Вена не верит слезам...

Не точка, а многоточие.

      Подходит к концу октябрь. Величественная Вена сбросила свою порфиру из осенних листьев к ногам жителей. Щедро, с имперским размахом…       Рихард шёл прогулочным шагом по направлению к кафе, уютному, старому кафе, в которое снова стал регулярно наведываться Макс Кох после длительного перерыва. А значит, всё налаживается… Почти всё…       Рихард ощущал какой-то прилив тоски, когда видел проходящие мимо парочки и родителей с колясками. Конечно, далеко не всем даётся в этой жизни семейное счастье, но… Мечтать быть счастливым не запретишь… А жертва их дела, которое они сегодня закрыли, тоже мечтала о счастье… И профессиональном, и женском…       Роланд Майер всегда гулял на широкую ногу, девушки у него были эффектные, а часто и знаменитости. Однажды ему представили симпатичную блондинку и шепнули незаметно: «эта Лори, певица группы «Валькирии». Роланд попался на крючок.       Эрих Краузе хотел, чтобы Марта Кунц вошла в доверие к молодому человеку и выяснила, где его отец прячет свои сбережения. Роланд действительно по пьяни проболтался Марте, где у отца крупная заначка, но девушка не хотела говорить Краузе. Тогда Эрих не стал останавливаться: ему нужны были деньги, много денег, чтобы уехать со своей возлюбленной в Швейцарию и жить там припеваючи вдали от её родных. Он выкрал у Марты ребёнка и стал шантажировать. Бедная девушка, боясь за жизнь сына, но не желая обманывать парня, в которого по-настоящему влюбилась, всё рассказала Роланду. Однако тот из пылкого влюблённого превратился в холодного дельца: «Ты сама в это влезла, вот и выпутывайся сама…» Жестокая фраза…       Возлюбленного она потеряла, и в надежде не потерять сына Марта всё же рассказала Краузе, где отец Роланда прячет сбережения. Вскоре ограбление было совершено. Разъярённый молодой человек много выпил и, уверенный, что наводку ворам дала Марта, примчался к девушке домой, устроил скандал и в порыве ярости задушил её струной гитары. Когда он понял, что сотворил, было уже поздно. Роланд выбросил тело несчастной из окна, а сам уехал к отцу и всё ему рассказал… А потом запил ещё больше…       Трагичная история, как и все, с которыми связано следствие. А сын Марты Кунц проходил реабилитацию в лучшем месте на земле: в доме своих бабушки и дедушки. Последнего уже скоро выпишут из больницы, и оба безутешных старика приложат все силы жить, как можно дольше, чтобы воспитать внука и оградить его от тех ошибок, которые сделала его бедная мать… Будем надеяться, что, несмотря на такое трагичное начало, дальнейшая жизнь мальчика сложится благополучно… — Ну как, тебя шеф сегодня вызывал на ковёр? — ехидно спросила Патричка, потягивая кофе. — Так, откуда ты знаешь? — прищурилась я. — Ники Херцог заходила сегодня ко мне за анализами… — Язык без костей! — А с каких пор ты стала от меня что-то скрывать? — Пат, будто бы ты передо мной отчитываешься за каждый чих на работе! — хмыкнула я. — Ну так ковер этот не просто по работе, а с примесью личной жизни, — хихикнула она, — я, конечно, не критикую твой выбор, но шеф ваш побрутальнее… Однако голубоглазый не шеф, судя по рассказам очевидцев, тоже весьма интересный персонаж… — Так, информация, полученная от третьих лиц заведомо недостоверна, — оборвала я её. — Если третьи лица — опытные следаки, то очень даже достоверна, — возразила Патриция. — Особенно Уве опытный следак! — фыркнула я. — Не заговаривай мне зубы! — продолжала наступать Патричка. — Факт остаётся фактом: лёд тронулся! — И упёрся в айсберг. — Что ведёт к трагическим последствиям, Титаник это подтвердит. — В моём случае нет никакой трагедии, — я пожала плечами. — Ну да, когда чувства уничтожают в зародыше — это трагедия, которую никто не замечает, — задумчиво протянула Патричка. Что это Пат потянуло на философские темы? Или ей в кофе добавили коньяка?.. — И по поводу ковра, нам с Бёком обоим досталось, особенно Кристиану, как старшему, что не смог наладить отношение с новенькой для командой работы. — Шеф тебя щадит, потому что сам отчаянная голова! — Ещё какая! — тут я согласилась. — В общем шеф сказал, чтобы мы в лепёшку разбились, а отношения в паре наладили… — Тесса, тебе само начальство говорит, а ты упираешься! — В профессиональном плане, Пааат, профессиональном! — Могла бы и на два фронта постараться, — разочарованно хмыкнула подруга. — Ну ладно, даже твоё упрямство не испортит мне наслаждение штруделем в октябрьский тихий вечер… Да, уже октябрь, потом ноябрь, а дальше Вена погрузится в рождественскую сказку… Поскорей бы зима. — Да, поскорей бы! Магдалена из стажировки вернётся! — вздохнула я. — Это та полька из обеспеченной адвокатской семьи? — Да, она по матери полька, а отец у неё потомственный житель Вены, чем-то похож на нашего доктора Графа. — Ну, черты лица у неё славянские. И сама такая высоконькая стройная блондиночка с зелёно-голубыми глазами… Как ты вообще с ней дружишь? — Магдалена не сноб! — Да я не про то, я бы рядом с этой красоточкой некомфортно себя чувствовала. Сразу столько комплексов бы было… — Это просто потому, что ты бы её рассматривала бы в качестве соперницы за мужское внимание, а я не рассматриваю, — пояснила я Патриции, а потом, помедлив, продолжила, — правда, Пат, я так хочу, чтобы она вернулась, мне её не хватает… Очень… — Понимаю, друзья детства всегда будут для нас особенными, — кивнула Патриция, с упоением откусывая штрудель.       Домой я шла в предвкушении долгого-долгого сна. Завтра выходной, и дай Бог никто не помешает мне спать столько, сколько захочу.       В дверях подъезда я столкнулась с соседом выше по этажу, держащим в руках цветок в горшке. — Жене купил, — пояснил он, гордо держа в руках своё сокровище.       К гадалке не ходи, опять поссорился с женой, и у них снова примирение и идущий за ним очередной медовый месяц. А в знак примирения — цветок в горшке, она у него заядлая садовница. — Как называется? — решила поинтересоваться я, чтобы ради приличия поддержать разговор. — Эхмея, специально искал с нераскрывшимся цветком, несколько магазинов обегал, — довольно ответил тот. — А почему именно нераскрывшимся? — поинтересовалась я. — Ну как же, это же фаллос! — он чуть ли не возмутился. — Простите?.. — А что, разве не похож с такого ракурса? — несколько озадаченно спросил он. — … — что мне было ему ответить? Может, подкинуть идею подарить его жене в следующий раз орхидеи? Учитывая греческое анатомическое, так скажем, происхождение этого слова… А впрочем, пусть эти эротосадоводы разбираются сами, моя станция, то есть мой этаж…       Кровать, как хорошо, что ты существуешь! Блаженно растягиваюсь на постели, тщетно прогоняя из воображения светловолосого голубоглазого #не-шефа с цветочным дубликатом фаллоса в руках…