И в каждом из миров мы найдём друг друга

— Грейнджер, здесь нельзя. Что ты творишь?! Чёрт, — шипит Малфой, пытаясь помешать кудрявой упрямице расстегнуть ширинку его штанов. — Драко, никто не увидит. Расслабься, милый. Она нежно касается губами его уха, и руки Драко безвольно опускаются вдоль тела. Её голос может сделать с ним что угодно, почти как магия безжалостного Империуса. Почти. Гермиона оттягивает резинку его белья и ловко обхватывает член. Медленно проводит ладонью вверх и вниз. — Блять… — вырывается сквозь сжатые зубы Драко. Гермиона довольно усмехается. Они стоят на плохо подстриженной траве среди каменных плит и мрачных надгробий. Ночную тишину прерывают только резкое дыхание Драко и шорох ткани. — Это пиздец, Грейнджер… — Мне остановиться? — её рука замирает. — Нет! — Он цепляется за её локоть. — Продолжай. Кто бы мог подумать, что Грейнджер, та самая Грейнджер, будет так хороша в подобных вещах. Она отлично его изучила. Она не сбивается с ритма. Идеально сжимает его член. Драко хочет зажмуриться, но запрещает себе сделать это. Будто назло своему страху, он широко распахивает глаза и смотрит вниз — на большой плоский камень под ботинками. Алекто Кэрроу, 1948-1999 Малфой думает, что пляшущая у ног надпись заслонит собой невольно всплывающие воспоминания. Но это не помогает. Алекто, мерзко скалясь, лёгким движением палочки посылает Круциатус в Нарциссу Малфой. Лорд одобрительно кивает. Алекто за длинным обеденным столом. Салютует бокалом и тошнотворно подмигивает. Алекто в тускло освещённом коридоре Мэнора. Проводит рукой по спине Драко. «Тебе одиноко, мой мальчик?» Алекто поднимает палочку. Потрескавшиеся плоские нити её губ движутся, складывая тягучее «Империо». Туман заволакивает сознание. И кажется таким правильным снять мантию. Рубашку, брюки. Сделать всё, что попросит Алекто. Что прикажет Алекто. Всё. — Драко, смотри на меня. Стальные нотки в этом голосе заставляют повернуть голову. В глазах Грейнджер — злой огонь. Она цедит слова, как тяжёлые свинцовые пули. Как гвозди в крышку гроба. — Её больше нет. Эта мерзкая тварь сдохла, как больная сука. Она сдохла так, как этого заслуживала, Драко. О, Малфой помнит. Помнит рёв оголодавших охотничьих псов, на которых было плевать захватившим Мэнор Пожирателям. Остатки былого величия Лордов Малфоев. Драко помнит бешеный взгляд Грейнджер, распахнувшей клетки перед пастями дьявольской безудержной стаи. Помнит нечеловеческие крики Алекто, Амикуса, Роули… — Смотри. На. Меня, — Грейнджер почти рычит. — Ты безумна, — роняет Драко. Тонет в адском пламени её глаз. — Ты меня за это и любишь. Грейнджер запрокидывает голову и смеётся, разрывая уединение жуткого кладбища. — Драко, давай! — Она кричит и ускоряет движения пальцев на его члене. Чистое безумие. Как и вся их недолгая жизнь. — Давай же! — Бл-лять… Голос дрожит. Малфой отстранённо наблюдает, как густая сперма разрозненными пятнами падает на надгробие. ㅤ ㅤ ек р 19 -1 — Ты постарался, но недостаточно, — бормочет Грейджер, ласково касаясь губами его щеки. — Я помогу. Она делает глубокий вдох и пару раз плюёт под ноги. Буквы исчезают.