Вена не верит слезам...

      Кабинет Мозера повидал всякого: и убийства на почве ревности, из-за денег, в состоянии аффекта, и расчленёнку, и порнуху. Расчленёнку того, что осталось от совести, и порнуху человеческой души тоже… Когда мы ехали в отдел, мы были уверены, что раскрыли убийцу, что у него внешность миловидной блондинки с кошачьими зелёными глазами, у неё аристократичные руки и музыкальные пальцы… Всё складывалось гладко, осталось только разговорить преступницу, однако… Однако жизнь побила все наши карты и предложила свой весьма оригинальный расклад, а ещё я узнала, что мужчины способны на безусловную любовь. — Я никого не убивала, — упорно настаивала госпожа Нойхольд.       Рихард смерил её испытующим взглядом. В момент допроса он особенно похож на волка. — Как Вы тогда объясните, каким образом Ваш ноготь оказался у тела убитой? — Я уже сказала: я была там, я видела Эмму… мёртвой… — То есть Вы хотите сказать, Ваша подруга уже была мертва, когда Вы пришли к ней? — уточнила я. — Господи, да что вы слушаете её?! Это она убила! — вскричал господин Нойхольд и с кулаками бросился на женщину.       Госпожа Нойхольд вскрикнула и инстинктивно закрылась руками. Рекс залаял и бросился наперерез, преграждая своим телом путь мужчине. — Успокойтесь, господин Нойхольд, иначе ночь проведёте в изоляторе! — громко рявкнул Рихард, усаживая упирающегося мужчину на стул. — Тварь, подлая тварь! — причитал Нойхольд. — Я собственными руками придушу тебя! — Ну да, — горько усмехнулась женщина, — отравить же не получилось…       Господин Нойхольд подавился воздухом: — Что она несёт? Нет, вы слышали, что она несёт?       Мужчина был похож на верещащую свинью перед убоем, ну честно! — Успокойтесь, господин Нойхольд! Бёк, допроси его отдельно, — прервал его причитания Рихард.       Кристиан отвёл господина Нойхольда в кабинет со стеклянными стенами, так что было видно, как он допрашивает мужчину, но не слышно, что говорит этот раскрасневшийся от криков «благоверный». В нашем же кабинете начался спектакль под названием «допрос от Рихарда Мозера», в этом искусстве шефу не было равных! Кажется, он управлял положением одним лишь взглядом. — Итак, госпожа Нойхольд, потрудитесь объяснить, что Вы имели в виду? — Боюсь, история будет слишком грустная! — мрачно ответила женщина. — И вряд ли, рассказав её, я докажу Вам свою невиновность…       Рихард ничего не ответил, продолжая сканировать её взглядом. Женщина аккуратно обхватила колено руками, чтобы помочь ноге принять более удобное положение, потом облокотилась о спинку стула и, смотря в одну точку, начала рассказывать свою непростую историю жизни. — Мои родители развелись, когда мне было двенадцать лет, ранний брак, в котором больше были заинтересованы родители, чем они сами, все дела… Потом моя мать укатила за океан с каким-то американцем, больше я её не видела… Отец умер, когда я училась на втором курсе университета, я поборола боль, продолжала учиться, окончила с отличием… А потом… Я тоже рано вышла замуж, чтобы доказать самой себе, что у меня будет не так, как у них, что я смогу быть счастливой в раннем одном единственном браке. Познакомились на какой-то вечеринке, не помню какой… Одним дурацким майским днём мы решили пожениться… Я была влюблена, а он… А его волновал статус невесты, я была наследницей фармацевтической компании, вернее, половины, вместе с дядей.       Просто история из цикла «богатые тоже плачут», ну-ну. — Первый год у нас было всё прекрасно, а потом… Потом я встретила свою подругу детства из обеспеченной религиозной семьи на выставке, она работала копирайтером в какой-то компании, радовалась, что удалось вырваться из-под опеки родителей… Мне эта радость была незнакома… Я её пригласила к себе, познакомила с мужем, дурочка! Недаром говорила моя бабушка: «хочешь быть счастливой в браке — надо ликвидировать всех подруг». Не в смысле убить, говорю сразу, а в смысле аннулировать, как заказ, который больше не нужен. Я так не умею… Потому и попала в переплёт… — Когда Вы поняли, что Ваш муж изменяет Вам с Вашей подругой? — Ну знаете, как это бывает… Его то нет, то лжёт не морщась.* Пошли какие-то ночные заседания, визиты ко врачу, выдуманные болезни, командировки… А потом авария… Меня приковало к коляске… Травма была… — А потом пошли улучшения? — Да… Пять месяцев назад пошли улучшения, я встала, ещё через месяц начала худо-бедно ходить… Я хотела войти в кабинет мужа собственными ногами, вот этими вот ногами, сделать ему сюрприз… Сюрприз удался…       Крупная слеза скатилась по её щеке. Женщина как будто опомнилась, смахнула её и продолжила: — Когда я подошла… К его двери… И услышала голоса, вернее, звуки… Я без труда признала моего мужа и подругу… — И чем они занимались? — спросил Рихард. — Сексом, — резко ответила женщина. — Можно сигарету?       Вот лишний раз я убедилась во мнении, что мужики, по сути, козлы и связываться с ними себе дороже… Рекс не в счёт… Впрочем, голубоглазый инспектор, сидящий за стеклянной дверью, тоже не подходит под это определение… Да и шеф не так, чтобы козёл… Ой, что-то я отвлеклась. — Минуты через три всё закончилось, — ровным, но тихим голосом продолжила женщина. — Они даже не взяли на себя труд заниматься этим не в квартире, где за стеной больная жена и подруга… Потом я смогла услышать обрывки фраз… Они захотели меня отравить, нужно было только подождать, я вступала в наследство, мой дядя тяжело болен и, поскольку он без жены и детей, он завещал мне свою долю… Врачи прогнозировали ему полгода… Мой муж купил яд замедленного действия, то есть накопительный, и хранил его у себя в кабинете, в нижнем ящике комода. Я заменила его на безобидный порошок… Он хотел постепенно травить меня, чтобы однажды обставить всё таким образом, что я сама на себя руки наложила…       Женщина потянулась к сумке и вынула пакетик со стеклянным флакончиком, внутри которого был порошок. — Я кое-что смыслю в вашем деле, так что отпечатков моих там нет, только мужа, я пользовалась перчатками… — Хелл, отнеси, пожалуйста, экспертам, скажи, что срочно, пусть проверят при тебе, совпадают ли отпечатки с отпечатками господина Нойхольда, и сразу же забери пакет, господин Нойхольд должен опознать его.       Хелл исчез за дверью, госпожа Нойхольд снова нервно закурила… Я чувствовала себя, как в кабинете у психоаналитика… — И тогда Вы подговорили врача… — продолжил было Рихард. — Нет, врач здесь ни при чём! — возразила Нойхольд. — Я биохимик по образованию, колола себе миорелаксанты, чтобы обездвижить на время конечности, а анестетиками снимала чувствительность… Так и продержалась ещё месяц. Когда уже могла спускаться и подниматься по лестнице не спотыкаясь, поняла, что пора… Мой муж вчера сказал, что по работе надо отлучиться на денёк, это была рабочая версия… Одна из версий для благоверного, гуляющего от жены… Накануне он Эмме заказал сапоги… — Откуда Вы узнали? — удивился Рихард. — Мой, с позволения сказать, муж — педант во всём. Все свои расходы он записывал в блокнот, пока он был в душе, я всё изучила… — Держали руку на пульсе? — ирония от шефа. — Как не держать, когда живёшь под одной крышей с человеком, который хочет тебя убить? — Почему Вы сразу не обратились в полицию? — недоумевал Мозер, и я вместе с ним. — Потому что тогда бы пострадали не только муж и любовница, но и Отто… — грустно вздохнула Нойхольд. — Кто такой Отто? — спросил Рихард. — Брат мужа… Он единственный, кто меня поддерживал. Он узнал случайно об измене, первый… Уговаривал развестись с Альфредом, конечно, не называя истинной причины… Он благороден. Говорил, что будет лучше заботиться обо мне, чем Альфред, если я буду жить с ним, а я не хотела взваливать ему на плечи себя… Инвалида в коляске… А когда стала ходить… Я хотела уйти эффектно, застукать муженька с любовницей в одной постели и сказать ему, что я ухожу к его брату… И моих денежек им с его потаскухой, прости её Господи и Царство ей Небесное, не светит.       Нойхольд снова нервно закурила. Рихард сочувственно посмотрел на женщину: — Что произошло в день убийства? — Итак, я узнала, что муж отправляется по делам, позвонила вечером Эмме, наш разговор прервал звонок в дверь, она попрощалась. Я, уверенная, что это муж к ней пришёл, переоделась, заказала такси и поехала к Эмме, я сделала дубликат ключа заранее. Как видите, я хорошо держала руку на пульсе… Но… — тут голос женщины дрогнул. — Когда я пришла, я увидела открытую дверь, очень удивилась, вошла в квартиру и… Эмма лежит на полу, на голове у неё пакет… У меня от страха даже отнялись ноги на несколько минут… Я упала, сломала ноготь… Потом смогла встать… Я не помню, как я добралась до такси… В подъезде ещё столкнулась с какой-то пожилой дамой с собакой… Я не помню, как я добралась до дома… Каких только мыслей в голове у меня не было… Я даже подумала, что Альфред убил любовницу, может, они что-то не поделили или она внезапно раскаялась… В общем, каких только глупостей я не напридумывала… Всю ночь я не сомкнула глаз, муж так и не явился, а днём явились Вы, и я поняла, что мне пока рано исцеляться или меня как обманутую жену привлекут… Я буду подозреваемой номер один. — А Отто знал, что Вы ходите? Что Ваш муж хотел Вас отравить? — Нет, ничего не знал, я не говорила, чтобы он не наделал глупостей. — Почему Вы так уверены, что он наделал бы глупостей? — спросила я. — Он меня любит, — ответила Нойхольд, и впервые за всё время моего знакомства с ней, я увидела на её лице тень улыбки.       В это время, как в кино открывается дверь, и мы услышали глубокий, чуть взволнованный голос. — Это кабинет комиссара Мозера?       Мы все обернулись. — Отто! Что ты здесь делаешь? — воскликнула Нойхольд. — Ты не отвечала на звонки, я забеспокоился, заехал к Вам, соседка сказала, что тебя с Альфредом забрали в полицию. Кристина, что происходит и почему, чёрт возьми, ты скрыла от меня, что ты ходишь?       Мужчина кинулся к ней и заключил её в объятия, госпожа Нойхольд буквально оттаивала прямо на глазах. Отто находит её губы… Похоже, даже Рихард прибалдел от этой сцены. Господа, вы не забыли, что тут вообще-то допрос? Детектив превращается в сопливую голливудскую мелодраму…       … Которую решил разбавить экшеном Нойхольд, который Альфред, ворвавшийся к нам из допросной и едва сдерживаемый Бёком: — Нет, Вы посмотрите на этих голубков! Вот, оказывается, в чём дело! Сама трётся с моим братом, а любовницу мужа убивает! — Я никого не убивала, Отто, да, я приходила на квартиру Эммы, чтобы застать их обоих и сказать, что ухожу к тебе, но Эмма уже была мертва! — чуть не плача воскликнула женщина, обхватывая обеими руками лицо брата своего мужа. Какое в этот момент у неё было взволнованное, порозовевшее лицо! Какое невыразимое желание, чтобы он поверил! — Рассказывай, рассказывай! — верещал Альфред. Устроили кинозал для психопата… — Так, замолчали все! — рявкнул Рихард. В кабинете воцарилась тишина… Наконец-то. Дверь снова открывается, и я с облегчением увидела, что это не очередной член этой сумасшедшей семейки, а Хелл с результатами. — Рихард, на флаконе обнаружили отпечатки господина Нойхольда, внутри яд замедленного действия… — тихо прошептал Хелл Мозеру. — Господин Альфред Нойхольд, Вы узнаёте этот флакон? — В первый раз вижу! — На нём отпечатки, Ваши отпечатки, — продолжил Рихард, — а во флаконе сильно действующий яд. Ваша жена подслушала Ваш разговор с любовницей о том, что Вы хотели её отравить… — Она лжёт! Я просто хотел развестись, сдать её в приют для инвалидов, поймите, я мужчина! Не завязать же мне узлом всё себе! — вскричал Нойхольд. А вот ещё и порнушечка… Мужчина, не надо посвящать нас в детали Вашей физиологии! — Ты отравить её хотел?! — воскликнул Отто, побелев от осознания того, на что способен его брат. — Нет, брат, ты что, я не… — договорить он не успел, так как Отто обрушил на него сокрушительный удар кулаком. Ни Рихард, ни Хелл, ни Бёк, ни я, ни даже Рекс не стали его останавливать… — Отто, не надо! — воскликнула блондинка, цепляясь за его рукав. — Ты должна была сказать мне! — воскликнул мужчина.       В это время Альфред при помощи Бёка встал на ноги, потирая челюсть и готовясь броситься в атаку, прибежали дежурные и увели семейство в изолятор, естественно, в разные помещения…       Ну и допрос… Смешение жанров!