***
В доме было тихо, только с улицы доносились голоса других жителей поселения и далекий вой волков. Почерневшее от времени зеркало отражало лучи утреннего солнца и черноволосую девушку, что примеряла новые ножны на предплечье. Она была юна, ее лицо сохраняло сосредоточенное выражение, а длинные заостренные на концах уши подрагивали от напряжения. Юная эльфийка была одета в вещи зеленых тонов и кожаную защиту; волосы ее были собраны в пучок на затылке. Эльфийке предстояла схватка с собственными друзьями и знакомыми из поселения в лесу, к которой она готовилась с пеленок. Драки на мечах, метание ножей, рукопашный бой — вот чему ее учил командир небольшого войска эльфов — ее отец. «Встала и пошла!» — приказывал отец, когда Каэлинн падала от подсечки или укола в ногу. И правильно, боец не должен ныть от любой царапины, а упрямо вставать даже на последнем издыхании и биться до победного конца. Традиционная схватка проходила каждые десять лет в первое майское полнолуние. Все юные эльфы, что успели достичь возраста ста шестидесяти лет, собирались на Большой поляне в чаще леса и дрались за право считаться совершеннолетним. Оставались только сильнейшие, слабые погибали. Как только эльф вступал в совершеннолетний возраст, он учился правилам общения с человеком, а значит, мог навещать соседнее поселение и помогать его жителям. Правда, последний эльф, что ходил туда, оказался зверски убит несколько веков назад, и после этого люди забыли о существовании волшебного народа, а те спрятались и прекратили помогать соседям. Но все же обряд остался, как и учение, ведь кто знает, что произойдет на следующий день. А до этого момента Каэлинн запрещалось покидать лес… Девушка надела черную лобную ленту с зеленой каймой, воткнула в ножны на бедрах меч и кинжалы и обратилась к матери. Женщина, на вид сорока лет, а на деле четырехсот сорока двух, не на шутку беспокоилась за дочь, но та ни на секунду не сомневалась в своих силах. — Не беспокойся за меня, — уверенно произнесла Каэлинн, и от ее спокойного голоса мать немного расслабилась. — Как же я могу? — печально улыбнулась Сетриаль. — Ведь ты моя единственная дочь. Каэлинн встала со старого табурета и обняла мать. Она чувствовала, что та заметно нервничает и не верит, что ее дочь вернется сегодня домой. Что поделать, она всегда была сентиментальной женщиной. И как же мать только осталась жива в схватке? — Как я буду верить в себя и останусь жива, если в меня не верит моя же мать? — колко подметила юная эльфийка, отстранившись от матери и накидывая на плечи черный плащ. Женщина покачала головой, так же кутаясь в серую воздушную шаль. — Я верю, — ответила она, — но если вдруг… — Ничего не произойдет! — пресекла Каэлинн все сомнения. В ответ ей была лишь печальная улыбка матери, и обе эльфийки двинулись по людной улице поселка. Каэлинн держалась за рукоятку серебряного меча, ища в нем успокоения. Эльфийское сердце как на зло билось словно сумасшедшее и, сколько бы девушка ни читала про себя привычный стишок на эльфийском, не хотело замедляться. Вскоре Сетриаль и Каэлинн в окружении месива из других жителей пришли на поляну посреди леса. Она была достаточно широкой, чтобы на ней уместилось некоторое количество зрителей, старейшины и знахари. На изумрудную траву падали теплые лучи солнца, и погода совершенно не располагала к драке. Каэлинн больше хотела собирать цветы в поле у подножия холма, куда иногда сбегала под покровом ночи, или купаться в лесном ручье со знакомой дриадой Селин, но никак не убивать. Жизнь любит иронизировать. Поляна быстро стала людной, когда рассвет медленно перетекал в спокойное светлое утро. В толпе Каэлинн заметила, как к ей машет Совель. Светловолосый парень был ей хорошим другом, который должен был сегодня драться с ней бок о бок. Какой бы хладнокровной Каэлинн ни была, ее сердце сжималось от одной мысли о смерти Совеля. Все прочили его в женихи юной эльфийке, но девушка не испытывала к нему ничего, что было бы взаимно. — Каэлинн! Эльфийка подумала, что сейчас все вокруг зажмурятся, настолько улыбка Совеля была ослепительна. Девушка помахала рукой в ответ. Совель был плох в метании ножей, рукопашном бою и бою на мечах, но был таким юрким, что его не задевал ни один противник, а после парень неумело вонзал меч тому в спину. Каэлинн считала, что парень мог бы добиться многого в бою, но тот был разгильдяем, каких поискать. Вечно прогуливал тренировки, распивая с друзьями эль, крутил романы с девчонками помладше, не прикладывал никаких усилий в учебе… Юную эльфийку жутко раздражала эта черта в Совеле — забивать клин на все проблемы и идти пить с друзьями тайком. Но все явные минусы в нем перекрывал любимый Каэлинн плюс: эльф был верным и искренним. И пускай строил из себя похитителя сердец, внутри него жила та самая добрая искорка верности, которую Каэлинн так уважала. — Мам, ты говорила, что не очень хороша в бою. Как ты прошла испытание? — спросила эльфийка мать. Сетриаль наблюдала за старейшинами, но отвлеклась на дочь. Женщина усмехнулась далеким воспоминаниям, от чего ее заостренные уши дрогнули, и довольно ответила: — Держалась края поляны. Сосредоточение битвы было посредине, а я выбрала самое тихое место и просто наблюдала, — лицо Сетриаль омрачилось. — А потом прибежал один неприятный тип и попытался воткнуть в меня свой меч. Честное слово, как зубочисткой орудовал. — И этим типом был я! Мы поругались, я извинился… Мы стали друзьями, — вставил свою ремарку подошедший отец. Мужчина потрепал дочь по голове. — Твоя мать полюбила меня, и стали мы жить долго и счастливо… Каэлинн сдержанно улыбнулась и стала разминать плечи. Она была настроена серьезно. Если ей придется сегодня пролить чью-то кровь, то это ради цели, а не из жестокости. Да и если и умрет кто-то из сверстников за все три часа, то их вскоре сожгут, чтобы те могли переродиться через пару столетий — кто как. — Удачи, — кивнул отец, когда громогласный зов старейшин начал созывать всех юношей на середину поля, а мирные жители стали разбредаться по соседним зарослям. В глазах Сетриаль отразилось, кажется, все сожаление и беспокойство мира, на что Каэлинн успела лишь ободряюще улыбнуться. Последнее, что девушка услышала, это пожелание удачи от Совеля, и следующие три часа пролетели для эльфийки одним безумным моментом. Правильное дыхание… выпад… укол… кувырок… — проносилось в ее голове, и хлипкие юноши падали на окрасившуюся в багровый траву. Девушку настигла стрела, что разорвала рукав ее костюма, оставив на бледной коже розовую царапину. Впрочем, обидчик сразу получил по заслугам. Казалось, что это трехчасовое мгновение стало вечностью и никогда ему не будет конца. Каэлинн успела запыхаться — все-таки не каждый день она дралась так долго с тяжелым оружием в руках, да еще и против более, чем двадцати эльфов. Задача была не из легких, ноги и руки быстро стали забиваться, и девушка начала медленнее отражать удары. Теперь она по совету держалась края поляны, лишь изредка ввязываясь в серьезное месиво из глупых детей с оружием, что все больше и больше окрапляли траву под ногами кровью. Мать была права — выжить на краю поляны было легче, нежели в середине. Глупцы, — думалось Каэлинн. Некоторые кидались в самую гущу дерущихся тел, думая, что это правильный выход. Впрочем, отдых на краю битвы был очень приятным завершением вечера — или, скорее, утра: сама же девушка продолжала стоять в нескольких метрах от внимательных зрителей, чьи глаза мелькали то тут, то там, и, как ни в чем не бывало, жевала травинку, наслаждаясь легким майским ветерком в волосах. А все-таки, какая же прекрасная сегодня выдалась погода! К сожалению, Каэлинн не могла убежать с поляны, окруженной людьми, но она дала себе зарок, что обязательно это сделает, когда все закончится и о ней забудут. Впрочем, скоро прозвучал горн. Все замерли так быстро, что эльфийке подумалось, будто время остановилось вместе с окружающими. Вмиг подростки пришли в себя, и Каэлинн выдохнула — ей больше не нужно быть на чеку и перехватывать кинжалы. Она смогла.***
Старшие и новоиспеченные «совершеннолетние» эльфы сели вокруг большого костра бок о бок, будто и не было на поляне кровавого месива еще час назад. Время близилось к полудню, и над лесом доносились веселые голоса жителей поселка. Кто-то потихоньку пил эль, кто-то рассказывал истории из своей долгой жизни, а кто-то даже плясал под импровизированную музыку. У кромки леса, в тени, рядком лежали несколько медленно тлеющих тел — солнце бы ускорило процесс, а так их можно будет сжечь и дать шанс на перерождение в новой жизни. На поляне было невероятно весело, если бы не воспоминания о том, что было совсем недавно. — Ну, что же ты сидишь такая угрюмая? — спросил Совель, усаживаясь рядом с Каэлинн. Парень потрепал девушку по голове, от чего та поморщилась, и, не дождавшись ответа, как ни в чем не бывало продолжил: — И скольких ты уложила? — Пятерых. — Так мало? — поднял брови Совель. — За три часа всего пятерых? Я думал, ты больше сможешь… Каэлинн неопределенно дернула головой, показывая, что ей не нравится эта тема. — Я быстро выдохлась, — призналась эльфийка. — А сам-то, наверное, ни с одним не справился. Парень подавленно кивнул, но быстро просиял. Эльф откинулся на траву, подложив руки под голову, и стал разглядывать облака. — Зато смотри-ка, жив! — улыбнулся парень во все свои тридцать два. — А ты еще сомневалась во мне! — Я удивлена, что ты прошел испытание, зная о том, с каким воодушевлением ты распивал эль со своими дружками за домом старейшин. — Просто остальные участники как раз и были моими дружками. — Я и думаю, отчего же они тыкают друг друга мечами, как палками? И ты тоже, будто впервые его в руки взял. — Угадала. За месяц! — Ты удивителен, Совель… Блики от костра даже при солнечном свете играли на бледной коже Каэлинн и Совеля. Девушка задумчиво глядела на языки пламени и мечтала о том, чтобы сбежать в маковое поле под холмом, где она и без того часто пропадала. Вмиг в карих глазах девушки зажегся безумный огонек. А что, если она и вправду сбежит? Нет, конечно, эльфийка вернется до темноты, только вот ее отсутствие могут заметить. Совель потянул Каэлинн за собой на траву, но девушка отдернула руку и повернулась к парню. — Ты чего? — насторожился он. — Я знаю этот твой блеск в глазах, что ты задумала? Каэлинн заговорщицки нагнулась к его лицу, сложив руки в мольбе. — Прошу, прикрой меня, — прошептала она. — Я ненадолго! Только до темноты, обещаю. Совель устало потянулся на траве, и если бы Каэлинн не увернулась вовремя, мог бы заехать ей кулаком по лицу. Девушка нахмурилась, но мысли о маковом поле отогнали все отрицательные эмоции. — Куда ты собралась? — зевнул Совель. Каэлинн стушевалась. Она не хотела раскрывать другу свое тайное место, куда она убегала ночами, но если эльфийка не скажет, то Совель не станет ее прикрывать. Была-не была! — У подножия холма есть маковое поле. Прошу, Совель! Я просто хочу отдохнуть от этого шума! — Взмолилась Каэлинн шепотом, чтобы никто не дай Бог не услышал. Девушка была так близко к лицу парня, что соседи начали странно коситься на эльфов, но ни Совель, ни Каэлинн не обращали на это внимания. — Что мне за это будет? — лениво протянул парень. — А чего ты хочешь? — хитро прищурилась Каэлинн. Ее волосы защекотали парню лицо, и он поморщился, убирая их. — Ты в свою очередь прикроешь меня на следующей тренировке. — Прогульщик, — бросила Каэлинн, подхватывая льняной мешок со сменной одеждой. Она резво побежала в лес, пока никто ее не остановил, чтобы переодеться. — Спасибо! — За тобой должок! — как ни в чем не бывало откликнулся Совель и мило улыбнулся смущенной эльфийке, что сидела рядом с ним. Каэлинн отошла подальше и быстро переоделась из неудобного защитного костюма и плаща в белое легкое платье. Спрятав одежду в корнях дерева, девушка как можно быстрее помчалась в сторону поля. Вот она миновала знакомый клен, чьей хозяйкой была дриада Селин, вот пробежала мимо ручья, где обычно резвились нимфы, а вот перед ней прервалась полоса леса и предстало обширное поле. Солнце на открытой местности светило так ярко, что девушке пришлось прикрыть глаза рукой. Они быстро привыкли к свету, и Каэлинн с детским смехом упала и прокатилась по траве вниз по склону. Платье быстро стало зеленоватого оттенка травы, но, впрочем, это особо не беспокоило девушку. Водянки, если хорошо попросить, помогут ей отстирать его, а пока что цвет никак не влиял на удобство платья. Эльфийка была горячо благодарна Совелю за то, что он решился прикрыть ее. Особенно трудно ему будет оправдаться перед Сетриаль и Беррианом, но он, девушка была уверена, справится. Каэлинн поднялась на ноги и двинулась вдоль кромки леса, попутно собирая маки в пышный венок из трав и цветов, что впоследствии увенчал ее темную макушку своим великолепием и так же скоро поник. Девушка что-то мычала себе под нос, пока не споткнулась о какую-то сухую корягу и в очередной раз не свалилась в траву. — Вот черт! — выругалась эльфийка, вставая с земли. Венок из маков распался, и девушка, раздосадованная, не стала его собирать воедино. Она просто двинулась дальше, слушая пение птиц.***
Алиана побоялась заходить далеко в лес. Он был густым, и девушке было просто затеряться среди стволов и веток, поэтому она вернулась на сочный зеленый луг. Невдалеке на привязи бил копытом землю и фыркал Найтгард, чья темная вьющаяся грива была немного взъерошена ветром и галопом, и Алиана иногда посматривала в сторону коня, ведь толком вязать узлы она не умела, а значит, он не был накрепко привязан к стволу и мог сорваться в любой момент. Сумка с книгой была забита цветами доверху, а на голове девушки красовался пышный алый венок, и довольная Алиана все же решила слегка передохнуть. Девушке хотелось сесть в корнях дерева с книгой в руках и погрузиться в романтичный сюжет. Ей не терпелось наконец продолжить наблюдать за жизнью влюбчивой героини романа, но только вот подходящего дерева поблизости не наблюдалось, поэтому пришлось ограничиться хилым стволом молодого ясеня. Девушка села на сумку с цветами, достала из нее книгу и раскрыла в нужном месте. Вот перед ней вновь предстает сцена жгучего, страстного и в то же время трепетного признания в любви. Героиня решилась первой рассказать обо всем возлюбленному, поскольку очень долго мучилась с тайной на сердце. О, как бы Алиана хотела так же! Вот бы Уоллис встал перед ней на одно колено, взял ее маленькие ладошки в свои и прошептал ей горячие слова любви! А Алиана стояла бы в таком же пышном голубом платье, как у героини, и тихо млела от его прикосновений. И тогда Уоллис спросил бы: «Будете ли вы со мной и в горе, и в радости, милая моя Алиана?» И она бы быстро закивала, готовая быть с ним всю свою жизнь, и горячо выдохнула: «Да, мой милый Уоллис!» А парень бы приблизился к ней и… О, нет, кажется, она замечталась! Плечи Алианы поникли. Конечно, такого никогда не видать ей в своей жалкой жизни. Его густые рыжие кудри вряд ли коснутся ее лица хотя бы мельком и в объятиях, сильные чуть смуглые руки вряд ли обовьют ее талию, и мягкий глубокий голос попросит стать его навеки. Он вряд ли сказал бы ей это, а она бы вряд ли отказала. И вот, расстроенная девушка взглянула на ясное небо, что так противоречило вялой буре внутри нее. Алиана жалела, что погода не меняется, завися от ее настроения, как в книге. Солнце светило будто назло, смеясь над переживаниями девушки, и она даже подумала над тем, чтобы попробовать согнать тучи силой мысли. Нет-нет, это все глупости. И откуда она могла такое придумать?.. Девушка закрыла книгу, заложив страницу цветком, убрала ее в суму и двинулась к Найтгарду, что стоял за несколькими деревцами, которые закрывали обзор. Алиане хотелось положить голову на холку коня, перебирать его гриву и думать, думать, думать… И все же, как было бы прекрасно хотя бы раз очутиться в объятиях Уоллиса. Нет, лучше бы он просто взял ее за руку, даже как друга. Или это было бы даже больнее? Ведь знать, что твоя любовь никогда не получит ответа — невыносимо. Погрузившись в свои мысли, девушка едва не прошла мимо сухого ствола дерева, куда привязала коня. Из размышлений ее выдернуло резкое осознание того, что Найтгарда попросту нет. Не было даже обрывка уздечки в траве, что говорило бы о том, что конь вырвался. Неужели, кто-то его отвязал? Но скорее это Алиана во всем виновата — не завязала в свое время надежный узел, и теперь пожинает плоды. Но где же искать дорогого Найтгарда?.. Лес огромен, она попросту заблудится, а в деревню он вряд ли вернется — без седока не пойдет. Глаза девушки закрыла легкая пелена слез, пока не перетекающих в рыдания. А вдруг Найтгард потеряется? А вдруг он никогда не вернется к ней? Это ведь единственное, что осталось у нее от дяди, помимо бездушных вещей! Девушка помнила еще, как она радовалась подаренному ей вороному жеребенку с белым пятном вкруг глаза. Он был таким игривым и понятливым, ласковым… Алиана воздела руки к небу, будто желая чего-то от него добиться. — Найтгард! — крикнула девушка вначале робко, но потом громче. Слова ее потонули в гомоне взлетающих птиц. — О, Найтгард! Где же ты?! Несколько секунд девушка стояла, не двигаясь, — ждала какого-либо отклика, и вот, кажется, из чащи, послышалось лошадиное ржание. Сердце Алианы затрепетало, и девушка бросилась на звук. — Найтгард! — кричала она, и от этого ее дыхание сбивалось, и в груди кололо нещадно. — Найтгард, я здесь! Ветви хлестали девушку по румяным щекам, оставляя красные полосы и царапины, но та этого не замечала — она лишь неслась вперед, на ржание своего любимого коня. И вновь Найтгард подал голос. Только теперь он доносился совсем с другой стороны леса, от чего Алиане пришлось сменить направление. В голову мимолетно пришла мысль, что девушка понятия не имеет, откуда она прибежала и куда направляется, но была отброшена и замещена новой — глупой и никчемной. Слезы высохли, а сердце в груди трепетало. Вдруг Найтгард упал в овраг? Девушка не сумеет вытащить его самостоятельно. Что же теперь? Алиана все так же мчалась на зов Найтгарда, который становился все тише и реже, и не раз посетила ее мысль о том, что назад дороги ей будет вряд ли найти, но ноги сами несли ее вперед. О, ее милый Найтгард! Если он потеряется, то Алиана сойдет с ума! Любимый конь — единственное, в чем девушка сумела найти утешение после смерти любимого дядюшки. Он был из зажиточных городских и держал у себя лошадей. Найтгард лишь недавно родился, когда дядюшка смертельно заболел и вскоре скончался, отдав его Алиане, как наследство. Он учил ее читать и писать при жизни, вместе с ней научилась и ее мать и... он внезапно отошел в мир иной. Алиана сумела забрать его небольшую библиотеку, откуда теперь брала книги. Но вернемся же к бегущей сквозь чащу девушке. Алиана бросалась в разные стороны без разбору. Преодолев ручей, она странным образом вынырнула из леса вновь на знакомый луг, и даже знакомый молодой ясень виднелся невдалеке. Ржание коня почему-то больше не раздавалось, и Алиана разрешила себе перевести дух. Упав в траву, она тяжело задышала, ее сердце отчаянно билось в груди, и алые полосы на лице саднили. Отыскав рядом с собой подорожник, девушка прилепила его на щеку, в надежде, что это хоть немного уменьшит боль и позволит царапинам затянуться. Иначе, что же о ней подумает Уоллис при встрече?..***
Каэлинн медленно брела вдоль кромки леса и просто глядела на горизонт. У подножия холма мелким бисером рассыпались домики поселка, рядом с ним, голубым зеркалом с облаками разлилось небольшое озерцо, в которое впадал лесной ручей. Маковое поле, кроваво-алое в полуденном свете, медленно превращалось в зеленое ближе к подножию и теряло свое богатство лекарственными травами. Часто приходили в это место знахарки, простых людей не пускали местные духи. Травы заговаривали нимфы, а уж если над маком плакала дриада – он ценился на вес золота и лечил самые смертельные болезни. Найти его можно было по черным концам лепестков, и встречались такие очень редко, если только деревенские не рубили лес. Но такого не происходило уже минимум несколько столетий, поэтому находить темные маки становилось все труднее. Голоса поселенцев-эльфов не доносились до эльфийки уже давно. Она далеко отошла, но, впрочем, сумеет вернуться — лес девушка знала, как свои пять пальцев. Где-то в небе пели птицы. А может, это лишь изменившие облик нимфы ветра. В тени могучих деревьев стояла на вид хрупкая, эфемерная и полупрозрачная фигурка девушки в белом одеянии. Ее черные волосы развевались в легком порыве ветра, а взгляд был устремлен вдаль и наполнен какими-то тяжелыми мыслями, которые вряд ли сумеет понять простой смертный человек. Впрочем, фигурку девушки потревожил донесшийся до нее с ветром возглас. Эльфийка вздрогнула и обернулась на звук. Показалось, кого-то звали… А вот и лошадиное ржание. Внутри нее боролись два желания: примерно остаться в стороне и броситься на зов, чтобы узнать, что случилось. Неусидчивая натура взыграла на полную и взяла верх… Девушка сорвалась с места, помчалась на звук. Благо, бежать было недалеко, и вскоре глазам Каэлинн предстала девушка, развалившаяся в траве, что уже много тише звала кого-то по имени. Пшеничного цвета волосы милейшим образом обрамляли ее лицо, шею и бледную грудь; тонкие руки перебирали травинки под пальцами; взгляд глаз был устремлен к облакам, и румяные щеки испещрены алыми полосами, словно девушку долго били по лицу плетью. От подобных мыслей внутри Каэлинн все сжалось, стоило ей увидеть столь милое создание. Впрочем, девушка сразу поднялась с земли, до сих пор шепча чье-то имя. С щеки ее упал лист подорожника и прилип на коричневую юбку платья. Девушка отряхнула подол и направилась куда-то прочь, даже краешком своей души не ощутив присутствия Каэлинн. Эльфийка же, приняв свой наиболее эфемерный облик, почти прозрачной белой дымкой встала за стволом березы, сливаясь со снежной корой. На руку ей заполз муравей, которого она стряхнула на землю, и шмякнулся в траву. — Найтгард… — в который раз окликнула девушка кого-то, стремительно удаляясь. Каэлинн последовала. Судя по форме ушей, пришеленка не была эльфом. Но, не ощутив присутствия эльфийки, она не являлась и нимфой или дриадой. Остается лишь один вариант: она обыденный человек. И что же тогда деревенская делает здесь? — думала Каэлинн, следуя за ней. Эльфийка легким дымом скользила вслед, глядя прямо девушке в спину, чего последняя упорно не ощущала. Девушка, видно, не травница, раз и не смотрит на землю. Каэлинн по-хорошему обязана была сообщить старейшинам об этом сию же минуту, чтобы они могли быстро решить проблему и оставить все в тайне. Эльфийка еще не могла заговорить с ней, не начав даже одного урока об общении с людьми, но миловидная внешность девушки вызывала в ней такое доверие и желание отпустить, что Каэлинн все же решила посмотреть, что же будет дальше. Но «травница» забредала все дальше в чащу, крича одно и то же имя в пространство меж стволов. На что она надеялась? Уже четверть часа не было слышно никакого отклика, и Каэлинн даже устала следовать за ней. Кажется, она и сама не знала, что ей нужно от леса, потому и блуждала так долго. Пора брать дело в свои руки! — решила Каэлинн, но стоило ей начать шептать послания ветру, как девушка упала на колени. — О, милостивые духи леса! — взмолилась голубоглазая «травница», вспомнив о нимфах и дриадах, — Прошу, сжальтесь надо мною! Помогите же мне вернуть моего друга! Я отплачу вам, милые хранители тайн холма! Воздев руки к небу, из ее уст доносились горячие мольбы ко всем возможным духам леса: нимфам, эльфам и дриадам. Если бы в тех местах обитали редкие поселенцы — сатиры, то вкруг нее давным-давно собралась бы целая стая. Каэлинн же решила просто поскорее избавиться от светловолосой девчонки, что упрямо стояла на коленях и молила явиться хоть кого-то. Глупо предполагать, что духи явятся на один лишь ее призыв, но эльфийка уже начала задумываться, что их встреча — не простое совпадение. — Вставай с колен и уходи, — шепнула Каэлинн ветру, и тот донес ее слова до девушки. Деревенская поднялась с колен. Глаза ее будто еще сильнее посинели, ресницы шире распахнулись в восхищении, и она завертела головой по сторонам. — Это взаправду вы?! — благоговейно выдохнула девушка, сложив руки на груди. — Я не могу уйти, я ведь даже дороги не знаю! Каэлинн в раздражении потерла переносицу. Ну вот, теперь ей придется выводить девчушку из леса. И ведь проще было просто сообщить старейшинам, и тогда бы ее взяли в плен и, может быть, сожгли при всем селе… и тогда, может быть, началась бы война между людьми и лесными народами, которые и так плохо живут, и, вообще, лучше вывести эту девушку от греха подальше. — Я выведу тебя отсюда, — вновь передала Каэлинн. Она, медленно ступая по молодой майской траве, подошла к девушке и аккуратно взяла ее за руку, стараясь не сжать ладонь слишком крепко. На лице деревенской отразилось полное недоумение и даже толика страха, но любопытство в смеси с восхищением взяло верх. — Вы… Правда поможете мне? Взгляд ее устремился прямо перед собой, и Каэлинн ненадолго показалось, будто девушка ее видит. Эльфийка вздохнула и кивнула. Правда, тут же спохватилась, что этот жест остался незамеченным, и тут же исправилась. — Только если ты выполнишь одну мою просьбу. Девушка чуть сильнее сжала ладонь эльфийки, пальцы ее похолодели. Алиана читала в какой-то книге, что иногда эльфам нужны кровавые жертвы и ужасные поступки в качестве благодарностей, но умирать, а тем более убивать девушка готова не была. Она читала сказку, в которой эльф заставил девушку даровать ему своего первенца за то, что он подарил ей вечную молодость. Алиане молодость была не нужна. — Что я должна буду сделать?.. — неровным голосом прошептала она. — Для начала представься. Внезапно девушка отпустила ладонь эльфийки и согнулась в три погибели, приложив руку к груди, от чего ее волосы коснулись земли. — Я Алиана! Здравствуйте, прекрасный дух леса! — представилась девушка, разогнувшись. Про себя Каэлинн отметила, что у пришеленки очень красивое имя. Но зачем она кланялась? — Что ты делаешь? — Каэлинн не поняла, зачем Алиана поклонилась. Она всегда думала, что люди — надменные существа, что скорее сами заставят духа кланяться. На лице Алианы отразилось недоумение. — Ну, в сказках все кланяются духам, и я подумала, что должна так сделать. Каэлинн усмехнулась. Девушка явно была немного странной и ничего не знала о мире духов, но эльфийка предпочла промолчать. — Хорошо, Алиана… — задумчиво протянула Каэлинн, как бы мирясь с именем незнакомки. — Зачем ты сюда пришла? — Я думала пособирать маки… — Алиана бросила быстрый взгляд на сумку, будто стоит ей отвести глаза, и голос духа исчезнет без следа. — Только вот они все помялись. А теперь у меня убежал конь, и я не знаю, как буду возвращаться домой… Из глаза девушки выкатилась одна прозрачная слезинка, потом другая, а затем Алиана горько заплакала. Каэлинн пребывала в полной растерянности Алиана вновь заломила руки в мольбе, взывая к совести духа. Ну уж нет, без Найтгарда она не уйдет отсюда! Иначе ей придется остаться в этой дремучей чаще на веки вечные и похоронить свое светлое будущее во мраке стволов. Каэлинн провела рукой по лицу, будто снимая с него паутину, и приказала себе успокоиться. Так это все же был конь… вот почему слышалось ржание из чащи. Только вот лес огромен, одну маленькую животину невозможно найти здесь в одиночку или даже вдвоем за пару часов. — Найтгард — конь? — для верности уточнила Каэлинн. Алиана быстро закивала. — Да, да! Вороной и очень большой. Он ни за что не вернется в деревню без седока, я это знаю. Он блуждает сейчас где-то, бедный… Алиана украдкой утерла выступившую слезу. Внутри нее словно зияла дыра без любимого Ночного Стража, но от стоящего или парящего рядом духа веяло надежностью. По одному лишь голосу девушка могла посудить, что пришедший на помощь дух выручит ее, не смотря ни на что. — Что же за условие у вас было? — напомнила о первоначальной теме Алиана. Каэлинн еле удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу за такую забывчивость. — Да, конечно… Ты никогда больше сюда не вернешься, когда выйдешь из леса. — Простите меня, дух, что нарушила покой здешних обитателей, но без Найтгарда я вряд ли покину ваши владения. Даже если мне придется остаться здесь навсегда. В глазах Алианы загорелось детское упрямство. Каэлинн, конечно, понимала, что девушке от силы восемнадцать лет, что никогда не сравнится со ста шестьюдесятью годами, но, как она слышала, люди в этом возрасте намного осознаннее, чем эльфы. — Ты попросту заблудишься в чаще, дриады могут не откликнуться на твой зов. Алиана восхищенно вздохнула, стоило Каэлинн упомянуть дриад, но не отступила от своих слов. — Если умрет мой конь — умру и я! — воскликнула девушка, от чего Каэлинн скривилась. Не слишком ли смело и пафосно для смертной? — Хорошо, — сдалась Каэлинн, — я помогу тебе. Алиана захлопала в ладоши от счастья и завертела головой, силясь разглядеть Каэлинн. — Я так рада, спасибо вам большое! — начала было девушка, но эльфийка прервала ее. — Но только до темноты. — Что вы имеете в виду?.. — растерялась деревенская. — Если мы не найдем твоего коня до сумерек, то ты уходишь отсюда и больше не возвращаешься. Идет?***
Две девушки, одна с заострёнными эльфийскими, а другая с обычными человеческими ушами, энергично шагали через заросли кустарника к неопределенной цели. Черноволосая эльфийка постоянно оглядывалась вокруг в поисках чего-то. — Долго нам еще? — нетерпеливо спросила светловолосая девушка. — Нет. Тихо! — оборвала ее эльфийка. Девушка замолчала. Из глубины леса раздалось приглушенное ржание, и блондинка было бросилась на звук, но эльфийка ухватила ее за руку: — Стой, там бурьян и обрывы! Ты не дойдешь. — Да куда мы идем вообще?! — вспылила Алиана, — Мы бредем уже полчаса, я устала! Что мы ищем? — Мы ищем дриад. Ты найти коня хочешь или нет? Если нет, то проваливай восвояси прямо сейчас! Это, конечно, было грубо, у самой Каэлинн от этого стало тяжело на душе, но главное — эффект был достигнут: девушка послушно двинулась дальше, и вскоре Каэлинн вновь ее остановила. Перед путницами зеленела все та же лесная чаща холма с пологим склоном, казалось бы, ничего не изменилось, но тут черноволосая эльфийка оставила Алиану в стороне и подошла к трем толстым соснам, что росли, образовывая треугольник, и постучала по коре одной из них. — Celine, tu hic? — произнесла Каэлинн. Алиана, читавшая до этого романы, распознала в этом слегка топорном и оттого таинственном языке латынь, которая часто встречалась ей в книгах и не была понятна. Вскоре после вопроса эльфийки кора дерева задвигалась. Да так медленно, что Алиане показалось, что она сходит с ума, ибо не могут трещины образовывать округлую форму женского лица с глазами, носом и губами, из которых, надо же, доносятся скрипучие звуки, похожие на голос. Алиана под гнетом удивления спряталась в листьях ближайшего кустарника. — Ego sum hic. Quid tibi opus est? — раздался скрип по-латински из предполагаемого рта дерева, но вскоре этот раздражающий звук смягчился, когда лицо признало стоящую перед ним девушку и приняло более человеческие очертания. — А, Каэлинн! И не признала тебя, родная. В этот раз кора задвигалась уже по всей нижней части ствола сосны. Вот из нее показалась одна тонкая рука, потом другая, а затем и все тело девушки. Ее кожа имела темный оттенок с бронзовым отливом, словно ее обладательница долго лежала на солнце в жаркий летний день, тогда как на улице вовсю цвел май. Вьющиеся сальные черные волосы обрамляли лицо крупными волнами, походя на крону дерева; испещренная мелкими трещинками фигура была очень похожа на ствол тонкого дерева, и на ней, как флаг, развевался зеленый сарафан. Глаза девушки были узкими, как трещины в коре дерева, и невероятно заспанными, после долгой дрёмы. Длинные руки-ветви гибко изогнулись в жесте, предлагающем объятия. — Как давно не виделись! — заулыбалась заспанная девушка, которая, несомненно, была дриадой из сборника сказок у Алианы на полке. — Целая зима прошла! Какой сейчас месяц? — Май на дворе, полнолуние, — ответила Каэлинн. Дриада обхватила голову руками. — Как? Уже? Я же проспала твое посвящение, дорогая! Ну почему ж ты меня не разбудила раньше? — Прости, все никак не могла забежать. Но, как видишь, я прошла испытание. Алиане в кустах было безумно интересно, что за посвящение проходила эльфийка. Девушка не припоминала ни единого упоминания об этом в прочитанных книгах, а, уж поверьте, они были зачитаны ею до дыр. — Селин, я пришла не просто повидаться. — О, правда? Я внимательно слушаю. Дриада скрестила руки на груди и стала внимать словам эльфийки. — Скажи, — спросила последняя, — ты не видела, чтобы здесь пробегал… конь?... Вопрос показался Каэлинн неимоверно странным, и девушка спрятала лицо в ладонях. Зная эльфийку, как воина, что не задает много вопросов, дриада растерялась, а потом развела руками. — Да нет, я не видела никаких коней у нас в лесу. Ты же знаешь, тут такого не водится. Справедливо. — Нет-нет, я немного о другом. Тут такое дело… — Что ты натворила в этот раз? — сощурилась дриада, — Я все еще помню, как в сто своих лет ты взобралась на мою подругу и сломала ей ветку! Каэлинн покраснела и зачем-то обернулась в сторону прячущейся Алианы, будто желая убедиться, что та ничего не услышала. К сожалению, та жадно внимала. — Сейчас все иначе. Алиана, выйди, пожалуйста. Девушка мгновенно выбралась из кустов, с листьями в волосах и сумкой на плече, подбежала к Каэлинн и Селин, вытряхивая из ботинка камешки прямо на ходу. Алиана подняла голову и поняла, что произвела явно не лучшее впечатление на дриаду, и потому поспешно выпрямилась и сделала вид, что ничего не было. — Здравствуйте! — выпалила она. Ну хотя бы в этот раз не падала в ноги. — Это кто? – спросила Селин. — Я Алиана! — ответила девушка за новую знакомую, от чего та вновь спрятала лицо в ладонях. — Я живу в деревушке под холм-м-м… Не успела девушка договорить, как Каэлинн нагло закрыла ей рот ладонью, не давая сказать больше ни слова, и из уст Алианы теперь доносилось только мычание. Тем не менее, глаза Селин расширились, и она ошарашенно уставилась на натянуто улыбающуюся эльфийку. — Что? Все хорошо! Это у нее конь… — начала эльфийка, но ее перебили. — Ничего не хорошо! Ты что, человека в лес привела?! Как ты вообще это провернула? — Она пришла сама. — А ты должна была ее незаметно выпроводить! Ты проблем хочешь? Да твой отец… Каэлинн злобно шикнула на дриаду, чтобы та случайно не сболтнула лишнего, и та понятливо заткнулась, продолжив сверлить подругу злым взглядом. Алиана все еще пыталась убрать ладонь Каэлинн со своего лица и отчаянно мычала, и в конце концов эльфийка оставила ее в покое. Алиана обиженно сплюнула на землю. — Мой отец ни о чем не узнает, — отрезала Каэлинн, — а ты, если поможешь, не будешь ни во что впутана. Селин покачала головой. — Я уже впутана. Выкладывай. — У меня убежал конь, — снова начала говорить вместо Каэлинн Алиана, — я привязала его к сухому дереву, а он сорвался и сейчас бродит где-то здесь, по лесу. Я обязана его найти! Для пущей уверенности Алиана топнула ножкой. Каэлинн демонстративно закатила глаза, будто говоря, что она с ней не по своей воле, и скрестила руки на груди. — Я не видела никаких лошадей, — помотала головой Селин. — Меня вообще только что разбудили! Но я могу сделать кое-что. Дриада раскинула свои руки-ветви в стороны, велев девушкам отойти, и закружилась вокруг своей оси, словно бы слушая ветер. Вмиг зашумели кроны деревьев, закачались ветки, затрещали стволы, а потом все прекратилось так же резко, как и началось. Алиана успела заметить, что кружилась дриада все тяжелее и тяжелее, поскольку ее ноги постоянно втягивала в себя земля, словно корни. Когда девушка стояла, то периодически переступала с ноги на ногу, потому что начинала врастать. — Дриады видели коня, — сообщила Селин, — Он где-то на холме, уже далеко. Смотрите, чтобы не убежал на ту сторону леса, а то пропадет навсегда. Алиана хотела было поклониться, но Каэлинн остановила ее, подставив девушке руку поперек живота. — Спасибо большое! — выпалила вместо этого Алиана, Каэлинн вздохнула, — Если бы не вы, я бы… — Спасибо, Селин. С меня причитается, — обреченно прервала эльфийка, и дриада в момент слилась с деревом, не прощаясь. Когда девушки проходили мимо сосны, ее кора вновь приняла форму женского лица и скрипучим басом бросила вслед: — Только попробуй кому-нибудь проболтаться! — Никто не узнает, — шикнула Каэлинн, но ветвь в окружении ауры зеленых листьев в упреке качнулась. — Советую тебе избавиться от нее, пока не поздно. Алиана громко воскликнула, обернувшись, на такие слова, но Каэлинн только подтолкнула ее в спину, чтобы девушка двигалась. Иначе разгорелся бы конфликт, и пиши пропало — Алиану заметят, Каэлинн влетит, и кто знает, что дальше будет? Деревенская послушалась и двинулась дальше, по дороге ломая кусты. Каэлинн следовала за ее спиной незримым туманом, с грацией кошки проходя по сложным местам и не задевая ни травинки. В какой-то момент Алиана даже забыла, что эльфийка с ней рядом, и засмотрелась на бабочку, за что тут же получила тычок в спину. — Двигайся, — прошипела эльфийка, — иначе мы никогда не дойдем! Алиана обиженно и устало продолжила переставлять ноги, но она уже выбилась из сил — пускай в сени леса майское солнце так не припекало, но всё-таки было достаточно жарко, чтобы устать. — Ваше имя — Каэлинн? — спросила Алиана на полдороге. — Верно, — отрезала эльфийка, давая понять, что не намерена разговаривать. — А у нас в деревне таких имен нет… Странное какое-то. — Я бы не советовала тебе болтать об этом здесь. Как ты могла заметить, даже у деревьев есть уши и глаза. Алиана послушно заткнулась к облегчению ее проводницы сквозь лес, но не надолго. — Почему вы так не любите людей? Я же вижу, что мне тут не рады. А в сказках обычно вы добрые. — Это долгая история. Сказки — чушь, — вздохнула Каэлинн и снова ткнула Алиану в спину, чтобы та шевелилась. Девушка обиженно зыркнула на эльфийку через плечо и повторила вопрос. — Но всё-таки, за что? — Конфликт в прошлом, — снова уклонилась Каэлинн, но деревенская не отступилась, упрямо и без остановки повторяя одно и то же. — Почему-почему-почему-почему? — затараторила девушка, поняв, что эльфийку так просто не пронять. К тому же, деревенская остановилась. Каэлинн в раздражении схватила ее за руку и потащила упирающуюся спутницу за собой. — Ну скажи-и-ите! — заупрямилась она, — Я не отстану! Каэлинн психанула. — Потому что однажды люди убили эльфа, когда тот спустился с холмов, чтобы вылечить больных жителей деревни! Вопрос исчерпан?! Алиана послушно заткнулась вновь, но снова не выдержала уже через пару минут. — А вы правда исполняете желания? — Нет. — А русалки здесь есть? — Тебя это не касается. — А сколько вам лет? — Сто шестьдесят. — Правда?! Так много? Каэлинн охнула и осуждающе посмотрела на свою спутницу. — Я, по-твоему, похожа на старуху?! К концу дороги у Каэлинн успел задергаться глаз от всеобъемлющего любопытства незнакомки и ее детской наивности. Эльфийка даже подумывала оставить девушку в лесу или бросить в лесной ручей с пучеглазыми речными фейри, что растерзали бы незнакомку на кусочки вмиг, но, взглянув на милую девушку, Каэлинн отступилась от этой идеи. До вершины холма дорога заняла больше четверти часа, поскольку взбираться было высоко. Путь этот дался девушкам непросто: одной из-за ее неподготовленности, а другой из-за вечных расспросов спутницы. На самом пике вершины, Каэлинн знала, находилась обширная поляна, словно лысина на голове знатного вельможи. На этой поляне очень часто устраивали хороводы нимфы ветра, праздновали свои даты дриады и иногда проводили обряды эльфы. Например, выборы старейшин, посвящение в воины… Но девушки искали именно нимф, которые в такой теплый день наверняка вышли на поляну порезвиться. К вершине лес становился реже и словно просторнее, хотя простирался еще далеко на север, за холм. Где-то там жили отдельные общины дриад, эльфы-отшельники, маленькие существа феи и иногда пробегали фавны, правда, только по важным делам из других краев. В последний раз такой пробегал здесь давным-давно, и потому вестей с другой стороны леса, где господствовали иные народы, не было. На самой же «лысине» солнце словно светило ярче обычного и было много теплее, чем у подножия. Каэлинн ожидала почувствовать дуновение ветра, что значило бы о присутствии нимф, но ощутила лишь лучи палящего солнца на бледной коже. Девушка сдвинула брови. — Стой пока под вон-той сосной, — указала эльфийка запыхавшейся Алиане на близ стоящее дерево. Девушка тут же отошла в сторону и с тяжелым дыханием принялась наблюдать за эльфийкой. Алиана ожидала увидеть на поляне бледных дев с длинными волосами, чьи голоса звучат, как песни, и внимательно следила за каждым действием Каэлинн. Она же обошла поляну кругом сначала по часовой стрелке, а после — против. Кажется, после этого она ну точно должна была увидеть нимф, но пространство оставалось пустым, и дуновение ветра не ощущалось даже мгновенно, хотя на вершине холма он бушует постоянно. Эльфийка кинула через плечо взгляд на стоящую в тени деревьев Алиану и воздела руки к небу. — Adspice sororem tuam, nymphae! — подставила Каэлинн лицо всё-таки легко налетевшему ветерку. — Оpus auxilium tuum! И… ничего не произошло. Каэлинн захотелось ударить по рыхлой земле рукой и выкрикнуть в воздух пару проклятий, потому что нимфы всегда появляются именно тогда, когда они не нужны, а в моменты острой необходимости им плевать. Эльфийка взяла себя в руки в ту же секунду. — А что должно произойти? — подала голос из-за дерева Алиана. Каэлинн обернулась. — Ты всегда такая любопытная или это только сегодня?! Помолчи, кентавра ради! Алиана обиженно фыркнула и сползла на землю по коре дерева спиной. Каэлинн продолжила размахивать руками, но никто не откликался на ее действия, что раздражало девушку. Слышался только призрачный смех из ниоткуда, который раззадоривал эльфийскую кровь в жилах Каэлинн. — Я слышу, как вы смеетесь! Прекратите издеваться и покажитесь, довольно шуток! Смех послышался снова, и Алиане даже показалось, будто кто-то ее позвал. Девушка встала на ноги, как завороженная, и пошла на звук, что доносился из лесной чащи. С другой стороны ее нагнал суровый оклик. — Куда ты?! — воскликнула Каэлинн, на что Алиана только ускорила шаг, переменив его на бег. Эльфийка рванула за ней со всех сил и успела схватить за руку за секунду до того, как деревенская шагнула в ледяной ручей, где ее уже поджидали фейри с острыми зубами. — Пусти меня! — вырвалась Алиана и всё-таки упала в ледяной поток. Раздался звонкий смех из воздуха, и Каэлинн, погрозив невидимой проказнице-нимфе, принялась вытаскивать из воды Алиану. В ее платье уже вцепилась одна водяная, которую Алиана пыталась откинуть ногой, но существо держалось крепко и зло ворчало сквозь ткань. — Ну и зачем ты сюда полезла? — буркнула Каэлинн и вытащила из ножен на предплечье нож. Алиана замахала руками на эльфийку, но та уже сделала замах. — Не убивай ее! Не надо! — выпалила блондинка, пиная водяную фейри ногой еще раз и теряя в ручье туфлю. Раздался треск разрываемой ткани, и существо отлетело в сторону с коричневой тряпкой в зубах. Каэлинн спрятала кинжал и помогла Алиане подняться, пока на нее готовились прыгать и другие фейри. Одна из них решила переключиться на эльфийку и попыталась уцепиться за носок ее сапога, но тут же с писком была отброшена в сторону. — Отойди от воды, — приказала Каэлинн, словно рядовому солдату. Алиана послушалась, отбежав подальше, пока эльфийка отбивалась от зубастых фейри, стараясь их не ранить. А в воздухе словно висел стеклянный смех воздушных нимф, которые от души потешались над лесными гостьями. Наконец, последняя нимфа отлетела в ручей, вырубившись на пару секунд, и Каэлинн оттащила Алиану подальше. Девушка до сих пор пребывала в смятении, а смех нимф затих, только фейри скалили зубы из воды. Платье Алианы теперь имело плачевный вид: оборванный ножом подол сыпался нитками и оголял ее ногу до самого колена, разорвавшись. — Черт возьми… — выругалась Алиана и обиженно зыркнула на эльфийку. — Ты хотела, чтобы тебя покусали? — выгнула последняя бровь. — Нет. Но можно же было сделать аккуратнее! — Я, конечно, могла пырнуть фейри кинжалом, но тогда на меня бы обозлился весь их народец… Алиана насупленно промолчала, скрыв колени порванным платьем. Каэлинн снова взяла девушку за руку и уверенно повела к поляне, на которой уже были заметны полупрозрачные фигуры нимф, что заливисто смеялись. — Смешно им, — тихо процедила Каэлинн. Завидев издалека ее угрюмое лицо, не предвещавшее ничего хорошего, нимфы насторожились и замолкли, правда ненадолго. Алиана увидела на поляне множество прозрачных дев, чьи тела были видны только в отблесках солнца. Девушки на вид были почти одинаковы, различали их только длина платьев и фигуры. У всех них были волосы до самых пят, которые развевались на ветру легкими нитями. — Зачем вы пришли? — вышла вперед и склонила голову набок очень худая светловолосая нимфа. Надо сказать, дева была прекрасна, если не считать того озорства, что она только что учинила с сестрами. Каэлинн, сдув с лица выбившуюся из-за потасовки с фейри прядь, исподлобья глянула на нимфу. — За помощью, — отрезала эльфийка, — но, видимо, нам здесь не помогут. Нимфы снова залились звонким смехом, неотличимым от звона колокольчиков, но светловолосая дева оборвала их веселье одним взмахом руки. — Ты же знаешь, мы не помогаем людям, — сказала она. — Людям?.. — Твоя спутница — человек, не так ли? — Ах, да, точно… — Каэлинн оглянулась на Алиану, держащую одной рукой рваное платье, а другой берясь за локоть эльфийки. — Все равно, зачем вы повели ее в ручей?! — Чтобы ее разорвали фейри, — как ни в чем не бывало ответила нимфа и скрестила руки на груди. На ее лице было написано возмущение и простая прямолинейность, которая как никогда выводила из себя. Не то, чтобы Каэлинн уж больно хотелось защитить Алиану от нападок нимф, но в этой завуалированной стычке она принимала сторону именно деревенской девушки. — Она никому ничего не расскажет, клянусь! — всплеснула руками эльфийка. — Конечно, не расскажет, — фыркнула нимфа в ответ, — потому что останется здесь навсегда — живая или мертвая. Остальные нимфы тихо захихикали и начали шепотом переговариваться, тыча пальцем в светловолосую девушку в рваном платье. Каэлинн заслонила ее собой. — Никто здесь не останется! Вы ведь даже ничего не знаете! — Она разболтает о нас всем, я уверена. Раз уж ей посчастливилось сюда попасть, то и пути назад не будет. — Да выслушайте же вы… — Мы больше не те доверчивые существа, какими были множество веков назад. Нимфы окружили девушек полупрозрачным кольцом. — Ты же сама всегда была верна своим принципам, не так ли? — обратилась судя по всему главная нимфа к эльфийке, — Твой отец явно это не одобрит… — Вы не посмеете ему рассказать, — помотала головой Каэлинн. — Посмеем, — пожала нимфа плечами. Эльфийка угрожающе выхватила кинжал из ножен на предплечье и встала в привычную стойку, как на тренировке, заслоняя спиной Алиану. Она откинула волосы за спину движением головы и мысленно прокляла согласного ее прикрыть Совеля, невозможно строптивых нимф и саму себя, зачем-то решившую помочь новой знакомой. Алиана за ее спиной дернулась. — Ты же не собираешься… это бесчеловечно! — Конечно нет! И я не человек, — прошептала Каэлинн ей. — Нам. Нужно. Найти. Животное. И вы не будете говорить об этом моему отцу или кому-либо еще, понятно? Мы просто мирно разойдемся. — И ты будешь нам должна! — хихикнула одна из смазливых дев. Остальные мгновенно подхватили и загалдели на свой лад. — Так и быть, — процедила Каэлинн, но старшая нимфа оборвала гомон. — Мы ничего вам не скажем. Убирайтесь, пока не поздно! И она попросту… изчезла! Исчезла, махнув остальным рукой, и они тоже растаяли в воздухе, оставив за собой весенний флер ароматов. Каэлинн завертела головой, но ни одной девушки видно уже не было. — Постойте, куда вы?! Мы не уйдем просто так! — Нимфы, милые, мне нужно найти коня! Я не вернусь домой без него! — Значит не вернешься никак, — ехидно прозвенела нимфа из воздуха. Она схватила Алиану за волосы и потянула со всей силы, заставив девушку если не упасть, то ощутить сильнейшую боль и вспыхнувший от осознания несправедливого отношения к себе гнев. Она, значит, к нимфам: «милые», а они рвут ей волосы и едва ли не хотят убить. Не имея доводов больше, Каэлинн воспользовалась последним и самым шатким, ненавистным козырем: — Тронете ее еще хоть пальцем — у вас будут проблемы со всеми бойцами эльфов! Мой отец… — Ты уверена, что хочешь предъявить это дочери главной нимфы? — шепнул эльфийке на ухо тонкий, словно комариный голосок одной из призрачных девушек. — И как ты будешь объяснять отцу эту… ситуацию? — явно насмехаясь, прозвенела другая. Алиана была готова рычать зверем, лишь бы упрямые создания замолчали. Теперь они представали перед девушкой не в лучшем свете: все же она ожидала увидеть сказочных дев, а не обиженных человечеством существ. Пока Каэлинн отмахивалась от невидимых нимф, деревенская девушка вспомнила, чему учила в детстве ее мать: если тебе плохо, страшно, или ты слишком сильно злишься, осмотрись. Может быть, ты увидишь то, чего не замечал ранее, или просто отвлечешься от опостылевшей реальности. Алиана так и поступила. Усилием заставила себя не обращать внимание на постоянные тычки ехидных нимф и принялась судорожно вертеть головой. И всё-таки, как же все это ее достало! Не в такой сказке она хотела оказаться! А как в романе: красивой, а главное — правильной. Когда все честно, просто и прекрасно. Но теперь ее внимание заняла кора близ стоящей сосны, усеянная вековыми морщинами, словно старческое лицо. Наверное, ей столько же лет, сколько и Каэлинн. С ветки только что вспорхнула маленькая неприметная птичка, чирикнув на прощание. У дальнего клена, совсем еще молодого, вилась в танце бабочка с белыми крыльями. Темная под деревьями трава становилась светлее к центру поляны, а над маленькими неприметными цветочками сновали пчелы, собирая скудную пыльцу. Девушка вспомнила, что на маковом лугу их было гораздо больше, и они без всякого интереса с жужжанием огибали гостей из деревни и леса и летели дальше по своим делам. С ели свалилась шишка, когда маленькая черная птица клюнула ее у основания, желая достать семена. И казалось, будто природе совсем нет дела до яростных споров эльфа и нимф. Наконец девушка решилась вернуться в реальность. — Мы не будем вам помогать! — Я сделаю все, что вы хотите. — Нам ничего не нужно. И нимфы вновь словно испарились, как будто их тут и не было. Каэлинн издала гортанный рык раздражения, какой используют дикие звери, на что Алиана хотела было похлопать ее по плечу, но эльфийка резко отмахнулась. — Сатир с вами, — процедила девушка. — Я надеюсь, об этом никто не узнает? — Если обстоятельства будут располагать, то да, — раздалось из воздуха. И тишина. Такая звенящая, что Каэлинн потрясла головой, дабы она прекратилась. — Я думаю, нам стоит идти. — повернулась она к девушке. — Справимся как-нибудь сами. — А нимфы?.. — начала было деревенская гостья, но Каэлинн оборвала ее слова движением руки. — Сами! И она двинулась прочь, увлекая за собой и Алиану. Листья церемонно зашелестели под их ногами, оповещая обитателей леса, что они уходят. Девушка послушной куклой плелась за эльфийкой, запинаясь обо все коряги в земле, и глядела по сторонам в поисках водяных фейри. Каэлинн бурчала себе под нос проклятия и прислушивалась — не заржет ли вдалеке Найтгард? Нет, ни звука. Внезапно эльфийка остановилась, будто что-то мешало ей идти дальше. — Кто ты? — прошептала она, так что слышали только двое: она и некто, пребывающий в воздухе. — Анаис, — ответил голос так же шепотом, — я нимфа. — Пропусти нас, — фыркнула Каэлинн, — я не хочу говорить с тобой. — Постой! Я хочу помочь вам! Невидимая рука преградила ей дорогу. Эльфийка возмутилась, но не стала отталкивать от себя нимфу. Может быть, еще можно надеяться на ее сострадание? — Ты знаешь, где лошадь? — поинтересовалась эльфийка. — Предположительно. Я чувствовала животное еще утром где-то рядом с рекой. — Та, что зовется Ночь? — Она самая. Сейчас лошадь… да, тоже там. Бегите, пока она не ушла в другую часть леса! И не благодари. Каэлинн все же благодарно кивнула и, схватив Алиану за руку, побежала так резво, словно весь день до этого отдыхала. Девушка едва шевелила ногами, не зная, что только что случилось, и не могла отыскать момента, чтобы спросить Каэлинн об этом. Эльфийка же гнала впереди нее, повинуясь чутью в родном лесу. Под ногами коряга сменялась корягой, и деревья выглядели абсолютно одинаково для деревенской гостьи, но Каэлинн ориентировалась в них столь же ясно, сколь и у себя дома. Ноги Алианы заболели впервые за прошедший день, и она пообещала себе, что, как только они с эльфийкой прекратят свой бег, она тут же упадет на месте почти что в обморок, если не при смерти. Спустя только почти что полчаса Алиана почуяла, как воздух стал влажным. Стало быть, река рядом, и близится ее расставание с угрюмой эльфийкой, что упрямо шла под уклон холма. Вот и послышался нерасторопный шелест течения. Каэлинн ускорила шаг, из-за чего Алиана едва не поскользнулась на глинистом склоне и не полетела вниз. — Я никого не вижу! — воскликнула она, когда полоса берега только показалась из-за последних деревьев. Каэлинн не ответила, но отпустила ее многострадальное запястье и замедлила шаг. — Тихо, — шикнула эльфийка, когда Алиана хотела вновь выразить недовольство. Она повела кончиком длинного заостренного уха, прислушиваясь. — Шаги. И правда, тихие шаги! Правда Алиане они были не слышны, но Каэлинн уже знала, что конь громко топтался на месте где-то за поворотом подлеска. Она без лишних объяснений бросилась в ту сторону, увлекая за собой бессильную девушку. Если нимфа не солгала ей, то Найтгард найдется прямо… сейчас! Алиана с радостным визгом побежала так быстро, словно ноги ее не болели еще мгновение назад. Она почти бросилась на шею черному коню, мирно пьющему речную воду и переступавшему в волнах течения. Он приветливо фыркнул, будто не счел возвращение Алианы чем-то стоящим ржания, и продолжил заниматься тем же, чем занимался и ранее. — Найтагрд, милый Найтгард! — запричитала девчушка, совсем позабыв о существовании Каэлинн. — Как ты сорвался? Да зачем же ты ушел, непутевый? Она принялась отчитывать свою лошадь, словно бы действительно человека, и Каэлинн подивилась этому ее чудачеству. Впрочем, было ли у нее время дивиться? Она было окликнула Алиану, как та вспомнила о ее присутствии и бросилась к ней на шею так, что захрустели кости. — Прости, прости! Я совсем о тебе забыла! Спасибо тебе огромное, без тебя я ни за что бы не нашла Найтгарда! Я в неоплатном долгу перед тобой! — Единственным твоим долгом является уйти и не вернуться. — И я честно выполню обещание. Только дай еще раз тебя поблагодарить! Алиана снова сжала эльфийку, стоявшую отстраненно, в объятиях на несколько долгих мгновений, пока Каэлинн терпеливо ожидала, когда гостья покинет владения духов. Небо уже пылало закатом, и скоро должна была спуститься ночь, так что ей следовало убираться поскорее. — Слушай меня внимательно, — Каэлинн серьезно взяла Алиану за плечи, заставив глядеть ей в глаза. — Возьми Найтгарда и иди пешком вдоль берега по течению вниз. Не наткнись на водяных фейри! Как только завидишь поле, можно будет ехать верхом, что и сделай. И не вздумай задерживаться или возвращаться, поняла? Алиана кивнула. — Надеюсь, что ты сдержишь слово. Прощай. — Прощай, дух леса. Была рада встрече с тобой.***
Каэлинн, взвинченная и взлохмаченная, добежала до поселения. В ее глазах застыло беспокойство, которое она тут же попыталась спрятать в глубинах сознания; платье приобрело мутноватый оттенок, но девушка надеялась, что в сумерках этого не будет заметно. Забрав из-под корней дерева свою одежду, она повертела головой в поисках хоть одной живой души и среди скрюченных стволов заметила недовольную мину Совеля. Парень шел к эльфийке, явно раздраженный и злой, тяжелой походкой и размахивая руками. Русые кудри неаккуратно упали ему на лоб, от чего казалось, будто парень только что с кем-то дрался. — Где тебя носило? — громким шепотом выдохнул парень. Он сдвинул брови так сильно, что они почти сходились на переносице. Каэлинн покрепче ухватила сверток с одеждой и виновато посмотрела на носки сапог. — Я была в поле… — начала она, но Совель ее перебил. — Ты понимаешь, что меня чуть не убила Сетриаль?! Я думал, что это последний день моей жизни, черт тебя подери! — почти выкрикнул парень. Он нервно дернул вьющуюся прядку на виске, как обычно делал в минуты раздражения. К тому же, в его глазах угадывался хмельной блеск, — опять парень у кого-то стащил бутылку эля и вместе с друзьями устроил себе маленький праздник на краю поляны. Эльфийка поморщилась и неспешно направилась к деревне, чтобы Совель за ней поспевал. — Ты уверен, что она сердилась не на твое пьянство? — съязвила девушка. Совель возмущённо охнул, обдав ее терпким запахом перегара, который эльфийка не переносила. — Да я тебя натурально спас! Иначе сейчас ты пришла бы домой, и тебя растерзала собственная мать. А ты еще понукаешь меня за один маленький стаканчик… ну ладно, два стаканчика эля! — Меня сейчас больше интересует, почему мама так сердится, ведь я не уходила далеко. — И что? Каэлинн, твоя мать пришла в ярость, когда увидела, что тебя нет! И, конечно, ее гнев пал на меня! Ты ведь знаешь ее характер, чуть что не так — сразу поднимает на ноги все селение. Парень легко толкнул девушку в плечо и всплеснул руками. Каэлинн брела, виновато глядя под ноги — ей было ужасно стыдно за то, как она подставила Совеля. Наверное, она теперь в неоплатном долгу перед этим пьяным засранцем… — Но ты же не сказал, что я убежала к подножию, да? — недоверчиво покосилась девушка на друга, и тот сложил руки на груди. — Конечно, нет. Я не из тех, кто так подставляет друзей. — ядовито сощурился эльф. — А ведь ты знаешь, какая Сетриаль страшная в гневе! И ты знаешь, что она никого не слушает в такие моменты. — Я понимаю… Прости меня, Совель, просто я так хотела наконец вырваться… — В следующий раз постарайся вырываться не так заметно, ладно? — Ладно, — улыбнулась девушка, — что ты ей наплел, раз не выдал меня? Совель закатил глаза, вспоминая. — Я сказал, что ты пошла к той дриаде… Как ее имя?.. Позабыл совсем… — Селин? — Точно, Селин. Только теперь тебе придется и ее вовлечь во все это, ведь я не удивлюсь, если Сетриаль пойдет завтра же к ней удостовериться, что ты не врешь. — Можешь не беспокоиться, я забредала к ней ненадолго. Совель помолчал и саркастично покивал головой. На это Каэлинн лишь взметнула тонкую черную бровь. — Понятно… — протянул он, цокнув языком. — Вот почему ты так долго. А обещала до темноты вернуться. — Так я и вернулась до темноты, еще сумерки, Совель! — А у меня свои понятия темноты, надо было уточнять! — ядовито воскликнул парень. Знала Каэлинн эти его понятия темноты — все парень врал. Просто ему уж больно хотелось поссориться хоть с кем-нибудь и выплеснуть весь гнев от ссоры с Сетриаль в смеси с хмельной развязностью. Каэлинн ненавидела такие моменты, когда ей доводилось говорить с выпившим Совелем. Он начинал врать, преувеличивать; в нем будто просыпался другой эльф, которого Каэлинн не знала, и устанавливал свои правила. Совель не лез в драки, однако нередко задирал односельчан, абсолютно точно нарываясь на взбучку, а потом, уязвленный ответом, оставался при своем мнении. А еще эльфийка не переносила запах спиртного именно от него: почему-то он не вязался с образом добродушного парня, ее лучшего друга, готового всегда ей бескорыстно помочь и поддержать, когда нужно. Сама же эльфийка не брезговала элем, хотя и предпочитала трезвость. Между тем, молодые эльфы прошли меж первых домиков. Обитель Каэлинн была совсем недалеко, до нее оставалась всего пара шагов, а эльфийка все не хотела расставаться с этим днем. — Я меняю условия нашего договора, — внезапно заявил Совель. Брови эльфийки взметнулись вверх, а рот принял форму буквы «О». Разве можно менять договор после выполнения обязанностей с обеих сторон? Девушка мгновенно насторожилась и была готова вскипеть. — И с каких это пор? — возмущенно воскликнула девушка, уперев руки в бока. — Я вынес такую нервотрепку, а ты собираешься прикрыть меня только на следующем занятии! — обиженно протянул парень. — Теперь ты неделю будешь прикрывать меня перед командиром Беррианом, а еще… — его глаза хитро сверкнули. — А еще ты познакомишь меня с какой-нибудь нимфой. Я видел одну красавицу… — Что?! — воскликнула Каэлинн. — Вот нимфу я тебе не представлю! Одумайся, пока не поздно. — Ну Ли, пожалуйста! Я ведь тебе так помог! — Только не зови меня Ли… — вздохнула девушка, подходя к двери своего домика. — почти все они старше тебя в два раза, опомнись. — Прошу! Ты ведь должна мне! — взмолился Совель. — Я к нимфе сам в жизни не подойду! — И не надо, — одобрительно покосилась на друга девушка и пихнула его локтем в бок, за что получила в ответ. — Ну пожалуйста, Каэлинн! Эльфийка скривилась и передразнила тоненьким голоском: — «Ну пожалуйста, Каэлинн! Ты ведь такая умная, добрая, верная, самая лучшая! Ты столько лет меня, дурака, прикрываешь на тренировках, а я прошу тебя снова сделать что-то невозможное!» Почему ты уверен, что нимфа захочет с тобой познакомиться вообще? Они блюдут правила, как никто другой в нашем лесу. — Ну прошу, найди способ! Каэлинн обреченно вздохнула. Вести дискуссию с этим легкомысленным упрямцем не входило в ее планы на вечер, поэтому девушка вяло махнула рукой. — Так уж и быть… но чтобы ни разу я вас не видела вместе, понял? Она нимфа, а ты — эльф! Вам нечего делать вместе, кроме как охотиться на косуль. Совель весело подмигнул зеленым глазом и расплылся в довольной улыбке. Каэлинн еле удержалась, чтобы не передразнить его радостную мину, и отвернулась к деревянной двери. Она ведь все равно понимала, что Совелю плевать на ее слова, он все равно сделает все по-своему. — Ладно, ладно, так и быть, — уж больно шустро смирился Совель с улыбкой. — Ну, спасибо, что прикрыл меня, — вздохнула Каэлинн. — Не знаю, что бы без тебя делала. — Да ладно, я же твой друг… Обращайся, — кивнул Совель. — Доброй ночи, новоиспеченный Старший Эльф! Каэлинн устало усмехнулась на его сарказм. Парень шутливо отдал ей честь и, насвистывая, двинулся прочь к своему домику. — Доброй ночи! — сказала девушка ему в след, стараясь вложить в эти слова всю свою благодарность. Совель действительно немало сделал: надо же так пропасть на целый день… Эх, не радовало ее будущее потворство его прогулам и шалостям! Но она сама на это подписалась — нечего было сбегать и класть на его плечи такую ответственность. А впереди ее ждал серьёзный разговор с мамой.***
Алиана в лучах золотого часа влетела верхом в ворота деревни, прежде, чем их успели закрыть. С громким фырчанием конь встал на дыбы рядом с домом, от чего все мысли в голове наездницы спутались и вновь пришли в порядок, и девушка соскочила на землю. Взяв Найтгарда под уздцы, она завела животное в стойло, а сама побежала скорее в дом, дабы увериться, что матушка ее не слишком волнуется. В голове деревенской жительницы творился полный бардак вперемешку с воинственными образами Каэлинн в обрамлении еловых ветвей. Девушка даже слегка покраснела, стоило ей вспомнить, как та брала ее за руку, дабы протащить сквозь карамельно-зеленые заросли кустарника, словно сквозь пелену двух миров. Как сливалась ее и без того белая кожа с таким же белым платьем, так похожим на обручальное, будто эльфийка сейчас поведет Алиану за локоть под венец. Право же, сколь были эти размышления неуместны после насыщенного не везде приятными событиями дня в узком коридоре прихожей, когда на кухне стучала посудой мать. Девушка прошествовала в дом с абсолютно непроницаемым выражением профиля, когда как на ее израненных ветвями щеках проступал пастельный румянец, словно на боках наливного яблока. Мать, конечно же, не приметила этой маленькой детали, и лишь поинтересовалась, где шлялась ее непутевая дочь, хотя и без особого участия и злобы. Стоило ей услышать удовлетворяющий ответ, который в обычное бы время вызвал у нее возмущение, она погрузилась в мысли — вымыт пол, скотина покормлена, так и нет у нее других забот. — Почему же не сходила к сапожнику за парой новых туфель для меня? — бросила женщина через плечо, и с падением на ее лицо закатного луча можно было заметить, как резко очертились ее до того не слишком заметные морщины. Неделю назад она заказывала новую пару ботинок, поскольку ее старая совсем уже износилась. — Они не были еще доделаны, я заходила проведать их семейство вчера. Мистер Прайс попросил меня зайти за ними через неделю. Зато его сын мило подсказал мне, где можно нарвать целый букет маков. Вот, гляди. Девушка внимательно покопалась в своей холщовой сумке и не без обиды выудила на свет пучок оборванных сухих соцветий, что совершенно уже не подходили для вазы. Разве что один только был там цветок, не утративший природной свежести, но и он мало, куда мог быть использован. — Выкинь их куда подальше! Совсем завяли, — скривилась мать. Нет, Алиана совсем не обижалась: пускай женщина и была местами прямолинейна и даже груба, но все же оставалась ее матерью, любимой чистой и светлой любовью ребенка. Впрочем, девушка так и сделала; теперь увядшие цветы валялись в кустах, дабы быстро перепреть, а один-единственный уцелевший мак был трепетно заложен в книгу, как милое сердцу воспоминание. Девушка села к окну, завешенному выцветшей занавеской. Ночь приближалась семимильными шагами; небосвод очень скоро окрасился сначала в пурпурный, а затем и в темно-синий. Захотелось спать так сильно, что вымотанная, Алиана с разбегу бросилась на кровать и почти сразу же забылась во сне, успев только сбросить с ног туфли. Ей приснилось, будто она бежит среди деревьев в неизвестном лесу, словно от кого-то спасаясь; ветви вновь царапают ее лицо, не успевает она их отодвинуть, а ноги будто бы удерживает собой сплошь разросшийся бурьян. Она бежит вверх; стало быть, по холму. За спиной слышны зловещие завывания, от которых ей хочется провалиться под землю, ведь там безопаснее; дыхание того, что бежит за ней, будто бы даже задевает на мгновение ее шею, от чего девушка едва не валится вниз. Тело прошибает холодный пот, ее спины на удивление медленно и нежно касаются острые когти, будто ветви, и, стоит им схватить ее за волосы и дернуть голову назад в немом крике, как она просыпается и вытирает пот со лба рукавом сорочки. На улице еще ночь. Сколько она спала? Час? Два? А, может, несколько минут? Алиана уронила взлохмаченную голову на подушку с выдохом. Вся эта погоня… нет-нет-нет, это просто сон, впечатление от увиденного днем. Девушка закрыла глаза и заставила себя погрузиться если не в сон, то в глубокую дрему. И все-таки на утро она беспрестанно думала о прошедшем дне. Та сказка, что с ней произошла — видение ли это? Реальность ли? Алиана провела в раздумьях порядочно времени, и постоянно ее мучала недосказанность. Она читала об эльфах лишь в книге, думая, что они добры, а теперь один из них запрещает ей возвращаться на место их встречи. Надо же, стоило ей только прикоснуться к волшебству, как оно противится ей! Алиана чувствовала небывалую досаду. Девушка двигалась, словно во сне: в белоснежном тумане в голове она доила коров, мела полы и даже рядом с Найтгардом она молчала, в раздумьях расчесывая его гриву. Конь нежно коснулся ее макушки губами в попытке пробудить ее от размышлений, но она только погладила его по широкой морде маленькой ладошкой. Мать позвала к обеду. Быстро поев, Алиана приняла решение срочно ехать на место соприкосновения двух миров нарушать свое обещание.***
Каэлинн честно и усердно оттирала котел битый час. Ее руки были по локоть в воде и копоти, а дно оставалось таким же грязным. Волосы эльфийки были скручены и завязаны лентой на затылке, на колене лежала запасная тряпка, щеки покрылись от нетерпения румянцем. В воздухе чувствовался запах гари и жира: Сетриаль едва ли не силком затащила Каэлинн в кухню — готовить бульон для простудившегося соседа. Жарить на костре эльфийка умела в разы лучше, и потому вместо лечебной похлёбки получилось мерзкое пойло с хлопьями гари. Оттирать это должна была Каэлинн сама. Вскочить ее заставил знакомый тревожный звук, который она не могла спутать ни с чем, ведь лошади в их лесу не водились. Мама с папой давно вышли из дома, и потому эльфийке удалось выскользнуть за дверь. Правда, там она на мгновение остановилась, не зная, что делать дальше. Ей потихоньку овладевала паника от страха быть пойманной, но она немедля рванула в лес, зная, что кроме нее никто не выпроводит незваную гостью. Алиана с распростертыми объятиями встретила эльфийку, всю в мыле от спешки, и это ее возмутило, ведь ситуация не располагала к дружественным приветствиям. — Что ты потеряла в этот раз? — рявкнула Каэлинн. — Здравствуйте, дух леса. Ничего, — беззаботно ответила Алиана, спрыгнув с коня. — Я лишь хотела убедиться, что вчерашний день не был сном. — Убедилась? Проваливай! Возможно, это было слишком грубо, но что заботило Каэлинн меньше всего, так это любезности. Ей хотелось спровадить девушку в свою деревню и успеть незамеченной вернуться домой дочищать котел. — Фи, как грубо! — воскликнула девушка. — Я лишь хотела поговорить! — Нам не о чем разговаривать, вчера наши пути должны были разойтись. — Пожалуйста, выслушайте меня! У вас ведь есть хотя бы минута! — Только минута, и я ухожу. Идет? — Да, конечно. Алиана нервно сглотнула, собирая мысли в кучу. У нее не было даже идей, о чем ей завести разговор, а под тяжелым взглядом Каэлинн улетучивались в никуда потуги выкрутиться. Девушка молчала. — Я смотрю, ты пришла просто так. Так вот хочу тебе сказать: не надейся на дружбу с лесными духами. Тебе не повезло родиться человеком, и теперь придется нести это клеймо до конца жизни, поэтому забудь все, что было, и благодари судьбу за то, что я не убила тебя, — зрачки Каэлинн сузились. В совокупности с грязными руками и неаккуратно завязанными волосами это выглядело угрожающе, и потому в Алиане на мгновение проснулась совесть. Впрочем, она ведь успела увидеться с эльфийкой до того, как посчитала произошедшее сном. А может, она и сейчас спит? — Я столько читала о вас в книгах, столько грезила встречами… надеялась, наконец, что мне удастся хотя бы поговорить с кем-то из вашего леса! — всплеснула руками в свою защиту Алиана. — А теперь, когда моя мечта сбылась, вы просто так меня отталкиваете! — Ты не понимаешь совершенно простых вещей! Есть определенные правила, за нарушение которых я в праве тебя убить, а сейчас ты нарушаешь их дважды, даже трижды! И теперь я должна принять тебя с распростертыми объятиями?! По-хорошему, тебе следовало бы бежать без оглядки и больше не выходить из дома. Алиана издала гортанный рык, словно упрямый ребенок, и ударила воздух руками в протесте. Она не желала так быстро сдаваться, но Каэлинн хотела поскорее убежать. В сознании белокурой девушки мелькнула яркая вспышка мысли. — Но ведь вы тоже нарушаете правила, а значит… Вспыльчивая Каэлинн выхватила из голенища сапога кинжал и встала в стойку, готовая, если это понадобится, метнуть его точно в цель. Сделала она это скорее от страха, нежели гнева, ибо поняла, что ей влетит от старейшин не меньше. Алиана отшатнулась от нее и воздела руки к небу, уже желая лишь уйти с этого поля в живых. — Мы говорим о тебе! Ты намеренно пришла сюда в поисках меня. — А вы вышли на мой зов! — Просто уходи и не препирайся со мной! Ты делаешь этим себе же хуже. — Да какое право ты имеешь мне указывать?! Я могу и сама решить, куда мне идти! — А когда мы успели перейти на «ты»? — Да ты говорила со мной панибратски с самой нашей встречи, так почему же я не могу? Девушки, словно малые дети, в запале ссоры топали ногами и переходили на крик, будто желая достучаться до совести друг друга. Алиана боялась, что разъярит Каэлинн слишком сильно, но ее неугомонное упрямство брало верх над разумом и заставляло перечить эльфийке. Каэлинн выводило из себя дружественное обращение Алианы, хотя и за ней самой имелся такой грех. — Знаешь, что? Я ухожу, и больше не хочу тебя здесь видеть, — вздернула нос Каэлинн. — Погоди же! — вскрикнула Алиана. — Ты оторвала меня от дел, я не хочу снова бегать с тобой по холму и тратить время. — Не думаю, что ты… вы бездарно потратите время, если узнаете что-то новое о незнакомом народе. Вам ведь наверняка интересно. Я могу показать вам сказки. Каэлинн неуверенно сощурилась. Человеческие сказки?.. если и так, то она станет первым эльфом, который их читал. А эта перспектива казалась очень заманчивой. — Только быстро. Не успела эльфийка моргнуть, как день приблизился к обеду, и на коленях ее лежала книга из человеческих рук, которые Каэлинн так презирала, но все равно ей было безумно интересно с этой голубоглазой девчонкой из недостойного рода. Она так живо сверкала зрачками, будто ей было любопытно все на свете, и оказалась она многим умнее, чем думала Каэлинн. — Я одна из немногих в своей деревне, кто умеет читать и писать. Моя мама, например, тоже. Этому нас учил мой покойный дядюшка мещанин. У него было много лошадей, а после его смерти остался только Найтгард — мой верный друг, — сетовала она. — У нас так мало книг! А ведь я очень люблю читать сказки. Сейчас мне осталось несколько страниц этой книги, и надо будет где-то раздобыть новую. Каэлинн с интересом листала ветхие страницы книжонки, потрёпанной настолько, что она почти разваливалась в руках. — Как бы я хотела учиться в городе… — вздохнула Алиана. — Может, меня принял бы в ученицы какой-нибудь философ. Я ведь тоже умею рассуждать! Послушайте, что я придумала накануне: в основе красоты лежит уродство, ибо красота есть нечто отличное от привычного нам мира. Как вам? Довольно умно, правда? — Глупость какая, — фыркнула Каэлинн, — Красота есть красота, об этом нет смысла рассуждать. — Но ведь философия и нужна для того, чтобы рассуждать над тем, над чем нет смысла рассуждать! Иначе был бы в ней смысл? — Это какой-то бред… — А вы попробуйте задуматься! Например, я рассуждала вчера еще вот над чем: правильность действий зависит только от желаемого результата, и ничто больше не определяет их мораль. Я считаю, это хорошее заключение, даже очень неплохое. Вы думаете, что я зря трачу время на всякую дурь, но ведь способность свободно мыслить — это главная привилегия человека, не так ли? — Вот только я совсем не человек. — Значит, человек выше эльфийской расы по разуму и… Каэлинн вскочила на ноги, оскорблённая такими словами. — Не смей говорить, что люди лучше нас! Это не так. Вы низменны в своих грехах. Мы чисты. — Постойте, я не желала вас оскорбить, пожалуйста, сядьте. Я несколько не так выразилась. Алиана трещала до самого полудня, когда солнце начало нещадно жечь. Эльфийка порядком устала от беспечной болтовни, и ей захотелось поскорее вернуться к родным, в лес, а девушка все говорила, говорила и говорила… Сладкая ее речь погружала в дрему, умозаключения приводили эльфийку в ужас, а звонкий голос заставлял себя слушать и подчинял волю. Алиана была безумно прекрасным созданием, настолько, что Каэлинн засомневалась, что она вообще человек. То же самое казалось и девушке — она до сих пор не верила, кому глядит в глаза. Солнце начало припекать так яростно, что у Алианы закружилась голова. Девушки вынуждены были попрощаться, пускай деревенская гостья и совсем этого не желала. Она аккуратно пожала эльфийке руку, поклонилась духу и лесу и двинулась восвояси верхом на коне, пока Каэлинн не могла понять, понравилось ей это или же нет. Уходила эльфийка полная решимости, что больше ни за что не вернётся в это поле на встречу Алианой, ведь люди собою являют лишь грех.