my pleasure

Моментами я прихожу в себя, но с трудом понимаю, что происходит. Я вижу размытый силуэт, который подхватывает меня под руку, вытаскивая с пассажирского сидения, слышу его знакомый голос с вопросом «Софи, только не отключайся, пожалуйста…», но я отключаюсь. По телу прокатывает незнакомая мне волна холода. Затем лишь слышу гул скорой помощи и не комфортное покачивание из стороны в сторону. Кто-то крепко держит меня за руку. Первая мысль из-за которой хочется подняться — это узнать всё ли в порядке с ребенком, но когда я в тумане пытаюсь подняться, чьи-то руки аккуратно меня останавливают, заставляя лечь обратно. И в этот момент я вновь отключаюсь в очередной раз. Окончательно прихожу в себя я уже в самой больнице. Вокруг лишь обволакивающая тишина и мирное пищание приборов где-то в стороне. — Крис? — Хриплым голосом спрашиваю, в надежде услышать его голос над ухом. Мужская рука крепко сжимает мою ладонь, когда я зову его ещё раз. В боку ощущается неприятная ноющая боль и от неё хочется нелепым образом откашляться, что на самом деле доставляет мне ещё больший дискомфорт. Когда зрение вновь фокусируется в привычном режиме я замечаю родные голубые глаза рядом и неосознанно улыбаюсь, когда он наклоняется поцеловать мой лоб несколькими короткими касаниями горячих губ. Ещё несколько мгновений мы просто смотрим друг на друга. На его лице несколько ссадин и разбитая бровь, из-под рукава футболки виднеются края фиолетовой ссадины. Замученный, побитый и уставший до чертиков. — У тебя раны… — Я тянусь к его лицу и Крис не отворачивается, лишь ещё раз целует меня в лоб. — Просто царапины. — Он мягко гладит своими поцарапанными ладонями мои ноги, будто бы стараясь убедиться в том, что я чувствую это, что я в сознании и целая. — Ты несколько раз отключалась, пока мы ехали в больницу. — Ребенок? — Будто бы окончательно приходя в себя и вспоминая всё, что произошло, я подскакиваю на медицинской кровати и шумно выдыхаю, когда голова начинает кружиться. Спустя несколько мгновений я лишь прикладываю ладони к своему животу и поднимаю взгляд на Эванса, который мягко накрывает мои руки своими. — Скажи, что с ним всё в порядке, пожалуйста… — С ним всё в порядке… Тебе сделали узи ещё в машине скорой и затем перепроверили при поступлении в больницу. Всё в порядке, он не пострадал. — Боже… Сама того не замечая, я позволяю себе заплакать из-за переполнявших эмоций. Если бы я не включала до этого музыку так громко, если бы Крис не отвлекся из-за этого на стерео систему и меня, то он бы услышал этот дурацкий гул несущейся машины. Если бы я была более серьезной, мы не попали бы в эту ситуацию, рискуя моей беременностью которая и так далась мне с таким трудом. — Софи, милая… — Кристофер аккуратно гладит меня по волосам, вновь и вновь оставляя на лице короткие мягкие поцелуи. — Всё хорошо, ты просто ударилась головой и потеряла сознание, с малышом всё хорошо, на машину плевать… Не переживай так, прошу тебя. — Это всё из-за меня… Если бы не я… — Сквозь слезы бормочу я. — Не неси чепухи… — Он поднимает моё лицо за подбородок и всматривается в глаза. — Мы все целы и в порядке, пожалуйста, не переживай об этом… И ты ни в чем не виновата. — Дурацкая музыка… — Крис большими пальцами мягко вытирает слезы с моих щек и затем вновь целует, бормоча, что я ни в чем не виновата, что не нужно нервничать, что с малышом и нами всё в порядке, а эти мелкие ссадины затянутся быстро мы даже заметить не успеем. В какой-то момент в палате появляется врач с ожидаемым вопросом о самочувствии и я могу сказать лишь о небольшом эпизоде головокружения недавно и легкой тошноте, которую вполне можно связать с беременностью. Мужчина в халате улыбается и присаживается рядом с постелью, пододвигаясь ближе одним лишь движением. — После такой травмы стоит чаще посещать специалиста узи для контроля течения беременности, особенно учитывая Ваш анамнез, мисс Чейз и несколько замерших беременностей до этого. Я могу лишь кивать, прекрасно понимая, о чем он говорит. Крис в этот момент лишь вновь вытирает слезы на моем лице. — Поднимите, пожалуйста, рубашку. Мы сделаем контрольное узи, чтобы видеть картину в динамике. — Картину? — Переспрашиваю, поднимая края медицинской рубашки и оголяя живот. — Нижняя часть ремня безопасности достаточно сильно надавила на низ живота, на беременности это никак не сказалось, но я хочу убедиться в том, что прилив крови к месту гематомы не скажется пагубно на остальном организме. Вновь просто киваю, краем глаза замечая как в палате появляются мои родители. От непонимания того, откуда они успели узнать, я начинаю водить глазами по кабинету даже когда мама встает рядом с Крисом, наблюдая заходом узи. — Доктор, скажите, она в порядке? Нет ли серьезных травм? — Нервно выпаливает мама, затем касаясь пальцами моего плеча. В этот момент я встречаюсь взглядом с Крисом и понимаю, что это он позвонил им. — Мам, всё хорошо, не нервничай так. — Как так получилось, Крис? — Мам… Давай не сейчас… Крис бледнеет на глазах, ведь за рулем был он и скорее всего ему придется выслушать от моей матери столько всего, что и представить невозможно, но сейчас он просто наблюдает за мной и врачом, который в итоге убирает датчик от моего живота со словами, что всё действительно в порядке. Синяк на коже никак не сказался на внутренних органах и не угрожает беременности. — Рекомендую задержаться в больнице до утра под нашим присмотром, если никаких жалоб не появится — мы отпустим вас домой. Нужно будет несколько дней спокойно провести дома, дать время организму восстановиться и справиться с этим стрессом. — Да, конечно, док. Большое спасибо. — Крис пожимает ему руку, когда доктор снимает перчатки. Мы остаемся в палате только семьей и мои родители снова докапываются до Криса с деталями о том, как же так могло произойти и вариантов было немного, либо рассказать сразу и выслушать от них кучу нотаций, либо же соврать, но рано или поздно они всё равно все прознают и нотаций будет ещё больше. Эванс выбирает пойти по первому пути и в целом его выбор очевиден и понятен. Он рассказывает все именно так, как и было на самом деле, говоря, что это он отвлекся от дороги, что это он не услышал гула машины слева. Мы оба винили себя в том, что произошло, но спорить об этом абсолютно бессмысленно. Самым главным лишь оставался тот факт, что никто из нас не пострадал так сильно, как мог бы. Родители уехали уже глубокой ночью, а вот Крис отказывался уходить из палаты даже на несколько часов чтобы хотя бы привести себя в порядок. Я слышала, как он отменил интервью на каком-то шоу, видимо, боясь оставить меня в одиночестве и это топило мое сердце. — Крис? — М? — Он устало поднимается с кресла у стены и подходит ко мне, садясь на край постели. — Что-нибудь принести? Неловко сдвигаюсь на край, чтобы он устроился рядом и это его улыбнуло. Без вопросов он ложится рядом и нежно обнимает меня, когда я кладу голову на его грудь, слушая размеренное дыхание.

Лето 2007 года.

— Тебе так сложно было выделить несколько чертовых часов и просто приехать на мой выпускной? — С силой хлопаю дверью в его квартире из-за чего он недовольно хмурится и подходит ближе, перехватывая запястья моих рук, чтобы я больше ими так не размахивала. — Я чувствовала себя полной дурой, которая поверила в твою очередную лапшу про важность и чувства, а в итоге осталась брошенной в один из важных дней. — Не нагнетай, Соф. Это всего лишь школьный выпускной и твоя жизнь не закончилась от того, что меня там не было. — «Всего лишь школьный выпускной»? — Одергиваю свои руки из его хватки и громко фыркаю. — Этот день был важен для меня, Крис! И я хотела, чтобы ты в этот важный день был вместе со мной! — Я не мог, София! — Он немного повышает голос из-за чего я отшатываюсь назад. — У меня другая жизнь, пойми ты это наконец. У меня есть работа, встречи, интервью… — Забыл упомянуть коллег. — Что? — Ты думаешь я совсем дура? Весь интернет пестрит в ваших с Альбой фото, Крис. — Мы вместе работаем, Соф, конечно весь интернет будет в наших фото! Я разворачиваю к нему экраном свой телефон, показывая фото из интернета, где он и Альба на какой-то вечеринке и явно выпившие. — И? — Это было в день моего выпускного, Крис. Ты просто выбрал другую компанию для своего вечера и не больше, все твои рассказы про работу и занятость — это пустая болтовня в попытках прикрыть лишь один факт — что я тебе к черту не сдалась. Мне стоило многих усилий, чтобы в этот момент собраться и просто уйти, но больше всего меня ранил не сам разговор, а факт того, что Крис не пытался меня переубедить, остановить или вернуть. Для меня это означало лишь одно — конец и какой-то частью мозга я понимала, что нельзя было сильно верить в отношения, которые начались с пьяного поцелуя на вечеринке только потому, что Байрон упрекнул меня в том, что на меня никто не клюнет в здешней тусовке. Джессика несколько дней отчаянно пыталась вывести меня в свет и только богам известно, как ей это удалось. Один из клубов в Беверли, крыша, отличная ночь в Лос-Анджелесе. Мое разбитое сердце и полученные днем документы о зачислении в университет в Лондоне сыграли со мной злую шутку. В свете клубных диско-шаров я совсем отстранилась от реальности, пытаясь затеряться в этой толпе танцующих тел. Джесс утягивает меня к бару и мы выпиваем несколько шотов текилы друг за другом, а затем меняется песня и я вновь, едва ли отдавая себе отчет в происходящем, возвращаюсь на танцпол. Бедра двигаются в такт музыке, которая сводит меня с ума в самом лучшем смысле, давая почувствовать какую-то невообразимую легкость. Продолжая танцевать в такт звукам, я прикрикиваю слова песни вместе со всей этой разгоряченной толпой и чувствую, как мне самой это нравится. Как это безумие выталкивает из головы те чертовы голубые глаза, разбившие мне сердце. Но я вновь встречаю их сквозь толпу, когда оборачиваюсь к выступу крыши, на котором они наблюдали за толпой танцующих тел с Себастианом. Кристофер тоже меня замечает, но я же лишь отворачиваюсь, продолжая плясать под ритмичный бит, пока его горячие руки не обвивают мою талию. Несколько шотов текилы сейчас всецело управляли мной, но на самом деле мне и не хотелось этому сопротивляться. Эванс касается губами кожи на моей шее, прижимаясь ближе всем телом и не выпуская мое тело из объятий. Не помню как, но мы оказываемся в туалете этого клуба, он расстегивает свои джинсы, затем усаживая меня на край раковины и задирая выше без того короткую юбку. Настойчиво впивается в губы, затем даже кусая за нижнюю, как любила делать ему я. Со стороны грохочет музыка и ревет толпа развлекающейся молодежи, в то время как Эванс сводит меня с ума своими прикосновениями в туалете какого-то клуба, как он кусает кожу на моей шее… Резким движением он опускает меня на пол и разворачивает к себе спиной, затем так же резко прижимая меня грудью к стене и вновь кусая кожу на шее, заставляя уронить стон и в следующее же мгновение я ощущаю как он входит в меня резким движением. Он словно бы так же потерял голову окончательно, его движения были грубыми и резкими, когда он проникал в меня снова и снова, заставляя стонать сквозь громкие басы клубной музыки, он с силой прижимал меня к стене своим телом, кусал кожу на плече, после оставляя на ней поцелуи. Его горячая ладонь с бедра перемещается на живот, а после ниже, нагло опускаясь между ног и так же нагло массируя клитор, при этом не прекращая ритмичных движений бедрами, пока не заставил меня закричать от удовольствия… Затем я лишь ощущаю, как он кончает мне на ягодицы и вновь прижимается как можно ближе, зло рыкнув на ухо «Ты моя, Софи». Мне нужно лишь несколько долгих мгновений, чтобы набрать воздуха в легкие и ответить ему. — Нет, Крис. — Тяжело дыша я нахожу в себе силы, чтобы вновь повернуться к нему лицом. — Это был не вопрос. — Он вновь пытается меня поцеловать, но в последний момент я отворачиваюсь. — Через неделю я улетаю.

Наше время.

— Ты чертов мудак, Эванс! Как можно было так облажаться с ней? — Ты ещё будет меня в чем-то обвинять? — А что я ещё должен делать? Дать тебе медаль за то, что ты мог её покалечить? — Поверь, Себ, первое о чем я переживал — это её состояние! — Она винит себя же в аварии, где ты был водителем! — И я не перестаю повторять ей о том, что это не так, потому что и без твоих извинений не сложно догадаться, что кретин в этой ситуации я. Знакомые мужские голоса спорят за дверью палаты, даже не стараясь при этом быть тихими, словно бы вокруг и вовсе никого и ничего не существовало. — Она бы не простила тебя, если бы с ребенком что-то случилось. — Это и мой ребенок тоже, между прочим. — Да, спасибо, что напоминаешь мне об этом! — Ты бесишься на меня, Себ, это понятно, но не нужно приплетать к этому и Софию, ей ни к чему эти скандалы сейчас. Хочешь психовать на меня — ради бога, но не на неё. — Да сдался ты мне сто лет. — Я может и кретин, но не на столько. Ты всё ещё пытаешься её защищать потому что очевидно всё ещё что-то к ней чувствуешь, но ей эти сложности не нужны, не во время беременности. — Может она сама будет решать, что ей нужно, а что нет? — Бесспорно, но в таком случае расскажи ей что ты говорил о ней когда вы только познакомились. Что её нужно было просто трахнуть как и любую студентку и свалить в закат. — Да это было пятнадцать лет назад, даже идеальный Эванс в то время был тем ещё говнюком. — «Просто трахнуть и свалить в закат»… Я выхожу из палаты, поправляя немного мятую одежду на своем теле и внимательно всматриваюсь в лицо Себастиана, который явно растерялся от моего присутствия здесь. — София… — Себастиан делает шаг навстречу ко мне, но я, сама того не осознавая, прячусь за спину Криса, не давая к себе приблизиться. — Это было столько лет назад, какой смысл сейчас в этом копаться. — Зачем ты здесь? — Хотел узнать как ты… — Мы в порядке. — София… — Уходи, Себастиан. Пожалуйста, просто уходи.