизмы так быстро их нашли, наверняка выбравшись именно из этой пещеры. — Отдохнём?