***
Чуя, всё ещё держащийся за место откуда торчал нож и всё так же тонкой струйкой шла кровь, удивленно смотрел на силуэт девушки, что стояла перед ним, загораживая собой. Её глаза быстро бегали по всем предметам и людям рядом, оценивая ситуацию. На мнгновение её зелёные глаза задержались на ране, которую Накахара прикрывал рукой, после чего в них промелькнула решительность. Раздался щелчок пальцев и одновременно с этим прогрохотали первые выстрелы из винтовок. Пули летели в них смертельным градом, намереваясь стереть с лица земли, но не долетая до них и двух метров таяли, превращаясь в черные хлопья. Рен повернулась к нему и встала на колени. Осмотрев рану, она выругалась себе под нос и подняла взгляд на рыжеволосого. –Мне нужно вытащить нож. –Ладно, давай.–Накахара плотно сжал зубы, почувствовав, как теплая от его крови сталь резко выходит из-под ребер. Нож отлетел в сторону, после чего девушка вновь повернулась к стреляющим. Как же ей хотелось перерезать им всем глотки и изжить со свету за такое похабное поведение в сторону её напарника.–Не трогай детей.–Она повернулась к Чуе. –И после всего того, что они сделали, ты всё равно хочешь оставить их в живых? Пха, ты слишком размяк после моего ухода или что?! –Нет...дело совершенно не в этом.–Он отрицательно мотнул головой, при этом жмурясь от тянущей боли.–Дазай...он... –Поняла.–Рен нагнулась к нему, помогая встать и перекинула его руку себе через плечо.–Так этот маньяк суицидальный успел и перед уходом из мафии тебе жизнь подпортить...тц, увижу - убью. Черноволосая повернулась к стреляющим в них людям. По меньшей мере там было около 30 человек солдат и 10 детей. Всего 40 человек. Если она начнет резню с целью вырезать только солдат, то в конечном итоге она может ненароком убить и парочку подростков, а лишние проблемы в виде преследующих её членов другой организации с целью отомстить за головы своих товарищей ей были ни к чему. Недовольно цыкнув, она снова повернулась к Накахаре. Он был бледный, но в сознании. Ему срочно требовалась медицинская помощь, к тому же, девушка не знала, был ли тот нож измазан каким-то ядом, а если и был, то времени у них оставалось ещё меньше. –Пойдем коротким путем. Ты главное не теряй сознание. Слышишь, Чуя?! –Да...все нормально, иди. –Отлично. Говори со мной, чтобы я знала, что ты в сознании. –О чём говорить?... О своём повышении, чёрт возьми?... –Да хоть об этом придурке Осаму, главное говори. –Тц... Чуя в ответ на это промолчал, а спустя минуту начал бубнить какие-то несвязные проклятия на Дазая. Господи, как же сейчас его неприязнь к нему спасала. Рен не убирая невидимый купол, что защищал их от пуль, приподняла ногу и слегка цокнув каблуком, топнула. Спустя мнгновение тот кусок обрыва, на котором они находились, начал рушится, превращаясь в черные хлопья и они начали падать вниз к скалам. Высмотрев три больших куска валунов, которые торчали из-под воды, она сосредоточилась. Эта техника ещё не была полностью освоена, да и ей было очень тяжело её исполнять. После каждого единоразового использования у неё начинала болеть голова. Когда она первый раз использовала это, то вообще упала в обморок чисто из-за головной боли. Но сейчас думать времени не было. Чёрные хлопья, на которые рассыпался кусок земли, где они раньше стояли, начали быстро собираться воедино образуя огромную чёрную платформу. Эта платформа опустилась между трёх скал и закрепилась на них, как будто въедаясь в саму поверхность камня. Они оба упали на эту платформу, и надо сказать, приземлились достаточно мягко. Рен выпрямилась, отряхиваясь. Виски потихоньку начинали пульсировать. Головная боль разрастается довольно быстро, хотя и не будет такой сильной, как в прошлый раз. –Чу, ты как? –Нормально, не считая того, что у меня дыра под ребрами, чёрт тебя подери... –Он меня уже подрал. Вставай.–Девушка нагнулась к нем, вновь поднимая с земли. Выглядел он совсем плохо.–«Чёрт, мы не успеем до больницы...отнесу его к себе. Так ближе, да и у меня были какие-то лекарства дома. Нужно будет сразу вызвать доктора.»–Она повернулась к Накахаре.–Идти можешь? Чуя? –...Да. –Хорошо. Потерпи ещё немного...***
–Ну как? Он поправиться?–Чуя слышал речь словно из-под толщи воды. Кажется, это говорила Рен. –Да, но ему стоит отлежаться пару дней, чтобы рана полностью зажила.–Незнакомый голос...доктор? –Хорошо. Я за ним пригляжу. Спасибо.–Кажется послышался хлопок двери. Что-то мокрое, тяжёлое и теплое легло на лоб.–Поправляйся скорее,...рыжеволосое бедствие.***
Последние солнечные лучи перед началом дождя проникают в комнату через щели плотно задернутых штор и падают на спящее лицо Накахары. Его дыхание ровное и он спит спокойным сном, как будто ничего этого не было. Не было предателя Ширасэ, не было ранения, не было той временной адской боли, которая преследовала его во сне. Рен стояла рядом с кроватью и застегивала пуговицы своей блузки. Ей нужно было идти на встречу. Сегодня был тот самый четверг и скоро стрелки часов должны были подойти к трем часам дня. Идти туда жутко не хотелось, да и та просьба, которую она хотела озвучить Достоевскому раньше, уже утратила всю логичность и нужность девушке. То решение, которое она приняла в тот момент когда послала письма через голубя Федору - было решением, которое она приняла на сильных, бушующих эмоциях, которые были готовы выплеснуться из неё как волна выплёскивается на берег и точит, омывает твердый камень, меняя его. Она приняла то решение слишком поспешно. Так не свойственно её очень рассудительному и строгому к себе характеру. Её настолько сильно пошатнула ссора с отцом? Эта ссора, в которой спустя пару дней, состоялось молчаливое примирение, настолько сильно расшатала эмоции и без того уставшей Рен, что она решилась на такую глупость? Глупо. Беспочвенно. Дерзко. И главное - не свойственно ей. Ещё раз мельком взглянув на спящего Чую, она слегка грустно улыбнулась, после чего тихо вышла из квартиры. На небе всё сильнее сгущались серые тучи. Первые крупные капли дождя упали на землю. Прохожие постепенно открывали свои разноцветные зонтики, окрашивая скучный серый асфальт в пёстрые цвета, словно оперение у попугая. Девушка подняла и раскрыла свой прозрачный зонт. Намокнуть ей никак не хотелось. Сегодня она взяла себе больничный, написав Осаму, что плохо себя чувствует, на что тот велел ей оставаться дома и сказал, что уладит этот вопрос с Куникидой. Частично, это было правдой, потому что головная боль, беспокоящая её ещё со вчерашнего вечера никак не желала проходить, от чего и настроение у Рен было не самое сахарное. Беспокойство за Чую, головная боль, встреча с Фёдором, всё это сильно давило на девушку неподъёмным грузом, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке. Ей хотелось спокойствия хоть на пару деньков, стабильности и безопасности. Она устала физически и морально защищать себя и свои обязанности от разных нападков с разных сторон. Как физических, так и моральных. Пока она думала об этом, она уже подошла к торговому центру. Дождь лил как из ведра, потому оказаться в тёплом и светлом помещении под крышей оказалось более приятно, чем она думала. Рен быстро нашла то кафе, в котором она договорилась встретиться с Достоевским. Усевшись за столик и заказав себе порцию онигири с эспрессо, она оставила зонтик в сторону сушиться. За окном шёл дождь. Капли быстро барабанили по металлическим подоконникам и создавали приятную, успокаивающую мелодию. Рен, которая не спала почти всю ночь из-за вечно меняющегося состояния Накахары и головной боли, даже не смотря на притупленную таблетками сильную пульсацию в висках, стало клонить в сон. Постепенно, её голова опустилась на мягкую спинку кресла. Глаза слипались, безумно хотелось погрузиться в эту, такую манящую и приятную тьму, которая как бы говорила, нашептывала: «Отдохни», «ты устала». Поборовшись с этим желанием пару минут черноволосая сдалась, опуская голову чуть ниже и расслабляя плечи. Веки сомкнулись. –«Всего на пару минуточек...»***
Что-то теплое лежало на ногах, грея и в то же время иногда покалывая, словно твердая шерсть животного. В горле и на языке чувствовался лютый сушняк, как во время похмелья. От этого неприятного чувства, Рен и проснулась. Открыв глаза она проморгалась и осмотрелась, определяя, где она находится и каким образом она сюда попала. Опустив взгляд, она заметила на своих ногах раскрытый и аккуратно прикрывающий её ноги черный шерстяной плед. Так вот, что грело её ноги. На столе уже стоял принесённый заказ. Тарелка с онигири уже давно остыла, как и кофе. Пить и есть это было невозможно, однако не смотря на это, девушка схватила кружку с остывшим напитком и выпила всё залпом. Смочив таким образом горло, она наконец подняла голову чуть выше и заметила сидящего напротив неё человека. Протерев глаза, она поняла, что это Фёдор. Он сидел в кресле напротив неё, закинув ногу на ногу. В руке он держал чашку с чаем и спокойно отписал глоток за глотком. Очевидно, он читал какую-то книгу, пока не заметил, что Рен проснулась, так что сейчас эта книга лежала на столе с закладкой между страниц. Рен сумела прочесть название книги и как бы иронично это не звучало в отношении Достоевского, читал он роман «Преступление и наказание». Сейчас же, он смотрел на девушку, которая приводила себя хоть в какой-то порядок после недолгого сна, с небольшим интересом, всё равно, что кошка наблюдает за новым видом мышей выведенных человеком. За окном всё ещё шел дождь. Головная боль, которая притупилась ещё больше во время сна, вновь резко ударила в голову Рен, от чего она поморщилась и потёрла неприятно ноющие виски. –Извините, что заснула, так и не дождавшись вас. Я просто не спала всю прошлую ночь, так что... –Я понимаю, не стоит оправдываться, мисс. Отдых нужен каждому человеку и вы не исключение.–брюнет приятно улыбнулся, но почему-то эта улыбка не вызывала в Рен какие-то положительные эмоции.–Так, вы хотели обговорить детали той просьбы. Что вы хотели чтобы я выполнил...я вас слушаю.–Он оперелся локтями на стол, скрестив пальцы рук и опустив на них голову. Он ожидал чего угодно, кроме того ответа, что проследовал дальше. –Нету никакой просьбы. Я смогла всё уладить и без вашей помощи, но всё равно, как ни странно, искренне благодарна за то, что вы в тот момент ответили мне, хоть и решили потом использовать мою благодарность в своих целях.–Решив не медлить с ответом и не мусолить одну и ту же тему с объяснениями, она ответила чётко, прямо и без колебаний. Хоть и понимала, что Фёдор её за подобный ответ постарается убить. Если не своим даром, то обычным пистолетом или холодным оружием, а она сейчас с больной головой, точно далеко не ускачет. Она снова поморщилась от тянущей и жгучей боли в районе мозга. Достоевский заметил это и поднял на неё взгляд. Он уже давно понял, ещё до того как вошёл в торговый центр, когда увидел насколько неохотно она заходит туда, что она смогла решить все свои проблемы сама и что это решение тогда было слишком поспешным, однако, его забавляло то, как именно она подходила к решению разных видов задач, так что он не мог упустить шанс посмотреть, как она решит эту проблему с ним. Будет ли она раздумывать над ответом? Будет ли говорить загадками? Изловчится ли так, что отсрочит свой ответ? Но то, как она поступила, слегка удивило и даже шокировало его, убеждая ещё раз в том, что Рен Огай - не простая девушка из мафии, а человек, которая привыкла решать свои проблемы достаточно стратегическими и извилистыми способами. Фёдор слегка улыбнулся. –Мисс Огай, вас беспокоят головные боли?–Вопрос. Вопрос, который никак не связан с основной темой их разговора. Или это должна была быть основная тема? Этот вопрос поставил Рен в тупик. –Да, есть немного. Наверное, просто сильно устаю на работе. А зачем вы спросили? –Если мы враждуем, то это сразу значит, что беспокоиться о здоровье друг друга нам запрещено? –Я не знаю, что там запрещено, –Девушка мотнула головой.– но я точно знаю, что доверять вам не стоит. –Хм...вы осторожны в общении со мной...это правильно.–Мужчина задумчиво взболтал жидкость в чашке. Чайные лепестки поднялись, начиная плавать и кружиться в остатках чёрного чая.–Я не собираюсь, как либо давить на вас тем, что вы передумали в плане этой просьбы. В любом случае, сама встреча с вами, настолько редкостный случай, что даже так тут можно подумать, что мы просто бизнес-партнеры, которые обговаривают выгодную сделку. И раз уж вы отказываетесь от сделки, то мой долг сделать все возможное, чтобы вы не чувствовали себя некомфортно и неуверенно при отказе от неё.–Он встал.–Спасибо за чай и за встречу. Было приятно с вами поболтать, мисс Огай. Буду рад, если вы сможете предложить мне когда-нибудь похожую интересную и взаимовыгодную сделку. До встречи. Достоевский ушёл, поправляя свою шапку-ушанку на голове. Рен спокойно выдохнула. Предательство? Сожаление? Головная боль? Всё это такие мелочи по сравнению с давлением, которое переживает она ежедневно, начиная со своего детства. Ожидания. Желания. Надежды. Ответственность. Всё это накладывается таким тяжёлым и болезненным грузом, что хочется упасть. Упасть на землю проливным дождем и больше никогда не вставать. Врости в мягкую, рыхлую почву словно дерево и спокойно жить, не зная бед. Не зная, что такое боль от потери и разочарования. Ещё немного посидев в кресле и прийдя в себя, она осознала, что дрожит. На ней не было теплой одежды как таковой, потому она смогла легко списать это все на холод, а не на страх. А может...она просто боялась признаться сама себе , что испугалась? Придумывая себе отговорки, что у неё болит голова, что она устала, таким образом она покрывала ту эмоциональную и моральную слабость, которую испытывала последние 24 часа. Встав, она оставила плед в кресле, небольшую купюру в оплату заказа, подхватила свой зонт и направилась к выходу из ТЦ. Нужно было домой. –«Домой...такое тёплое слово... удивительно...а почему? Это из-за того, что я настолько устала или из-за головной боли?»–Рен шла быстрым шагом по дорожке прямиком к своей многоэтажке. Дорога не заняла много времени и уже через 15 минут она подошла к подъезду. Вынула ключ-карту, провела. Дверь неприятно запикала, пропуская девушку внутрь. Лестница, коридор, снова лестница и вот она уже стоит перед дверью своей квартиры. С прозрачного, бесцветного зонтика небольшими капельками капает на пол вода. Учащенное дыхание, жуткая дрожь по всему телу. Ей страшно заходить внутрь. Страшно и оставаться вне квартиры, поэтому как только она вынимает ключ из кармана, он дважды поворачивается в замочной скважине. На дрожащих ногах она заходит внутрь прихожей с тихим хлопком закрывая дверь, скидывает с ног уже совершенно не чистые, после уличных луж и дождя, туфли. На ходу бросает зонтик и черную, коженную сумку где попало, после чего подходит к закрытой двери спальни. Руки трясутся то ли от холода, то ли от страха, она не понимает этого. Рен впервые осознала, что ведёт себя словно влюбленная школьница. Словно ребенок, следующий за своим объектом воздыхания, который получил травму и теперь лежит в медпункте. Поднимает руку и тихо открывает дверь комнаты, толкает дверь и встречается взглядом с такими приятными и теплыми голубыми глазами. Чуя смотрит на неё с удивлением и лёгким замешательством, сидя при этом на кровати. Он недавно проснулся и только начал приходить в себя, пытаясь понять где находится и как он сюда попал. Рядом с кроватью на табуретке лежала его одежда - шляпа, рубашка, пальто...и многое другое, что было на его верхней части тела. Вместо одежды , которая раньше на нем была , он увидел аккуратно сделанную перевязку бинтами, которые слегка пропитались кровью. Сейчас, увидев на пороге комнаты Рен, он удивился и слегка растерялся. Что она здесь делала? Это её квартира? Куда она уходила? В голове вертелось множество вопросов, пока он замерев, смотрел в изумрудные глаза девушки. Рен неуверенно сделала шаг вперёд. Ещё один, ещё...она подбежала к рыдеволосому и аккуратно обняла его, чтобы не задеть рану. Парень ещё больше опешил от таких действий, однако сопротивляться не стал. Он чувствовал, как её сердце бешенно стучит под блузкой, готовое выпрыгнуть. Этому была причина, мысль, что она беспокоилась о нём, что он был ей нужен. –Дурак!..Какой же ты дурак, Накахара Чуя!..Какого чёрта ты так долго не просыпался?! Совсем коньки отбросить захотел, полоумный?!...А я!..Я...тц, дурак!..–Она обнимала его и сама того не понимая плакала. Впервые в жизни, она чувствовала, что может доверить свой такой вид кому-то. Всё время ей говорили - ты должна быть сильной, ты должна уметь за себя постоять, и даже не думай показывать кому-либо свою слабость. Но теперь, когда она обнимала его за плечи, она чувствовала себя так, чёрт возьми, спокойно. Так хорошо, что её уже не беспокоила эта дурацкая головная боль, все её внешние заботы, все её обязанности и эта дурацкая миссия с переходом на сторону ВДА. Накахара медленно протянул руки, и усадив её к себе на колени обхватил Рен за спиной, при этом мягко поглаживая по позвоночнику. Он чувствовал, как горячие капли слез стекают по её щекам и падают ему на спину медленно пропитывая бинт перевязанной раны. Чувствовал, как искренне она за него беспокоилась. Чувствовал, себя нужным кому-то. –...–Он молчал. Он не шептал ей слов утешения, он не говорил, что все будет хорошо, ведь знал, что ничего не будет хорошо, пока они находятся в разных организациях и пока Рен исполняет план своего отца. Знал, что пока только она не будет рядом - ничерта у него не будет хорошо. А врать он не хотел. За окном шёл дождь. Его капли, стучащие по стеклу окон и крыше балкона, заглушали мирное сопение Рен, лежащей на груди у Чуи и ровное дыхание, прижимающего её к себе парня, кажется готового защитить её от любых болезненных ощущений.