I'm a nightmare dressed like a daydream

Небо разлилось в высоте безоблачной лазурью, а над пестрящим яркими красками лугом, дурманящей гармонией запахов разнотравья, вилась пыльца ландышей, гиацинтов, дельфиниума и цикория, сливаясь с дыханием ветра. Обычно все эти сотни цветов распускались в разное время, но только не здесь, ведь в царстве снов время и законы природы дневного мира не имели значения. Сиреневые колокольчики тихо раскачивались, но их звон был слышен лишь немногим под ласковой тенью зелёных ветвей. Неподалёку мирно журчал водопад, вея живительной прохладой от своих студёных вод. — Цветы не думают о людях, но люди грезят о цветах*, — невесомо провела рукой над нежным покрывалом незабудок девушка, сидя меж мирно колышущихся трав. Её невесомые, полупрозрачные одежды туманным облаком ловили солнечные лучи, переливаясь радужным блеском, словно крылья стрекозы. Длинные волосы свободными волнами спускались по спине, а единственным украшением был небольшой флакон с водой, в виде привеска из лунного камня. Её тонкие пальцы летали над сорванными алыми маками, сплетая их вместе, в красивый венок. — Ирис? Девушка обернулась и тут же расцвела в улыбке: — Сон! Как я рада тебя видеть! Между высоких каштанов, у кромки луга, стоял высокий, худой мужчина, облачённый в чёрные одежды, будто сшитые из беззвёздного ночного неба и холодными дымчатыми глазами, с легкой улыбкой, смотрел на незваную, но ожидаемую гостью. Вспорхнув из высоких трав, легкокрылым ветерком, она протянула руки навстречу, распахивая их для объятий. — Я тоже, но не надо… — начал было Морфей, но его уже притянули к себе, взъерошивая чёрные, как смоль, волосы. — Ну хватит, — пробурчал он, морщась от такого проявления эмоций и нежности в его сторону. В ответ ему лишь звонко рассмеялись: — Да, знаю-знаю, как ты бесишься, но это лишь лишний повод почаще тебя обнимать! — Какая невиданная наглость, заявляться без приглашения в мое царство, с единственной целью — позлить его короля, — выдохнул бессмертный, обречённо покачивая головой. — Ради тебя? — с насмешкой спросила Ирис, хитро блеснув радужным переливом своих глаз-калейдоскопов. — Не льсти себе, все ради этого чудесного места, — она махнула рукой на распростершийся за её спиной изумрудный луг, полный цветов и дышащий жизнью. Словно услышав её слова, ветви тихо зашумели, в порыве тёплого ветра закружив, словно снег, белые лепестки цветущей вишни. — Он польщен, — заметил Морфей, слегка улыбаясь. — Ты разбалуешь мои сны, в особенности поляну Скрипачей, богиня радуги. — Доброе слово от чистого сердца всем порой необходимо, — пожала плечами Ирис, — обычно я несу речи богов, но это не означает, что не имею собственных. — Да, твоя способность перемещаться столь свободно между мирами, от небес до ада, поражает, но при этом, чаще всего ты любишь заглядывать ко мне, — сделал мягкий шаг навстречу, приминая черным ботинком мягкую зелень травы, бессмертный. — Мой отец — божество морских чудес, мне нравится быть среди фантазий. — А я то надеялся, что дело во мне, — иронично усмехнулся Сон. — Хм, — девушка игриво вскинула бровь, — постепенно начинаю понимать на что польстилось столько нимф: меланхоличный и таинственный романтик, блуждающий в царстве сновидений и владеющий прекрасным рубином… Однако, с тех пор, как камень исчез, ты не был уличен ни в одном романе, так может всё дело было в нём? Прежде, чем Морфей успел переварить очередную колкость, сказанную со столь невинным выражением, с ветки послышался душераздирающий, каркающий смех. Метью просто надрывался, что казалось ещё немного и этот ворон окончательно потеряет равновесие и просто свалиться с вяза, начав кататься по земле. — Заходи к нам почаще, Ирис, — сквозь слёзы проговорила птица, в совершенно человеческом жесте, проводя черным крылом по клюву, пытаясь унять собственную истерику. — Вы оба совершенно страх потеряли, — обиженно скрестил руки на груди Сон, укоризненно смотря то на своего пернатого приятеля, то на посланницу богов. — Ну, не дуйся, — со спины обхватила его шею руками девушка, укладывая голову на плечо бессмертного. — Не надо, не куплюсь, — проворчал Морфей, но уже куда более снисходительным тоном. — Конечно, я бы не посмела предположить, что повелителя сновидений можно хоть как-то подкупить, — серьезным тоном произнесла Ирис, но затем более заговорщицким тоном добавила, щекоча его ухо своим дыханием, — лишь задобрить. Ответом ей послужил только сдержанный, тяжелый вздох. Но новую тираду о важности своей роли в мироздании и куда король снов может всех их отправить, прервали тем, что на его растрепанные волосы водрузили венок из алых маков, который съехал ему на глаза под переливчатый смех богини. — Люди тебя нередко изображают, как древнего старца, увенчанного цветом мака, так будешь хоть немного соответствовать. — А вот повелительницу радуги они представляют исключительно с оголенной грудью, но я же не пытаюсь приблизить тебя к человеческим фантазиям, — чуть ехидно отметил Морфей, поправляя свою импровизированную корону. — Так уж исключительно лишь к человеческим фантазиям, — хитро улыбнулась Ирис, не спуская глаз с бессмертного, пока свои он только возвёл к небу, а ворон издал странный каркающий звук, словно пытался в кашле подавить смешок, но будучи птицей это оказалось трудновато. — Пришла, чтобы насмехаться надо мной? — Я хотела навестить луг Скрипачей, — поправила дочь Электры, возвращаясь на прежнее место среди высоких трав и незабудок, пока драпировки платья трепал нежный ветер, заставляя ткань переливаться перламутром, — а ты уже сам ко мне пришел. Она легко опустилась на землю, обнимая колени изящными, загорелыми руками, медового цвета. Глаза калейдоскопы, как два гипнотических глубоких озера, притягивая, выжидающе смотрели из-под полуопущенных ресниц. — А по-моему, причина всех твоих колкостей лишь в том, что ты всё ещё дуешься из-за той картины Герена**, — с полуулыбкой произнёс Сон, неспешно ступая навстречу, — как сейчас помню этого французского художника, изобразившего отдыхающего Морфея и парящую в солнечном облаке Ириду, ласкающим взором наблюдающую на ним. Богиня только недовольно фыркнула, но бессмертный продолжал, поддразнивая её: — Он говорит ей, «я не рожден для любви, Ирида, мой удел, водить людей, из земного царства в царство снов. И там, в мире сновидений, я сам для себя любовь и страх, рабство и свобода. Вижу я людей насквозь, будто смотрю в воду горной реки. Оставь меня, Ирида, ведь я не твой и ты не моя. Я лишь желаю отдыхать в облачных объятьях». — Даже этот нелепый стишок вспомнил, — она смерила пронзительным взглядом опустившегося рядом мужчину, пока он ненавязчивым движением бледной руки, откинул прядь волос, что ветер бросил на прекрасное лицо богини. — И я не люблю, когда моё имя произносят, как Ирида, слишком уж часто путают с Эридой, а раздором и хаосом я уж точно не повелеваю. — Хм, однако определенную его крупицу вечно вносишь в моё царство, — тихо улыбнулся Морфей своими серыми глазами, в которых будто отражалась луна. — Ты и твоё царство едины, значит и в тебе есть частичка моего хаоса? — опустив голову на свои колени, с любопытством ребенка смотрела на него Ирис. — Верно, что да…- согласился Сон, тыльной стороной ладони проводя по нежной коже руки богини. — Хм, я не рождена для любви, дорогой Морфей, — хмыкнула девушка. — Я тоже, — низким вибрирующим голосом произнес он, подаваясь чуть ближе. — О, боги! — громко каркнул, взлетевший с ветви ворон, краем черного крыла задевая по голове хозяина. — Вот поэтому у вас и не складывается! Скульптурные, бледные черты повелителя сновидений недовольно напряглись, пока внутреннее он явно сдерживался всеми силами, чтобы не отправить Мэтью куда подальше, пока Ирис тихо посмеивалась. — …Сначала нужно ухаживать, — продолжала учить уму разуму птица, приземлившись рядом и с деловым видом теперь расхаживая между незабудок, — позвать на свидание и лучше на нейтральной территории… — Ты доиграешься сегодня, — кинул предупредительный взгляд Сон. — Ага-кар-ага, но не раньше, чем вы научитесь нормально общаться с девушками! Вот тут Ирис взорвалась звонким смехом, чуть не откидываясь на спину, даже луг вокруг подхватил её веселье своим задорным шелестом трав и деревьев. — Что ж…- раздраженно выдохнул Морфей, поднимаясь на ноги, но в следующее мгновение протянув свою руку богине. — Я приглашаю тебя на…прогулку, в дневной мир, — ответил он на её удивленный взгляд. — Покинешь свои владения? — недоверчиво спросила девушка, вкладывая свои тонкие пальцы, в его белоснежную ладонь. — Угу. — Ох, видимо Каин чем-то сильно огорошил Авеля по голове, раз уж вы решили совершить нечто подобное, — прокаркал ворон, наклоняя голову набок и с интересом наблюдая, как странно, но гармонично смотрится эта пара: повелитель сновидений, с белой кожей, будто первый выпавший снег, и облаченный в саму ночь, и богиня радуги, в переливчатых одеяниях, сотканных из солнца и воды, впитавшая в себя дух первого весеннего дождя и улыбку лучей, пробившихся сквозь мрачные тучи. — Будет лучше, если я отправлюсь с вами, — пришёл к выводу Мэтью, вспорхнув на плечо хозяина. — Нет. — Да. Одновременно, но далеко не в унисон, ответив назойливой птице, Морфей и Ирис с вызовом взглянули друг на друга. — Снова противоречишь мне? Ты точно богиня радуги? — Я ваш кошмар, который выглядет словно мечта, — с улыбкой, девушка взялась за предложенный локоть властелина царства сновидений, исчезая вместе с ним за песочным занавесом и переносясь сквозь пространство в другой мир…