Вена не верит слезам...

      Нет, детективов мне на работе хватает, спасибо. Придирчиво рассматриваю книжную полку. Да, конечно, выбор у меня не как в книжном, но всё-таки я коп, читающий книжки, даже на английском и французском. Снова придирчиво взглянула на «Фаворита» Дика Фрэнсиса, будто он виноват в том, что детектив стал моей профессиональной жизнью… И всё-таки «Сестра Керри» Теодора Драйзера, про мечтающую восемнадцатилетнюю девушку, которую манили огни большого города… Как раз можно отдохнуть в выходной день и никуда не надо бежать. Хотя именно на первую декабрьскую неделю мне грех жаловаться. Семь дней без происшествий! Это просто праздник! Господи, что такого хорошего я сделала в этом году, что мне такой подарок? То есть нам всем! Вот бы так дальше, хотя, конечно, праздники — вещь такая… Коварная… Невольно вспоминаются «Медные буки» и диалог Холмса и Уотсона. Доктор, обозревая английские пейзажи, восхищался их красотой, а сыщик думал не о пейзажах, а о том, как в таких домиках в далёких провинциях, находясь за высоким забором, легко совершить преступление…       Вот и для людей моей профессии Рождество и Новый год это не только песнопения во славу рождённого Иисуса Христа, не только рождественские ёлки, не только подарки, посиделки в кругу друзей и семьи и хлюпанье носом в салате под звук «Колокола мира»… Это ещё и время, когда голова съезжает с катушек, это убийцы, чокнутые люди… Это висяки порой… В общем, с узкой профессиональной точки зрения любой праздник, пусть даже несущий в себе свет, это время жатвы, нехилой жатвы… И йёк-макарёк, как же не хочется об этом сейчас думать…       Но за три часа чтения я немного подустала и просто блаженно растянулась на моей не очень просторной кровати… Надо было пошире купить… И тут же в ушах голос мамы: — На девушке можно ставить крест, когда в её квартире нет двуспальной кровати! — спасибо, мамуля! Но тебе не кажется, что ты погуляла не только за нас двоих, но и за старую деву госпожу Бём из соседней квартиры?        До сих пор помню, какими витиеватыми выражениями она крыла маминых хахалей, да и мать заодно, и я себя ловила на том, что мне совершенно не хочется заступаться за недоразумение по имени мама, да я была полностью согласна с соседкой!.. А теперь маман удивляется, почему я до сих пор не распрощалась с этой «обузой-девственностью»! Причём её удивление — это не ахи и вздохи, а будто тебе черепную коробку пытаются пилочкой отрихтовать. Трахать мозг мама умеет профессионально, причём, сдаётся мне, она владела этим ремеслом ещё в пелёнках. Может, я к матери слишком критично отношусь, но я никак не могу простить ей, что она связалась с уродом, который смотрел на меня, девчонку-подростка, сальными глазами, а потом эта сцена в душе… И я выныриваю из воспоминаний, садясь на кровати… Нет уж, лучше так, лучше одной… Мужчины — существа ненадёжные, они смотрят на меня как на трофей, как на способ потешить своё самолюбие и гордыню, а заодно и маленького друга, они смотрели так на мою мать, и на меня они все точно так же смотрят…       «Завралась ты, Тесси», — слышу голос беспристрастного разума.       Перед глазами возникает взгляд Бёка, такой внимательный, пытливый, такой… Лучше бы он так не смотрел! В первые два месяца моей работы в команде Мозера я искренне радовалась: никаких пошлых намёков, никаких сальных шуточек и взглядов. А потом… Потом Бёк стал ко мне слишком внимателен, по-галантному внимательным! Мой любимый чай был на столе перед моим приходом, он всегда помогал надевать пальто и открывал передо мной дверь, ненавязчиво предлагал подбросить домой…       Сначала я прикрывалась Хеллом, но тот то вдруг проявлял особый энтузиазм в бумажной работе и задерживался допоздна, то говорил, что ему сегодня в другую сторону… Уж не свести ли нас хочет?       Бёк не навязывается, не пытается попасть в квартиру, как остальные… Лишь кладёт свою руку на мои сцеплённые пальцы и нежно спрашивает: — Тесса, у тебя всё в порядке? — Да-да, всё! Спасибо, что подвёз! — киваю я и разве что кубарем не вылетаю из машины.       А что мне ему ответить? Ненормально, Бёк! Вот все эти Вальтеры Фогели с их текущими слюнями и наглыми ухмылками… — Тесса, а давай ко мне, пошалим немного в конце трудового дня? Спорим, у тебя давно не было секса? — Если у нас и будет какой секс, то на нейтральной территории и с использованием посторонних предметов и этим самым предметом всё и ограничится, — и хлопок по морде сумкой.       Вот с ними я знала, как себя вести, с этими похотливыми самцами, а с тобой не понимаю… What the fuck! Даже думаю, если бы ты заикнулся об общении в таком русле, я бы удовлетворённо покрыла тебя матом, припечатав тебе ко лбу лейбл «чёртов бабник» и успокоилась. Но нет! Ты спрашиваешь только глазами, и ставки у тебя совсем другие. Не одна ночь и даже не две… Может, жизнь… Так рассуждают только отпетые романтики, знаю, но этот взгляд не оставляет сомнений…       Бесполезно, всё бесполезно! Shit! Пусть постель пропахнет сигаретами, но мне лень поднимать задницу и нести её на балкон. Если даже гипотетически представить, что я соглашусь… Нет, даже представлять не нужно! Мои органы чувств притупятся, в душе поселится паника, а перед глазами будет стоять звериная ухмылка мамкиного хахаля в предвкушении ощутить юное девичье тело… Всё, табу! Хватит!       Мою идиотскую рефлексию прервал телефонный звонок. Кто бы это мог быть? По работе мне звонили по мобиле… Патричка? Уве? А может… Неужели? Быстро снимаю трубку. — Алло, — нетерпеливо спрашиваю я. — Алло, привет, Тесса! — слышу радостный голос моей подруги. — Наконец-то я тебя застала дома! — Магдалена, ты ли это? — воскликнула я. На душе сразу потеплело. — Уже едва знаёшь меня по голосу? — я живо представила эту мягкую улыбку подруги. — Я, конечно, уже не в самом соку, но память ещё не растеряла, — возразила я, слушая бархатистый смех на том конце провода. — Уже два месяца не могу до тебя дозвониться! — воскликнула подруга. — Зато до шефа ты дозвонилась по словам первоисточника. Кстати, как он тебе? — Суров! Он тебе сделал выговор из-за меня, да? — Какой выговор? — Он говорил, что сделает тебе выговор за то, что на работу по нерабочим вопросам звонят… Прости, я не хотела, просто я стала реально волноваться! Всё-таки у тебя такая опасная профессия! — Мда… Ты, очевидно, попала под раздачу! Он обычно с дамами предельно вежлив, если не сказать больше. — Бабник, что ли? — Скорее, чел в поиске, — хмыкнула я. — Чувствуется, в безуспешном, раз у него было такое настроение, — сделала вывод Магдалена. — Да не, не думаю, такие брутальные красавчики на дороге не валяются. — Значит, я просто действительно неудачно попала. — Да, Магдален, вот если бы ты лично ему позвонила… — Ахах, как в средневековых романах рыцари влюблялись по слухам, так бы и я, ты это хочешь сказать? — Ты филолог, тебе видней! — Благодарю! Я пока не настолько ещё прониклась Средневековьем! Ну а в целом как? Коллектив хороший? — Замечательный! Когда вернёшься в Вену, обязательно заходи на огонёк! — Главное, не повторить тот фурор, как в августе, когда приехала забрать тебя на прощальный ужин перед отъездом во Францию. — Не волнуйся, у Мозера мужики как на подбор, каков хозяин — такова утварь*, как говорится. Особенно Рекс красавчик. — Уже не терпится посмотреть на него! — ответила Магдалена. — На Мозера или на Рекса? — Да на Рекса, Тесси! — хихикнула Магдалена.       Нет, конечно, я не сомневаюсь, если Магдалена появится в нашем отделе, то фурор точно будет, но только в первый раз в жизни я вполне доверяю коллегам. Тогда в августе я испытала колоссальный испанский стыд: Фогель тут же подкатил к Магдалене, та на несколько секунд даже растерялась от его напора, а шеф уже успел её мысленно раздеть, у него разве что слюни не текли, а то бы слюнявчик ему надела, нет, в глотку бы его ему запихнула!       Мои теперешние коллеги, конечно, тоже разденут, но не в открытую, деликатно, исподтишка, стоять перед ней со стояком (простите мне тавтологию), недвусмысленно намекая и даже уже не намекая, не будут, но чисто по-мужски оценят, особенно Рихард, Хелл тоже поиграет бровями, интересно, как поведёт себя Бёк… И тут в памяти всплыли слова Патрички: «рядом с этой красоточкой я бы некомфортно себя чувствовала», merdre, мне кажется, я впервые начинаю её понимать… — А дела у вас какие? Это бабушка интересуется, меня все эти убийства пугают очень. Наверное, я трусиха, не в пример тебе.       Я рассказала ей ту самую историю про бабульку-душительницу, её собак и, конечно, про семейство Нойхольд. — Ты представляешь, какие страсти? — заключаю я. — Мне собачек жалко очень, но непонятно, чем думала эта пожилая женщина, когда подкармливала их во дворе жилого дома, там же дети! А если бы они напали на кого из маленьких? — И пойти на убийство человека!.. Пусть и гадины… — Да, это в голове не укладывается… Тесса, твоя история мне напомнила один доклад на конференции про гностические смыслы в сказочных повестях о Мэри Поппинс. Там был эпизод, где люди сидели в клетках в зоопарке и животные их кормили — там заложена идея, что окружающая нас природа ценнее, чем человек. — Мдаа… Знаешь, Лена, мне бы жутко не хотелось жить в таком мире… — вздохнула я. — Конечно, природа ценна, но я никогда не смогу приравнять животное к жизни человека, хотя многие много лучше нас… Они способны на верность! — О да! Если вспомнить ухажёров, которые мне попадались, — усмехнулась Магдалена. — Самое страшное, что мама меня потихоньку начинает агитировать, чтобы я присматривалась к кому-нибудь при положении и средствах… — Главное, чтобы костюмчик сидел! — прыснула я, и Магдалена поддержала мой смех. — Ох, Тесса, я смогу выйти замуж, только если буду любить и уважать мужчину, и надеюсь, он ждёт меня сейчас в Вене! Мама думает, что мне надо в Америку, но я венка до мозга костей! — Вот стой на этом и не сдавайся! Пусть мужики не шибко уважаемая мной часть населения, но уверена, для тебя мужчина найдётся! — Ну спасибо на добром слове! — Ты когда приезжаешь? — На следующей неделе вместе с семьёй, тётя приедет на два дня позже, она в последнюю неделю перед Рождеством проведёт выставку в Вене, посвящённую Густаву Климту, с которой она уже объездила пол-Европы и была в Нью-Йорке. — Шикарно! — Последняя новость перед тем, как попрощаемся, знаешь, отец купил бабушке на юбилей симпатичный домик! — Ого, а где? — В Пуркерсдорфе. — Где-где? — В Пуркерсдорфе, — повторила Магдалена.       Вот это игры судьбы! — Магдалена… В Пуркерсдрофе на Вальдштрассе живёт мой шеф…