Звёзды на небесах

Последняя война закончилась уже довольно давно и мирные времена тянутся неожиданно долго, но против этого мало кто может что сказать. Да, остались люди, у которых шило в заднице никак не успокоится, которые пытались развязать ещё несколько войн, но их ловили и убирали. Многие в мирное и, вроде бы спокойное время, пропадали. Наруто (член седьмой команды, что чуть ли не единственная, оставшаяся в живых целиком из их выпуска) брал миссии по их поиску, ведь добро ещё осталось в нём и не до конца загнулось под жестокой реальностью несправедливой жизни. Саске, в котором это добро расцвело (не без тумаков джинчуурики) иногда помогал ему, но чаще просто хотел убраться из Конохи куда подальше. Сакура, сильно изменившаяся женщина, а сейчас она именно что женщина, а не девочка, медик, а потому из госпиталя редко вылезает, только если отправится на миссии, но даже там лечит людей. Да, спокойные времена, но для шиноби это не причина сидеть смирно на жопе и никуда не влипать. Да и миссии всё ещё бывают опасными. Три человека, три сироты, ставшие такими в разном возрасте. Сплоченная команда, что смогла расшевелить лентяя и заставить его учить их, а потом привязала к себе (в переносном смысле, конечно, но иногда они хотят сделать это и на физическом уровне) и стала семьёй из четырёх человек. Какаши Хатаке, которого на какое-то время заставили быть Хокаге, очень ленивый человек, скрывающий за беззаботностью сильно покалеченного человека.. Какаши и сенсеем то не хотел тогда становиться, но сейчас не жалеет о том, что его заставили это сделать. Детей седьмой команды он стал считать своими. Как-то так получилось, он и сам не совсем понял как и когда, но это произошло и это факт, от которого на душе иногда становится легче и светлее. Наруто, главный двигатель в этой четвёрке, с детства мечтает стать Хокаге и всеми силами старается приблизить её к исполнению… Люди выбрали Саске вместо него. Саске не хотел и всеми силами отбрыкивался, отнекивался. Но важным шишкам Конохи надо было повязать этого человека хоть как нибудь, чтобы он не смел покинуть их. Они не хотели терять своей силы. Наруто, Саске и Сакура понимали причины, и пытались даже с помощью Какаши отговорить старейшин. Узумаки не обижался, хотя на самом деле очень даже сильно, но не на друга-брата. Саске сделали Хокаге, и плевать старейшины хотели на то, что большинство жителей деревни боятся и немного ненавидят этого человека. Учиха, всё-таки. С тех пор темноволосого редко можно было встретить на улицах Конохи, или даже у него в доме. Наруто искал. А когда получалось находить — почти понимал, почему Саске такой уставший, вымотанный и заёбанный. Учиха редко жаловался, но если Наруто сам настаивал, то такое ему выговаривал.. Узумаки не понимает, почему Хокаге так погребён бумагами, неужели там больше некому с ними разбираться? Через время на высокий пост поставили и Сакуру. Она стала ещё реже выходить на улицу и приходить домой. Когда Наруто с Саске удавалось собраться вместе (это было очень сложно) она редко могла присоединиться к их посиделкам. Харуно могла иногда прийти под самый конец, когда они уже расходились по делам, но это бывало почти никогда. Наруто самого последнего пристроили к делу. Он стал главой АНБУ и не то чтобы он был сильно против, но эта работа заставила его повзрослеть ещё чутка сильнее, чем пройденный войны и потери близких и знакомых людей. Постепенно от Наруто отдалили всех его друзей. Одних на долгие миссии, других на всякие посты, третьих вообще убрали. Как Какаши и Джирайю. Эти два мужчины были очень дороги джинчуурики. Они были его сенсеями, взрослыми, на которых он может положиться, людьми, которым не было на него плевать… Один из них вообще был его крестным отцом! Хотя второй стал отцом, на которого он полагался чуть больше, чем на оформленного, хах. Джирайю убрали первым, и сделали это уже давно. Несколько лет назад, прикрываясь тем, что это были вражеские ниндзя. Но Наруто не проведёшь, он нашёл несколько следов, характерных именно ниндзя Листа. Он знал правду, но раскрыть её было чревато огромным количеством неприятных последствий. Лишь он, Саске, Сакура и Какаши узнали её. Какаши же убрали несколько ночей назад. Почти неделя прошла с его смерти, а его ученики никак не могут отойти от неё… И отмазка была та же: «Атака вражеской деревни». Ага, как же. Те же люди и убили его, а ведь Наруто сам избавился от некоторых. Было проблематично и нелегко, но какая разница, если это цена за маленькую месть за отцов. Сегодня же решили убрать его. — Мы здесь не одни. — Я чувствую — Наруто не пошевелил даже пальцем. Ему было лень. Ему было больно. — Ты не будешь что-нибудь предпринимать? — Лис понимал, почему мужчина (он уже давно не мальчик, но и парнем его не назовёшь. Опыт, что проскальзывает в его взгляде, этого не позволяет) ничего не делает, но не может смириться с этом просто так. Наруто отрицательно мычит что-то неразборчивое и слишком тихое, но смысл им обоим понятен. Лис обречённо уточняет: — Вообще ничего? — Меня всё равно рано или поздно уберут, — неожиданно решил заговорить Узумаки. И не мысленно, ведя диалог только с Курамой, а вслух. Никто чужой его, естественно, не слышал, но Лис не рисковал бы лишний раз. Хотя это же Наруто. От него вполне ожидаешь нечто такое. — Даже на зло сопротивляться не будешь… — Девятихвостый ещё не смирился, он был бы не против пожить ещё немного. — Можешь считать это моим проявлением слабости. — Наруто меланхоличен и безразличен ко всему. Ну или почти. Он медленно и усталости поворачивает голову и его взгляд натыкается на старую фотографию его мамы в углу комнаты на тумбочке. Он так и не сменил квартирку, в которой жил с детства. Мама… эта женщина дала ему жизнь. А папа… а этот мужчина спас его жизнь. Он благодарен им за их старания и не винит отца за то, что он решил принести в жертву именно его — своего сына. Минато был Хокаге, а им крайне сложно быть отличным Каге и родителем одновременно. Это Наруто понял уже давно. И не винит их в лицемерии и жестоких решениях, даже если сейчас его и его семью хотят убить… Нет, он бы буйствовал, если бы видел хоть один шанс на спокойное и счастливое будущее вместе с друзьями. Но он не видит его. Не находит решения для его воплощения в жизнь, как бы не старался. — Какаши-сенсея убили несколько ночей назад, и это лишь начало. — он не отрывал взгляда от фотографии, в последний раз запечатывая на подборке мозга счастливые лица родителей, — Они убьют и Саске и Сакуру, и меня, и всех, кто был мне дорог и кто не был к нам безразличен. Узумаки отводит взгляд и поворачивает голову. Он снова смотрит в потолок, но не видит его. Лис молчит. Ждёт продолжения и не подторапливает. Вокруг дома стоят печати, которые они оба придумывали и совершенствовали. Пока они не захотят — они не прекратят оградить их от окружающего мира. Пока их не сломают — Наруто и Кураме ничего не грозит. Им некуда спешить. — Потеря отца… — Хатаке непривычно так называть, но именно им он смог стать для сироты, которого всё детство презирали, ненавидели и боялись, причиняя боль, обижая и используя. Наруто был далеко не наивным ребёнком, но ему так хотелось тепла… он шёл в ловушки добровольно, если это означало почувствовать тепло и положительные эмоции, направленные на него. Он вырос из этого состояния, но всё равно тянется к теплу и любви. К неравнодушным. — Это больно. Очень больно, и я не хочу переживать потерю Саске и Сакуры. Потерю друзей и семьи. Я не хочу и не смогу. А их всех когда-нибудь обязательно найдут. И уберут. Как угрозу. Как предателей. Последнее особенно больно говорить. Никто из его друзей не стал бы предавать Коноху. Деревню Листа, что считают домом. Но Старейшины всё равно легко смогут очернить их честь и верность. — Они уже объедились. Даже враждующие деревни. Они убьют нас в ближайшее время, а я и так не хочу жить. Так позволь мне слабость умереть первее брата с сестрой. Хочу побыть эгоистом на последок. Насладиться тем, что так холит в себе Саске, — из горла вырвался смешок. Далеко не весёлый, но это как посмотреть. — Ты всю жизнь был эгоистом, — беззлобно ворчит Курама, сворачиваясь калачиком. — Хах, наверно и правда был. Наруто не спорит. Наруто отменяет действие печатей. Наруто не сопротивляется. Наруто умирает, но оставляет напоследок несколько подарочков. — Вы ещё пожалеете. — Узумаки уверен в своих словах. И дело тут не только в взбесившихся после известий о его кончине Учихе и Харуне. Бомба, наполненная ядовитой чакрой Девятихвостого просто так не оставит виновных. Печати, разбросанные по всей Конохе, не дадут предателям спокойно жить. Наруто оставил напоследок много подарков, и он смеётся, пока ему не перерезают глотку. На труп Наруто Узумаки было бы страшно смотреть, если бы убийцы не были профессионалами, прошедшими Четвертую войну Шиноби и видевшими и после неё немало психов. Труп Наруто Узумаки выглядит именно так, будто его обладатель при жизни не ладил с головой и кукуху свою в полёт отпускал добровольно. Всё сумасшествие обладателя остывающего тела передают эмоции в его незакрытых и остекленевших глазах. И увидь кто лишний как горит это тело в огне с таким выражением… Да впрочем, зрителей не было. Никто не видел, как этот безумный взгляд смотрел на сгорающую фотографию, валяющуюся возле такой же сгорающей тумбочки. Весь дом джинчуурики горел, вместе с его обладателем. Саске и Сакура опоздали и пришли лишь под конец зрелища. К начинающемуся дребезжать на небесах рассвету. Саске с Сакурой никогда не простят предателей и виновников этого. Они отомстят. Умрут, но отомстят за отобранных членов семьи. И очнувшийся почему-то с целым и нигде не большим телом Наруто, прекрасно знал об этом.