Корни

      Алый жар солнца дрожал над песками. Но слепящее сияние пустыни потухло в непроглядной пыльной пелене.       Можно было передохнуть, пока жгучие ветра песчаной бури несли смерть и разрушения. Пока ненасытной волной обрушивались на беззащитных перед силой стихии людей и укрывали под слоями песка тела оставленных раненых, хоронили трупы.       Саднила забинтованная рука. В прошлом бою они разбили врага, но проиграли неистовой ярости зверя. Зверь был на своей земле. Он сроднился с песком, стал самой стихией. И жестоко карал всех, кто пришёл за его свободой.       Под натиском режущих порывов пришлось отступить. В спешке рваться к ближайшему укрытию, чтобы не задохнуться в туманном хаосе. Хорошо, что они заприметили пещеру ещё до контакта с врагом.       Филин сидел недалеко от входа. Продирались сквозь дыру редкие песчинки. Оседали на закрытой одежде, скрипели под ногами и застревали в волосах.       Стихия разметала с позиций все оставленные метки. Теперь коротким путём до запасов провианта не добраться. А того, что взяли с собой, надолго могло и не хватить…       — Тайчо, — окликнул его медик.       Филин оглянулся и бегло окинул отряд. Всего в пещере было шестеро. Грач, Коршун, Стервятник — три ударника. Ястреб — член клана Хьюга, сенсор. И Киви — ирьёнин. Седьмой в пещере — пленный.       Парень был совсем уж плох и давно потерял сознание. На животе ошмётки плоти крутили кровавую спираль расенгана: Филин выбил его первым.       — Каковы шансы? — спросил он у медика.       — Неутешительны, — ответил медик. — Я могу попытаться воспользоваться методом двойного воздействия. Это продлит его жизнь, но мне придётся снять печать-ограничитель.       — Действуй, — приказал Филин.       Он знал об этом методе. С его помощью ирьёнин превращал чакру пациента в медицинскую прямо внутри каналов и использовал её вместе со своей.       «Вряд ли с такими ранениями он сможет что-то предпринять».       — Хай.       Ирьёнин сложил печать, и с его руки зелёным свечением потекла чакра. Филин отвернулся, потянул застёжку на рюкзаке и достал из него карту местности.       На востоке жирной точкой обозначилась Суна. С южной стороны жёлтый клочок земли обволакивала синева моря. Всё побережье перекрывали кордоны, не дающие вырваться местным террористам прочь из песчаной клетки. Вглубь неподконтрольной Пятёрке пустыни стремились красные стрелки, и стояли метки, ныне унесённые бурей. Этим красным следом пришёл их отряд в погоне за Однохвостым.       Филин нашёл на карте укрытие, пальцем начертил линию до ближайшей деревни. Туда упрятались остатки врагов, скрылись в страхе перед бурей и отрядом Микоризы.       — Тайчо, каков наш план? — спросил Ястреб. Новичок, ещё не отучившийся задавать вопросы. Для члена клана Хьюга он вёл себя чересчур беспокойно.       — Мы дадим бой остаткам противника в деревне.       — Но… Тайчо, у нас кончается провизия…       — Мы не можем вернуться, — пояснил Филин. — Пока мы будем добираться до кордона, противник захватит цель. Провизию придётся позаимствовать у местных.       Ястреб замолчал. Молчаливо согласился.       — Я закончил, — сказал Киви. — Он проживёт достаточно для допроса.       — Приводи его в чувство.       Медик достал из своей аптечки два шприца. Закатал рукав пленному и ввёл иглу. Сначала он вколол обезболивающее, подождал немного, затем добавил стимулятор, должный привести в сознание. Через пару минут пленник медленно открыл глаза.       В темени пещеры мутный взгляд терялся. Напичканное препаратами сознание цеплялось за фигуры бойцов.       — Имя? — встал напротив Филин.       Пленник прищурился. Наконец понял, где и при каких обстоятельствах оказался.       — Ублюдок… — прохрипел он в ответ.       — Хорошо, Ублюдок. С какой целью вы ведёте охоту на Однохвостого?       Ответа не последовало.       — Если ты не будешь отвечать, мои люди сожгут деревню Акадзуну со всем её населением.       — Ты… Вы в Пятёрке всегда действуйте одинаково! У вас никакой чести! Мадара не допустил бы такого произвола!       — Учиха Мадара мёртв, — ответил Филин.       — Его дух живёт в нас! Мы сохраним и возвеличим его наследие! Сдохни!!!       Вспыхнули алым глаза. Закружились чёрные томоэ.       «Шаринган!» — понял Филин и мгновенно выхватил кунай.       Размылся в тьме силуэт пленника, пропали безликие маски, и стены пещеры обратились жидким огнём. Сковало силой чужого контроля.       «Чёрт…»       Вдруг вспышкой разлетелась иллюзия. Филин вынырнул в реальный мир и рефлекторно приставил кунай к горлу пленника. Но было поздно. Горло ему уже продырявил ирьёнин.       — Я не ожидал, — сказал он.       — Не важно.       Филин убрал лезвие. Дождался, пока пленник вздохнёт последний раз. Нащупал сонную артерию на его шее и проверил пульс. Жизнь перестала отзываться.       «Значит, Учиха…»       Филин достал из рюкзака набор: вынул из тряпки скальпель, наполненный физраствором сосуд и специальную печать стазиса. Аккуратно постелил тряпку возле пленника. Разложил инструменты. Взял скальпель и сделал небольшой разрез возле глазницы. Тонкой дорожкой стекла ещё горячая кровь.       — Тайчо, — спросил Ястреб. — Что… вы делаете?       Филин медленно обернулся.       — Директива номер тридцать четыре, — пояснил он. — При обнаружении беглого члена клана Учиха — устранить без промедлений. Глаза — извлечь, труп — уничтожить.

***

      Ночь согнала привычный зной пустыни. Слабенький прохладный ветерок шуршал стекающими с бархана струйками песка. Филин стянул арафатку с головы, повязал на подмёрзшую шею. Рядом медленно тонул в ещё тёплом песке Ястреб. Бежевые тона формы скрывали его фигуру от зорких глаз.       В бесконечном пустынном океане горели тусклые огни. Впереди вытянутой линией домов раскинулась деревня Акадзуна, единственная на множество километров.       Ястреб пытался обнаружить врагов бьякуганом.       — Их много, — сказал он. — Я насчитал двадцать чакропользователей.       Филин кивнул. Значит, открытый бой — точно не вариант.       — Каково их расположение?       — Эти идиоты… — фыркнул Ястреб. — Они скучковались в самых комфортных домах. Хоть дозорных додумались поставить.       — Отлично, — ответил Филин. — Это упрощает нам работу.

***

      Филин тенью нырнул в узкий проулок, и стали поджимать грязные глиняные стены. Он двинулся вперёд, аккуратно обступил мятую жестяную банку. В конце узкого пути горел блеклый фонарь. В его свете показался потёртый рисунок. На стене одного из домов красно-белым проступал выцветший мон клана Учиха.       Даже здесь, на таком отшибе, жива ещё была воля предателей.       Филин аккуратно выглянул из проулка. На улице никого не оказалось. На самом её краю чернела на фоне неба дозорная башня. Стоял часовой.       Через пару мгновений трупом он свалился на землю. Тут же резвые тени подхватили его под плечи и утащили во тьму. Филин нырнул на улицу, не боясь больше вражеского взора. Пока всё шло по плану.       На главной площади рыжий свет фонарей сочился сквозь сито листьев одинокой пальмы. Каменными глыбами окружало подземный источник воды. В деревне был колодец.       Филин держался в тени у линии зданий. Он дошёл до нужного — самого большого дома с несколькими колоннами возле входа. Припрятал первую взрыв-печать, обошёл по периметру и для надёжности установил ещё две.       Его работа была закончена, следовало уходить.

***

      Вспыхнули заряды. Серия оглушительных взрывов согнала ночную тишину. Вибрацией толкнулась в ноги земля. Шесть раз подряд.       «Где седьмой?..»       Что-то пошло не по плану. Филин сконцентрировался и открыл все ментальные коридоры.       «Перекличка!» — мысленно скомандовал он.       Встряли в поток раздумий голоса союзников:       «Коршун».       «Киви».       «Грач».       Затихло. Остальные не отвечали. Филин повторил запрос:       «Ястреб, Стервятник, доложите».       Над крышами вспышкой разрослись ветви молнии. Кто-то перенаправил технику райтона в воздух. Филин взмыл на крышу, рванул туда.       Оглушённые люди в панике выглядывали из окон своих жилищ. Растерянно они провожали белую маску.       — Напали! Напали! — кричал кто-то.       Загремел тревожный колокол. Ритмично зазвенел в ушах.       Филин приметил на крыше одноэтажного здания фигуру Ястреба. Рядом виднелся полуразрушенный дом, в окне второго этажа бегло складывал печати враг. Филин отправил в его сторону огненную сферу. Катон разверз ночное небо яркой вспышкой, но враг резво сошёл с позиции. Дом охватило пламя.       Филин запрыгнул к Ястребу.       — Докладывай.       — Стервятник мёртв. Он остался внутри.       «Группа, встречаемся у колодца!»       Филин рванул по крышам и выскочил на площадь. Листья пальмы повисли рваным тряпьём — их посекло осколками от взрыва.       — Тайчо, — появился Грач, а за ним и остальные.       — Стервятник мёртв, — объявил Филин группе.       — Нам пришлось лезть внутрь, — встрял Ястреб. — Это всё печать мёртвого Учихи. Не сработала, падла.       Взорванный на площади дом разнесло ошмётками. Торчали на его месте острые куски глиняных стен. Одной из колонн придавило тело гражданского. Гарью покрыло красноту развороченной плоти. Обожжённое женское лицо застыло в гримасе ужаса. Её убило не первым взрывом. Но вряд ли перед смертью она успела понять, что происходит.       — Там есть живой, — внезапно сказал Ястреб.       Филин напрягся, но вдруг из-под груды камней выполз человек. Его лицо обгорело, а на блеклой оборванной одежде проступала кровь: конечности изрешетило. Клочками белой ткани зиял кустарный бронежилет. Металл принял удар осколков на себя.       Он заметил группу, протянул дрожащую руку и яростно прохрипел:       — Вы… мудилы! Вы мирняк-то зачем…       Стал волочиться по земле, но одна нога оставила за собой кровавый след. Раненный от шока и не заметил, как отвалилась его стопа.       — Добейте, — сказал Филин и отвернулся. Обратился к Ястребу, пока Грач ступил обрывать очередную жизнь: — Огляди всю деревню бьякуганом. Надо понять, куда спрятались выжившие.       Ястреб кивнул. Стал осматриваться.       — Их нет, — сказал он через минуту. — Они скрыли чакру.       — Ожидаемо, — ответил Филин. — Значит мы заставим их показаться.       Разгорался пожар. Огонь медленно перекидывался по крышам. Из переулка вылезла опухшая рожа. Злобно пялился пьяный дед в оборванном балахоне. Он стал приближаться. За ним вдруг потянулись остальные, и площадь обступили тёмные силуэты.       Мелькал отражённым пламенем металл. Люди вооружились чем попало: ножами, арматурой, трубами.       Стали окружать плотным кольцом.       — Выродки!       — Эти точно от ублюдка Расы!!! Взорвали самую крутую халупу!       — Убить их! Выдрать кишки!       — За Мадару!!!       «Гражданские… неужели не боятся?»       В разрозненных песках не осталось одной власти. Люди бесконтрольно грызли друг друга за шанс выжить. Привыкли выступать против нападавших.       «Гражданских можно использовать».       — Тайчо, — спросил Ястреб. — Что нам предпринять?       Филин шуншином метнулся в толпу, схватил пьяного деда, запрыгнул на крышу одного из уцелевших домов. Отряд последовал за ним и рассредоточился, чтобы контролировать толпу.       Загрохотали взволнованные голоса:       — Микио!!!       — Отпусти его!       Микио брыкался, и Филин вдарил ему по коленке. Тот заскулил от боли. Толпа разразилась злобным ором:       — Пусти его, ублюдок!!! — заорал малой лет двенадцати.       — Найдите выживших террористов! — крикнул Филин в ответ. — У вас пятнадцать минут! После он умрёт!       — Пошёл ты! Мы не сдадим шиноби!       Филин перерезал Микио горло и ослабил хват. Тело соскользнуло с крыши, кровь облила людей. Дед грузно завалился лицом в землю, дёргаясь как умалишённый, и полукругом от него отхлынула толпа. Растолкала ряды единственная бабка, вырвалась к нему и, рыдая, осела на землю.       Филин сконцентрировался на метке на трупе, мгновенно очутился внизу, отпихнул бабку и выхватил дерзкого малого из толпы. Шуншином он вернулся обратно. Никто и среагировать не успел.       — Этот — следующий. Через пятнадцать минут ему конец.       Толпа снова заверещала. В них всё ещё горел запал.       — Ты… ублюдок!!! Смеешь угрожать ребёнку?!       — Через десять, — надавил Филин и заломал парню руку.       Тот отчаянно пытался унять дрожь, чтобы горлом не порезаться о кунай.       Наконец сработало.       Беспомощной яростью наливались глаза. Люди трепетали от злости, но лимит дозволенной глупости был исчерпан. Теперь каждый осознал, с кем именно им пришлось столкнуться.       — Мы найдём их, — сказала какая-то девушка. — Только… только не трожьте…       — Время идёт.       Она вздрогнула. Оглядела остальных и стала шептаться с ними. Вскоре гражданские рассыпались малыми группами по деревне. За ними резвыми тенями устремились бойцы.       Филин на площади остался один. Стихло окружение, лишь разрушительное пламя шелестело.       — Вы хоть… кто? — тихо промямлил малой.       Филин не ответил. Пережал руки сильней, и тот зашипел. Нечего было разговаривать без дела.       На исходе десятой минуты к площади вернулась запыхавшаяся женщина.       — Они… убили… сволочи…       — Кто и кого убил? — спросил Филин.       — Они засели в башне ветра, бадгире! Юичи нашёл их! Полез внутрь, но… но…       — Где он?       — На краю! — показала рукой женщина. — Там, там! Отпустите шкета!       Филин кивнул. Он ослабил хватку, и малой завалился на колени. Десять минут уже прошло, но убивать его не было смысла.       «Двигаемся к башне на северо-западе».       Отряд встретился возле нужного здания. Разрозненными двойками стал аккуратно приближаться к приметной башне бадгира.       «Сверху!» — по коридору сообщил Ястреб.       Ослепило вспышкой. Резвая молния вдарила по земле. Филин припал к стене, скрываясь из зоны поражения. Он оглядел отряд. Все были целы.       «Промазал…»       Прорывным ветром изрезало верхнюю часть башни, взметнулось облако пыли. Вниз с грохотом посыпались обломки. Грач расправился с дозорным. Бадгир сразило своей же стихией…       — Ещё трое в подвале, перестали скрываться, — сообщил Ястреб.       Из резной арки входа повеяло накопленным в камне за день теплом. Внутри винтом закручивалась лестница. Заходить никто не рискнул.       Взрыв-печати кончились, дотон в песке не применишь. Остальные методы подразумевали излишние траты чакры или времени. Оставался один лишь блеф.       — Выходите, — крикнул террористам Филин. Эхо подхватило его голос. — Иначе мы завалим вас взрывчаткой.       — И башню вам на головы обрушим! — добавил Ястреб.       Никто не ответил. Террористы цеплялись в этом подвале за свои жизни. Им некуда было бежать.       — Все ваши мертвы! Сдавайтесь!       Из подвалов донеслось приглушённо:       — Вы добьёте нас не задумываясь!       Филин хмыкнул. Контакт был налажен.

***

      Трое выживших сдались после долгих переговоров. Вид их казался потрёпанным. Связанные, они носили мешковатые лохмотья и самодельные жилеты. Песочная экипировка Микоризы на фоне выглядела гораздо более практичной и современной.       — На кого вы работаете? — спрашивал Коршун.       Филин встал рядом, скрестил руки.       — Учиха Яширо… — ответил один из шиноби.       «Неужели?..»       Учиха Яширо был ярым сторонником Мадары и возглавлял самых радикально настроенных представителей своего клана после смены режима. Спустя несколько лет правления Сарутоби Хирузена он вместе с группой дезертиров отправился на территории, отколовшиеся от Страны Ветра.       Яширо стал лидером кочевого племени сынов Мадары. Но разведка докладывала, что в их рядах случился разлад. Яширо сместили местные, заполонившие группировку со временем.       — С какой целью вы хотели захватить Шукаку? — продолжил Коршун.       — Вернуть власть. Мы хотели сместить этого ублюдка Расу!       — Есть ли среди вас кровные представители клана Учиха?       — Нет. Единственного вы убили. Из-за этого всё и накрылось…       — Поясни, — вмешался Филин.       — Только он владел силой, способной затушить гнев зверя. Мы планировали отправиться за помощью. Но тут… пришли вы.       «Выходит, зря мы всё это устроили… могли успеть вернуться за провизией и атаковать Шукаку с полными силами».       Следовало решать. Бросаться ли в погоню за биджу сейчас, или возвращаться? Отряд устал, но сосуд — Грач, всё ещё должен был перенести запечатывание. Продолжать ли операцию?..       Задрожала земля под ногами, завыл ветер за окнами и в уцелевших каналах бадгира, пеленой пыли заволокло небо, и тухло пламя пожара.       Тёмной чакрой надвигалась знакомая жуткая аура. Сенсорику накрыло волной надвигающейся опасности. Филин выскочил наружу, и вдруг бадгир утонул в песках.       «Перекличка!»       Обгладывали оголённую голову режущие вихри. Филин рванул под стену другого здания — хоть как-то укрыться. Вой ветра не способен был заглушить мысли:       «Коршун».       «Ястреб».       «Киви».       «Где Грач?» — спросил Филин, но было очевидно: Грача похоронило вместе с пленниками.       Филин натянул на голову арафатку и выглянул навстречу ветру. Деревню вместе с её жителями топила стихия. Крики заглушил её вой.       «Нужно уходить, — скомандовал Филин. — Мы больше ничего не можем сделать».       Он сконцентрировался на метках союзников. Яркими огоньками они горели в сенсорике. То оставался единственный способ их найти.       Вспыхнули межпространственные тоннели. Линиями устремился вперёд мир. Филин выскочил возле Киви и Ястреба. Схватил обоих за плечи и отправил в пещеру.       Чувством нащупал метку Коршуна и мигом оказался рядом. Тот полулежал на спине, ногу придавило камнем.       Сквозь вой бури продрался неистовый рёв. Филин обернулся на зов ненависти. Сияли в песчаной мгле два хищных жёлтых глаза. Зверь пустыни насмехался над их беспомощностью. Он вернулся сломить волю тех, кто пришёл за его свободой.       «Нет уж…»       Филин коснулся последнего союзника, перенёс его к остальным и ушёл сам. В пещере вновь предстояло переждать бурю.       Завывали вдали ветра. Подоспел к раненому Коршуну Киви — сразу стал пытаться понять тяжесть травмы. Филин уселся на привычное место, стянул запылённую арафатку. Потянулся к поясу и достал небольшую флягу.       «Мы могли не нападать. Тогда Грач и Стервятник бы не погибли, — он сдвинул на бок маску, глотнул воды. — Но… что толку думать? Всё сделано».       Сожаление всё равно не приносило результата.       После произошедшего очень хотелось утолить голод.       Филин уложил на колени свой рюкзак, достал пачку консервированного печатями стазиса рамена. Прогнал чакру и снял фуин. Благодаря ей говяжья лапша почти и не потеряла тепла.       Он улыбнулся. Вкус был хорош, но Минато предпочитал куриную.