Когда слова быстрее мыслей…
Кабинет у них вполне уютный, а вот с простором я им порядком насолила. В помещении было четыре стола (один у стены, а три у окон) и лежанка Рекса. Вот этот стол точно шефа, обособленный от всех, у окна, рядом с лежанкой… Второй, что тоже у окна… Так, туда пошёл Хеллерер, значит, этот вариант отпадает… Осталось два места, одно чуть левее Хеллерера… Прям над сидением возвышается развесистая пальма… Хммм… На столе, что у стены, лежат какие-то папки и письменные принадлежности, а тот, что с пальмой просто девственно нетронутый. Вывод напрашивается сам собой… — Тесса, это твой стол, — тебя же не смущает пальма? — Ну, по крайней мере, на ней нет кокосов, что могут ударить по башке, — кисло протянула я. — Ну и хорошо, — невозмутимо продолжил Хеллерер, — тогда к делу. Да, действительно, к делу, но твою… А впрочем, как ни ругайся, но факт остаётся фактом: я сижу почти напротив места Бёка. Пальма, что ж ты так вымахала? Не могла листья пониже опустить и закрыть мне горизонт с невозможно голубыми глазами… А впрочем пофиг…***
— Мозер, криминальная полиция, я хотел бы поговорить с управляющим гостиницей. — Мартин Халлер, хозяин гостиницы, чем могу быть полезен? Мозер окинул проницательным взглядом высокого худощавого мужчину: — Томаса Райша, Вашего сотрудника убили сегодня ночью. — Я видел в новостной передаче, это ужасно… — Я могу с Вами переговорить? — Да, конечно… — Бёк, опроси сотрудников, — кивнул Мозер в сторону коллеги. Глаза Халлера суетливо забегали: — Я не хотел бы огласки… — Не беспокойтесь! — ответил Бёк, открывая свою записную книжку… Мы с Хеллом (так он попросил меня себя называть) обзванивали всех родственников погибшего, когда пришло указание шефа привезти в отдел девушку Томаса Райша — Марион Зайц. — Шеф говорит, что он ссорился с ней в последнее время и довольно громко, с размахом и чуть ли не с битьём посуды. — Ну, — фыркнула я, — если бы все девушки после ссор с парнями убивали их, то все оставшиеся мужики блюли бы целибат или пользовались услугами ночных бабочек. — Так или иначе, на данный момент это единственная возможность узнать что-то конкретное, — пожал плечами Хелл. — Согласна, — кивнула я. — Коллега, Вы же не против, если съезжу я? Права у меня есть, возьму служебную машину. — С удовольствием, — ответил Хеллерер, но тут же поправился, — то есть, поезжай, конечно! Я в том смысле, что женщинам в трудную минуту гораздо легче найти между собой общий язык. Ну-ну, значит, ты тот ещё книжный червь и телефонно-бумажный работник! Хотя каждому своё в этой жизни… — Только, Тесса, давай договоримся, мы с тобой на ты! Я не люблю, когда коллеги мне выкают, сразу чувствую себя монументом, покрывшимся плесенью и пылью веков. — Идёт, Хелл, — кивнула я. Определенно, всё не так плохо, как сначала показалось… Эта ремарка про коллектив, разумеется! Сидя в машине, я постоянно прокручивала возможные варианты диалога с девушкой. Нет, сразу подозревать её необоснованно и глупо! Все девушки ссорятся с парнями, у всех разные отношения, некоторых вполне устраивают эмоциональные качели, и для кого-то вполне обыденная ситуация, когда слова быстрее мыслей… Так что нет, не делаем поспешных выводов… Вот только как я ей скажу, что её любимого больше нет? Я представить себе не могу, что бы я почувствовала в тот миг… Да, даже я, которой чужды все эти романтические бредни, которая не способна на любовь к мужчине как к мужчине, ну, на ту самую, о которой вздыхают половозрелые девицы, о которой написаны тысячи книг и снято в два раза больше фильмов… Даже я понимаю, насколько это невыносимо больно — терять любимого! А говорить другому человеку, что он… Дева Мария, дай сил и духа! И то, и другое мне, действительно, понадобилось. Как там говорил Хелл? «Женщинам в трудную минуту гораздо легче найти между собой общий язык?» Ох, мужчины, как вы всё-таки наивны! — Здравствуйте, фрау Зайц, я по поводу Томаса Райша… — Он что, уже и на нашу общую квартиру приглашает тёлок и потаскух? — прилетел мне в ответ, вот так без «здрасте/а Вы кто», ярлык, который вешают друг на друга цыпочки, когда хотят отбить у оппонентки клиентов… Браво, Тесса, тебя до этого часа ни одна женщина не окрестила шалавой! Баба, да перестань так орать, ты только приглядись ко мне! Ну что во мне соблазнительного? Широкая рубаха, чёрная джинсовая куртка сверху, длинная расклешённая юбка и белые кроссовки? Волосы до лопаток собраны в хвост, из которого выпадают пряди, отчего создаётся эффект непричёсанной головы… Куда мне до роковой соблазнительницы? Или у тебя просто патология, развившаяся от слишком страстной любви?.. Чёрт, Тесса, соберись, трусиха! Нужно сказать ей уже в конце концов, пока она не помянула весь мой род до двенадцатого колена! — Криминальная полиция! Мужайтесь, фрау Зайц, Райша больше нет… — как можно более тихо и осторожно отвечаю разъярённой и, кажется, не отошедшей от вечерней пьянки женщине. Поток ругательств резко прерывается… На несколько секунд воцаряется звенящая тишина… На меня смотрит пара изумлённых глаз, норовящих выскочить из орбит… — Что?! Нет! Нет, это не правда, не может быть! — И через секунду в моих объятиях оказывается безвольная фигура Марии Зайц. — Тесса, ну просто браво! Надо думать прежде, чем говорить… Но, с другой стороны, разве существует на свете формулировка, которая смогла бы смягчить такой удар?