Побочный эффект

Ничто не предвещало… Так обычно говорят перед тем, как рассказать историю, в финале которой случится что-нибудь из ряда вон. Что-нибудь экстраординарное. Что-то, о чем герой в самом начале рассказа и помыслить не может. Какое-то событие, после которого жизнь героя изменится кардинально. И совсем не важно, со знаком плюс или минус будут эти изменения — какая разница, собственно. Главное — будет интересно. Захватывающе. Сногсшибательно. Том Хиддлстон никогда не воображал из себя героя захватывающей истории. И не потому что не умел мечтать. О! Напротив! Фантазией Тома бог не обделил. Только вот… Мечтал молодой человек — а мистеру Хиддлстону неделю назад исполнилось двадцать три года — о вещах, по меркам любителей героических историй довольно-таки приземленных, обыденных даже. Например, Том мечтал отправиться в путешествие. Далеко-далеко, куда-нибудь в Австралию. Или Новую Зеландию. А что? Посмотреть на эти крошечные домики хоббитов, где снимали его любимый "Властелин колец". Или понырять возле Большого барьерного рифа. Хиддлстон лишь однажды - лет шестнадцать ему тогда было - плавал с маской и ластами у берегов Красного моря. Но Большой барьерный - вот это была мечта! Пока что оставить дела и отправиться в путешествие не было никакой возможности. Работа отнимала все время Тома, и любоваться австралийскими красотам он мог разве что просматривая передачи National Geographic. Полгода назад, когда отец заболел, Тому пришлось заняться делами семьи. А именно взять на себя обязанности директора, фармацевта, провизора, а заодно и администратора маленькой аптеки на Инглендс-лейн, которой семейство Хиддлстонов владело еще с тысяча девятьсот седьмого года. Благо, диплома фармацевта, полученного Томом в университете, было вполне достаточно, чтобы этим должностям соответствовать. Диагноз, поставленный Джеймсу Хиддлстону, не оставлял тому шансов на выздоровление. Зато клиника, куда Джеймса поместили не столько на лечение, сколько… Да по сути это был хоспис, разве что слова этого не было на вывеске. Так вот клиника выставила Томасу счет с таким количеством нулей, увидев которые, молодой человек сначала схватился за голову, а через пару минут, решив, что стенаниями горю не поможешь, Том схватился за телефон и, открыв банковское приложение, с облегчением выдохнул. Денег, которые скопил Джеймс и к которым теперь, после того, как он слег на больничную койку, у его сына имелся доступ, вполне хватало на то, чтобы мистер Хиддлстон доживал свои дни в комфорте, заботе и, по возможности, без особых страданий. Один день пребывания в клинике стоил недешево, очень даже недешево, а если эти самые дни сложить в шесть месяцев, то… То выходило, что денег на семейном счете не оставалось больше ни на что другое. Аптека, работа в которой отнимала все время Тома, разумеется, приносила определенный доход, но Том любил не только предаваться мечтам, но и работать над тем, чтобы мечты эти в конце концов осуществлялись. Так, например, Хиддлстону удалось заключить весьма выгодный контракт на поставку продуктов из новой косметической линейки одного весьма известного бренда. И с тех пор, как на витрине появились баночки матового стекла, наполненные волшебными кремами, лосьонами и сыворотками, обещавшими волшебное омоложение и преображение, выручка, которую Томас каждый день сдавал инкассаторам, стала несколько существеннее. В перспективе было создание интернет-аптеки - молодой человек, следуя велениям времени, не мог упускать такой важный сегмент рынка, как мировая паутина, и даже уговорил подругу по университету - Риту Уильямс - весьма неплохо разбирающуюся в айти технологиях, помочь ему в создании сайта. В общем, Томас старался как мог. Хиддлстону нравилось дело, которое перешло ему по наследству. Аптекой владел отец, а до него дед, а до него прадед. Так что теперь, когда отец отошел в мир иной, Том прилагал все усилия, чтобы семейный бизнес не просто приносил хороший доход, но и процветал. И Том старался. Еще как старался! И ото всех предложений конкурентов о продаже аптеки - а таких поступало немало - отказывался категорически. К нему не раз обращались представители крупных фармацевтических сетей. И деньги предлагали хорошие. Честные деньги — не пытались надуть. И бывали дни, особенно поначалу, когда Том, еще не особо вникнув во все тонкости и страшась того, что не справится в одиночку, так и думал — а не согласиться ли на столь щедрое предложение? Но каждое утро, приходя на работу, открывая массивную деревянную дверь, вынося на улицу кадки с зелеными туями, протирая тряпочкой здоровущий фикус, что стоял возле мягкого диванчика, где посетители, особенно пожилые, могли посидеть немного, передохнуть и даже измерить давление — каждое утро, приветствуя первого покупателя, Том думал о том, что правильно поступил, не согласившись продать семейный бизнес. Ему нравилось в аптеке. Нравился запах — здесь чуть горьковато пахло лекарствами и дезинфицирующими средствами, которыми протирала полы и шкафчики уборщица. Тому нравилось, что в зале практически ничего не поменялось с начала прошлого века — тут не было стеклянных витрин и пластиковых стеллажей — скучных, унылых, стандартных. Зато были массивные шкафы из старого дерева, отреставрированные, покрашенные и покрытые лаком, а еще выдвижные ящики с табличками, на которых были написаны названия лекарственных средств. На окнах — огромных, в полтора человеческих роста, висели маркизы — Тому нравилось, как они хлопали при сильном порыве ветра. Маркизы были из плотной бордовой ткани с золотистой каймой и двумя буквами Эйч, украшенными затейливыми вензелями. «Hiddlestone health» - это название придумал первый владелец аптеки, и теперь его пра-пра-правнук из кожи вон лез, чтобы две буквы Эйч продолжали украшать маркизы на окнах. Но больше всего Тому нравилась конторка, за которой он обслуживал покупателей. Это была не просто аптекарская стойка, которая одним своим безлико-белоснежным видом вызывала тоску. Конторка темного дерева, высокая, массивная — Том, вставая к ней каждый день, чувствовал себя несколько старше и чуть более значительнее. Впрочем, со стороны Томас таковым не выглядел — его тонкая, если не сказать хрупкая фигурка, чуть оттопыренные уши, мягкая улыбка, приветливый взгляд светло-серых глаз, светло-золотистые кудряшки, которые он все порывался состричь, да почему-то не состригал — Том Хиддлстон в свои двадцать три года едва ли выглядел на восемнадцать. Серьезно! У него даже документы иногда требовали, когда он покупал спиртное. Правда, случалось это довольно редко — Томас если и употреблял, то исключительно по поводу и по чуть-чуть. Итак, ничто не предвещало, как говорится. День, который изменил размеренную, хотя часто хлопотную жизнь Тома Хиддлстона, обещал быть самым обыкновенным. Заурядным. Одним из многих в длиннющей веренице дней, которые он начинал с рутинного ритуала — подъем, пробежка, душ, кофе, аптека, и заканчивал такой же рутиной — закрыть торговый зал, подняться к себе, на второй этаж, где молодой человек арендовал маленькую квартирку прямо над аптекой. Родительский дом Том покинул, когда поступил на первый курс университета, и сейчас возвращаться в родное гнездо не торопился - коттедж, где жили его родители, слишком большой, чтобы содержать еще и его, удалось выгодно сдать в аренду. Ужин Томас обычно совмещал с просмотром какого-нибудь дурацкого или не очень сериала, или же - по настроению - передачей о путешествиях. Бывало, он выбирался куда-нибудь с институтскими друзьями. Иногда - с подругами. Не то чтобы Томас мог похвастаться выдающимися победами на любовном фронте. Но он нравился девушкам, и Том не мог пожаловаться на то, что когда-нибудь получал отказ. Серьезных отношений Хиддлстон не избегал, нет. Просто пока что не выходило. Не складывалось. Может, всему виной была вечная его занятость. А может... Может просто Том еще не встретил своего человека? Но он не унывал. Все еще будет - думал Томас - и та, что согласится разделить с ним жизнь, однажды появится. И даже, может быть, вместе они полетят к Большому барьерному рифу - почему нет? В общем, день был самый обычный. Том, как и всегда, проснулся за час до открытия. Пробежался по парку — уже в такой ранний час Хиддлстон был не единственным джоггером, что проносились по тенистым аллеям Примроуз-хилл, - принял душ, сварил себе кофе, подумал о том, чтобы сделать сэндвич, но передумал и просто отрезал кусок ветчины. Положив сверху ломтик сыра, Томас решил, что сыр с ветчиной и без хлеба даже еще вкуснее, и, ополоснув кружку, отправился на работу. То есть… Спустился вниз по лестнице и открыл заднюю дверь аптеки, чтобы уже изнутри отворить парадный вход для посетителей. Как всегда, он вынес на улицу две зеленые туи в кадках, протер влажной тряпкой тяжелые, мясистые листья фикуса, сетуя на Анну - она приходила подменять Хиддлстона в его редкие выходные - за то, что забыла протереть растение. После, накинув халат, Том встал за конторку и, пока никто из покупателей не переступил порог, быстро просмотрел журнал учета наркотических препаратов. Все было в порядке, хвала небесам! Анна, хоть и забывала протирать фикус, ко всем своим остальным обязанностям относилась с похвальной аккуратностью. Вот, допустим, журнал по наркотикам вела — не подкопаешься! - Томми, дорогой! - услышал он и оторвался от изучения журнала. - Миссис Дженкинс! - с улыбкой приветствовал постоянного клиента Том. - Как вы сегодня? - Ужасно, мой мальчик! Просто отвратительно! Это тоже никогда не менялось — миссис Дженкинс, дама, по мнению Хиддлстона, обладающая отменным здоровьем, заходила в аптеку едва ли не каждое утро, одной из первых, с той только целью, чтобы пожаловаться молодому фармацевту то на одну болячку, то на другую. Этих самых болячек, несомненно существующих лишь в воображении миссис Дженкинс, было так много, что ни один человек просто не смог бы выжить, имей их все. Однако Том не позволял себе посмеиваться над причудами старой женщины — понимал, что приходит она в аптеку не для того, чтобы все эти болячки вылечить, а для того лишь, чтобы перекинуться парой слов с кем-нибудь — миссис Дженкинс уже лет двадцать как вдовела, и более одинокого человека, чем эта пожилая леди, Том не знал. Минут через тридцать, выслушав, как бедная женщина скверно провела ночь, потому что её мучила проклятая печень, Том продал ей совершенно бесполезные, зато такие же совершенно безвредные витамины, и проводил, пожелав крепкого здоровья. За печень миссис Дженкинс Хиддлстон был спокоен — её цвету лица — свежему, нежно-розовому, и состоянию кожи — гладкой, с чуть намечающимися морщинками — могла бы позавидовать молодая женщина. Дальше дело пошло поживее. И уже к полудню Том почувствовал непреодолимое желание присесть хотя бы минут на двадцать. - Обед, Хиддлстон! - громогласному голосу Риты позавидовал бы гренадер. - Я твое спасение, Том, дружище! Ибо кто, как не я, принесет тебе, доходяге, пончик и кофе… - Я не… - Ты не любишь пончики, знаю. Но что поделать, придется тебе съесть один, зря я, что ли, забегала за ними в Старбакс за целый квартал отсюда? - Риииита!!! - протянул Том, закатывая глаза и достал смартфон, намереваясь перевести подруге деньги за обед. - Сколько я тебе должен? Почему подруге все время хотелось подкармливать Хиддлстона, он не понимал. И даже спросил однажды: я что, на самом деле выгляжу голодным? В ответ мисс Уильямс лишь фыркнула и протянула Тому пачку печенья. - В общем, я из Старбакса! - сообщила она Тому, чуть ли не насильно впихивая в его ладонь большой карамельный латте. - И я имею сказать: их новый официант, Даг, он говорил, что ты симпатичный, Томми-бой! - Не называй меня Томми-бой! - нахмурился Хиддлстон. - Это не я так тебя называю, а Даг, - поспешила объяснить Рита. - И он сказал, что если бы ты почаще заходил к ним, то… В общем, ты ему нравишься. Вот. - Рита!!! - чуть раздраженно воскликнул Том. - Мне не нравится Даг… Или еще раньше кто там был? Стюарт? А до него? Алан? Мне не нравятся парни, Рита! - Да ладно тебе, Хиддлс! Ты просто не пробовал! На самом деле - пробовал. Только вот Том не спешил сообщать об этом подруге. Однажды - Хиддлстон был тогда студентом третьего курса - Билл, парень, учившийся на параллельном потоке, начал оказывать Томасу знаки внимания, которые истолковать превратно было совершенно невозможно. Билл был красив. И настойчив. В общем, Том решил - а чем черт не шутит, зачем ограничивать себя в выборе партнера исключительно своего пола? Только вот... Отсос был хорош! Отменный был отсос, надо сказать! Билл старался угодить Хиддлстону, и Том, сам пока что не имея опыта в таких ласках, в ответ отдрочил приятелю. Но до самого главного у них так и не дошло. И не потому что Том не хотел, вот только на следующий же день он заметил, как Билл зажимает в раздевалке спортзала паренька с первого курса. Увидел - да и передумал отвечать на сообщение Билла с предложением новой встречи. Противно стало. - Так что насчет Дага? - Риту трудно было сбить с намеченного курса. - Если он тебе так нравится, почему бы тебе не попытать счастья? - подмигнул Том подруге. - Вот не буду тебе пончики приносить! - попыталась изобразить возмущение Рита. - Обещаешь? Точно не будешь? - рассмеялся Том и тут же схлопотал подзатыльник. После обеда и до самого вечера Хиддлстону буквально некогда было присесть. Посетителей в этот день было слишком много, и он едва успевал обслуживать всех так, чтобы не создавать очереди. И когда отпустил последнего покупателя, с облегчением посмотрел на часы — без пяти восемь. Пора закрываться. Том занес внутрь кадки с туями, досадуя на то, что начавшийся дождь успел их хорошенько намочить, запер в ящик журнал учета наркотических лекарств и как раз вовремя — инкассаторы были уже на пороге. Передав им мешок с наличными и расписавшись в ведомости, Том поспешил закрыть входную дверь. Которая чуть было не ударила фармацевта по лбу — благо он успел вовремя отскочить. - Извините, сэр, мы закрываемся, - вежливо проговорил Том, однако, вместо того, чтобы не дать войти припозднившемуся посетителю, напротив, сам сделал пару шагов назад, пятясь, в то время как покупатель наступал всей своей массивной фигурой. - Сейчас закроешься, - пробасил поздний клиент. И Том непроизвольно оглянулся назад, туда, где под столешницей конторки была спрятана тревожная кнопка. Именно это чувство — безосновательной тревоги — было первым, которое испытал Хиддлстон, рассматривая посетителя. Он был очень высок — чуть ли не на полголовы выше Тома, а тот мог похвастаться своими шестью футами. Фигуру имел массивную — явно тренировки его состояли не только из бега трусцой. Плечи - широкие, крепкие. Волосы посетителя, вероятно, были светлыми, но сейчас он промок насквозь под дождем — вон с куртки уже накапало на пол - поэтому слипшиеся от воды пряди выглядели темными. Черт! Том поёжился — капли, упавшие на пол, были розовыми… Это же… Это же не кровь, правда? - Дай-ка мне… - мужик сглотнул тяжело, зыркнул на Тома своими глазищами — ярко-синими, обрамленными темными ресницами, Хиддлстону стало неуютно под этим взглядом. - Дай-ка мне пару бинтов, парень. Какой-нибудь гемостатик и антибиотик… - Сэр… Мы закрыты… - Вот и славно, - вдруг улыбнулся посетитель. - Значит, нам никто не помешает. - Но… - Тащи сюда все, что я сказал! - прикрикнул этот одним своим видом немного пугающий Тома человек. И засунул правую руку под полу куртки. Томас, угадавший, что именно может скрываться под этой самой полой, поспешил выполнить просьбу-приказ. - Антибиотик… Какой вам нужен, сэр? - как можно более спокойно произнес Том. Инспектор Валландер, когда приходил со своими помощниками проверять охранную сигнализацию, инструктировал молодого аптекаря как раз на такой вот случай: "Мало ли, кого черт занесет в аптеку. У тебя тут и наркотики и психотропы... В общем, если что - ты, главное, грабителям не перечь. Веди себя спокойно. И как можно быстрее жми тревожную кнопку". - Просто тащи сюда что-нибудь, что заканчивается на «цилин»! - прикрикнул незнакомец, и Том, отвернувшийся было, чтобы найти нужные лекарства, услышал, как сзади что-то тяжело упало. - Твою-то мать! «Фикус!» - обреченно подумал Том, оборачиваясь на звук. И в самом деле — большая кадка с любимым растением упала, когда припозднившийся посетитель чуть было не рухнул на неё всем своим весом. Однако на полу оказался только цветок — сам же покупатель — хотя Том сильно сомневался, что он заплатит за лекарства — удержался на ногах, хотя, по всей вероятности, стоять ему было тяжело. Хиддлстон прикусил язык, решив со всей очевидностью, что советовать этому мужчине обратиться к врачу — только слова впустую тратить. Если бы он хотел, то отправился прямиком бы в больницу, а не спрашивал в аптеке гемостатики и антибиотики. - Присядьте, - вместо того, чтобы раздавать советы, предложил Том. - Вот сюда, на скамейку. Иначе бедным фикусом дело не обойдется. - Еще чего! - не пожелал воспользоваться добротой аптекаря раненый и сделал несколько шагов, чтобы оказаться ближе к Тому. - Давай, шевелись, парень! А я за тобой пригляжу. Увижу, что ты тянешь свои ручонки к тревожной кнопке, я тебе пальцы живо укорочу. И в качестве серьезности своих слов он распахнул куртку, демонстрируя Тому пистолет, закрепленный в подмышечной кобуре. Том, никогда ранее не видевший оружия нигде, кроме как на экране телевизора, замер, переводя взгляд с пистолета на грудь его обладателя. Кровь текла из раны чуть повыше ключицы, как раз ближе к подмышке, и чуть ли не насквозь пропитала футболку. - Что, хреново выглядит, да? - спросил раненый. Том только кивнул молча. - Ничего, фигня! - поморщился мужчина. - Навылет прошло. Сейчас заштопаешь... - Что? - Том подавился воздухом. - Я не буду! Вы не смеете! Да что вообще… - А ну заткнись! - рявкнул бандит и резким движением выхватил из кобуры пистолет. Внушительных размеров, тяжелый даже на вид, сверкнувший в ярком электрическом свете хромированным дулом. А еще оружие пахло — металлом и порохом. Хиддлстон, в жизни ни разу пороха не нюхавший, отчего-то был уверен — именно так и должен пахнуть пистолет, из которого недавно стреляли. - Пожалуйста, берите все! - дрогнувшим голосом попросил Томас. - Берите все… Я не знаю, выручки в кассе уже нет, но… Вот! У меня часы есть! Дорогие, от отца остались! И он рванул с запястья хронометр и сунул под нос этому бандиту. В том, что в его тихую, мирную, скучную даже аптеку залез бандит, сомнений не было — порядочный человек разве станет разгуливать с пушкой наперевес, пугая ею бедных аптекарей? - Убери свои часы, пацан! - здоровяк отмахнулся от дельного, с точки зрения Тома, предложения. - И давай поживее, если не хочешь, чтобы я тут загнулся от потери крови. Пойди потом докажи копам, что это не ты меня пришил. - Я?! - ахнул Том. - Булками шевели! - прикрикнул бандит. Хиддлстон заметался между шкафчиками в поисках нужных препаратов. Может быть, если он быстрее даст этому громиле все, что тот просит, он тогда уйдет и можно уже будет, наконец, позвонить в полицию и рассказать о досадном происшествии? - Так, стой! - послышался окрик, и Томас замер, как вкопанный. - Дай-ка сюда свой сотовый! - потребовал незнакомец. - Вот, пожалуйста! - Том беспрекословно отдал телефон, с грустью наблюдая, как чужие пальцы выключили аппарат и засунули его во внутренний карман той самой куртки, что прикрывала промокшую в крови футболку. - Это чтобы ты глупостей не наделал да не нажал на какую-нибудь хитрую кнопку, - пояснил раненый. Еще через минуту Томас выложил на конторку все лекарства, которые могли бы понадобится пострадавшему. И как бы невзначай опустил руку вниз, туда, где под столешницей располагалась заветная тревожная кнопка. - Я кому сказал - не сметь! - грабитель как-то слишком уж быстро для раненого оказался рядом с Томом, сжал крепкими пальцами запястье, так, что Тому даже показалось - еще секунда - и кость треснет. - Я ж тебя предупреждал - без глупостей! И Тома толкнули - сильно, резко. Он, потеряв равновесие, ударился спиной о шкафчик с лекарствами и наверняка не удержался бы на ногах, если бы его не подхватили под мышки. - Еще раз сунешься к кнопке - пристрелю! - предупредили Хиддлстона. Нет, грабитель не размахивал пистолетом у него под носом, однако тон, каким были произнесены эти слова, не оставлял сомнений в том, что угроза будет выполнена, посмей только Том ослушаться. - Окей! Я понял! - Том повел плечами, стряхивая с себя чужие руки и стараясь смотреть в лицо раненому так, чтобы тот видел - Томас не очень-то его боится. По правде говоря, особого страха Хиддлстон не испытывал. То ли потому, что еще не до конца осознал - его грабят, вот в эту самую минуту. Его грабят и у вора есть пистолет! То ли потому, что ему было жаль незадачливого бандита - вон кровью истекает. По-человечески - жалко. Хотя, где бы он эту самую пулю ни поймал, а наверняка заслуженно. - Так, пацан… - грабитель болезненно поморщился, стаскивая с плеч куртку и следом за ней кобуру. Пистолет из рук он так и не выпустил. - Слушай. Сейчас ты зашьешь рану. Ясно? Том замотал головой. - Я… Я не умею… Я фармацевт, а не хирург… - А я даже не фармацевт, прикинь? - оскалился бандит. - Так что давай натягивай перчатки и берись за иголку. - Да вы с ума сошли! - разозлился Том. - Вы что, боевиков насмотрелись? Думаете, что зашить рану - это все равно, что заштопать носки? - Послушай сюда, пацан! - вновь прикрикнул на Тома раненый. - Ты лучше меня не зли. Видишь эту пушку? - и он взвесил пистолет в ладони. - У меня сегодня был хреновый день, как ты понимаешь, - и мужчина скосил глаза, указывая на рану, - так что не усугубляй, понял? - Я не смогу… - прошептал Том, чувствуя подступающую дурноту. - Ты сможешь, - веско заявил грабитель. - Ты все сможешь… Как тебя зовут? - Что? - переспросил Хиддлстон. - Я спрашиваю — как твое имя? - Том… - Вот что, Том, - с этими словами мужчина резко потянул вверх футболку, глухо вскрикнув от боли. - Просто вколи мне новокаин и зашей гребаную рану. Ты же заканчивал медицинский и наверняка знаешь, как управляться иглой! - Я никогда… - промямлил Томас. - В универе у нас были общие предметы… То есть я в теории знаю, как держать иглу… И какие бывают узлы… Я посещал факультатив мистера Абрамса по общей хирургии… То есть… Мне было интересно, но это просто факультатив… И мне никогда не приходилось… Да я даже царапины никому пластырем не заклеивал! Однако, проговаривая все это, Хиддлстон, под тяжелым взглядом того, кто угрожал ему сейчас пистолетом - пусть не напрямую, не наставляя ствол прямо на него, но что-то Томасу подсказывало, что если этому парню нужно будет пустить пушку в дело, он нажмет на курок без колебаний, - успел натянуть стерильные перчатки и даже взять в руки флакон с антисептиком. - Ну, вот видишь? - почти что ласково произнес раненый. - Давай, Том! Даже нам в массачусетском технологическом преподавали Life Safety*. А ты даже посещал факультатив мистера Абрамса, хотя мне похрен, что это за светило медицины такое. - Вы учились в университете? - удивился Томас. - А что, не похоже? - криво усмехнулся громила. - Похоже! - поспешил уверить собеседника Хиддлстон, справедливо полагая, что недоверием он только разозлит вооруженного человека. - Не ври! - нахмурился раненый. - И давай-ка: меньше слов, больше дела! Том вдохнул поглубже, и, понимая, что от опасной процедуры, в которой у него не было ни грамма практики, ему не отвертеться, довольно ловко для новичка промыл рану хлоргексидином. - Аллергия есть на что-нибудь? - не забыл поинтересоваться фармацевт, набирая в шприц новокаин. - Я должен знать, потому что даже на простое обезболивающее может быть реакция, и тогда я должен буду… - У меня аллергия на болтовню, - огрызнулся грабитель, и Том резко ввел иглу чуть выше места ранения. Раненый, что сидел на низкой кушетке, куда Том усадил его перед процедурой, откинул голову на стену и тяжело дышал, ожидая, пока подействует анестезия. «Он не уйдет! - вдруг со всей очевидностью понял Том. И понимание это было настолько оглушительным, что он едва не выронил из пальцев хирургическую иглу. - Он не уйдет даже после того, как я зашью его рану. Я видел его. Видел его лицо, разговаривал с ним, я знаю, что он ранен. Он не допустит, чтобы я после рассказал полиции о том, что здесь произошло. И у него пистолет...» Вывод напрашивался сам собой. - Убьешь меня? - спросил Том. Буднично. Как если бы речь шла совсем не о его жизни. - Ты спасаешь мне жизнь прямо сейчас, Томми, - почти что ласково улыбнулся незнакомец. Почему-то Том до сих пор не поинтересовался, как его зовут. - Думаешь, в ответ я лишу жизни тебя? Если все сделаешь правильно, будешь жить. - Как тебя зовут? - спросил Томас. Он ни на секунду не поверил в обещание бандита сохранить ему жизнь. Так хотя бы знать имя того, по чьей вине эта самая жизнь оборвется. - Ник, - ответил раненый. - Ник Хэтэуэй. - Будет больно, Ник Хэтэуэй, - почти что со злорадством предупредил Том прежде чем проткнуть кожу иглой. - Будь со мной нежен, Том, детка, - и улыбка вновь тронула бледные, без кровинки, губы раненого.