На пути у слёз

— Плохо себя чувствуешь? — Не то чтобы… В общем нет, со мной все хорошо, просто я так давно не использовала свои настоящие силы, что теперь чувствую себя немного…непривычно, — Люмин отпустила с ладони крохотные звезды и они разлетелись вокруг, давая лёгкий холодный свет. — Словно возвращаюсь в те времена, когда мы с братом были вместе. Девушка улыбнулась грустно, возвращаясь в памяти к Итэру. Её милый и всей душой любимый брат, рядом с которым её настоящий дом. Итэр настоящее солнце, всегда ласковый, добрый, искренний и бескорыстный, который не оставлял без помощи ни одного человека, ни одной зверушки. Люмин всегда равнялась на него, следовала по пятам и хотела стать таким же солнцем, как и он. Стать той, к кому люди будут тянуться, не боясь. Но с коммуникабельностью у Люмин всегда были проблемы, особенно в начале их с братом пути. И она стала луной, всего лишь отражавшей свет ярчайшей звезды. Девушка привыкла, что все на себя всегда брал брат, приговаривая, что он мужчина и должен беречь свою сестру, не позволяя встревать ни в какие передряги без него. И ведь было всегда так — куда Люмин, туда и Итэр, куда он, туда и она. Они как единое целое, один организм, который не будет существовать без другого. Всего один раз, один раз они поругались за длительное путешествие и Люмин, в порыве ярости, наговорила всякого страшного, о чем никогда и не думала, а потом сбежала. Это был один из самых опасных миров, где смерть поджидала за каждым углом, где им ни в коем случае нельзя было разделяться, о чем предупредил Итэр ещё в самом начале. А Люмин все равно сбежала. Не послушала брата, пошла на поводу у эмоций. Мало что может вывести её из себя, ещё реже она показывает свои негативные эмоции перед братом. Люмин никогда не хотела его расстраивать, никогда не хотела, чтобы он в ней разочаровался. Её Итэр, её маленькое глупое и доверчивое солнышко, которого она хотела защищать настолько же, насколько он хотел защитить её. К сожалению, её побег не закончился хорошо. Люмин попала в западню, прямиком в руки к охотникам, которые считали её не человеком вовсе, а диковинной зверушкой, место которой — в клетке, развлекать народ. И все бы ничего, Люмин же сильная, Люмин по щелчку пальцев могла снести им головы, но не получилось. Её магия тогда впервые не сработала. Безмагический мир, где правят технологии, где магия истощилась почти до предела, где нет места чему-то нереальному, как спустившейся с неба звезде. И она стала той экзотической звершукой в клетке, которую обрядили в невесть что, и надели на ноги кандалы. Она была потерянной птичкой в клетке, которой не проломить толстые железные прутья. Но он её нашёл. Всегда находил и будет находить, она была уверена в этом настолько же, насколько в утверждении, что два плюс два равно четыре. Итэр освободил её и тогда она поняла, что без него не может существовать. Они единое целое, единый организм, который не будет работать, если один пропадёт. Из того мира они выбрались с трудом, но для близнецов этом мир стал уроком, который они никогда не забудут. Обещали, что не забудут. Тусклые огоньки летали вокруг, отбрасывая причудливые тени на лица детектива и путешественницы. Они так и сидели молча, каждый думая о своём. — Всегда буду восхищаться, насколько это зрелище завораживает, — маленькая спутница появилась безшумно. Фея схватила огонек, перекидывая его из руки в руку. — Он такой тёплый, но при этом свет его холодный. «Прямо олицетворяет их создательницу,» — подумал детектив, бросив взгляд на мечницу, глубоко погрузившуюся в свои мысли. — Люми-и-ин, расскажи что-нибудь, — фея бесцеремонно растолкала растерявшуюся девушку и уселась к той на колени. — У тебя ведь так много историй! Удивительно, во скольких мирах ты побывала и сколько интересного видела! Хэйдзо, который уже хотел пропустить трёп маленькой феи мимо ушей, ухватился за фразу о других мирах. Нет, конечно, вокруг небезызвестной путешественицы ходило много слухов и загадок. Всем была интересна её личность, её великая сила и происхождение. Над последним, кажется, люди больше всего думали, строя порой нелепые теории. Кто-то считал девушку уцелевшим Архонтом, кто-то считал её богиней, спустившейся с Селестии, кто-то думал, что она дочь бога и человека, и даже были слухи о её демоническом и тёмном происхождении. И никто не верил, что Люмин обычный человек. И Хэйдзо тоже. Ну не может обычный человек, без единого Глаза Бога управлять стихиями. Архонты исключение, ведь на то они и Архонты. Да и, в слухи о её иномирности он не очень и верил. По началу. Находясь рядом с ней, он все больше сомневался в её принадлежности к людям, пока она сама не заявила о том, что не принадлежит Тейвату. — До сих пор не могу поверить, что ты не из этого мира, — качая головой, произносит Хэйдзо. — Никто не может поверить сразу! Паймон вот тоже не верила, пока Люмин не убедила! Ты не поверишь, сколько она всего знает и во скольких мирах побывала! — И каково тебе было, когда ты прибыла в Тейват? — Поинтересовался юноша, не заметив, как помрачнела фея и какими тусклыми стали глаза Люмин. — Ничего хорошего с началом путешествия по этому миру у меня нет. Меня разделили с братом, отняли мои силы и это только в первое моё пробуждение, а во второе… Я никогда не чувствовала себя настолько одиноко, настолько чужой. Тейват все ещё не принял меня и не примет, я всегда чужая здесь… Изначально думала я так, пока не познакомилась с некоторыми людьми, — Люмин улыбнулась краешком губ. — Первые два месяца в Тейвате я была одна, я никого не понимала и никто не понимал меня. Мне приходилось ночевать на улице, кое-как добывать еду и чуть ли не голыми руками отбиваться от монстров, которые относились ко мне крайне враждебно. А ещё приходилось спать на деревьях или ещё где-нибудь, где было безопасно. Мне было сложно, но я справилась и даже потом встретила Паймон, — девушка засмеялась, вспоминая, как именно её встретила. — Кажется, тогда жизнь резко изменилась и этот мир не стал казаться мне таким отягощающим и мрачным. Мне стало тут…нравиться. Я встретила стольких людей, что их едва ли можно пересчитать. Честно, Тейват перестал вызывать у меня лишь плохое, с ним связано и много чего хорошего. Хоть я и хочу уйти, как только закончу свое путешествие и воссоединюсь с Итэром, но я бы сюда вернулась… «А ещё хочу остаться,» — подумала девушка, подтянув колени к груди и положив на них голову. Её тёплый взгляд был направлен на Хэйдзо, что смотрел куда-то в сторону. Путешественница все говорила, а Хэйдзо слушал, затаив дыхание и иногда уточняя некоторые моменты. Люмин впервые говорит так свободно и открыто, даже малышка Паймон заметила это про себя, бросив недовольный, но поощрительный взгляд на детектива. Фее он не нравился чисто из вредности и того, что Сиканоин не перестаёт её дразнить. Особенно после их первой встречи и ведь уже тогда он успел нагрубить маленькой сопровождающей. — Давай выдвигаться? Я уже отдохнула. Да и, мне как-то страшно сидеть в этом месте с железками, которые могут ожить. И меня не утешает даже тот факт, что у них нет ядер, — светловолосая встала, подтягиваясь и тут же скривилась от боли в спине. — Угх! Забыла, — прошипела девушка, скривившись. — Всё хорошо? — Детектив ловко встал на ноги, отказываясь рядом с Люмин почти мгновенно. Юноша аккуратно положил ладонь на талию, а другой рукой взял руку путешественницы. Прикосновение отдалось электрическим разрядом по телу, и, кажется, почувствовала это только мечница, потому что Хэйдзо никак не отреагировал. Или ей просто показалось? Мало ли, она не ела больше суток, пыталась использовать стихии, хоть и безрезультатно, но энергия все равно тратилась. Ей показалось. Она просто устала и, ей вовсе сейчас не жарко, и уши не пылают от неожиданного смущения. Они же и ещё ближе были, когда застряли в одной из ловушек. — Всё хорошо, — путешественница выдернула руку из руки детектива и сделала пару шагов в сторону. Немного резкий жест, но она надеялась, что детектив на свой счёт не примет. Она просто устала. Да, просто устала. И сердце стучит так быстро из-за страха и напряжения, а не из-за зеленоглазого юноши, засевшего в её голове. — Как скажешь, — зелёные глаза сузились в подозрении, но Люмин этого совсем не заметила. Хоть "звезды" все ещё не исчезли, но свет от них был не настолько хорош, как от кристаллов в предыдущих помещениях. Кажется, удача покинула их довольно быстро, потому что стоило им выдвинуться, как послышался знакомый и до дрожи пугающий скрип механизма, доносящийся откуда-то сверху. Люмин моментально напрягалась, сжимая осколок меча, что так и не решилась выкинуть. — Ой-ей, Паймон, пожалуй, пока уйдёт! — Я не могу понять откуда звук, — прошептала златовласая, используя чувство стихий. И все равно ничего. — Я ничего не вижу! — Прошипела она и её глаза сверкнули золотым светом, и тогда она подняла глаза к потолку, вновь переходя на особое зрение. На выступе, незамеченном ею ранее, проснулся руинный охотник, что уже выпустил в них парочку ракет. Она не успеет, не сможет и себя и его сразу спрятать. Тело застыло, мышцы словно окаменели, а ноги вросли в землю. Она не могла сделать и шаг. Люмин было страшно, она боялась. Боялась умереть, боялась не суметь защитить, боялась потерять… Ее резко дёргают за руку и они оказываются в одном из коридоров, что так удачно оказался позади. Хэйдзо ругается и шипит от боли, а сзади слышатся взрывы и камни падают, заваливая проход. Они бегут. Долго бегут, пока лёгкие не начинает жечь от нехватки кислорода. Кровь в голове стучит набатом, в глазах мутнеет от усталости. — Какого черта ты встала как вкопанная?! — Гневается Хэйдзо, и правильно. Люмин действительно просто стояла, ожидая своей гибели. Смотрела смерти в глаза и ничего не предпринимала, словно готова была столкнуться с неизбежным… Да какого черта с ней происходит? Люмин победила Ужас Бури, Одиннадцатого предвестника, Древнего Архонта, ещё одного предвестника и даже Электро Архонта. Так почему она испугалась обычного охотника? Она таких сотни уже убила, так чем оправдан её страх? Слабостью? Неспособностью воспользоваться силой? В голове снова словно из ниоткуда возник тёмный туман, принесший с собой ненависть и ярость. Ненависть к себе, к своей слабости и никчемности. Без своей силы она из себя ничего не представляет. Люмин часто думала об этом и пыталась убедить себя в обратном, но сомнения всегда возвращали к начальной точке, сомнения заставляли останавливаться, когда нужно было идти. В нос ударил отчётливый запах крови, что заставил Люмин из своих мыслей вернуться в реальность. Она не была ранена, по крайней мере, боли не чувствовала, кроме как тупой боли в спине от удара ещё в прошлом помещении; Паймон и вовсе исчезла, испугавшись, а Хэйдзо… На ладони появляется лёгкое свечение, и лишь тогда Люмин замечает юношу, держащегося за руку, с которой капает кровь. — Ты ранен… "Звезды" срываются с ладони, и Люмин, забывая обо всем, что думала, оказывается рядом с детективом, аккуратно касаясь раненого плеча. Юноша молчит, лишь зелёные глаза странно блестят, или это просто свет так падает? — Нужно остановить кровь, — Люмин осматривается, судорожно думая, чем бы перевязать, — Твоя верёвочка для волос, — она садится на землю, утаскивая за собой и Сиканоина. Девушка тянется к узелку на затылке и Хэйдзо ей не мешает, не издаёт и звука, будто бы ему все равно. И это напрягает, но Люмин подумает об этом потом, сейчас важнее остановить кровь и перевязать рану. Темно-бордовые волосы спадают на плечи, обрамляя лицо. Будь они в другой ситуации, она бы точно подумала, что Сиканоин довольно привлекателен и как девушке Люмин нравится его внешность. — Прости, — шепчет она, снимая что-то на подобии наручей, чтобы рану было видно вполне отчётливо. Концом своего шарфа аккуратно вытирает кровь, а затем туго завязывая верёвку выше глубокой продолговатой раны. Кровь это остановило, но рана все ещё остаётся открытой, поэтому мечница решает окончательно снять шарф. Ничего страшного, если это испортит его, ей не жалко, если он пойдёт на благое дело. — Не стоит… — Молчи, — Люмин не позволяет продолжить, перевязывая рану. Порвать шарф у неё бы не получилось, так как ткань зачарована и в принципе испортить её особо и нельзя, что несомненно огромный плюс для такой путешественницы, как она. — Прости меня, — повторяет она, опуская глаза. Девушка чувствовала вину, злилась на себя, что не осмотрела зал внимательнее, что не заметила вовремя опасность, а потом и вовсе ничего не смогла сделать, когда с этой опасностью столкнулась. В висках будто что-то стрельнуло и Люмин зажмурилась, стараясь не обращать внимание. — Это я виновата! — Люмин ты не… — Если бы я только не остановилась! — Люмин! —…если бы изначально заметила опасность, ты бы не по-гхм… Суховатые губы накрывают её, из-за чего окончание фразы превращается в невнятное мычание. Люмин, кажется, даже не дышала, пытаясь осознать, что именно происходит, почему, а главное зачем. Они ведь не возлюбленные, и вовсе даже не друзья, разве правильно то, что сейчас происходит? Разве можно им… Златоглазая подаётся вперёд, не слушая доводы разума. Возможно, она его ещё не любит, но он ей нравится, а может она пытается себя убедить, что не влюблена, ведь Люмин считает привязанности своей главной слабостью. Девушка прикрывает глаза, касаясь щеки детектива кончиками пальцев и приоткрывает губы, позволяя углубить поцелуй, но в этот момент Сиканоин отстраняется, его глаза непонятно блестят. Видимо, он сам не ожидал такого спонтанного и совсем необдуманного действия от себя. Однако, ему понравилось. Определённо понравилось и он хочет ещё. Не то ли шок от боли толкает на необдуманное, не то ли он, наконец, позволяет себе открыться и выполнить то, что давно хотел глубоко в душе. — Успокоилась? — Шепчет он ей в губы. — Нет, я и не… И снова её бестактно прерывают. Здоровой рукой он давит на её затылок, углубляя поцелуй, безжалостно сминая такие желанные для него сейчас губы. Хэйдзо понимал, кто перед ним, понимал кого так жадно целует, знал, что из этого ничего путного не выйдет, но остановиться не мог, особенно когда не столкнулся с каким-либо сопротивлением. Люмин отвечала ему, со всем трепетом, со всей своей постыдной жадностью и даже не думала останавливаться. Это ли не сигнал, что у него есть шанс? Маленький, хоть самый крохотный, но шанс добиться девушки, что ему нравилась. Хэйдзо не умел сдаваться, но даже для него найдутся те задачки, к которым он не найдёт ответа. И Люмин одна из них. Сиканоин отстраняется. Распущенные волосы лезут в лицо, но Люмин убирает их, а затем сама приникает к его губам, даже не замечая, как уже разместилась на его бёдрах, грудью прижимаясь к его груди. Так сладко, так нежно и так желанно, что Люмин забывала как дышать. Она пьянела от этого поцелуя настолько, что уже не понимала, где находится и что сейчас не самое время для поцелуев. Они черт знает где, без запасов еды, с чёртовыми механизмами за каждым поворотом, которые желают их убить. Романтика там, где её меньше всего ждёшь. Даже головная боль ничто по сравнению с тем, что Люмин сейчас чувствует. Интересно, испытывала ли она настолько сильные чувства, когда целовала других? Нет. То был лишь эксперимент, в ходе которого она узнавала — действительно ли чувствует она что-то или вновь запуталась, перепутав привязанность с влюблённостью? Не в этот раз. Сердце билось быстро-быстро, щеки и кончики ушей горели, а по телу пробегали сотни мурашек, когда Хэйдзо водил пальцами по открытой спине. Девушка отстранилась, глубоко вдыхая. Она большими пальцами погладила мягкую кожу на щеках, при этом все смотрела в зелёные глаза искрящиеся от новых ощущений и чувств. Она выглядела так же? Было бы здорово, если бы и Хэйдзо смог увидеть, что она чувствует. — Неужели вы закончили? — С сарказмом произносит фея, которая уже минут пять ждала, что на неё обратят внимание. А ведь она их даже звала, но реакции было ноль. Ей было забавно наблюдать, как Люмин ловко вскочила с Хэйдзо, а тот недовольно зашипел из-за задетой раны. Паймон никогда не поймёт, как можно делать такое, когда их чуть не убили…