Вена не верит слезам...

— С собакой не заходите, у моей Эльбочки течка! — проворчала пожилая женщина, неохотно открывая нам дверь. — Не волнуйтесь, мой пёс не совмещает работу с делами, — уверенно отрезал Рихард, входя первым внутрь.       Ингрид Бергам даже немного растерялась, однако тут же взяла себя в руки и прошла в комнату. — А вот и кошка! — воскликнула я, увидев на диване откормленного, скорее, даже перекормленного, вальяжно развалившегося кота. При виде Рекса он вскочил и выгнул спину. — Рекс, — строго сказал Рихард, — протягивая ему вещь погибшей, — искать!       Рекс довольно быстро, почти что с видом триумфатора, навёл нас на нижний ящик комода. — По какому праву ваша собака роется в моих вещах? Немедленно уберите! — закричала пожилая женщина. — Спокойно, мадам, не нужно кричать, котика напугаете! — в Кристиане проснулся психолог.       Рихард, не обращая внимания на слова женщины, открыл ящик. В нём лежало постельное бельё, он надел перчатки и аккуратно приподнял уголок. — А вот и перстень, — сказал он, вынимая из-под белой простыни принадлежащую погибшей вещь. — Это мой перстень! — уверенно ответила женщина. — Экспертиза проверит и установит! — твёрдо ответил Рихард.       В это время Рекс побежал к балкону. — Рекс ещё что-то нашёл, я взгляну, — отозвался Бёк. — Что Вы делали в вечер убийства? — спрашиваю я. — Я уже отвечала Вашему шефу, — грубо отрезала Бергман, — сериал смотрела у себя в квартире. — На месте преступления обнаружена шерсть рыжего кота… — продолжила я. — Ну и что? — прикинулась дурочкой Бергман, и весьма неумело. — Может, она котика себе завела? — да-да, похлопай ещё глазками. — Вы же прекрасно понимаете, что никакого кота у неё нет! — резко ответил Рихард, выпрямляясь. — Рихард! — крикнул Бёк. — Рекс нашёл верёвку, такой же верёвкой были завязаны пакет и руки убитой, и ещё тяжёлый камень…       Мне кажется, или в последние два дня слишком много Хичкока? — У каждого на балконе есть такая верёвка или им подобная! А камень это просто камень, я на дорожку у сестры на загородном участке решила собирать! — возразила Бергман. — Но у Вас верёвка не висит, а валяется скомканной в углу, — возразил Кристиан, — и к тому же она очень короткая…       Однако женщина была крепким орешком, она упиралась вплоть до полицейского участка, вплоть до результатов экспертизы. И только когда наука подтвердила — виновна — женщина сломалась. — Госпожа Бергман, поверьте, — говорил ей Мозер, — в Ваших же интересах рассказать нам всё! — Ну ладно… Раз уж всё против меня… — дрожащим голосом ответила женщина, — я взяла верёвку, камень и пришла к Эмме Райтман…       Услышав звонок в дверь, Эмма решила, что это пришёл Альфред. Всё-таки он не уехал в командировку без десерта, сладкоежка! Какая всё же пикантная ситуация, разговаривать с несчастной, обманутой женой по телефону, когда к тебе звонит её муж, изголодавшийся по любовным утехам, которые ему не может дать эта самая жена. Поскорей бы он уже с ней покончил, с этой бедолагой! Просто негуманно заставлять инвалида столько жить и мучиться. Как женщина Кристина Нойхольд уже ничто!       Перед тем, как открыть дверь, Эмма бросила взгляд в зеркало, найдя себя бесподобной в воздушной пеньюаре и нежно-розовом халатике, однако для пущего эффекта она всё же опустила пониже декольте, теперь практически полностью обнажающее её красивую упругую грудь. Куда до её форм Кристине! Она открывает дверь, растянув губы в нежной и манящей улыбке… Которая тут же сползает с её лица… — Госпожа Бергман, Вы что-то забыли? — едва скрывая раздражение, Эмма запахнула халат. С клиентами нужно быть предельно вежливой. — Простите за беспокойство, госпожа Райтман, можно мне войти? — как-то слишком радостно улыбнувшись спросила Бергман. — Проходите, — пожала плечами Эмма и повернулась к ней спиной.       Оглушительный удар, женщина падает на пол… Ингрид Бергман захлопывает в спешке дверь… — Мерзавка, убийца! Больно тебе? И им было больно, моим бедненьким, всем, кого ты из-за своих сапог отравила! Это тебе за Альмочку, за Прайма, за Фоксика, за Максика! Они мучились, и ты помучайся, мразь! Мразь! Сучка! — шипела женщина, черты которой исказились в мерзко-зверином оскале, как у собаки, готовой укусить беззащитную жертву. Она возвела себя в палачи человека… Она стала зверем…       Теперь я могу сказать, что я повидала многое! Это дело я буду помнить всю свою жизнь… Мы все были немного в шоке от того, что услышали. Конечно, если только представить, что кто-то траванул нашего Рекса… Нет, лучше такое не представлять!       Как там говорил Руперт в «Верёвке» Хичкока? «Во мне всегда было нечто такое, что меня удержало бы…» Надеюсь, что все мы именно такие, иначе мы бы не служили в полиции…       Зато Отто и Кристина Нойхольды теперь могут вздохнуть спокойно, если могут, конечно, после всего пережитого… А всё-таки умилительная пара… Их черты лица ещё не разгладились от пережитого напряжения, но глаза уже светились благодарностью и надеждой на новую жизнь. Рихард и Рекс отправились проводить их до первого этажа, а мы стали потихоньку собираться. — Тесса, тебя подвезти? — ох, Бёк, какое же это великое искушение кивнуть тебе, но только не надейся на большее… Я не могу… Интересно, когда господин инспектор сдуется?.. — Спасибо Вам большое, господин Мозер, и тебе, Рексик, спасибо! — ласково поблагодарила блондинка и аккуратно почесала овчарку за ушком.       Они дошли до лестницы, и Отто ловко подхватил её на руки, как ребёнка. — Отто, я же тяжёлая, — счастливо и немного смущённо рассмеялась женщина, утыкаясь носом в шею Нойхольда, брата её вероломного мужа… Как иногда жизнь причудливо тасует колоды. Если бы не её неудачный первый брак, они бы с Отто и не встретились. — Ну всё, милый, поставь меня, прошу, я так давно не ходила! — мягко настаивала женщина, едва касаясь губами его уха. — Я донесу тебя до машины, а потом попрощаюсь с комиссаром, и мы поедем домой, ко мне домой, — конец фразы был произнесён глубоким грудным голосом, а интонация несла в себе гораздо больший интимный смысл, чем сказанное…       Кристина Нойхольд зарделась, как юная девица перед первой ночью любви… Хотя, действительно, пусть она уже была замужем, но ночь любви у неё и правда будет первая.       Всё же поставить на землю свою драгоценную ношу Отто пришлось, чтобы достать ключи от машины. — Спасибо Вам ещё раз, господин Мозер, — в свою интонацию Кристина вложила всю благодарность, на какую была способна, — Вы подарили нам с Отто вторую жизнь! — Я не сомневаюсь, что Вы ей распорядитесь, как надо, — ответил Рихард.       Ещё раз погладив Рекса, Кристина села в машину. Отто Нойхольд крепко пожал руку Мозеру. — Спасибо Вам, господин комиссар, теперь я Ваш должник! — Ну что Вы! Напротив, это я исполнял свой долг! — возразил Рихард. — И я желаю Вам счастья с госпожой Нойхольд, Вашей госпожой Нойхольд.       Отто счастливо улыбнулся последней фразе: — Да, моей… Я, наверное, кажусь Вам ужасно смешным… В сорокалетнем возрасте так влюбиться… На самом деле, я люблю её уже давно, с первой встречи, как увидел её на свадьбе брата… С тех пор я думал, что в планах вселенной произошла ошибка, но, видно, всегда нужно пострадать прежде чем получить дар от жизни, дар настолько ценный, что все испытания кажутся преодолимыми.       Глядя вслед удаляющейся машине, Рихард думал о том, что и ему хочется быть таким же смешным, как Отто Нойхольд. Зачем он вызвался их провожать? Пока он шёл по лестнице полицейского участка рядом с ними, он чувствовал себя вором, крадущим ему не принадлежащие минуты счастья… Вором, который тоже хотел заполучить это богатство… Нет… Речь вовсе не о Кристине Нойхольд… Но он мучился от сладкого и в тоже время пьяняще горького желания ощущать на своих плечах женские руки, а на шее её горячее дыхание… И чтобы она шептала на ухо слова, предназначающиеся только ему одному и никому другому… В этот момент в его ушах услужливая память воспроизвела голос Магдалены Новак… Точно, подруга Тессы, надо сказать Леманн, что она звонила! Комиссар мотнул головой и потёр переносицу… Да, совсем плохи твои дела, господин комиссар, если голос девушки, которую ты в глаза не видел, пусть даже красивый голос, такое активное участие принимает в твоих фантазиях. — Пошли, Рекс, — позвал Рихард овчарку, и вскоре человек и собака исчезли за входной дверью здания.