I'm a nightmare dressed like a daydream

Космогонические времена сотворения миров… У ног Морфея разлилось звёздное озеро, овитое прохладой голубого тумана. Он продолжал расширять Страну снов, наполняя её новыми созданиями, удивительными местами, где могли б обитать, как кошмары, так и прекрасные видения. В глубине вод, напоминавших неподвижное, черное зеркало, витали неясные образы, но рассмотреть их было не просто, если они сами не захотят показаться или же повелитель не призовёт их. Распростершаяся небом над головой, космическая даль мерцала мириадами холодных созвездий, отражаясь в озере и стирая линию горизонта, растворяла его в бесконечности, создавая единое целое пространство. Млечный путь словно создавал кольцевой мост, по которому можно было идти бесконечно и уже не поймешь, где верх неба, а где лишь его отражение. Сам же Морфей стоял на узкой полосе, черного, деревянного пирса, парящего над самой водой. Здесь он сможет погружаться и находить сны каждого существа Дневного мира и даже тех, кто называет себя богами. Но владыка ещё не закончил…нужно завершить пару деталей, но в начале, он навестит свой замок. Уже было развернувшись, взмахнув черной полой длинных одежд, он хотел было удалиться, но что-то его остановило. Обернувшись, он никого не увидел, но из-за пелены голубого тумана, клубящегося над озером, донёсся чей-то лёгкий смех. Только вот…это было невозможно. Напряженно всматриваясь вдаль, он прищурился, а смоляные брови сомкнулись в хмурую линию, над холодно-серыми глазами. — Покажись, — сталью прозвенел его голос, разносясь паутиной кругов по гладкой поверхности. Смех затих, но подчиняться его приказу никто не торопился. Кто посмел прибыть в царство Снов и не повиноваться его королю? Как вообще кто-то был способен на подобное? Другие вечные существа могли явиться лишь перед закрытыми, сдвоенными вратами, через которые, без позволения Морфея, никто не мог переступить! Однако, спустя какое-то время, напомнившее ему вечность, из которой, казалось, ещё совсем недавно возникла жизнь, во мгле показались очертания. С каждым мгновением, неясный контур обретал линии стройных изгибов, пока из сизого облака не вышла, робко ступая на саму поверхность обсидиановых вод босыми ногами девушка и даже из дали Морфей обратил внимание, как её лучистые, глаза сверкнули переливчатым разноцветьем. Она была одета словно в лоскут облака, нежно обвившего её изящное тело и казалась нежным отголоском луча солнца, в царстве ночи. Смотря осторожно, незваная гостья разглядывала мужчину, с явным любопытством, пока вдруг вновь звонко не рассмеялась: — Ты кто? Её голос звучал чисто и беззлобно, как звон колокольчика в легком дуновении ветра, но без капли надменности, столь свойственной богиням, что встречал Сон или флирта муз… Но поборов удивление, этот вопрос казался оскорбительным, ведь кем бы не была эта особа, она вторглась в его королевство без спроса. — Я лорд Морфей, Сон из рода Бесконечных, — низким, вибрирующим эхом разнёсся ответ Песочного человека, — ты в моём царстве сейчас. — Приятно встретиться, — улыбнулась девушка, но видя суровое выражение черт собеседника, чернеющего одинокой фигурой, нетвердо добавила, — наверное… — Как ты попала сюда? Никто не может попасть в этот мир без моего дозволения, дальше, чем за главные врата, — холодно рубанул Морфей, но кажется его собеседница не прониклась серьёзностью ситуации. — Я случайно, — она по-детски развела руками, без тени лукавства на прекрасном лице, — правда не знаю, как точно это вышло. Меня создали Электра и Тавмант, несколько дней назад. Я играла на морских брызгах волн, вот так, — чуть разбежавшись, она заскользила по поверхности озера, словно по отполированному зеркалу, создавая волнение в водах, беспечно смеясь, — а потом оказалась в этом чудесном месте! Здесь так красиво… — её искренние восхищение, с которым она взглянула наверх, где синей россыпью горели звёзды, не могло не польстить Морфею, но он все равно был хмур, думая, что его верно пытаются провести. Такого не бывает! — Ты какая-то нимфа? — с сомнением произнёс Сон, скептически вздёргивая чёрную бровь. — Вот ещё, — усмехнулась девушка, будто услышала хорошую шутку, пока бесконечный только недовольно поджал губы, начиная раздражаться. — Я богиня. — Неужели? — Ага, — она утвердительно кивнула, будто сама в это ещё не до конца поверила. — И чего же? — «верно беспокойства, проблем или беспричинного смеха», — подумал про себя Морфей. — Радуги, — мягко произнесла девушка. — Чего? — в который раз за это короткое время, его поставили в тупик. — Радуги, — повторила богиня, будто это незнакомое слово могло что-то объяснить, но затем она провела рукой по воздуху и между её пальцев возникли разноцветные огоньки дрожащих капель, оставляя после себя яркий след. Сон завороженно смотрел на это странное явление преломляющегося света, как оттенки гармонично переходят один в другой и вроде казалось, что это просто разноцветная иллюзия, но…она была столь красивой, поднимая в груди трепещущие чувство радости, что не хотелось отводить взгляд и на мгновение. Девушка явно была довольна эффектом, наблюдая реакцию владыки снов. — Как твоё имя? — глубоким, но уже куда более мягким голосом произнёс Морфей, смотря, как в воздухе тает видение красок. — Я… — начала богиня, но её речь оборвалась коротким вскриком, который она успела издать, прежде, чем чья-то рука, ухватив её за ногу, уволокла под воду. По черной поверхности пошли слабые круги, будто напоминая, что ещё секунду назад там кто-то был и уже озеро снова стало напоминать огромное обсидиановое зеркало, пока в его воды не нырнул сам владыка, создавая брызги, тяжелыми каплями разлетевшиеся вокруг. Морфей был един с этими водами, но как для обычного человека остаётся неизведанной собственная душа и её дальние закутки, так и он ещё не знал наверняка, чего ему ожидать. Это место ещё было не готово, он не успел закончить, хоть уже и позволил снам его наполнить. Вокруг всполохами мелькали видения грёз других людей, как беспокойными кошмарами, так и прекрасными сновидениями. Оборачиваясь вокруг, в сильном течении, он заметил знакомый радужный всполох, который оплели безликие сны и уволакивали куда-то в тёмную глубину. Порой, когда человек засыпает, он будто ничего не видит, одну только черноту, это и есть безликие сны, которые пустые, не наполненные каким-либо чувством или образом, но жаждущие его заполучить и, кажется, они нашли нечто яркое, а вернее, кого-то и не намерены так легко отдавать… Сосредоточившись, Морфей проносился сквозь сны, подчиняя себе течение и стараясь не упускать из виду отголосок света богини. Он повелевает этим миром, создав его и никто не смеет пойти против его приказа. Посреди водной толщи, чёрной стаей чернильных пятен кружили безликие сны вокруг светлого силуэта, будто пытаясь вобрать его свет, но ощутив приближение господина, испуганно ринулись прочь, вернувшись во мрак бесконечных глубин. Подхватив рукой тонкое тело, он прижал его к себе, чувствуя, как подбородок щекочут облако шелковистых волос богини и направился к свету, слабым голубоватым мерцанием, оставшемуся за поверхностью этих вод… — Вам определённо нужно что-то доработать в вашем царстве, — откашливаясь, отметила девушка, сидя на черном пирсе, пока с её волос и одежды стекали студёные капли. — А тебе определённо не нужно было в него так беспардонно вторгаться, — холодно парировал Морфей, подходя ближе. — Я уже объясняла, что у меня это просто получилось, — обиженно пробурчала богиня, поднимая на возвышающегося над ней повелителя снов, свои разноцветные глаза. — Неслыханная дерзость, — покачал головой бесконечный, не понимая, что в нём сейчас преобладает больше: раздражение, возмущение или…интерес. Он пристально всматривался в черты удивительного создания, сидевшего у его ног, однако практически с вызовом смотрящего на него в ответ. Обычно его ледяной, серый взгляд пугал остальных и они тупили взор, даже его родные братья и сестры, но не эта богиня, пускай к сомну высших божеств она точно не принадлежала. С тяжелым вздохом, Морфей протянул ей руку, наблюдая, как в его бледную ладонь вложили тонкие пальцы медового цвета. — Как тебя зовут? — повторил свой прежний вопрос владыка, глубоким, вибрирующим голосом. — Ирида, — неспешно ответила девушка, будто раздумывая стоит ли, — но я предпочитаю Ирис…

***

Дневной мир. Наши дни… Проносящийся мимо, после осеннего дождя, велосипедист поднял небольшую волну брызг, едва не запачкав чёрное пальто Морфея, что тот, сдерживая раздражённый вздох, пустил скептический взгляд на полу своих одежд. — Приглашаю на прогулку, — подавила смешок Ирис, передразнивая владыку снов, пока сама беспечно хлюпала по лужам. Её пряди развивались от порывов влажного ветра, начиная слегка кудрявиться на концах, но она подставляла своё лицо, будто на улице светило теплое солнце. Сейчас было утро и всё вокруг окрасилось бледно-розовым светом, пробивающимся сквозь сизое покрывало туч. Маленькие лавки только начинали открываться, а на улицах лишь изредка попадались велосипедисты или истязающие себя ранними пробежками, отчаянные спортсмены. Пожелтевшая листва золотисто-карамельным вихрем кружила по неровной каменистой мостовой. Небольшие европейские городки, спрятанные от взглядов туристов и не примечательные на Гугл-карте, сумели сохранить флёр нетронутости, не утратив спокойный дух былины в сумасшедшем ритме 21 века. В воздухе витал запах свежести после обильного ночного дождя, прелой листвы и нотки жареных каштанов, которые местные продавали на площадях, успев пропитать их ароматом практически весь город. Положив свою руку на локоть Морфея, чувствуя под пальцами гладкую бархатистость ткани пальто, холодной от оседающих капелек влаги, Ирис вдыхала полной грудью, прикрыв глаза от удовольствия. Она привыкла улыбаться этому миру, хотя порой это был способ скрыть то, что на самом деле творилось на душе. Разнося слова богов во все миры, она повидала очень многое за эти тысячелетия, включительно с тем, что хотелось бы забыть, словно кошмар. В отличие от Морфея, создавшего своё царство, у неё не было дома или места куда можно вернуться. Но сейчас всё менялось, многие боги уснули, растворившись в стихии, чьим олицетворением когда-то были. Но как и каждый порядок, начинающий дрожать у основания, он отчаянно хватался за попытки доказать самому себе, что он все ещё жив. Она не заметила, как тяжело вздохнула, осознав это лишь когда над ухом прозвучал тихий голос: — Я то думал, что эта прогулка тебя порадует, — чуть повернув голову, на неё смотрела пара внимательных, сизых глаз. И почему многие говорят, что они холодные и равнодушные? Правда, после своего векового пленения владыка снов не мало изменился… — Я рада, — улыбаясь, совершенно искренне проговорила богиня, практически с жадностью всматриваясь в лепные черты, — очень, — её голос сошёл практически на шепот, став глубоким и чувственным. Прошлый век она провела в безуспешных поисках короля сновидений, спустившись даже в Ад…поэтому сейчас, каждое мгновение рядом казалось ненастоящим: желанным, но не реальным… Видимо Морфей уловил её настроение, коротко выдохнув и невесомо проведя сгибом указательного пальца по линии подбородка спутницы: — Ты же знаешь, что такого больше не повторится. Ему в ответ лишь тихо угукнули, чуть кивая, хоть и не слишком убедительно, чувствуя, как в уголках глаз начинает предательски щипать. Они свернули мимо дома, чья высокая стена была поросшей багряными водопадами виноградных листьев, направляясь в сторону центра, по золотистой алее. — Надо позаимствовать в дневном мире какой-то маячок и на тебя нацепить, — смешливо фыркнула Ирис, пиная один из каштанов, валяющихся под ногами. — Из нас двоих ты гораздо чаще пропадаешь, — заметил Морфей, поднимая выше ворот пальто, хоть бесконечному сырость была и не по чем, — а наши встречи всегда непродолжительны. — У меня такая работа, я же вестница, при чем среди всех богов, практически. Да и знаешь, однажды, мне сказал Гёте, что если радуга долго держится, то на неё перестают смотреть… — Тебе нужно было меньше общаться с немецкими поэтами, — с тенью раздражения, протянул Сон, чуть придерживая спутницу за руку, останавливая, чтобы уступить дорогу очередному велосипедисту. — Наслушаешься красивых изречений… — Бур-бур-бур, — со смехом, передразнила ворчание Морфея, Ирис, — ты как старый чайник, который забыли на плите! — Кар-кар-ахах-кар! — довольно пролетел рядом Мэтью, приземляясь на мокрой, темно-зеленой спинке ближайшей скамьи, — хорошо подмечено! — Подхалим, — укоризненно кинул ворону, проходя мимо, владыка. — Она мне приносит угощения, в отличие от вас, — пожала, насколько это было возможно, крыльями птица, начав затем мечтательно перечислять, вспорхнув следом за парой, — кексы, орехи, медовое зерно, шелковицу… — Последнее, кстати, можно причислить к ряду преступлений, — заметил Морфей, обращаясь к богине, — ты устроила настоящую провокацию, когда нам нужно было идти к Желанию. — Ну… — лукаво протянула девушка, — во-первых, я не знала, что ты возьмёшь Мэтью с собой, а во-вторых, этот твой родственник мне никогда не нравился. — Хех, это хорошо, а то ему ещё долго свою алую, зеркальную галерею драить, — залился каркающим смехом ворон. — Невероятно, — обречённо, хоть и не без тени улыбки, протянул Сон. Из местных булочных потянулся пряный аромат корицы и свежей выпечки, словно обещание, что стоит лишь немного подождать и прилавки будут полны всевозможных вкусностей. — Я помню вашу первую встречу с Желанием, — хмыкнул Морфей, опустив взгляд себе под ноги, — он схлопотал от тебя в нос. — А нечего было лезть с неприличными предложениями, я вам не легкомысленная нимфа или влюбчивая муза, — закатила глаза Ирис, но потом с сомнением добавила, — правда я переборщила… Не знала, честное слово, клянусь Алетейей*, в те дни я не знала, что нельзя поглощать кого-то радугой и выплевывать с другого конца… Вот тут уже владык рассмеялся, что было крайней редкостью: — И не знала, что если попытаешься таким же образом всё исправить, то это делу не поможет. — Я не понял, — каркнул Мэттью, подлетая ближе. — Изначально, Желание был мужем, но если пройти через радугу, то пол измениться**, — объяснил его хозяин, пока богиня отчаянно краснела, — а Ирис пропустила Желание через неё пару раз. — Ааа, так вот чего он нечто между вышел, — протянул ворон, — а я то удивлялся его…прогрессивности. — Ну, хватит, это не смешно, — запротестовала девушка, пускай у самой улыбка так и пробивалась сквозь смущение. — Конечно, Желанию было совсем не весело тогда, — поддел Морфей. — А ты и рад припомнить, — фыркнула Ирис, дёргая, в отместку, за мокрую ветвь, под которой они проходили, что повелителя снов окатил град холодных капель. — Какое коварство, — с расстановкой проговорил мужчина, чувствуя, как немного воды все же умудрилось попасть ему за шиворот, а всегда растрёпанные, иссмоля чёрные пряди, прилипли к бледному лбу, — и какая недальновидность… — он медленно повернул голову, а от мягкого, но угрожающего тона побежали легкие мурашки. Если бы в глубине его серых глаз, за столько тысячелетий их знакомства, Ирис не могла бы рассмотреть горящие снисходительным лукавством искры, то верно испугалась бы. — Ох, Морфей-Морфей… — протянула богиня, покачивая головой, но ни чуть не смутившись. Она легонько провела тонкими пальчиками, очерчивая контур его лица. Сорвавшись с владыки снов, все капли переносились искрящимися нитями в кулон из лунного камня на груди Ирис, напоминавший в те мгновения своим переливчатым оранжево-голубоватым сиянием солнце, просвечивающее из-за густого тумана. — Как же легко тебя разгневать… Но меня ты не можешь растворить в песке собственной тенью, как непокорный кошмар, или же сослать куда-то, поэтому, будем считать, что я учу тебя терпению, — чуть усмехнулась девушка, без стеснения взлохматив вновь сухую челку Сна, что тот недовольно поморщил нос. — За эти века оно у меня уже практически ангельское. — Практически, — мягко поправила богиня. — Ты только в этом столетии перестал пытаться мной командовать. — У меня все равно никогда не получалось, — с явной грустью в голосе признался Морфей, повесив голову, пока они продолжили свою прогулку, переходя на другую улицу. — Не расстраивайся, — ободряющем произнесла Ирис, — верно будь иначе, то мы бы не были друзьями на протяжении стольких тысячелетий. — Друзьями? — переспросил владыка, будто это слово зацепило его. — Но не занозами же в…кхе, — исправилась на полу фразе богиня, — друзья звучит наиболее дипломатично, в сравнении с другими вариантами, а я же знаю, какой ты обидчивый. В одну из наших размолвок ты на меня почти целый век дулся, накручивая себя и накручивая, пока эту плотину обид и вытекающего самобичевания не прорвало. При чем, что изначальной причины спора уже ни один из нас не мог вспомнить. — Невероятно, — встрял Мэтью, тяжело хлопая крыльями, — как хорошо, что вы бессмертны, а то в человеческом измерении эта драма бы не дотянула и до второго акта. Почти целый век не разговаривать! Пошвыряли б посуду, покричали и помирились в течении одного часа и все! Ох… — если б физиология позволила, то сейчас ворон бы точно закатил глаза. — В его царстве нет посуды, — усмехнулась Ирис, срывая пожелтевший лист с ближайшей ветви и начиная его крутить между пальцами, — ну, или же мне сервант нужно с собой таскать, а лучше сразу два. Но зато голуби всегда счастливы нашим размолвкам, так усердно он их откармливает, успокаивая нервы в своём любимом парке, что они превращаются в добротных куриц, — девушка надула щёки, под смеющееся карканье Мэтью. Морфей же только хмыкнул, засовывая руки в карманы. Они неспешно брели по улочке, где стены старых домов цвета охры, с решётчатыми окнами первых этажей, создавали узкий коридор, ведущий прямо на площадь. Мэтью парил над крышами, размахом своих чёрных крыльев, на мгновение, практически полностью закрывая полосу утреннего неба. Его тень скользила по каменным плитам под ногами, словно проводник. Морфей шёл чуть впереди, ведь сужающиеся дома не позволяли удобно пройти им бок о бок, но его фарфоровые пальцы бережно и одновременно крепко держали руку богини, ведя её за собой. Девушка с легкой полуулыбкой перевела взгляд с черноволосого затылка Сна, рассматривая этот простой, но такой хозяйский жест… Бесконечный всегда старался быть впереди, не умея слушать или следовать за кем-то, но, верно, на то он и Король царства грёз. — Ирис, — начал Морфей, чуть замедляя шаг, но не спеша оборачиваться. Почему-то ей показалось, что он избегал смотреть ей в глаза, — я хотел поговорить. — Мне стоит начать беспокоится? — что-то в изменившемся тоне мужчины заставило ее напрячься. — Нет, — мягко произнёс он, но помедлив добавил, практически полушепотом, — хотя, пожалуй, это тебе решать. — Значит точно стоит, раз ты оставляешь мне право выбора, — хмыкнула богиня, — что не говори, но это не в твоем стиле. На это ей ничего не ответили и наступившую тишину нарушал лишь отзвук их собственных шагов. Выйдя на безлюдную площадь, они оказались окружены кольцом небольших, но уютных домиков, которые чем-то напоминали игрушечные. Округлая черепица старых крыш, пара поскрипывающих флюгеров, вырезанных в виде летящей птицы, ещё закрытые ставни, заботливо выкрашенные хозяевами в шоколадный цвет. В самом же центре рос старый платан, гордо раскинув свои багряные ветви. — Морфей, — чуть сжав его пальцы в своих, произнесла Ирис, останавливая мужчину, — что ты хотел обсудить? Она не могла припомнить, когда в последний раз, да и вообще, хотел ли он когда-либо поговорить о чём-то со столь серьёзным видом. Конечно, жизнерадостным настроением Сон не отличался, а богине радуги ещё повезло, ведь с ней он вёл себя не столь холодно и надменно, как со многими другими. Морфей был художником в ее глазах, хоть он творил отнюдь не на холсте, однако в каждую грезу или кошмар вкладывал частичку себя. Он создал целый мир, наполнив его чудесами. Им можно было восхищаться или же бояться, но испытывать какие-то другие чувства было очень трудно, а для прочих даже немыслимо. — Эй, ты чего? — став напротив бесконечного, в груди начинало все волнительно дрожать в напряжённом предчувствии. Неясность и ощущение странной недосказанности заставило Ирис выжидающе искать встречи с опущенным взглядом Морфея. По его выражению, чуть насупленным бровям, плотно сомкнутой линии губ, словно он пытался удержать в себе какие-то слова, не дающие ему покоя, было видно, что мужчина стоит на пороге принятия решения, после которого пути назад уже не будет. Стараясь успокоиться, потому что это непривычное поведение старого друга уже пускало разряды по телу, девушка глубоко вздохнула. В голове судорожно мелькали тысячи всевозможных причин и догадок, но все они казались несуразными, хоть от существа прожившего столько эпох можно было ожидать чего угодно. Противный голосок внутри язвительно напоминал о былой привычке Морфея отталкивать от себя тех, к кому он начинал привязываться. Они вдвоём уже проходили через это несколько раз, но уверенность, что такое вряд ли повторится вновь, начинала постепенно таять… Затянувшееся молчание начинало отдаваться в ушах учащенным стуком собственного взволнованного сердца. Нет…это невозможно больше терпеть! Внутренне закатив глаза, Ирис сложила губы трубочкой, начав сквозь сомкнутые зубы изображать шушукающее пыхтение ёжика. — Что ты делаешь? — к радости богини, сквозь сосредоточенное выражение лица бесконечного прорвалась нервная улыбка, а грудь по чёрным пальто затряслась от сдержанного смеха. — Я тут стараюсь… — он страдательно запрокинул голову назад, выдыхая облачко белого дыма в холодное утро, глухо закончив, — а ты потешаешься надо мной, словно ребёнок. — Но зато ты на это ведёшься, — отметила девушка, — как дитя. — Ирис… — Морфей, — с наигранной серьезностью, сквозь сквозящую улыбку в тон прозвучал ответ. Наконец на неё опустили серый, изучающий взгляд, в котором бликом далёкой звезды отражались одинокие солнечные лучи, пробившиеся сквозь пелену дождевых облаков. Слабая игра нежного света играла холодной голубизной в старых стёклах домов. Мрачное ожидание, по обоюдному молчаливому согласию, подступило к концу, но врать, что природа вокруг, словно вторя, тихо улыбнулась, не хотелось, ведь на неё ни один из них не обращал внимание. — Что ты думаешь на счет… — Господин! — встревоженное карканье Мэтью ворвалось в эти хрупкие мгновения, разрушив их до основания. В первые секунды, Ирис не поняла в чем дело, но отведя глаза от лица Сна, увидела, как скромная площадь превращалась в сияющий узорчатыми сплетениями нитей круг. Оно напомнило огромный цветок из паутины, вписанный в кольцо. Судорожный вздох Морфея, который попытавшись переступить через одну из магических линий будто обжегся, вывел богиню из оцепенения. Она стояла вплотную, помещаясь вместе с бесконечным на крошечном кусочке каменных плит, пока вокруг них сомкнулось зачарованное сплетение черт. — Это ловец снов! *** — неосознанно произнесла Ирис, понимая, что они находятся уже не посреди площади, а в огромной клетке. — Это ловушка…